1 Предмет синтаксиса. Объекты синтаксиса и собственно синтаксические единицы, их соотношение

 
122
чувствует,  что  предпринятая  им  деятельность  протекает  гладко ('хорошо'),  но,  сколь  бы 
рад он этому ни был, заслуги его в этом нет, так как успех достигается не в результате за-
траченных  им  самим  усилий,  а  скорее  благодаря  действию  каких-то  непостижимых  сил. 
Ср.: 
 
Мне чудесно писалось. = 'Я чувствовал, что мое писание шло исключительно хорошо; я 
не знаю почему'.  
*Мне чудесно писалось статью. 
 
Внешняя цель тут семантически не исключается, но ее нельзя ни упомянуть, ни выде-
лить еще каким-то иным способом, поскольку сама конструкция предназначена для описа-
ния субъективных сторон конкретной ситуации. В данном случае реальное положение дел 
соответствует желаемому, однако подчеркивается здесь как раз имеющееся у экспериен-
цера ощущение того, что между этими положениями дел нет причинно-следственной свя-
зи. 
 
НЕПРЕДНАМЕРЕННЫЕ МЕНТАЛЬНЫЕ АКТЫ 
 
Примеры: 
Ему хотелось слышать звук ее голоса (Толстой). 
Все  новости  —  при  встрече.  Теперь  уже  мало  осталось,  хотя  и  самой  не  верится 
(Цветаева).  
Помнится, уложила (как сокровище) именно в сундук, но память податлива,  и у меня 
тождественна воображению,  потому раньше посмотрите в книгах (Цветаева).  
Сегодня мне вспомнилась Прага — сады (Цветаева). 
 
Структурная формула: 
Датив человеч. Глагол ментальный — Зл.ед.ч.(Ср. род) Рефл. 
 
Толкование: 
Мне не верится (ср. с Я не верю) =  
что-то во мне говорит: я не верю в это  
не потому, что я хочу это  
я не хочу сказать: я не верю в это 
 
Мне хочется (ср. с Я хочу) =  
что-то во мне говорит: я хочу это  
не потому, что я хочу это  
я не хочу сказать: я хочу это 
 
Мне помнится (ср. с Я помню) =  
что-то во мне говорит: я помню X  
не потому, что я хочу это  
я не хочу сказать: я помню X 
 
Комментарий: 
В английском языке оказываются противопоставленными контролируемое осознанное 
и неконтролируемое неосознанное (неволитивное) думание, а также осознанное думание и 
чувство, за которое говорящий не несет никакой ответственности: 
а.   I think/believe/recall… 'Я думаю/верю (полагаю)/вспоминаю'... 
б.   It occurred to me… 'Мне пришло в голову...'  
It seemed to me… 'Мне <по>казалось...'. 
Между тем, «дативная» модель имеет в английском весьма узкую сферу применимости, 
и нельзя, например, сказать 
*It believes/doesn’t believe to me… 

 
123
В русском же языке дативная модель является достаточно продуктивной: именно таким 
способом русские очень часто рассказывают о событиях своей ментальной жизни, подра-
зумевая при этом, что эти события просто «случаются» в их умах и что они не несут за 
них ответственности. 
По-видимому,  дативная  модель  является  семантически  отмеченной  по  отношению  к 
номинативной.  Номинативная  форма  представления  обычно  предполагает  ответствен-
ность  субъекта  за  ментальные  действия,  но  действия  эти  не  обязательно  должны  быть 
преднамеренными ('я думаю/верю и т. д., потому что хочу'). В то же время дативная схема 
эксплицитно отрицает подобную ответственность: мысль, акт веры или иное ментальное 
состояние или событие представлены как возникающие в наших головах спонтанно, при-
чем  мы  не  ощущаем  себя  связанными  по  отношению  к  ним  какими-то  обязательствами. 
Так, например, я могу знать, что скоро уезжаю, но все же сказать не верится, то есть, 'что-
то во мне говорит: я в это не верю'. 
Самое важное русское выражение такого рода — это чрезвычайно широко употребляе-
мое хочется/не хочется. Индекс его частоты по словарю Засорина 1977, имеющему кор-
пус в миллион слов, составляет 247, тогда как у его ближайшего английского эквивалента, 
книжного и высокого по стилю английского глагола desire этот индекс всего 41 <…>. Не-
соответствие  этих  цифр  становится  еще  более  разительным,  если  вспомнить,  что desire 
является почти точным переводом русского глагола желать с частотой 185 (частоты хо-
теть и want, соответственно, 1295 и 573). Правда, русское хочется можно иногда пере-
вести на английский выражением feel like, однако сфера употребляемости последнего на-
много уже и синтаксически ограничена предложениями, описывающими действия субъек-
та ('X хочет (feels like) <с>делать У). Напротив, хочется может выражать страстное, не-
контролируемое  желание  наступления  некоторого  события,  которое  бы  произошло,  на-
пример, с другими людьми, о чем свидетельствует следующий отрывок: 
—  А ты уж думаешь, что он нынче сделает предложение? — прибавил он, помолчав. 
— И думаю, и нет. Только мне ужасно хочется (Толстой). 
Следовательно, семантически хочется ближе стоит к desire, чем к feel like, хотя оно го-
раздо  более  разговорное.  В  английском  языке  просто  нет  идиоматичного  и  точного  спо-
соба выражения этого понятия. 
Как указывает Яринцов <…>, слово хочется «передает неопределенное желание чего-
то, как бы управляемого извне некоей силой». Она правильно отмечала, что предложения 
с  этим  словом  «стоят  в  одном  ряду  с  многочисленными  языковыми  единицами,  исполь-
зующимися  в  повседневной  речи  и  выражающими  подсознательное  непреднамеренное 
желание,  какого  бы  рода  оно  ни  было.  Хочется  любви  —  подобные  предложения  часто 
встречаются в стихах и песнях». 
 
3.3. Русский язык в противоположность английскому 
Мы уже видели, что русская грамматика изобилует конструкциями, в которых действи-
тельный мир предстает как противопоставленный  человеческим   желаниям   и   волевым 
устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них. В английском же языке та-
ких единиц крайне мало, если вообще есть. Зато в английской грамматике имеется боль-
шое число конструкций, где каузация позитивно связана с человеческой волей. Особенно 
отчетливо прослеживается взаимодействие каузации и воли в конструкциях типа 
X made Y V int ('интенциональный')-инфинитив. 
(например, X made Y wash the dishes 'X заставил Y вымыть тарелки'). 
X had Y V int-инфинитив 
(например, X had Y wash the dishes букв. 'X сделал так, чтобы Y вымыл тарелки'). 
X had Х's Z V int «-еd»-форма 
(например, X had her boots mended букв. 'X сделал так, чтобы ее сапоги починили'). 
<…> 
В заключение обратимся еще к одному примеру, проясняющему, на наш взгляд, обсуж-
даемое здесь различие между русским и английским языками: 
а. He succeeded! — букв. 'Он преуспел <в этом>'. 
    He failed! — букв. 'Он не преуспел <в этом>'. 

 
124
б. Ему это удалось.  
Ему это не удалось. 
Английская  номинативная  конструкция  а.  перелагает  часть  ответственности  за  успех 
или неуспех некоторого предприятия на лицо, которое его затевает, в то время как русская 
дативная  конструкция  б.  полностью  освобождает  действующее  лицо  от  какой  бы  то  ни 
было ответственности за конечный результат (какие бы вещи с нами ни происходили, хо-
рошие  или  плохие,  они  не  являются  результатом  наших  собственных  действий).  В  рус-
ском языке нет средств, чтобы идиоматичным способом передать точное значение предло-
жения а., тогда как в английском отсутствуют идиоматичные средства для точного выра-
жения значения б. Данный факт представляет собой резюмирующий итог описания разли-
чий в этнофилософиях, отраженных в этих языках. 
 
4. «Иррациональность»  
4.1. «Иррациональность» в синтаксисе 
Синтаксическая типология языков мира говорит о том, что существует два разных спо-
соба  смотреть  на  действительный  мир,  относительно  которых  могут  быть  распределены 
все естественные языки. Первый подход — это по преимуществу описание мира в терми-
нах причин и их следствий; второй подход дает более субъективную, более импрессиони-
стическую, более феноменологическую картину мира <…>. 
Из европейских языков русский, по-видимому, дальше других продвинулся по феноме-
нологическому  пути.  Синтаксически  это  проявляется  в  колоссальной  (и  все  воз-
растающей) роли, которую играют в этом языке так называемые безличные предложения 
разных типов. Это бессубъектные (или, по крайней мере, не содержащие субъекта в име-
нительном падеже) предложения, главный глагол которых принимает «безличную» форму 
среднего рода. Как указывала Яринцов <…>, «безличная форма глаголов сквозной линией 
проходит через весь язык и составляет одну из наиболее характерных особенностей рус-
ского способа мышления». 
В предыдущем разделе мы уже рассматривали ряд безличных конструкций, представ-
ляющих людей не агентами, не активными действующими лицами, а пассивными и более 
или менее бессильными, не контролирующими события экспериенцерами. Ниже мы оста-
новимся на тех безличных конструкциях, которые предполагают, что мир в конечном сче-
те являет собой сущность непознаваемую и полную загадок, а истинные причины событий 
неясны и непостижимы. Например: 
Его переехало трамваем.  
Его убило молнией. 
В  этой  конструкции  непосредственная  причина  событий — трамвай  или  молния — 
изображена  так,  как  если  бы  она  была  «инструментом»  некоей  неизвестной  силы.  Здесь 
нет явно выраженного субъекта, глагол стоит в безличной форме среднего рода («безлич-
ной», потому что она не может сочетаться с лицом в функции субъекта), а незаполненная 
позиция  субъекта  (см.  Мельчук 1974) свидетельствует  о  том,  что  настоящая, «высшая» 
причина события не познана и непознаваема. <…> 
Пешковский (1956) указывает,  что  такое  же  свойство  «загадочности»  присутствует  в 
предложениях типа 
Стучит! = 'Что-то стучит (нельзя понять что и почему)', которые в этом отношении в 
корне отличаются от предложений с неидентифицированным субъектом типа 
Стучат! = 'Кто-то стучит'. 
Галкина-Федорук (1958: 139) замечает, что безличные предложения, в которых делает-
ся акцент на неизвестном и на необъяснимом, являются исключительно частыми в фольк-
лорной литературе, в частности, в народных загадках. 
Альтернативная  номинативная  конструкция,  не  имеющая  такого  значения,  тоже,  ко-
нечно, допустима: 
Его переехал трамвай.  
Его убила молния. 
В  русской  разговорной  речи,  однако,  чрезвычайно  распространены  как  раз  предложе-
ния  первого,  бессубъектного,  типа.  Советские  грамматисты  часто  выказывали  смущение 

 
125
при встрече с этим, не совместимым с официальным «научным взглядом на мир» свойст-
вом русского языка, относя его к реликтам прошлого. Так, академик Виноградов <…>, го-
воря  о  некоторых  интересующих  нас  конструкциях,  утверждал,  что  «языковая  техника 
здесь использовала как материал отжившую идеологию». 
Вся ирония тут состоит в том, что языковые конструкции, о которых идет речь, пока-
зывают, что «отжившая идеология» не только не проявляет признаков утраты продуктив-
ности, но, напротив, продолжает развиваться, захватывая все новые и новые области и по-
степенно вытесняя из многих районов тех своих конкурентов, которые не предполагают, 
что  природа  событий  может  быть  непознаваемой  (ср.  Галкина-Федорук <…>). И  это 
вполне согласуется с общим направлением эволюции русского синтаксиса, отражающего 
рост   и   все   более   широкое   распространение   всех   типов «безличных» предложений, 
в  особенности  предложений  с  дательным  падежом  субъекта,  представляющих  людей  не 
контролирующими события, и бессубъектных предложений, представляющих события не 
полностью постижимыми. 
Галкина-Федорук <…> пишет: «Количество  безличных  предложений  в  современном 
русском языке все время возрастает. Этот рост следует объяснять не только постоянным 
развитием и совершенствованием форм мышления, расширяющимся репертуаром средств 
выражения,  но  и  различными  грамматическими  процессами,  природа  которых,  в  конце 
концов, тоже подчинена растущей сложности содержания речи. Наши данные показыва-
ют,  что  многие  личные  глаголы  начинают  употребляться  по  типу  безличных.  С  другой 
стороны, некоторые виды безличных предложений остаются в языке в виде реликтов бо-
лее старых форм мысли». 
Пешковский <…> был  особенно  поражен  непрерывным  ростом  безличных  конструк-
ций в русском языке: «Таким образом, безличные предложения, по-видимому, отнюдь не 
есть остатки чего-то убывающего в языке, а наоборот, нечто все более и более растущее и 
развивающееся». Тем не менее есть одна вещь, которую, по всей видимости, Пешковский 
не учел. Я имею в виду то, что рост безличных конструкций, вытеснение личных предло-
жений  безличными  является  типично  русским  феноменом  и  что  в  других  европейских 
языках — например, в немецком, французском и английском — изменения обычно шли в 
противоположном  направлении (<…>). Это  дает  все  основания  думать,  что  неуклонный 
рост и распространение в русском языке безличных конструкций отвечали особой ориен-
тации русского семантического универсума и, в конечном счете, русской культуры. 
Чтобы показать точное значение описываемых конструкций, я бы предложила дда них 
следующие толкования: 
Его убило молнией. 
что-то случилось в том месте в то время  
не потому, что кто-то хотел этого  
(была вспышка молнии)  
нельзя было сказать почему  
поэтому он был убит (он умер) 
Стучит! 
что-то случилось в этом месте 
не потому, что кто-то делает что-то 
нельзя было сказать почему 
(можно слышать что-то, как будто кто-то стучал) 
Его знобило/лихорадило/мутило.  
что-то случилось с ним не потому,  
что он хотел этого не потому,  
что кто-то делал что-то  
нельзя было сказать почему  
поэтому он чувствовал холод/лихорадку/тошноту 
Как показывают приведенные экспликации значения, все предложения такого типа яв-
ляются неагентивными. Таинственные и непонятные события происходят вне нас совсем 
не по той причине, что кто-то делает что-то, а события, происходящие внутри нас, насту-
пают отнюдь не потому, что мы этого хотим. В агентивности нет ничего загадочного: если 

 
126
человек  что-то  делает  и  из-за  этого  происходят  какие-то  события,  то  все  представляется 
вполне  ясным;  загадочными  и  непостижимыми  предстают  те  вещи  вокруг  и  внутри  нас, 
появление на свет которых вызвано действием таинственных сил природы. 
В русском языке предложения, построенные по агентивной личной модели, имеют бо-
лее  ограниченную  сферу  употребления  в  сравнении  с  аналогичными  предложениями  в 
других европейских языках, значительно более ограниченную, например, по сравнению с 
английским  языком.  Богатство  и  разнообразие  безличных  конструкций  в  русском  языке 
показывают, что язык отражает и всячески поощряет преобладающую в русской культур-
ной традиции тенденцию рассматривать мир как совокупность событий, не поддающихся 
ни человеческому контролю, ни человеческому уразумению, причем эти события, которые 
человек не в состоянии до конца постичь и которыми он не в состоянии полностью управ-
лять, чаще бывают для него плохими, чем хорошими. Как и судьба. 
 
 
Калинин А.Ф. Инфинитивные предложения в системе типов простого предложе-
ния // Русский язык в школе. 2001. № 4.  С. 77–82. 
 
Проблема  статуса  инфинитивных  предложений  и  их  места  в  системе  типов  односо-
ставных  и  двусоставных    предложений  может  быть  успешно  решена  путем  анализа  в 
структурном (грамматическом) и семантическом (номинативном) аспектах. 
С т р у к т у р н ы й   а с п е к т   –   это грамматическая форма предложения и его структу-
ра. Данный аспект обладает внутренней и внешней сторонами. Внутренней стороной его 
является грамматическое значение,  внешней – грамматические показатели. Грамматиче-
ским  значением  простого  предложения  является  предикативность,  которая  свойственна 
любому предложению и проявляется в синтаксических категориях модальности, времени 
и лица. 
Структурный тип русского глагольного предложения с одним главным членом, пред-
ставленным  независимым  инфинитивом  с  частицей  бы  или  без  нее,  называется  инфини-
тивным предложением: 
Вам не видать таких сражений. (Лермонтов); Лишь лета б нам дождаться. (Крылов). 
<…> 
В  инфинитивных  предложениях  проявляется  объективная  модальность  реальности / 
ирреальности, зависящая от способа выражения главного члена – инфинитива с частицей 
бы или без нее, от интонации и вопросительных частиц разве, ли, едва, неужели и др. В 
данных предложениях с побудительной или вопросительной интонацией, а также в пове-
ствовательных предложениях, в которых главный член выражен инфинитивом с частицей 
бы, обнаруживается объективная модальность ирреальности: 
Не спрятаться ли нам? (Чехов); Не опоздать бы только к поезду…(Он же). 
В повествовательных инфинитивных предложениях с главным членом – инфинитивом 
без частицы бы выражается объективная модальность реальности: 
Быть бычку на веревочке. (Пословица); Не расти траве После осени; Не цвести цветам 
Зимой по снегу. (Кольцов). 
Как  свидетельствует  материал,  объективные  модальные  значения  реальности / ирре-
альности в инфинитивных предложениях, как и в других типах односоставных глагольных 
предложений,  могут  осложняться  частными  модальными  значениями  долженствования, 
необходимости,  желательности,  неизбежности,  возможности  невозможности  и  др.,  кото-
рые обусловлены вещественными значениями конкретного инфинитивного предложения, 
способом  морфологического  выражения  главного  члена,  интонацией  и  лексическими 
средствами.  Например,  в  инфинитивном  предложении  Не  избежать  им  лютой  казни 
(Пушкин) выражается частное модальное значение невозможности, а в предложении Одну 
минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ей руку (Лермонтов) выража-
ется частное модальное значение желательности. 
В  инфинитивных  предложениях  на  фоне  объективной  модальности    реально-
сти/ирреальности с помощью вводно-модальных слов и модальных частиц легко проявля-
ется субъективная модальность. По признаку наличия субъективно-модальных значений в 

 
127
инфинитивных предложениях можно выделить, по нашему мнению, группы с субъектив-
но-модальными значениями уверенности, неуверенности, сомнения, возможности, невоз-
можности, предположительности и некоторые другие.  Например, в инфинитивном пред-
ложении Мне тут, конечно, сидеть до морозов (Паустовский) на фоне объективной мо-
дальности    реальности  выражается  субъективно-модальное  значение  уверенности,  а  в 
предложении Быть, вероятно, завтра плохой  погоде (Горький) выражается субъективно-
модальное значение предположительности.<…> 
инфинитивные предложения не обладают парадигмой временных форм. Это обуслов-
лено тем, что в функции главного члена в них выступает инфинитив в независимой пози-
ции с частицей бы или без нее: 
[Сатин:] Какой ты любопытный, старикашка! Все бы тебе знать. (Горький): [Михаил:] 
Вам бы сходить к хозяину-то… (Он же). 
Специфика  инфинитивных  предложений  в  выражении  значений  синтаксического 
времени состоит в том, что основным способом выражения временных значений в них яв-
ляется  конструктивно-синтаксический.  Определенная  часть  инфинитивных  предложений 
безотносительна к моменту речи, имеет значение вневременности: 
Бездонную бочку не наполнить. (Пословица). 
Значение  вневременности  несовместимо  с  употреблением  в  них  распространителей 
конкретизирующего  плана.  В  инфинитивных  предложениях  нередко  проявляется  расши-
ренное настоящее время. Это время по своему реальному значению выходит за пределы 
момента  речи,  но  не  имеет  таких  широких  границ,  которыми  обладает  значение  вневре-
менности. Реальное значение расширенного настоящего уже значения вневременности. 
Расширенное  настоящее  время  характеризуется  не  только  совпадением  действия  с 
момента речи, но и распространением его на предшествующие или последующие момен-
ты. Расширенное настоящее время свойственно инфинитивным предложениям, в которых 
субъект характеризуется, оценивается. В инфинитивных предложениях с данным значени-
ем синтаксического времени главный член – инфинитив употребляется с частицей бы, на-
пример: 
А вам, искателям невест, не нежиться и не зевать бы…(Грибоедов). <…> 
С е м а н т и ч е с к и й     (номинативный)  аспект  исследует  значение  предложения.  Се-
мантическая структура предложения реализуется взаимодействием семантических компо-
нентов. 
Семантический  тип  предложения  устанавливается  при  опоре  на  общую  семантику 
предложения. 
Компонентный анализ семантической структуры инфинитивных предложений указы-
вает на то, что они являются двусоставными (двучленными) независимо от того, форми-
руются ли они только одним главным членом или при главном члене имеются обстоятель-
ственные или объектные распространители. <…> 
Компонентный анализ инфинитивных предложений выявил, что типичными для дан-
ных предложений являются трехкомпонентные, четырехкомпонентные и пятикомпонент-
ные семантические структуры, при этом семантический субъект в них имплицитен, а се-
мантический предикат представлен инфинитивом с частицей бы или без нее. 
Трехкомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делятся на 
две группы. 
1.  Трехкомпонентные  семантические  структуры,  состоящие  из  семантического  субъ-
екта,  семантического  предиката  и  семантического  объекта.  В  этих  семантических  струк-
турах действие или состояние направлено на семантический объект, выраженный сущест-
вительным или местоимением в форме косвенного падежа без предлога или с предлогом: 
[Павел:] Поссорить бы их. (Горький); [Людмила:] Поговорить бы с ней. Кто это? (Он 
же). <…> 
2.  Трехкомпонентные  семантические  структуры,  состоящие  из  семантического  субъ-
екта, семантического предиката и семантического конкретизатора, указывающего на вре-
мя,  место  или  способ  совершения  действия  или  проявления  состояния  и  выраженного 
обычно наречием или существительным в косвенном падеже с предлогом: 

 
128
Теперь  бы  петь…  Но  стал  я  хвор!  А  прежде  был  я  пылок. (Некрасов);  На  улицу  бы 
пойти! – мечтательно проговорил Павел. (Горький). <…> 
Четырехкомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делят-
ся на три группы. 
1.  Четырехкомпонентные  семантические  структуры,  состоящие  из  семантического 
субъекта,  семантического  предиката  и  двух  облигаторных  семантических  объектов,  обу-
словленных  двухместной  валентностью  предиката.  В  данных  семантических  структурах 
действие  или  состояние  направлено  на  семантические  объекты,  выраженные  существи-
тельными или местоимениями в формах косвенных падежей без предлогов или с предло-
гами: 
[Глафира:] И тебе, девушка, этого не миновать. Любовь людям в корень дана. (Горь-
кий); Счастье алтыном не купить. (Пословица). <…> 
2.  Четырехкомпонентные  семантические  структуры,  состоящие  из  семантического 
субъекта, семантического предиката, семантического объекта и семантического конкрети-
затора. В данных семантических конструкциях действие или состояние направлено на се-
мантический объект; семантический конкретизатор обозначает характеристики, при кото-
рых совершается действие или проявляется состояние. Семантический объект обычно вы-
ражается существительным или местоимением в форме дательного падежа без предлога, а 
семантический  конкретизатор – наречием  или  существительным  в  косвенном  падеже  с 
предлогом или без предлога: 
[Губернатор:] Прекрасные мечты!  Но их достанет на пять дней. Не век же вам гру-
стить? (Н. Некрасов);  [Исправник:] Всенепременно! Вас доставить на дом? (Горький). 
3.  Четырехкомпонентные  семантические  структуры,  состоящие  из  семантического 
субъекта,  семантического  предиката  и  двух  семантических  конкретизаторов,  обозначаю-
щих характеристики, при которых совершается действие или проявляется состояние. Се-
мантические  конкретизаторы  выражаются  обычно  наречиями  или  существительными  в 
косвенных падежах с предлогами или без предлогов: 
«Посидеть бы теперь у костра», – вздохнул я. (Горький); Целый день им обмеривать 
нужно, Чтобы вечером сытно поесть. (Н. Некрасов). 
Пятикомпонентные семантические структуры инфинитивных предложений делятся на 
две группы. 
1. Пятикомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъ-
екта, семантического предиката и трех облизаторных семантических объектов. В данных 
семантических структурах действие или состояние направлено на семантические объекты, 
выраженные  существительными  или  местоимениями  в  формах  косвенных  падежей  с 
предлогами или без предлогов: 
[Губернатор:] А с вами?.. с вами не знавать Ему счастливых грез. В себе он будет соз-
навать Причину ваших слез. (Н. Некрасов). 
2. Пятикомпонентные семантические структуры, состоящие из семантического субъ-
екта,  семантического  предиката,  одного  или  двух  семантических  объектов  и  одного  или 
двух семантических конкретизаторов. В данных семантических структурах действие или 
состояние направлено на семантический объект или семантические куонкретизаторы; се-
матический конкретизатор или семантические конкретизаторы обозначают характеристи-
ки, при которых совершается действие или проявляется состояние: 
Да, верю! Не долго вам горе терпеть, Гнев царский не будет же вечным… (Н. Некра-
сов); [Стогов:] Спрятать бы ее в спокойное место на время. Но где такое место? (Горький). 
<…> 
Данный  перечень  семантических  структур  инфинитивных  предложений  не  является 
законченным, он может быть продолжен. Исследованный материал свидетельствует о том, 
что  наиболее  распространенными  и  продуктивными  в  современном  русском  языке  явля-
ются четырехкомпонентные семантические структуры и прежде всего структуры, состоя-
щие  из  семантического  субъекта,  семантического  предиката,  семантического  объекта  и 
семантического конкретизатора. 

 
129
Таким образом, в семантическом аспекте инфинитивные предложения являются дву-
составными, между семантическими компонентами этих структур выявляются различные 
отношения. 
Исследование  инфинитивных  предложений  в  двух  основных  аспектах:  структурном 
(грамматическом) и семантическом (номинативном) выявило различие в их типологии. 
Инфинитивные  предложения  являются  самостоятельным  типом  односоставных  гла-
гольных  предложений  в  структурном  аспекте;  вместе  с  тем  их  следует  определять  как 
двусоставной тип простого предложения в семантическом аспекте. 
Следовательно,  при  решении  проблемы  классификации  и  типологии  предложения,  в 
частности  простого,  необходимо  исходить  из  аспекта  исследования  предложения,  что 
имеет принципиальное значение в теоретическом и практическом отношении при изуче-
нии синтаксиса простого предложения современного русского языка в вузе и в школе.  
 
 

жүктеу/скачать 2,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: