Ангелы не спят



Pdf көрінісі
бет4/31
Дата03.03.2017
өлшемі16,06 Mb.
#6692
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
44
45

ұлы  суретшінің  кіндік  қаққан  сақалды  жүзінен 
үмітімді  үзбей.  –  Сіз  сияқты  солақай  емеспін. 
Десе  де,  Моншағыма  берген  уәдем  бар.  Бола-
шағым зор.
Шалдың  жүзі  балауыз  шамның  жарығымен  ал-
дымен нұрланады. Сосын ернін бүрістіріп сыға-
лап сынайды кеп.
Бөлменің  іші  эскиздерге  толып  кеткен.  Жо-жоқ, 
мұның ешқайсысы мен сүйген қыз емес. 
Көңілденген  шақтағы  буыныңды  алған  күлкісі, 
мойныңды  баяу  қытықтап,  желігіңді  көтеретін 
бұйра шашы да, әдемі қыр мұрны да... 
Тіптен басқа. Бөтен бейне. Суық сұлулық. Ол да-
ланың еркін өскен еркесі ғой.
– Таппай қоймаймын, – деймін іштей ызаланып. 
– Сұлулық пен ұяңдық, төзім мен мөлдір сезім – 
бәрі-бәрі қай бояудың ішінде тұр? 
Қандай кистаның ұшында жүр? Мұндай портрет-
ті  қолмен  емес,  жүрекпен  салу  қажет.  Тек  қана 
жүрекпен!
Осындай  алақызба  шақта  ауылдан  апам  келген. 
Жалғыз ұлдың жайы. Сағындырып жетер хатым-
ның  бірінде  «Мәскеуге  жүргелі  жатырмыз.  Бір 
жылға.  Ондағы  білікті  ұстаздардан  оқып-тоқи-
мыз...» деппін. Асығыс жетіпті. Қоржын басы тоқ.
–  Әкең  ертеңді-кеш  жұмыста.  Мұрнына  су  жет-
пейді. Асқазаны мазалайды, – дейді жаймен.
Ақсары жүзінде жіңішке уайым тұр. Көп сөйле-
мейтін. Көңілмен ұқтыратын.
– Мынау кім өзі? – деді кетерінде Мона Лизаны 
нұсқап.
– Болашақ келініңіз. Ата-енеме баптап шай құйып 
берем деп отыр.
Әзілдей салдым. Апам сол тұрған орнында сылқ 
я  к  великому  художнику,  чей  автопортрет  висел 
напротив. И в надежде смотрел на его бородатое 
лицо. – Хоть я и не левша, как вы… Но я обещал 
своей Моншак. У меня большое будущее.
На фоне слабого света лик старика как будто пре-
ображается.  Потом  он  прищуривается  и  кривит 
губы… 
Комната заполнена эскизами. Но среди них так и 
нет той, которую я люблю. 
Её захватывающий смех, её распущенные кудри, 
нежно щекочущие шею, красивый нос… 
Совсем другие.  Чужой  образ. Холодная  красота. 
Нет, на эскизах совсем не то. Она – иная, взлеле-
янная в просторах степи.
– Всё равно добьюсь, найду, – яростно заклинаю 
сам себя. – Красота и робость, сдержанность и чи-
стота – в какие это краски заточено? 
Какими кистями вызволить? Такой портрет не ру-
ками – он сердцем творится…
В такое беспокойное для меня время из аула и при-
ехала моя мать. Проведать единственного сына. В 
последнем своём письме на скорую руку написал 
ей, что собираемся в Москву, на один год. Там нам 
будут преподавать маститые учителя… Вот и при-
ехала, тоже наспех, с набитым провизией мешком 
для меня.
– Отец с утра до вечера на работе. Всё некогда и 
некогда.  И  больной  желудок  начал  его  беспоко-
ить, – приговаривала она.
На  её  светлом  лике  видны  следы  каких-то  но-
вых переживаний. Она ещё немногословнее, чем 
раньше.
– А это ещё кто? – спросила перед отъездом и по-
казала на Мону Лизу.
– Твоя будущая невестка. Говорит, свёкру и све-
крови буду разливать чай, – сказал я, шутя. 
Пошутил. А мать, где стояла, там и присела, слов-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
46
47

етіп отыра кетті. 
Лекцияға асығып тұрғам. Мән бергенім жоқ. Ар-
тынша курс боп алыс сапарға аттандық.
Менің  аңқау  апам.  Жіңішке  уайымын  жетектеп 
ауылға жылап қайтыпты-ау...
Мұнысы несі? Миланның тас көшесінде де төбе-
лесе ме екен? Ойбай, мынау омырауы бес жасар 
баланың басындай Мона Лиза ғой. 
Ыдырынып  ұмтылады.  Мұндай  долы  болар  ма? 
Моншақ та жағаласып берісер емес. 
Нұрлы жүзі қатуланған. Көзінен өшпенділік оты 
төгіледі.  Алма-кезек  шаштан  сүйреседі.  Өкпеге 
тебіседі.
–  Сен  сиқырсың!  –  дейді  Моншақ  жан  беріспей 
жатып.
– Сен жабайысың! – дейді Мона Лиза жан алысып 
жатып.
Құтпан айғырдай азынап келе жатқан кім? «Жедел 
жәрдем»  шығар.  Ажыратсаңдаршы.  Моншақты 
жазым етер...
Иә, менің аңқау апам. Жіңішке уайымын жетек-
теп  әкеме  келген.  Алдымен  шай  құйып  отырып 
ебіл-себіл  жылапты.  Артынша  қатал  шалының 
шоқша сақалы селкілдеп кеткенінен секем алып, 
жым-жырт тынған.
– Сөйле! – деген әкем қолындағы кесені дастарқан 
бетімен шиырып жіберіп. – Ұлың не бүлдіріпті?
– Қартайғанда көрген жалғызың... Бөтен бір қы-
здың фотосын кереуетінің тұсына іліп қойыпты.
– Ал, ілсін!
– Күндіз-түні көзін суарып соған мөлиеді де оты-
рады.
– Күйегі түсейін деген-дағы. Біз де оның жасын-
да...
– Қағынбасаңшы.
но подкошенная. 
Я  опаздывал  на  лекцию.  Всему произошедшему 
значения не придал. А после мы всем курсом от-
правились  в  далёкое  путешествие.  Моя  наивная 
мама! Оказывается, с горьким чувством на душе 
вернулась тогда в аул…
Что  это?  Неужели  и  на  улицах  Милана  можно 
увидеть дерущихся? Ойбай, да ведь это  пышно-
грудая Мона Лиза! 
Чуть отойдёт и опять рвётся в драку. Вся кипит от 
злобы. Да и Моншак от битвы не бежит. 
Её  светлое  лицо  теперь  сурово.  Глаза  искрятся 
ненавистью. Женщины остервенело таскают друг 
друга за волосы. Пинают и в грудь.
– Ты – плутовка! – кричит Моншак, не сдаваясь.
– А ты – дикарка! – вопит ей в ответ запыхавшая-
ся Мона Лиза.
Кто это так быстро несётся? Прямо как сивый ме-
рин…  Может  у  них  такая  «скорая  помощь»?  Да 
разнимите же их! А то ещё навредит Моншак…
Да,  моя  наивная  мать.  Оказывается,  всерьёз  и 
сильно переживая, пришла к отцу. Разливая ему 
чай, сначала горько расплакалась. А после, заме-
тив,  как  гневно  содрогается  борода  её  строгого 
старика, притихла.
–  Говори!  –  сказал  тогда  отец,  отодвигая  пиалу 
вместе со скатертью. – Что ещё натворил избало-
ванный сын?
– Твой единственный, ниспосланный тебе на ста-
рость… Фотографию чужой девушки повесил над 
своею кроватью.
– Ну, повесил, и что?
– Днём и ночью, словно его заговорили, всё смо-
трит на неё умоляющими глазами.
– Повзрослел значит для случки. Мы тоже в его 
годы…
– Не придуривайся на старости лет.
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
48
49

– Ал, сосын?..
–  Келін  өзінен  үлкендеу  сияқты.  Кісі  танысам, 
қазақ емес. Тым толық. Екіқабат па деп қалдым. 
Моншақжан-ай!  Бетіммен  жер  басып  қайттым 
ғой.
Әкем  әншейіндегі  ас  қайыруын  ұмытыпты. 
Меңірейіп терезеге қарапты. Күн желкемдеу екен. 
Бос топырақты суырып, шыныны сабалапты.
– Әлгі қияли бала қатын алам депті. Құдамыз Қы-
рымның қырында ма, Қазанның ойында ма – біл-
меймін. Қайда болса да алдарынан өтуге өздерің 
барасыңдар, – деп әкем Қияқбай бастаған екі-үш 
ағайынның басын қосыпты.
 – Өзі Мәскеу асыпты. Ұялғаны шығар. Бір күні 
тыз етіп хабар берсе, дайын отырыңдар.
Қызылсырап жүргенде ормарқаның басын мүжіп 
диланып алған ағайын үйден «Құда, қайдасың?» 
деп шығыпты.
Ауыл әңгімесі асықпай аяңмен қыдырады. Және 
ерінбей есік соғып еніп, терезе қағып кіріп, бәрін 
түгендеп бітпей тынбайды.
Алты ай бойы білгіштердің аузын бағып қамсыз 
жүріппін. Артынша Моншақтан хат алғам.
«Енді менің суретімді салып әуре болмай-ақ қой. 
Есіттім.  Құсың  құтты  болсын!  Бағы  ашылмаған 
мен бейбақты қайтесің?..»
Оқушы дәптерінің жарты бетіне сыйған жазу құ-
мырсқа құсап жан-жаққа жыбырлап қашып ұста-
тар емес. Көзім екен жасқа толып кеткен.
– Әлдекімнің өсегі шығар. Мүмкін емес, – деймін 
кеудем күйіп. – Мүмкін емес!
Мәскеуден жедел оралғанымда, зар күйіне келіп 
– Ладно, ну, и что потом?..
 – Невеста вроде постарше его. Если в людях знаю 
толк, она не казашка. И очень уж полная. Похоже, 
что уже беременна. Ай-й, Моншак-жан! Как же я 
теперь в глаза ей посмотрю?
На  сей  раз  отец  даже  забыл  произнести  после-
трапезное благословление. Сидел в раздумье, ут-
кнувшись  взглядом  в  сторону  окна.  День  ветре-
ный.  Лихой  ветер,  поднимая  сухую  пыль,  так  и 
хлестал мелким песком по стёклам.
–  Этот  одержимый  мальчик  передал,  что  хочет 
жениться. Где наши сваты, на холмах Крыма или 
в низинах Казани, этого я не знаю. Но откуда бы 
они ни были, свататься к ним поедете вы, – сказал 
отец, пригласив своих трёх родственников под во-
дительством Киякбая. 
– Сам парень напоследок в Москву подался. Ви-
дать, стыдно ему. Если в какой- нибудь день, не-
ровён час, нагрянет, будьте в готовности.
Родственники, как почётные гости, отведав голо-
ву  барана,  вышли  из  дома  раскрасневшимися  и 
довольными, балагуря и настроившись на приезд 
неведомых сватов.
Этот разговор неспешно, как это и бывает в аулах, 
дошёл до слуха всех жителей: стучался в двери, 
заходил в дома, после чего вылетал из окон. Так и 
бродил приложением к повседневным будничным 
заботам.
Шесть месяцев, ничего не подозревая, я внимал 
устам  учёных  светил.  Потом  пришло  письмо  от 
Моншак. 
«Теперь  можешь  не  писать  мой  портрет!  Я  всё 
слышала. Поздравляю с невестой. Зачем тебе та-
кая несчастная бедолага, как я…» 
Слова,  вместившиеся  на  половинке  тетрадно-
го листа, разбегались перед глазами, словно му-
равьи. У меня закипали слёзы.
– Наверное, чьи-то сплетни. Не может быть! – ду-
мал я в сердцах. – Не может быть!
Возвратившись вскоре из Москвы, узнал, что она 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
50
51

отырған  оның  аяқасты  күйеуге  шығып  кеткенін 
есіттім. 
Дүние қаңырап сала берді. Жер тоқпақтап өкіріп 
жылағаным есімде.
Сосын алуан бояудың бәрін айналама шашып-тө-
гіп... Киста біткенді баудай қырқып... 
Кереуетімнің тұсында ілулі тұрған Мона Лизаны 
жұлып алып көшеге жүгіріппін. 
Есірік  меңдепті.  Алдымнан  кезіккен  қайыршы 
шалды  жұлқылап  тоқтатыппын.  Мона  Лизаны 
қолтығына қыстырыппын. Бетін жалап сүйіппін.
–  Құтқара  гөр  осы  портреттен!  –  деп  жалынып-
пын. – Қарғыс атсын суретшілікті!
  
Тоқташы, әлгі көше кезген қайыршы шал... Ол да 
қаба сақал, жүдеу бет еді. Ол да жанарымен жер 
шұқитын. Ол да мынау фәниден түңілген сынды 
еді. Онда да тап осындай күз кезі еді. 
Теңіз  самалы  боп  жеткен.  Жапырақ  жауа  қой-
маған  шақ.  Бұл  кім  болды  сонда?!  Шаштасып 
жатқан Мона Лиза мен Моншақ ғайып болыпты. 
Қайсысы басым түсті екен? Белгілі ғой. Сиқырлы 
сұлулыққа қарсы кім тұра алар?
Баяғы өзен жағалай біткен көгал шөп жібек көр-
педей жұмсақ еді. Шынтақтай кетіп ек. Жұлдыз 
жанып тұрған. Шамдары неткен көп еді?!
 – Жүрек талмасы, – деп жатты ақ халаттылар ала-
шапқын салып.
Жан-жағымды елес кезіп жүрді. Әлде естелік. Құ-
шағынан босатар емес.
Иә,  сөйтіп  ауылдан  бездім.  Иттің  демі  үзілетін 
алысқа шығандап кеткім келген. 
Ақыры  бар  өшімді  жалбыр  шаштан  алдым. 
Басқаға әлім жетпеді. 
очень переживала. Но по воле судьбы вышла за-
муж. 
После  чего  для  меня  в  этом  мире  всё  потеряло 
смысл,  всё  стало  пустым.Я  рыдал  и  катался  по 
полу… 
Потом разбросал и разлил все свои разноцветные 
краски… Переломал, состриг все свои кисти. 
Сорвал портрет Моны Лизы, висевший над моей 
кроватью и выбежал во двор. 
Там,  словно  сумасшедший,  остановил  какого-то 
нищего  старика  и  всунул  Мону  Лизу  ему  под-
мышку.  Расцеловал  и  облил  его  слезами.  После 
чего взмолился:
–  Выручи,  освободи  меня  от  этого  портрета!  – 
умолял я его. – Пусть будет проклято это ремес-
ло!..
Постой,  а  ведь  у  того  нищего  уличного  старика 
такая же густая борода, такой же худощавый, су-
ровый лик… И всё глазами в землю упирался. Он 
тоже был разочарован этим миром. И тоже осень 
стояла на дворе. 
Прохладный ветерок дул с моря. И листья ещё не 
опали… Кто же это был? Нелепое виденье Моны 
Лизы и Моншак, таскающих друг дружку за воло-
сы, исчезло. Кто же из них взял верх? Ясное дело. 
Кто может противостоять чудотворной красоте?
Как же мягка была зелёная трава, растущая на по-
бережье,  словно  расстеленное  шёлковое  одеяло. 
Как же было приятно, облокотившись, прилечь на 
неё. Вверху горели яркие звёзды. Их было неис-
числимое множество!
– У него инфаркт, – доносятся голоса людей в бе-
лых халатах, суетящихся вокруг.
Меня обступали сплошные видения. Или воспо-
минания. Не отпускали из своих крепких объятий. 
Да, так и сбежал я тогда из аула. Хотелось убежать 
в такую даль, где иссякает само пёсье дыхание. 
В конце концов, всю свою злобу выместил на сво-
их отросших было волосах. Больше ни на что сил 
не хватило. 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
52
53

Төбемнен  біреу  кертұқыл  алатындай  тақырлап 
әскерге аттандым. Сібір ормандары сіңіріп әкетті. 
Босатар емес. Әлі күнге.
Ортаға  отыз  жыл  салып  шешемді  жерлеуге 
барғанда...  Кешқұрым  қырыққан  серкебұттанып 
ауыл сыртында тұр едім. 
Бір  торшолақ  аттылы  жанаса  берді.  Қасындағы 
әйел баяу басады. Қолында шүпілдеген бір шелек 
сүт. Иіні төмен. Тани кеттім. Бұл Моншақ еді. 
Күйеуі  сиыршы,  өзі  сауыншы  деп  естігем.  Жер-
ден жанарын алмай:
– Апамның қазасы қайырлы болсын, – деді ерін 
ұшымен. Толқып, әріптеп айтты. Торшолақ аттың 
үстінен күйеуі ыржың етіп күлді. Сосын екі қасқа 
тістен ада аузын икемдеп әлдене деп жатты. Есті-
гем жоқ. 
Есіл-дертім  Моншақта.  Шашының  бұйрасы  та-
рап, селдірепті. Самайын ақ қырау көмген. Бойы 
бәкене  тартыпты.  Жүзіндегі  нұр  өшкен.  Ауада 
ілініп құр сүлдесі ғана тұрды.
– Буынды шөптің үстінде, бұлтты көктің астында 
сен аман жүрші, – дедім сыбырлап. – Мені қой-
шы...
Аттылы  мен  жаяу  тіркесіп  көз  алдымда  ұзады. 
Моншақтың  жауырыны  бүлкіл  қағады.  Ол  үнсіз 
жылайтын еді ғой..
Айналаны азан-қазан ғып ауруханаға алып барады 
екен. Елестен де, естеліктерден де алып қашып...
Хош,  арманым  боп  табысып,  азабым  боп  ажы-
расқан Мона Лиза! 
Кешір, Моншақ!
Побрив  голову  налысо,  уехал  служить  в  армию. 
Так и поглотили меня бескрайние леса Сибири. И 
до сих пор не отпускают.
Через  тридцать  лет,  когда  приехал  на  похороны 
своей  матери…  Вечерней  порой,  словно  общи-
панный, стоял у окраины аула. 
На  тёмной  лошадке  проезжал  верховой.  Позади 
медленно шла женщина. В руке ведро, в котором 
плещется молоко. Плечи опущены. Я сразу её уз-
нал. Это была она – Моншак. 
Слышал, что муж у неё пастух, а сама она доярка. 
Не поднимая глаз от земли, краем губ тихо произ-
несла:  
 
– Прими нашу скорбь по кончине матери, пусть 
душа её будет в покое…В каждом её слове чув-
ствовалось  глубокое  волнение.  Муж,  не  сходя  с 
лошади, кисло ухмыльнулся. Затем своим беззу-
бым ртом что-то даже пытался прошамкать. Я его 
не расслышал. 
Всё  мое  внимание  было  приковано  к  Моншак. 
Красивые кудри её поредели. Виски покрыла се-
дина. Она будто стала ниже ростом. Угас тот не-
уловимый кистью свет в облике. На первый план 
вышла одна измученная суть. 
 
 
 
– Будь счастлива под этим небезоблачным синим 
небом!  –  прошептал  я.  –  А  я  уж  как-нибудь… 
Пешая и верховой уходили всё дальше. Лопатки 
Моншак вздрагивали. Ведь она и раньше плакала 
всегда безмолвно…
Везут на скорой в клинику, будоража и распугивая 
прохожих, спасают от назойливых видений и вос-
поминаний…
Прощай, Мона Лиза, – роковая мечта!
Прости меня, Моншак!
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
МОНА ЛИЗА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
МОНА ЛИЗА
              
54
55

ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ 
     
Жалбыр шаш жазушы жігіт не деп еді? 
«Ей,  аға,  дүние  жалған  дейсіз,  қате  ойлайсыз. 
Дүние жалған емес, адам жалған. Дүние тұр ғой 
мәңгілік  өсіп-өніп,  жасарып,  асқақтап.  Адам 
өзінің  опасыздығын,  айнымалылығын  соған  жа-
уып құтылғысы келеді», – деген.
Еңсегей  бойлы,  аққұба  жүзді,  оң  жақ  бетінің 
ұшында бармақтай қалы бар теңге мұрт шал аяқты 
жай тастап, Жайық жағалап келе жатты. 
Таусылмастай  көрінетін  қызылды-жасылды  тір-
ліктің  қым-қуыт  базары  тарқап,  өмір-керуеннің 
қоналқысына тақап қалған жанға шымшып қашар 
ой әуес. 
Сол  ой  шіркінің  де,  қаншама  түпсіз  болса  да, 
кешкен  ғұмыр,  татқан  дәм,  көрген-баққаның-
ның маңынан қазықтаулы аттай кібіртіктеп шыға 
алушы ма еді? 
Өткен күндер елесі қос тепкіге алып діңкелетіп, 
безгектен бетер дертке айналғанда осы Жайықтан 
сауға тілеп келмеді ме?.. 
Аты-жөні  жоқ  кеселдің  аттай  шауып,  атандай 
желіп тұрғанда емес, басың ағарып, көзің қарай-
ғанда жармасқанын айтсаңшы! 
РАПСОДИЯ  ЯИКА 
Высокий, светлолицый старик, с усиками и роди-
мым пятном на правой щеке, величиной с палец, 
неторопливо шагал по берегу Яика. 
Когда расходится казавшийся нескончаемым раз-
ноцветный и суматошный базар жизни, тогда че-
ловеку, приблизившему к конечной остановке её 
каравана, присущи покалывающие и стремитель-
но убегающие думы. 
Как ни глубоки эти благословенные мысли, но и 
они не могут оторваться, словно к колу привязан-
ный конь, от воспоминаний об отведанных неког-
да плодах жизни, о встреченном и увиденном.  
 
 
 
 
 
 
 
Разве не приходил он к Яику каждый раз тогда, 
когда горько и больно менялись его представле-
ния о жизни, этот недуг, не имеющий названия? 
Пусть бы и посещал он тебя лишь в годы, когда 
скакал, как конь, носился, как атан, но надо же, 
он навещает и тогда, когда голова твоя осенилась 
инеем, а очи покрылись пеленой! 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
56
57

Жарықтан  қашып,  түн  жағалап,  мысықтабандап 
келер жымысқы пәлекет талықсып, кірпік қамас-
пай  калған  шақта  кәрі  кеудеңе  мініп  қыспаққа 
алар. 
Қамшының  сабындай  ғұмырда  бәзбір  пендеге 
көрсеткен қиямет-қайымың, жөргек иісі танауың-
ды тұщытқан ұрпағыңның жатырына тартып жат-
сырап кеткені – бәрі-бәрі еселеніп келіп жаныңды 
шабақтап,  бастағы  құс  көпшік,  үстіндегі  мамық 
көрпемен алыстырар. 
Жаныңдағы үйген көңдей боп жатқан үкікөз кем-
пірің күңкілдеп, жамбаспен жорғалай аулақ кетер. 
Алакөбеңденіп тұрған терезе пердесінің шетінен 
маңдайы  қатпарланған,  беті  көкпарланған  бір 
сұрқия  мүсін  сығалап  тұрғандай  иман-үрейіңді 
ұшырар. 
Таң  алдында  талып  барып  тыншығанда  баяғы 
Тамара сұлудың: «Енді айғыр боп кісінеп секір-
ші», – деген жалыныш һәм сүйсініске толы сай-
қал үні, енді бірде Никита Максимовичтің даусы 
беймезгіл шақырған байғыздай боп құлақ түбінен 
сұңқыл қағар...
Бұл жан пірім сәт жыл сайын теңге мұрт шалға 
алыстағы Жайық көктемімен бірге келіп, қоса ке-
тетін. 
Кеткені құрысын, кеудеңе жылдар бойы мысқал-
дап жинаған қымбат қазынаңды тонап жоғалған-
дай көңілің құлазып, басың кеуектеніп, сең соққан 
балықтай далбаса ұрып қаласың.Теңге мұрт шал 
бір жұма бойы жағасын тынбай кезді екен, көзін 
сатып  телміріп  қарады,  кәрі  жүйкесін  босатып 
тебіренді  екен  деп  ағысынан  жаңылған  Жайық 
жоқ. 
Ұлы  өзен  суы  толқын  боп  көтеріліп-басылып, 
үстіндегі  желдің,  астындағы  ағынның  екпінімен 
сырғи-сырғи мың сан тілге айналып, жағалаудың 
қос кемерін жалап кеміреді кеп. 
Шабдар  бұлттың  ара-арасынан  құлаған  күн  сәу-
лесі шашырап кеткен сынаптай жылтыл қағып, су 
бетінде құмары қаңбақ ойнайды. 
Избегающая дня, крадущаяся ночью, ступающая, 
как кошка, эта скрытая напасть – именно в то вре-
мя, когда слабеет ум и пропадает сон, особо ко-
варно придавливает, вскочив на твою грудь. 
Все горести, которые ты доставил окружающим 
в этой короткой, как рукоять плётки, жизни, как и 
радовавшие тебя запахами пелёнок потомки, став 
чуждыми, снова собрались у отчего порога , - всё 
это  и многое другое заставляют   тебя бороться с 
пуховой подушкой, периной  и одеялами. 
Лежащая  рядом  старуха  с  совиными  глазами, 
словно  куча  грубо  выделанной  кожи,  сварливо 
ворчит и боком уползает от тебя. 
Тебя  же  охватывают  страхи,  словно  из-за  края 
пестрой оконной занавески заглядывает снаружи 
какое-то пугало с морщинами на лбу и кожей, по-
хожей на шкуру козла.  
 
 
 
Измученный,  только-только  было  заснул  под 
утро, как почудился давний голос красавицы Та-
мары: «А теперь вспрыгни на меня, заржав, как 
жеребец…»  Этот  томный,  полный  любовной 
неги, льстивый голос ее уже в следующий момент 
сменился  на зычный, словно призыв сыча, голос 
Никиты Максимовича... 
 
 
Эта незабываемая пора в памяти старца с усика-
ми ежегодно наплывала вместе с весенними раз-
ливами далекого Яика и также уплывала вместе с 
волнами.
Ладно, уплывала бы сама собой, нет же, остаешь-
ся, с опустошенной головой, словно годами соби-
равшаяся по крупицам, но ограбленная сокровищ-
ница. Как тщетно бьющаяяся рыба, оглушенная о 
твердь берега, Яик и не собирается менять направ-
ление своего течения оттого, что старец с усиками 
вот уже неделю неустанно бродит по его берегу, 
умиленно вглядывается в него и нервничает
Воды великой реки, поднимаясь и опускаясь вол-
нами под напором ветра сверху и течения снизу, 
движутся бурно и, превращаясь в сотни рукавов, 
неутомимо лижут и грызут оба берега. 
Солнечные  лучи,  пробившиеся  промеж  редких 
облаков,  неугомонно  играют  на  поверхности 
воды,  испуская  блеск,  похожий  на  разлитые  ка-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
58
59

Ертеңді-кеш шабақ аңдыған теңіз шағаласы да мі-
гір табар емес, қос топшысына дейін суға батып 
кетіп, істік тұмсығымен анда-санда сынық сүйем 
жемін  тыпырлатып  іліп  шығады.  Бірі  олжасын 
ала  қашып,  қалғаны  шаңқылдасып,  қанатымен 
қағысып дүрелей қуады. 
Өзеннің бергі жағалауына байланған кеме үстін-
дегі жаздық жайдақ рестораннан музыка төгіледі. 
Қаныңды қыздырар, арқаңды қоздырар құдіретті 
саз. 
Бас  сұққан  сайын  ішкенге  мәз,  жегенге  тоқ  жат 
ұрпақтың  уайымсыз  дырдуынан  байыз  таппай 
тезірек шығып кетеді. 
Бұл  өңірдің  тумасына  түр-тұлғасы  келмейтін 
шалдың екі жүз грамм, бір кеспесіне көніп алған 
жалқын сары даяшы келіншек те көп тостырып, 
зарықтырып көрген емес. 
Толқын  санағандай  өзенге  мойын  бұрып  алып, 
торғайбас  қорқорын  баппен  соратын  мұның  бір 
қырын  үнсіз  көзқарасынан  қаймыққандай  сүтті 
інгеннің өркешіндей тепсініп тұрған қос омыра-
уын дірілдетіп, лыпып тұрады. 
Есеп айырысып жатып имене жымиып, ізет біл-
діргенсиді.
– Сіз әскери адамсыз ба? – деген бір жолы.
–  Иә.  Отставкадағы  полковникпін,  –  деген  бұл 
көзінің қарасын молайтып.
– Ым... Есіміңіз?
– Тайжан.
Басын тіктеп көтерген, кеудедегі бір-біріне ерке-
леп тұрған екі өркешті емес, аяқ басқан сайын ал-
ма-кезек билеп бара жатқан егіз мықынын аңдап 
қалды. 
Баяғы Тамарасы түскір де осы таразы табағындай 
пельки ртути. 
И морские чайки, добывающие пропитание с утра 
и до ночи, не могут угомониться:  ныряя в воду 
до  предплечья,  выносят  иногда  в  своих  острых 
клювах  особо  лакомую,  бьющуюся  в  судорогах 
рыбу.  Если  одни  пытаются  скрыться  с  добычей, 
то другие с визгом, ударяясь крыльями, гоняются 
за удачливой охотницей. 
 
 
 
С летнего, открытого ресторана, расположенного 
на палубе пришвартованного к берегу теплохода, 
лилась музыка. Возбуждающие и энергичные зву-
ки. 
Посещая его и, в очередной раз не найдя удовлет-
ворения от беспечного веселья молодого поколе-
ния, спешил покинуть это заведение.  
 
 
Светленькая,  румяная  официантка,  привыкшая 
к  постоянному  заказу,  состоящему  из  ста  грамм 
водки и порции лапши, не томила его ожданием. 
Быстро обслуживала старика, повадками своими 
явно не похожего на коренных жителей. 
Испуская  дрожь  колыхающихся  грудей,  напоми-
нающих  два  горба  молочной  верблюдицы,  и  на 
этот раз подошла проворно, а затем стояла мол-
ча, повернув шею к реке, словно считала волны, и 
этим самым давала понять, что вникает в суть его 
молчаливого  раздумья  и  медлительного  курения 
трубки, похожей на воробьиную головку. 
Рассчитывая,  улыбнулась,  подчеркивая  отноше-
ние, похожее на уважение.  
 
 
 
- Вы военный человек? 
- Да. Полковник в отставке, – ответил он, расши-
рив зрачки. 
- А Ваше имя...
- Тайжан. 
 
 
 
 
 
 
Приподнял  голову,  но  увидел  уже  не  два  горба, 
шаловливо  игравшие  на  груди,  а  удаляющиеся 
близнецы-ягодицы,  танцующие  попеременно  с 
каждым новым шагом. 
Та же далекая и волшебная бестия Тамара тоже, 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
60
61

теңселген пәлесімен талайдың ындынын құртып, 
сорына шыққан. Бір құрбандығы Никита Макси-
мович-ті... 
Бір-бірін  жалмап  жұтып  жатқан  Жайық  толқы-
нындай болған жылдар-ай...
Танаудың  суағар  жолын  көздеп  кеп  қона  қалған 
теңге мұртын бас бармағымен әдеттегідей бір си-
пап, орнынан баяу көтеріле берді.
Калининград жерінде әскери қызметте жүргенін-
де бір қазақ жазушысын жолықтырған. Ұзын бой-
лы, қарасұр келісті жігіт шашы желкесіне төгіліп 
тұрып не деп еді? Бет-жүзіңе қарамай кесіп сөй-
лер неме екен. 
«Пәнде азапты қолдан жасап алып, өз ойымен өзі 
арпалысып  өтуге  құштар.  Өтірік  күліп,  жалған 
жылап,  уһілеп  жүріп  бар  ғұмырын  тауысып  бі-
теді», – деген мұның құрметін көріп отырып. 
«Бейшара бала көп оқып, миы ашып кеткен екен, 
қияли адамнан дені дұрыс әңгіме шыға ма?» деп 
түйген сонда бұл. 
Құдайы күлшедей екі елі кітабын сыйлады. Нәті 
бөлек үкікөз әйелінің алдында жерлесінің базар-
лығына көңілі толып, тырна сирақ фужерді қысып 
ұстап, құлаштап кеп мақтаған. 
Әлгі жалбыр шаш інісі: «Мақтау деген адамдар-
дың  арасында  жүре  беретін  қарыз  ақша  секілді, 
берген екенсіз, алдым. Ретіне қарап кері қайтарар-
мын», – дейді міз бақпай. 
«Қатын-баламның  алдында  мәртебемді  көтеріп, 
қолма-қол  неге  қайтармайсың,  иттің  ғана  күші-
гі-ай? – дегісі келген іштей булығып. – Аузыңнан 
шыққан  жел  әкеңнен  қалған  мұра  ма,  соншама 
бұлдайтындай?!» 
Енді ойласа, құлағына ұя сап қалған «я тебя оба-
жаюдан» гөрі биігірек, жас та болса шерлі, тұйық 
та тұңғиық екен сол бала.
Жазушы, шіркін, қоштасып жатып: «Жайық бой-
ын жақсы білемін, кісісі көп те, адамы аз», – деп 
тағы бір жұмбақ айтқан. 
Қызып қалды деп ойлап, бұл қитықса да үндеме-
покачивая  своими  грудями  и  ягодицами,  словно 
чашами весов, мучила многих. Одна из ее много-
численных жертв – Никита Максимович...
Эх, годы. Как волны Яика, проглатывающие друг 
друга... По привычке погладив большим пальцем 
усики,  как  будто  преднамеренно  посаженные  в 
устье русел ноздрей, резко поднялся с места. 
 
 
 
 
 
 
 
 
Служа в России, встретил одного казахского пи-
сателя. Высокий, смуглый, справный, с ниспада-
ющими на плечи длинными волосами джигит. Но 
какой-то прямолинейный, так и режет словами: 
«Субъект, создавая проблемы самому себе, скло-
нен прожить, борясь, со своими мыслями. Лживо 
смеясь,  двулично  плача,  хныча,  так  заканчивает 
свою жизнь», – говорил, вкушая угощение.  
 
 
«Бедный сочинитель, много читал, от этого и про-
кисли  его  мозги,  разве  от  интеллигента  можно 
ждать здравых мыслей», – сделал тогда он вывод. 
Подарил свою книгу форматом с лепешку и в два 
пальца  толщиной.  Довольный  подарком  своего 
земляка, Тайжан хвалился им перед женой с сови-
ными глазами, да иной национальности, сжимая в 
руке бокал с журавлиной ножкой, щедро исторгал 
комплименты новому знакомому. 
Длинноволосый  же  братишка  ответил,  не  коле-
блясь: «Хвала подобна деньгам, которые взяты в 
долг и обращаются между людьми. Вы дали мне, 
я взял. Верну при подходящем случае».    
 
 
 
 
 
«Почему бы тебе, сын собачий, не вернуть здесь 
и сейчас при жене и детях, чтобы поднять мой ав-
торитет? Неужели ветер, исторгающийся из твоих 
уст, является наследством твоего отца, чтобы так 
хорохориться», – подумал про себя Тайжан.  
Теперь же, размышляя, пришел к выводу, – этот 
юноша в общем-то прав. Хоть и молодой, но цель-
ный, глубокий и многострадальный. 
Чудаковатый  писатель,  прощаясь,  оставил  еще 
одну загадку: «Я хорошо знаю прибрежья Яика, 
там много людей, но редок Человек». 
Подумав, что он пьян, промолчал, хотя и был за-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
62
63

ген. Бәтір-ай, кісісі не, адамы не, айырмасы қай-
сы? Бәлкім, бұл бұ жолы да жаңылысқан шығар.
– Ей, көшір бала, бармысың? – деген таңсық үн 
өзен  бойлаған  теңге  мұртты  шалқасынан  кетіре 
жаздады. 
Алақтап айналасына қараған, үркіп қашып оқшау 
тұрған  жалғыз-жалғыз  қайыңнан,  шабаққа  тала-
сып  шаңқылдасқан  шағаладан  өзге  ошаң  еткен 
ешкім жоқ. Шеке қыздырған күн сағат санап сы-
рғып, батысқа аунап барады. 
Тұла  бойына  енген  ұсақ-ұсақ  діріл  соңы  тізені 
дірдек қақтырған қалшылға ұласып, сана түкпірі-
нен сарғайған суреттер тіріліп, қозғалысқа енді. 
Көз алды мұнартып, кең жол дәптердің сызығын-
дай боп жатқан ирек-ирек толқындар бірде бірі-
гіп, қайтадан пышырап, жан-жаққа қашып байыз 
табар емес. 
Жастық  пен  кәріліктің  ортасындағы  өмір  сы-
зығымен ойдан қырға шапқылаған ойдың табаны 
мұндай сырғанақ болар ма, иелік ете алмай сан-
сырады. 
Алла  атын  атап  ес  жиғанда  ішкі  тылсымын  қо-
парып кете жаздаған бұл дауыстың өзгеден емес, 
торғай адым жердегі өзеннен шыққанын аңғарды.
– Армысың, Ақ Жайығым? – деді сосын кібіртік-
теп.  –  Баяғы  көшір  балаң  өзіңе  көріскелі  келді. 
Сағынып...
–  Жалған  сөйлеме,  ұлым!  Сағынған  адам  менің 
кәусарыма  алдымен  балтырын  емес,  ғазиз  ба-
сын шылар еді. Сен болсаң көсілтіп салып... Ой, 
рақат-ай деп...
Теңге  мұрт  шал  өзінің  келген  бетте-ақ  оңбай 
сүрінгенін, жазығына бір жеті бойы тызақтап жа-
нын жидіткенін сонда барып түсінді.
–  Жә,  көшір  бала,  бозбас  кезінде  қос  ат  жеккен 
күймемен  Жайықтан  көктей  өтіп,  жұлдыздай 
ағып жоғалғанның басы сен емес, аяғы да өзіңмен 
бітпес. 
дет  за  живое.  О,  чудак:  что  люди,  что  человек, 
разве есть разница?    
 
 
 
 
 
-  Эй,  юноша-кучер,  живой?  –  раздался  необыч-
ный голос, чуть ли не опрокинув навзничь старца 
с усиками, бредущего по берегу Яика. 
Стал  озираться  по  сторонам,  рядом  никого  не 
было, кроме несколько одиноко растущих берез, 
да  чаек,  пытающихся  с  криками  вырвать  друг  у 
друга добычу. Солнце, пекущее темя, отсчитывая 
часы, катилось на закат. 
Мелкая дрожь, пронзившая все его тело, став ли-
хорадочной тряской в коленях, пробудила в под-
сознании блеклые картины, пришедшие в движе-
ние. 
В глазах зарябило, а извилины волн, словно до-
рожки в линейной тетради, то сливались, то, сно-
ва разбрызгиваясь и разбегаясь в разные стороны, 
не давая успокоиться. 
Как же скользки подошвы мысли, бегущей от рав-
нины  к  возвышенности  чрез  серединную  черту 
юности  и  старости!  Заскользили,  не  подчиняясь 
попыткам притормозить их.  
 
Когда, озвучив имя Аллаха, пришел в себя, тогда 
понял, что голос, перевернувший его внутренний 
покой, раздался не откуда-то, а с реки, находящей-
ся от него на расстоянии воробьиного шага.  
 
 
 
 
 
 
 
- Здравствуй, мой светлый Яик, – сказал нереши-
тельно он. – Твой бывший юноша-кучер пришел 
поклониться тебе. Соскучился...  
 
- Не лги, сын мой. Тот, кто соскучился, окунает 
в мои целительные воды не стопы свои, а драго-
ценную голову. А ты же, вытянув ноги, наслажда-
ешься... 
Старец с усиками только тогда понял, что неслу-
чайно, только-только прибыв, сильно споткнулся, 
а в течение целой недели, проявляя сильное бес-
покойство, запарил свою душу.
- Ладно, юноша-кучер, не тобой начались и не то-
бой закончились те, кто в своей юности на повоз-
ке,  запряженной  двумя  конями,  проскочив  через 
Яик, промелькнувши и закатившись звездой, от-
цвел собой. 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
64
65

Түбі бір келеріңді, менен медет тілеріңді білген-
мін. - Жайық толқынын қуалап қайтадан күн сәу-
лесі ойнады. 
– Әне, тынбай жүзіп жүрген адам басына зер сал-
шы. 
Жағалаудан  құрық  сілтем  жерде  әбден  сарысүй-
ек болған, қос көздің алақандай ұясы үңірейген, 
кеңсірігі  соқыр  тышқанның  ініндей  сәңірейген, 
жағы тұтас, бірақ тістен ада кісі басы толқыннан 
толқынға секіріп жүзіп келе жатты.
–  Біреулер  мұны  Сарайшықта  жерленген  Бату 
ханның басы десе, екіншілер атақты большевик-
тің кәлләсі деп таласады. 
Мейлі ғой. Қыс кәріне мініп, мұз буыны бекімей 
бұ шіркінге мігір жоқ. 
Жан  иесі  кезінде  Жаратқан  ием  алдында  кетпес 
күнәкар атанған ба, қайдам, күндіз өрге, түн бала-
сы ылди теңізге құлап, ерсілі-қарсылы жолаушы-
лайды да отырады.
– Апыр-ай, ә? – Отставкадағы полковник сипай-
ын десе мұрынның суағар тұсына кеп қонған тең-
гесін таба алмай абдырады. 
Ішін ірітіп бара жатқан дірілді тағы да басқысы 
кеп, күрсініп қап бас шайқаған. 
Мойны  түскір  тіреуіш  болмай  былқылдап,  қал-
тақтап кетті. 
– Пәнде деген осы. – Таңданба! Сен де құлатөбел-
дің бірісің.
Мұны айтқан Жайық па, жоқ, әлде тұсынан жүзіп 
бара жатқан сары кемік бас па, баяғы көшір бала-
да оны бағамдар дәрмен сарқылып еді. 
- Жарты жаһанда ат тұяғымен әшекей салған, қар-
сы  кеп  қару  кезенгенді  қамыстай  орып,  қоғадай 
жапырған  Шыңғыс  ханның  немересіне  ақырғы 
иек қағым, жантәсілім сәт Еуропа мен Әсияның 
еншісін жыртып-айырып бөліп жатқан ұлы өзен-
нің бойында жолыққан. 
Знал, что, в конце концов, вернешься, будешь ис-
кать поддержки. - Яик погнал свои воды дальше, 
на воде снова заиграли солнечные блики.
  
 
- Вон, обрати внимание на человеческую голову, 
плавающую без устали. 
 
 
На  расстоянии  длиной  с  жердь,  прыгая  с  волны 
на  волну,  плыл  ставший  желтой  костью  челове-
ческий череп, с зияющими глазницами, с целыми 
скулами, но без зубов, вместо носа с дырой, вели-
чиной с нору крота.   
 
 
 
 
 
- Если одни утверждают, что это голова Бату-хана, 
похороненного в Сарайчике, то другие спорят, что 
это череп знаменитого большевика
Пока зима не войдет в свои права и не затвердеет 
лед, этому черепу-страннику не будет покоя. 
Может,  хозяин  его  в  свое  время  был  непрости-
тельно виноват перед Создателем, кто знает, сло-
вом, странствует: днем вверх по течению, а ночью 
впадает в море. 
 
 
 
 
 
- Вот это да, а? – Полковник в отставке хотел по-
гладить усики, выросшие в устье русла носовой 
влаги, но не найдя их, растерялся. 
Чтобы  еще  раз  унять  дрожь,  разлагающую  его 
нутро, тоскливо вздохнув, покачал головой. Шея, 
пропади она пропадом, вместо того, чтобы быть 
опорой  для  головы,  став  рыхлой,  болталась  из 
стороны в сторону.    
 
 
 
 
 
 
 
 
- Удел существ таков. Не удивляйся. И ты тоже - 
один из временно возвышающихся горок. 
Кто это высказал, то ли Яик, то ли проплывающий 
мимо  него  желтый  череп,  но,  чтобы  разобрать-
ся в этом, сил у бывшего юноши-кучера уже не 
было.  
-Для внука Чингисхана, копытами коней разрисо-
вавшего узоры на половине всего земного шара, 
скосившего,  словно  камыш,  придавившего,  как 
ковыль, тех, кто с оружием в руках вставал на его 
пути,  последний  миг  жизни  и  последнее  место 
вечного успокоения, встретились на берегу вели-
кой реки, разрезающей и разделяющей Европу и 
Азию на две части. 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
66
67

Ғұмыр  бойы  ат  жалымен  арпалысқан  Батудың 
қолы ауаны қармап, дем жетпей, көкірегі сырыл 
күйін ойнап жатып Ұлытауды мәңгілік қоныс ет-
кен  әкесі  Жошы,  Шыңғыстаудың  сызды  тасына 
жамбас төсеген атасы ұлы Қаһан, көкжиектің ар 
жағында  қалған  Қарақорым,  мынау  фәни  дүни-
енің ойнақылығы жайында шерлі зарын төкті. 
Шықпас  дейтін  шыбын  жаны  өрмекшінің  торы-
на шындап қамалғанын біліп, сай-сүйегін мүжіп 
кемірген  ішкі  құсасын  батпандап  ақтарғанда, 
талайдың  көз  құртын  домалатқан  шаһардың  ал-
тын  айшықты,  күміс  белбеулі  салтанаты  асқан 
төрт  қақпасына  дейін  уәзірлер  мен  салалы  сау-
сақтары  саздауға  біткен  құба  талдай  майысқан 
бақсы-құшынаштар  шапанының  етегіне  сүрініп 
омақасып, сәлделеріне ие бола алмай қалды. 
Бірінің  мәлике  жүзін  бірі  тырнап  жыртып,  қан 
жоса  болған  гарем  толы  күйітті  қатын  қат-
ты  бұралған  домбыраның  ішегіндей  шіңкілдеп 
қалған  әтектерге  қайырту  бермей  кетті  деседі 
жылнамашылар. Айбатынан ай бұғып бұлтқа жа-
сырынатын хандардың өзін қақпақыл қағып, бір 
қауызға сыйдырып жіберетін құдіреті күшті Алла 
әмірінен үстем не бар?
– Уақыт деген осы.
– Қателесесің. Уақыт емес, шексіздік де. 
Қолындағы  қорқоры  адасып  жүріп,  аузын  әрең 
тапты.
Большевик болса болған да. Бостандық деген ғай-
ыптан  шыққан  дуалы  сөз  кеуделерді  қарашаның 
желіндей кернеп, кімді желіктірмеді? 
Ышқырында  биті  бар  әке  –  бай-құлақ,  бала  – 
кедейсоқ,  аға  –  ақ,  іні  –  қызыл,  өзге-өзге  –  бір 
шаңырақтың астынан, ортақ көрпенің ішінен өріп 
шыққан  бір  тұқымның  өзі  жік-жік  боп  алакөз-
деніп,  әлі  жеткеннің  өңірі  мен  сақалынан  са-
у-тамтық қалдырды ма?
 Оқыған зиялы – жау, иман үлестіріп жүрген мол-
да-ишан – дұшпан, сонда кім дос еді бұл маңдай-
ының соры бес елі қазаққа? 
Руки Бату, всю жизнь возившиеся с гривами ко-
ней, хватали воздух, а грудь, от нехватки того же 
воздуха,  исполнила  хриплую  музыку.  Получив-
ший в горах Улытау последнее пристанище отец 
его Джучи, покоящийся на сырых камнях Шын-
гыстау дед его Великий хан и оставшийся за го-
ризонтом Каракорум, завыли печальную песнь о 
недолговечности этого мнимого, ложного мира. 
Убедившись в том, что его душа, кажущаяся веч-
ной, действительно, как муха, попала в паутинные 
сети,  вывернул  наизнанку  через  вой  глубинную 
тоску, грызущую его тело до костей. Визири и ре-
лигиозные  служители,  полный  гарем  наложниц, 
царапая  друг  другу  миловидные  лица  до  крови, 
не дав сбить себя в кучу евнухам, голос которых 
был  подобен  дзиньканью  туго  натянутых  струн 
домбры, разбежались, кто куда, – отмечали лето-
писцы. 
Что  может  быть  сильнее  воли  Аллаха,  вмещаю-
щей в одну и ту же шелуху даже ханов, от угроз 
которых даже луна, пугаясь, пряталась за тучами, 
-  эта  философская  сентенция  была  произнесена 
то ли снаружи, то ли изнутри самого старца.   
 
 
 
 
 
- Это и есть время.  
                                                                    
- Ошибаешься. Не время, а бесконечность. Трубка 
в руках, блуждая, еле-еле нашла рот. 
Да, был большевиком. Но кого только не опьяня-
ло, как октябрьский ветер, переполняя грудь, сло-
во «свобода», вышедшее из небытия. 
Отец  во  вшивом  белье  –  кулак,  сын  –  бедняк. 
Старший брат – белый, младший – красный, дру-
гие  же  родственники,  вышедшие  из-под  одного 
крова, из-под одного одеяла, разделившись и на-
строившись враждебно друг против друга, разве 
не стали раздирать слабым лица и бороды. 
Ученый – недруг, распространители духовности, 
ишаны и муллы – неприятели, тогда же кто друг 
для казаха, пядь лба которого покрылась бедстви-
ем? 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
68
69

Түрме  есігін  теуіп  шыққан,  еркіндіктің  емшегін 
қақтап емгісі келген, сөйтіп, осы елді қауға тиген 
өрттей отаған қызыл атанған өңшең бұзақы ма? 
Е-е,  ағың  не,  қызылың  не,  жасылың  не,  қайсы-
сына  шомылсаң  да  сыртқы  бояудың  жылтырақ 
түсі ішкі болмысыңмен үндесе алмаған соң бәрі 
әдірам екен.
  Жарлының  таңдайын  ағартып  дәулетті  етемін 
деп емес, керісінше, байды баудай қырқып, тұқы-
ртып, қаратабан кедей-кепшіктің қатарына әкелем 
деп басталған төңкерістің ниетінің өзі қарау-тын. 
Осыған  зер  салып,  дер  кезінде  мәу  деген  даусы 
жуан бір төбет табылды ма? Табылған. 
Бірақ замана желі ұйтқып соғып, оларды бір уыс 
топырақтай жан-жаққа шашқан. Демек, бар бай-
лам атып-асуда емес, керт басымыздың кісілігінде 
екен. 
Теңге  мұртыңыз  да  уағында  табадағы  шоқтай 
қып-қызыл еді, оңғақ неме екен... 
Екі қапталын бекіре балықтай жайпаған асау шақ 
алыстап қашып, кәрі кеудесі, нәлеті, күн жеп қаң-
сыған ағаш бөшкедей дүңгірледі де қалды.
 
    
– Көшір бала, сыр аш, сөйле!
-  Ат  құйрығын  түйіп  қашса-ақ,  мылтық  көмейі-
не  күс  пытыра  құйын  қуса  қызыл  атанған,  адам 
түсінбес аласапыран. 
Еділ-Жайықтың  қаусырма  құшағында  жусаған 
нәті жуас ел үшін қай-қайсысы да айықпас жұт, 
ақкөз әпербақан. 
Қашқаны да сор, қуған да сор. Бірінің тілерсегін 
бірі  теуіп  келіп,  ат-көлік,  атау  кересін  алып,  қа-
тынды қайтармалап, қырық үйден әрең тыю көріп 
отырған қызы түскірді қылмыңдатып өтеді...
Иә, сол бір жыл құсын күткен ерте көктемде Еділ-
Где  названные  красными,  смутьяны-головорезы, 
выбившие двери тюрем, захотевшие выпить и ис-
сушить вымя свободы, ввергшие народ в пожар, в 
котором сгорели страны и народы?  
Э, оказывается, что белые, что красные, что зеле-
ные, как ни купайся в разных цветах, коль скоро 
их красивый внешний окрас не соответствовал их 
внутреннему содержанию, все было напрасно. 
Намерением переворота было не желание, накор-
мив народ, поднять его благосостояние, наоборот, 
– остригая богатых, как шерсть, убавив их, при-
равнять к босоногим беднякам. 
Находились ли в свое время такие волкодавы, кто, 
обратив внимание на это, подавали возмущенный 
рык? Находились. 
Но  скачущий  вихрем  ветер  эпохи  смел  их,  как 
горсть  пыли,  кого  куда.  То  есть  выход  был  не  в 
том, чтобы расстреливать и вешать, а в нашей ин-
дивидуальной человечности. 
Нынешние усы, когда были еще мелкими и более 
нежными,  пылали  рыжим  огнем,  да  и  их  окрас 
оказался непрочным... 
Неугомонный период, как неуемный осетр, бью-
щий с обоих боков, убежал в даль, осталась толь-
ко старческая грудь, которая громыхает, как рас-
сохшаяся на солнце деревянная бочка.    
 
 
 
 
              
- Юноша-кучер, раскрой свои тайны, говори. 
 
-  Если  убегаешь,  связав  хвост  коней,  –  белый, 
если гонишь, забив в дуло ружья дробь, – зовешь-
ся красным, такая была непонятная для людей не-
разбериха. 
Для мирного населения, обитающего в объятьях 
междуречья Урала и Волги, каждый из них – не-
желательное бедствие, жестокий головорез. 
Горемычны  и  преследуемые,  и  преследователи. 
Проскакивали, наступая, друг другу на пятки, на-
деляясь и лошадьми, и различными проклятьями, 
будоража женщин, заставляя кокетничать девиц, 
благодаря запрету сорока дворов еле-еле соблю-
дающих благонравие... 
Да, в одну из ранних весен, ожидавших перелет-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
70
71

ді қызыл, Жайықты ақ иемденіп, екі өзеннің орта-
сындағы кең көсілме жазық табан тіреп ырғасқан 
майдан даласына айналған. 
Сәуріктерге күн бермейтін мазасыз айғырдай үй 
үстін  ала  шапқын  қып  біткен  жаттан  иіні  ығыр 
болған ел түйе қомдап суыт көтеріліп, Ашақ пен 
Қошалақтың иесіз құмына батып кетіп жатты. 
Қашқан жұттан құтылғанмен, қалақ басты еркек-
тана қой құмалағындай қорғасыннан құтылмайды 
екен. 
Ағы қол ұшын бермедің деп, қызылы қатарымыз-
ды толтырып, тебінгі тіресіп тұрмадың деп, небір 
жазықсыз бейбақтың жемтігіне құзғын қонған. 
Әр  қазанға  бір  көз  сатқан  бос  мойын  иттей 
былқылдаған  саясатыңды  қай  қараңғы  қазақ  ба-
сына езіп жағыпты? 
Ұзынқұлақтан  ақ  патша  тақтан  ауып,  «хантала-
пай» болып жатыр дегенді еміс-еміс еститін. 
Бірақ  онысы  әркімнің  жорға  өсегінен  аспай, 
мықтаса ояз аттан құлап аяғын сындырыпты де-
ген лақаптың деңгейінде жатты.
Төңкерістің қызығын көрмеді, бұларға қырғыны 
келді. «Сауға», «Жан сауға» десті бықпырт тиіп. 
Айналасында қарасыны жоқ тұлдыр жетім 
Тайжан  бір  мүшелге  үш  жасты  санап  қосып 
тұрғанда делбе ұстаған көшір атанды. Тауқымет-
тің қамытын жалы жығылып қалған аттан бұрын 
киген мұның тай тепкен тайқы маңдайына көшір 
болғанда да ақтың полк басшысы, өзінен небәрі 
он шақты жас үлкен Никита Максимовичтің жан-
торсығы болуды жазыпты.
Никита Максимовичі аяқ асты күш алып, артын-
ша  тымып  қалатын  бұқпа  соғысқа  басы  бүтін 
кіріп араласпайды. Тек ара-тұра аузынан: 
«Іңір қараңғысында ананы шап, таңның тәтті ұй-
қысында мынаны тырп еткізбей бас! Қолға түскен 
дұшпанның  иығы  зерлісін  май  құйрықтан  теуіп 
жортақтатып  алдыма  әкел!  Қалғанын,  иманын 
ных  птиц,  когда  на  Волге  хозяйничали  белые,  а 
на  Урале  –  красные,  широкая  степь  междуречья 
превратилась  в  узел  упорного  и  переменчивого 
фронта. 
Местное  население,  утомленное  нашествиями  и 
набегами  чужаков,  словно  жеребчики,  неуютно 
чувствующие  себя  в  косяке  среди  беснующихся 
жеребцов,  срочно  навьючив  свое  имущество  на 
верблюдов, подалось в пески Ашака и Кошалака
Хотя беглецы способны избавиться от живой на-
пасти, но, оказывается, от крылатых пуль, напо-
минающих  помет  холощеных  баранов,  избавле-
ния не найти.
 Белые, упрекая в том, что не получили поддерж-
ки, красные – в том, что не встали с ними стремя 
в стремя, налетали, как вороны на падаль, на лю-
бого несчастного. 
Какой темный казах мог глубоко освоить гибкую 
политику,  напоминающую  вожделенно  погляды-
вающую в каждый казан собаку.                                 
Ему  приходилось  слышать  молву  о  том,  что-де 
Белый царь пал с трона и идет борьба за власть. 
Но эти известия имели не большее значение, чем 
обыденные слухи, самое большее чему они могли 
равняться, так это сообщениям о том, что кто-то 
пал со строптивой лошади и сломал себе ногу. 
 
           
Не увидели воочию они страстей переворота, ее 
возни, к ним пришла резня. Вскричали: «Спасите! 
Помогите!», словно их накрыла хищная птица.   
 
 
Тайжан,  круглая  сирота,  в  свои  пятнадцать  лет 
был  кучером,  держащим  поводья.  На  его  лбу 
судьбой было написано стать не просто кучером, 
надевшим хомут невзгод раньше, чем видавший 
виды конь, – а именно возницей-телохранителем 
командира белого полка, старше него всего лишь 
на каких-то десять лет.  
Никита Максимович лично сам не уходил с голо-
вой в неожиданно вспыхивающие, а затем угаса-
ющие  военные  столкновения.  Только  из  уст  его 
раздавались короткие команды и приказы: 
«С  сумерками  нападите  на  того-то,  с  утренней 
зарей, не дав опомниться, раздавите этого! Плен-
ных  вражеских  офицеров,  поддав  под  толстый 
зад, гоните мелкой рысью ко мне. Остальных, дав 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
72
73

айтқыз да, жерге көм, суға ағыз!» – деген қысқа-
қысқа әмірі естіліп қалады. 
Бұйрығы күзгі найзағайдай шартылдағанмен, өзі 
уызына жарымаған тоқтыдай жаңғалақ. 
Әйтсе  де,  істіктеу  мұрын,  жасыл  көз,  қысқа 
қиылған  сары  балапан  шашы  әскери  киіммен 
біртүрлі үйлесім тауып, қармаққа шаншар еті жоқ 
шынжаулығын жасырып, сымбаттандырып тұра-
тын. 
Ал мінезін пәнде баласына бермесін, бірде мүй-
із, бірде киіз. Езуіндегі күлкісін жия алмай жатып 
қамшы үйіріп жіберуі – қас пен көздің ортасын-
дағы шара. 
Жар  басына  қонған  жапалақтай  боп  үнемі  күй-
менің  алдында  ат  құйрығын  иіскейтін  мұның 
сол екі арада көк желкесіне жұдырық ойнап, жон 
арқасына төрт өрме қамшы да жауып үлгереді.
 Көп шатақ шүлдірлеген кәдімгі жез қоңыраудан 
шығады.  Майдан  даласын  шет  жағалай,  сипай 
аралап  жүргенде  көшірдің  жанқалтасында  жата-
тын қоңырау Жайыққа бет бұрып, Үйшікке өтер-
де қос аттың ортасындағы арыс ағашқа байланып, 
қыз күлкісіндей тәтті сыңғырымен айналасын ар-
бап келе жатуға тиіс. 
Тіпті қала тұрмақ далада да қарсы кезіккен бейса-
уат жүргіншілер: 
«Ойбай, қоңыраулы күймемен төре орыс келе жа-
тыр», – деп жолдан үрке қашып секиіп тұрмаса, 
Никита  Максимовичтің  ішкен  асы  –  харамның 
есебі. 
Мұндайда денесі қызып, өзара омырау жарысты-
рған  жүйріктерді  дереу  тежеп,  домалап  түсіп, 
қоңырауды  байлай  алмай  қалатын  көшір  байғұс 
жазықты. 
Бірер  мәрте  тепкінің  күші  ат  сауырын  құшты-
рып,  оқыс  үріккен  жануар  сыңарезулеп  шауып, 
былқылдақ күйме шоқалақ санап секіріп, үйелеп 
помолиться, закопайте, бросьте в воду!» 
Хотя команды его гремели и сверкали, как осен-
няя молния, сам же он был по молодости своей 
рассеян. 
Что ни говори, его мясистый нос, голубые глаза, 
коротко  подстриженные  волосы  цвета  желтого 
цыпленка, как-то гармонируя с его военной фор-
мой, придавали ему грациозность и скрывали его 
тело, до такой степени худое, что на нем не было 
даже кусочка мяса, годного для зацепки на крю-
чок. 
Ну, а характер его, не дай бог никому из смерт-
ных, – то волк, то шёлк. Не успев убрать улыбку 
из разреза губ, но тут же стегануть нагайкой, – для 
него все равно, что расстояние от бровей до глаз. 
Ему, кучеру, сидящему на козлах, как сова на яру, 
и нюхающему хвост упряжных лошадей, за столь 
короткое время доставались одновременно и ту-
маки  по  шее,  и  удар  четырехжильного  кнута  по 
хребту. 
Многие бесчинства возникали из-за звона обык-
новенного медного колокольчика. Этот колоколь-
чик, лежавший в кармане кучера во время редкого 
объезда фронта, как только приближались к Ура-
лу,  при  въезде  в  Уйшик,  должен  был  быть  при-
вязан к деревянному остову, соединяющему шеи 
двух коней и издавать звонкие звуки, похожие на 
завлекающие девичьи смешки. 
Не то, что в городе, если даже в голой степи слу-
чайный встречный не шарахается с дороги и ис-
пуганно не замирает, как истукан, со словами: 
«Ой-бай, на повозке с колокольчиком едет важный 
русский господин!», то считай, что пища Никиты 
Максимовича пошла не впрок. 
В этот момент, если кучер не успел затормозить 
разгоряченных и стремящихся обогнать друг дру-
га коней и, скатившись с повозки, не привязывал 
колокольчик, то ему уже не позавидуешь. 
Однажды сила удара ногой была такова, что вы-
бросила  его  на  круп  лошади,  –  неожиданно  ис-
пуганные животные, пытаясь разбежаться врозь, 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
74
75

жатқан төре орыс төбесін ұрып шырық қашқан.
Әсіресе,  көзқыспасы  бар  Үйшіктің  әзәзіл  сұлуы 
Тамараға  барарда  Никита  Максимович  қандай 
сылаңқоразданар еді. 
Торпақ танау былғары етігінің жалтылына майсақ 
шаңның өзі қона алмай әуреге түсетін. 
Екпіндетіп кеп делбе тартқанда жез қоңыраудың 
үні буынын босатып, бұрала басып, жүзі жұмы-
ртқаның сары уызындай үлбіреп, иыққа төгілген 
майдақоңыр шашының әр талынан әтір аңқып кеп 
жаңғалақ төремен кеуде үйкесіп өбісетін. 
Қарап  тұрып  мұның  бойын  ыстық  бу  шарпып 
жүре берер еді. Тәтті түс көргендей елегізіп, то-
барсып шытынап кеткен ернін тіл қыдыртып жа-
лайтын.
 Қойны-қонышыңды түгел тінтіп қарайтын мөлт-
тей  жанары  қандай  отты  еді  перінің?!  Жіңішке 
сықылықтай басталатын күлкісі үдей келе есіңді 
аударып, қара тырнағыңа дейін жыбырлатып жі-
беретін. 
Аш  мықыннан  қапсыра  ұстамаса  айырылысып 
қалатындай  боп  екі  әуес  үйге  енгенде  бұл  есін 
әзер  жиып,  күйменің  артқы  кебежесінде  жатқан 
ұзынды-қысқалы  ішімдікті,  түйіншек-түйіншек 
ащылы-тұщылы дәмді түсіріп, сауыры мен алқы-
мы ақкөбіктенген атты туарып, суытар-ды.
Үлкен  бөлмесінің  үш  терезесі  Жайыққа  төніп 
тұрған,  бөренеден  қиылып  салынған  бау-бақша-
лы сәулетті үйдің шайдай түсте іштен ілінген есігі 
күн екіндіге құламай ашылмас. 
Тамара  сұлудың  сөресі  мен  мәресі  қапелімде 
жеткізбес төсек жорғасынан әупірімнің күшімен 
түсіп,  табалдырықтан  қалқиып  бері  аттағанда, 
көшір бала жынын қақтырған бақсыдай боп мәң-
гіріп қалатын Никита Максимовичін көзін уқалап 
жатып әзер танитын. 
раскачали повозку так, что она, перевернувшись 
и ударив по голове опрокинувшегося русского го-
сподина, унеслась прочь.    
 
 
 
 
В особенности, Никита Максимович петушился и 
щеголял перед тем, как направиться к известной в 
Уйшике кокетке-искусительнице Тамаре. 
Даже мелкая пыль, пытаясь осесть на носках его 
сапог  из  телячьей  шкуры,  отчаивалась  в  этом 
стремлении.
Когда,  торопливо  прискакав,  натягивал  поводья, 
тогда звук медного колокольчика невольно застав-
лял расслабляться в неге все суставы ее тела. Она 
ступала, мерно покачиваясь, лицо ее становилось 
нежным, как желток яйца, обнимаясь с господи-
ном повесой, целовалась, рассыпав на плечи мяг-
кие  волосы,  каждый  волосок  которых  благоухал 
духами. 
А он, наблюдая за этой сценой, не мог сдержать 
прилив  жара,  охватывающего  его  тело.  Трево-
жась,  словно  в  сладком  сне,  язык  его,  блуждая, 
облизывал сухие и потрескавшиеся губы. 
Какие же были у этой ведьмы огненные вспышки 
в глазах, ощупывающих тебя с голенищ до под-
мышек! Ее смех, начинающийся с тихих смешков, 
усиливаясь,  сводя  тебя  с  ума,  вынуждал  шеве-
литься от волос до кончиков ногтей. 
Когда двое сластолюбцев, словно боясь потерять 
голодную плоть, если ее не стиснуть в объятьях 
друг друга, скрывались в доме, он, еле-еле придя 
в себя, вытаскивал из заднего сундучка повозки 
выпивку в различной таре, узелки с соленьями и 
вареньями.  Освободив  лошадей,  со  вспенивши-
мися крупами и ртами, давал им выстояться. 
В  красивом  бревенчатом  доме  с  тремя  окнами, 
выведенными  на  Урал  и  имеющем  сад,  входная 
дверь,  запертая  изнутри  в  полдень,  не  открыва-
лась до наступления сумерек. 
Когда на пороге, в обморочном состоянии появ-
лялся  Никита  Максимович,  словно  шаман,  до-
стигший экстаза или как рысак, еле-еле сошедший 
с  постельных  скачек  неутомимой  и  не  знающей 
насыщения Тамары, юноша-кучер, протирая гла-
за, еле-еле узнавал его.
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
76
77

Кейде көлеңкеде мойны қылқиып мөлиіп отырған 
бұған қарап ыржалақ қағатыны бар.
– Оһ, бұдан гөрі қызылдармен соғысқан әлдеқай-
да жеңіл. Атасың да саласың. Оқ түгесілмейді...
– Тайжанчик, монша жақ, – дер еді Тамарасы көм-
керіліп тұрған бау ішіндегі столға дастарқан жай-
ып жатып. – Аяма, өрте ішін!
Қарсы табысып, бір-бірін ыстық деммен жемде-
ген  қос  әуес  сол  күні  ішімдік  атаулының  ұзын-
ды-қысқалы  шынысын  кезекпе-кезек  бөкседен 
тебісті. 
Таңдайын жабысқақ шөл жайлап, қаны қоюланып 
қалған  төренің  белі  қайтадан  бекіп,  күш  алып, 
майда  самалы  сипап  ескен  жайлы  түн  қиялын 
жан-жаққа  шаптырып,  болашақта  өзін  тағатсы-
здана күтіп тұрған генералдық шеннің қызықта-
рын теріп айтып, ауыз жабар емес. 
Ол  үшін  мына  өңмеңдеген  тексіз  қызылдарды 
Астрахань асырып қуалап, Царицынге жолатпай, 
талқандаса жетіп жатыр екен.
–  Мә,  қақ,  –  деп  көңілденіп  бұған  сынық  сүйем 
шұжық ырғытады.
– Қызыл әскер Үйшікке таяп келеді деседі, – дейді 
Тамара әңгімеге тамыздық тастап.
–  Мына  секілді  дикарлар  көмек  беруде.  Бірақ 
уақытша ғана...
– Олар жеңсе Тайжанчик дәу бастық болар. Күй-
дірткі қаншықтай әңгі немені қолдан қоздыруын.
– Бұл, міне, мынандай бастық болады, – деп буы-
нын арақ алған офицер балаң үйрегі мен ортан те-
регінің арасынан бас бармағын қылтитты. – Бері 
кел! Кәне, иіске, иіске тез... ым... Неге түшкірмей-
сің?!
Мына қорлықка төзбей кеткен көшір бала сонда 
Иногда, глядя на него, сидящего в тени и, вытянув 
шею, ждущую трапезу, офицер зубоскалил: 
 
-  Ох,  куда  легче  биться  с  красными,  чем  с  ней. 
Пуль-то в патронташе больше, чем в моём запас-
нике. 
 
 
 
 
 
 
- Тайжанчик, натопи баню, – обращалась к нему 
Тамара, накрывая стол в цветущем саду. – Не жа-
лей огня, пали!  
 
 
 
 
 
В тот день любовники, пресытив друг друга после 
постельного  боя,  а  затем,  набросившись  на  все-
возможные спиртные напитки и яства, стали пре-
сыщаться и ими. 
У господина, рот которого высох было от жажды, 
а кровь загустела в венах, хребет снова начинал 
крепчать.  Набравшись  сил,  он  приступил  к  раз-
брызгиванию  сладостных  грез,  навеянных  неж-
ным ночным бризом. Он не мог закрыть рот, рас-
сказывая о том, какие же с ним будут твориться 
чудеса,  когда  он  непременно  получит  генераль-
ский чин, с нетерпением дожидающийся его
Для этого, оказывается, достаточно было прогнать 
безродных красных за Астрахань, не подпустив к 
Царицыну, разбить их вдребезги.  
- На, лови, – рявкнул он приподнято, бросая ему 
кусок жаркого. 
 
 
 
-  Говорят,  Красная  Армия  подошла  к  Уйшику,  – 
говорила вкрадчиво Тамара, подбрасывая в разго-
вор лучину.    
 
 
 
 
 
 
 
-  Дикари,  такие  как  этот,  помогают.  Но  это  вре-
менно. 
- Если они победят, то Тайжанчик, наверное, ста-
нет  большим  начальником.  Сучка-поджигатель-
ница,  надо  же,  преднамеренно  возбуждает  этого 
глупца. 
 
 
 
-  Вот,  вот  таким  станет  начальником,  –  взревел 
пьяный офицер, собрав и показав кукиш. – Иди 
сюда. На-ка, нюхай, нюхай скорее... Кх-гм, поче-
му не чихаешь?  
Тогда,  не  выдержав  этого  оскорбления,  юно-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
78
79

омырау  сүті  тілінде:  «Атаңа  ғана  нәлет-ай!»  де-
ген. Көзінен жасыл от тұтанып, әр сөзін әріптеп 
тұрып айтты.
Теңселе  қолтықтасып,  ақ  бу  атқан  моншаға  ен-
ген екеуі енеден тума шешінгенде лып етіп аулаға 
шыққан Тайжан дереу қос атты күймеге жеккен.
Никита Максимовичтің әбүйір жабар бар лыпасын 
жалғыздап  теріп  жинап,  құжаты,  қоржынымен 
қоса күйменің артқы кебежесіне атып ұрған. Ыза 
мен қорқыныш кернеген бойы қалшылдап, мон-
шаның кіреберіс тар қуысына кері бас бақты.
 
Қос  саусақ  қатар  сыятын  кілттіктен  сығалаған: 
бу тарап, сұйылыпты. Қолына сала құлаш ысқыш 
ұстаған  Никита  Максимович  Тамараның  жон 
арқасын ақ көбікке бөлеп езеді кеп. 
Қайраңда қалған теңіздің сары бауыр сазанындай 
бұлқынған сұлу құшыры қанып, қыңсылап, бола-
шақ генералдың желігін көтереді... 
Көшір  бала  бекінген  ойдың  жетегінен  шықпай 
жанұшырып белуардан шешінді де, ошақтың қы-
рып  алған  қарамай  күйесін  маңдайдан  кіндікке 
дейін баттастыра жақты. 
Қолына төрт өрме қамшыны буынтып ұстап, қай-
тадан еңкейе берді.
– ..Енді айғыр боп кісінеп секірші.
Сауыры дір-дір етіп ағаш еденде төрттағандаған 
Тамара жалыныш һәм сүйсініске толы сайқал үн-
мен кейінге мойын бұрады. 
Итініп тұрған еркек үйелмелі-сүйелмелі қос сан-
ды өрлей-өрлей келіп тоғысатын жердегі алақан-
дай қара гүлді иіскеп, жалап-жұқтай ма, тіпті өзін 
Қамбар атаның нәсілімін деп жорып, жұлып же-
гісі келе ме, о, жазған!.. 
Кісінеп еді, онысы мұрнын тестіріп жатқан жетім 
тайлақтың даусындай созыңқы, шынжау шықты. 
ша-кучер выпалил на родном языке: «Атана гана 
налет-ай!». Воспламенив огонь в глазах своих, он 
отчеканил  это  проклятье  по  слогам:  «Будь,  про-
клят, твой род!».  
 
 
 
Когда  двое,  покачиваясь  в  обнимку,    вошли    в 
баню  и  разделись  донага,  Тайжан,  выскочив  во 
двор, стремглав добрался до повозки. 
Собрав по отдельности кое-какие пожитки и оде-
жду Никиты Максимовича, засунул в задний сун-
дучок  повозки  вместе  с  документами  в  полевой 
сумке.      Дрожа всем телом, охваченным злостью 
и страхом, вошел в предбанник. 
Уставившись  в  щелку  замка,  величиной  в  два 
пальца, заметил, что пар рассеялся, а парная стала 
остывать.  Никита  Максимович  огромной  мочал-
кой тёр взмыленную спину Тамары. 
Красавица, словно попавший на мель желтобрю-
хий морской сазан, дрожа и дергаясь, блаженствуя 
от удовольствия и визжа, поднимала возбуждение 
будущего генерала... 
Юноша-кучер, со страхом, но, твердо решив до-
вести до конца задуманное дело, раздевшись по 
пояс, стал ото лба до пупка обмазывать себя са-
жей, которую соскреб с печки. 
Взяв в руки четырехжильный кнут и приладив ее 
к руке, снова уставился в щель.  
-    А  теперь,  заржав,  как  жеребец,  вспрыгни  на 
меня. - Тамара, дрожа всем своим телом, стоя на 
четвереньках на деревянном полу, с голосом, пол-
ным лукавой жалобы и вожделения оборачивала 
голову назад.  
 
 
 
Самец,  готовый  к  броску,  поглаживая  два  раз-
двинутых  бедра  и  дойдя  до  их  скрещения,  стал 
принюхиваться  к  черному  величиной  с  ладонь 
подсолнуху  с  необщипанными  семенами.  То  ли 
облизывал, то ли, вообразив себя потомком мифо-
логического покровителя аргамаков Камбара-ата, 
*    –  вознамеривался,  вырвав  его,  съесть,  о  не-
счастный грешник.*
Заржал, было, но раздался протяжный и жалкий 
звук схожий с воплем верблюжонка-сироты, кото-
рому прокалывали ноздри. 
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
80
81

Көшір баланың көзі майланып, бойын есірік мең-
деді. 
Қара гүлдің ортасы бірде құж-құж қайнап жатқан-
дай,  енді  бірде  күнбағыстың  ши  батырғысыз 
шекілдеуікке бөккен басындай боп елес берді. 
Қайтадан  оқыранып,  үйірге  түсе  берем  дегенде 
есік шалқасынан ашылып:
– Тр-р-р! Уа, атаңа нәлет! – деген алапат айқай мен 
тобылғы  сап  төрт  өрме  қамшы  жарыса  сілтейді. 
Ауаны ысылдатып жауып кеткен соққымен қара 
түннің қойнынан өсіп шыққан қара албастыға дәт 
жетіп қарау мүмкін емес.
– Домовой! – деп ышқынды Тамара сұлу.
–  Черт!  –  деген  Никита  Максимович,  бақырған 
қалпы екі тіземен мөңкіп секіріп. 
– Прости нас!..
Батып кетер еді, сыярға саңылау табылмады. От 
аузы кіреберісте шүңкиген жалғыз пеш кімге пана 
болмақ? 
Қары  талғанда  барып  қаңтарулы  тұрған  күйме 
есіне түсті. 
Тастақты  көшеге  кетпен  соқтырып,  жұлдыздай 
аққан  қалпы  Үйшікті  қақ  жарып  аққан  өзеннің 
үлкен  көпіріне  жеткенде  соңынан  ащы  айқай 
шықты.
Айқай  да  емес,  қас  қағым  сәтте  мүсәпірге  ай-
налған  пәнденің  шарасыз  шыңғырысы  болатын. 
Байғыздай шақырған сол дауыс қаладан қозы көш 
жер ұзап, Үркер маңып тас төбеге келгенше ерген 
де отырған.
– Айта бер, ұлым!
– Қызылдар арқамнан қақты, маңдайымнан сипа-
ды. «Күлшелі бала» десті. Қатарына кіргізді. 
Содан иыққа қонатын жұлдыз аулап Ресейдің ішін 
үңгіп кете бардым...  Көп кешікпей большевиктер 
де Үйшікті алған. 
Сылаң  қаққан  Тамара  сұлуға  қызылдың  коман-
Глаза  юноши-кучера  покрылись  пеленой,  а  тело 
охватил дурман. 
Показалось, что середина черного цветка то ли за-
кипая, чем-то кишмя кишит, то ли словно подсол-
нух поворачивает свое соцветие к тростнику.  
 
 
 
 
 
 
Только было собрался, снова заржав, броситься в 
гущу косяка, как дверь раскрылась настежь.   
                       
-  Тр-р-р!  Уа,  атана  налет!  –  этот  выстраданный 
вскрик и четырехжильный кнут с рукоятью из та-
волги были пущены наперегонки друг с другом. 
Невозможно было позволить себе посмотреть на 
выросшего из-за пазухи ночи черного демона и со 
свистом рассекающие воздух удары. 
 
 
 
 
 
 
- Домовой, – завизжала каналья Тамара.  
- Черт, – успел выговорить Никита Максимович, 
падая на колени. 
– Прости нас!...
Готовы  были  утопнуть,  но  не  было  даже  щели, 
куда  можно  было  бы  втиснуться.  Кому  может 
стать укрытием узенькая топка печи при входе... 
Когда уже рука стала уставать, вспомнил о повоз-
ке ожидающей его. 
 
 
 
 
 
Как  только,  мелькнув  звездой  и  добравшись  до 
моста через реку, разрезающей Уйшик пополам, 
зацокал по мостовой, – вослед раздался протяж-
ный крик. Даже не крик, а невольный вопль вмиг 
обретшего  волю  существа.  Этот  звук,  как  зов 
сыча, сопровождал его ещё долго и пока Плеяды 
не вскарабкались на небосклон.   
 
- Продолжай, сын мой.
- Красные похлопали по плечу, погладили по го-
лове. Прозвали Юношей-Нагайкой. Взяли в свои 
ряды. 
Потом,  собирая  звезды,  оседающие  на  плечах, 
врос в Россию... Затем, не мешкая, красные взяли 
и Уйшик.
В кокетливую красавицу Тамару до смерти влю-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
82
83

дирі өле ғашық боп жатып үйленді.
– Никита Максимович ше?
–  Ақтың  қолы  кеудесінен  түйіп  кетіпті...  Біраз 
жыл Тамара мен байының ауласын сыпырып жан 
бақты.  Кейіннен  кемемен  келген  жүкті  түсіріп, 
несібесін  терген.  Ішімдікке  оңбай  қамалды  бай-
ғұс!
– Әлі тірі ме? – Теңге мұрттың даусы оқыс естіл-
ді. Жайық жайдары қалпында ыңғайтөкпе күймен 
жылжи берді.
– Татар дәмі түгесілген жоқ. Жүр, әне, ресторан-
ды бимен қарқ етіп...
Дуылдаған ығы-жығы топтан іргесін аулақ ұстап, 
шеткері  орындықтың  біріне  тізе  бүккен.  Кәнігі 
екі жүз грамм, бір кеспесі де көп тостырған жоқ. 
Қышқылтым шарапты дәмін алып, ұзақ сорапта-
ды. 
Ымырт  үйіріле  Батыстың  даңғаза  джазы  құлақ 
шетін  кеміріп  еді,  елден  бұрын  ентелеп  ортаға 
үрпек сары шал шықты. 
Айқыш-ұйқыш  тілік  әжімнен  ғана  тұратын  жүзі 
мың  жыл  бұрын  олақ  мүсіншінің  қолымен  қа-
шалғандай. 
Көз ғана сынын бермейді екен, жасылы қайтпады. 
Екі қолы ербең қағып, қамшы астында өскен ит-
тей имеңдеп, құйрығы билейді екен. Егер биге сеп 
десек... 
Тайжанның тынысы тарылып, өңір тиегін ағытты, 
жо-жоқ,  өкпесі  екен  ауа  сормай  жатқан.  Жүрегі 
екен  ауыздығымен  алысқан  күймелі  аттың  тұяқ 
дүбірін қайталап тұрған.
Алақанын  кең  жайып  стол  жағалап,  көрсеткен 
өнеріне  қайыр  дәметкен  шал  жылжи-жылжи 
бұрынғы көшір баласының тұсына таяды.
– Никита Максимович, – деді бұл тұтығыңқырап.
- Дәл өзі!
бился красный командир и взял ее в жены. 
- А куда делся Никита Максимович?
 
 
-  Белые  бросили  его...  Несколько  лет,  подметая 
двор  Тамары  и  ее  мужа,  добывал  себе  пропита-
ние. Затем подался в грузчики, разгружая порто-
вые теплоходы, нашел там свою судьбу. Несчаст-
ный, впал в беспробудное пьянство.  
 
 
 
 
- Он еще жив? – спросил взволнованно короткоу-
сый. Яик протекал так же привычно и приветли-
во, как и прежде. Не исчерпал еще свою стать. 
-  Вон,  болтается  еще,  потешая  ресторан  своими 
танцами... 
 
 
 
 
Сторонясь шумной толпы, присел поодаль. При-
вычные  сто  грамм  и  лапша  не  заставили  долго 
себя  ждать.  Пригубив  горький  напиток,  долго 
вникал в его вкус
Как  только  в  сумерках  раздались  оглушающие 
звуки западного джаза, тут же, опережая всех, на 
середину  зала  выскочил  рыжий  взъерошенный 
старик. 
Лицо его, крест-накрест прорезанное мириадами 
морщин, как будто тысячу лет назад было выру-
блено руками неумелого скульптора. 
Только, видать, глаза не теряют своего окраса, они 
были по-прежнему голубыми. 
Вертя своими руками и виляя задом, напоминал 
заискивающую  собаку,  выросшую  под  плеткой. 
Движения эти и танцем-то нельзя было назвать. 
У  Тайжана  перехватило  дыхание,  –  расстегнул 
верхнюю  пуговицу,  не-нет,  оказалось,  что  лег-
кие не всасывают воздух. Его сердце, оказывает-
ся, повторяет перестук копыт упряжной лошади, 
грызущей свои удила. 
Пройдясь  с  раскрытой  ладонью  мимо  столов  и 
прося милостыню за демонстрацию танца, старик 
оказался рядом со своим бывшим кучером.
- Никита Максимович, – обратился он, слегка заи-
каясь.  
 
 
 
- Так точно!  
 
 
 
 
        
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
84
85

Бір уыс жасыл долларды жез қоңыраудың сыңғы-
рын  сүйетін  баяғы  төресінің  қолына  дірілдеп 
тұрып ұстатты. 
Сасып қалған Никита Максимович темпең қағып, 
ақысына  тағы  билегісі  кеп  құйрығын  жыбырла-
тып еді, Тайжан ыммен тоқтатты:
–  Кешірерсіз  мені...  Қалған  ғұмырыңызды  та-
рықпай өткізіңіз... Айтпағы көп еді, көмейіне қоя 
кептеліп  қалғандай  құр  тамсанып,  жұтқыншағы 
бүлкілдеді.
Мұндай байлық түсіне де енбеген байғұс тек ой-
дым-ойдым жамаудан ғана тұратын шалбарының 
қалтасына  тықпыштап,  жарылқаушысын  сүйгісі 
кеп еңкейіп, ернін шүйірген. 
Кенет мұның оң жақ бетінің ұшындағы бармақтай 
қалға көзі сүрініп, басын белеңі бар бестідей кег-
жең еткізді.
Ақ та, қызыл да, текетірес саясат та, тіпті Тамара 
сұлу да жоқ. Кеудеңді күйдірген ащы мұңың мен 
тәтті үмітің де көзден ғайып. 
Бәрінің орнын джазға еліккен өзіңнен туған өгей 
ұрпақ  иеленіпті.  Жұлдызды  аспан  мен  Жайық 
және тынбай жолаушылаған сары кемік бас бар.
...Аспан асты, жер үстінде басы артық бақ та, сор 
да,  байлық  та  жоқ  екен.  Жаратқан  ием  бірінен 
жұлып  алып  екіншісіне  беріп,  жазған  пәндесін 
ақымақ  қып,  әуре-сарсаңға  түсіретін  көрінеді. 
Бар-жоғы сол. 
Өмір  деген  бір  елестің  боямасыз  өңін  анық  та-
ныған.  Ол  ашық  мойындаудан  қаймығып,  үнсіз 
бас изеді.
Дрожа всем телом, всучил горсть зеленых долла-
ров в руки своему бывшему господину, обожав-
шему звон колокольчика.  
 
 
 
Опешивший  Никита  Максимович,  быстро  схва-
тив их, попытался оплатить этот дар новым тан-
цем, но Тайжан остановил его мимикой.   
 
 
- Простите меня... Проведите оставшуюся жизнь 
без нужды... Выразить хотел многое, но, как буд-
то что-то стиснуло гортань, от спазма задергался 
кадык.
Несчастный,  которому  даже  во  сне  не  привиде-
лось такое богатство, запихивая деньги в карманы 
брюк, состоящих из сплошных островков заплат и 
сложив губы в трубочку, нагнулся, чтобы поцело-
вать своего благодетеля. 
Вдруг, обронив взгляд на родимое пятно величи-
ной с палец, обосновавшееся на его правой щеке, 
резко отпрянул назад…
Ни белых, ни красных, ни политики, даже краса-
вицы Тамары нет. Канули в Лета и горькие печа-
ли, обжигавшие грудь, и сладостные грезы. 
Место всего этого заняло молодое поколение, ув-
леченное  джазом.  Вроде  бы  родное,  но  чуждое. 
Есть звездное небо над головой, Яик, да не знаю-
щий покоя странствующий череп.   
 
 
Что же там говорил когда-то длинноволосый мо-
лодой писатель? 
 
 
 
 
- «Уважаемый, говорите, мир преходящ, нет, оши-
баетесь. Не мир преходящ, а человек. Мир-то на 
своём месте. Хотя вечно развивается и обновляет-
ся. Сам человек, пытаясь спастись, свалил на него 
все свои грехи, непостоянство и изменчивость», 
– да, именно так он сказал.  Пожалуй,  так  оно  и 
есть.     
 
                                                 
Под небом, на земле ни превосходящего счастья, 
ни горя, ни богатства, оказывается, нет. Видимо, 
Создатель, отбирая все это у одних и, наделяя ими 
других, превращает свое грешное произведение в 
глупца и мученика. И все.  
 
Познав без прикрас сущность одной из кажимо-
стей мира под названием жизнь, он, робея откры-
Рахимжан Отарбаев • 
АНГЕЛЫ НЕ СПЯТ 
РАПСОДИЯ ЯИКА
               
Рахымжан Отарбаев • 
ПЕРІШТЕЛЕР   ҰЙЫҚТАМАЙДЫ 
ЖАЙЫҚ ЖЫРЫ
              
86
87

то признать это, лишь молча кивнул головой.
Примечания:


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет