Қазақстан Республикасы Мәдениет және спорт министрлігі Тілдерді дамыту және қоғамдық-саяси жұмыс комитетіінің тапсырысы бойынша

106

«часы», таам «пища», паалийәт «деятельность», тәәллуқ «относящийся, 

принадлежащий»,  тәәсуп  «сожаление»).  Арабские  слова  о  (хамзой), 

прежде  обозначавшейся  апострофом,  в  новой  орфографии  передаются 

через ъ (твердый знак): сүръәт «скорость», «темп», сәнъәт «искусство», 

сүнъий «искусственный», мәшъәл «факел», үнъәнә «традиция» и др.

В основу орфографии русско-интернациональных заимствований в 

уйгурском языке начиная с 1936 г.

1917

был положен принцип сохранения 

их  орфографического  начертания  в  русском  литературном  языке.  Но 

этот  принцип  практическое  осуществление  получил  только  в  новых 

орфографических  правилах.  Особого  внимания  заслуживают  русско-

интернациональные  слова,  оканчивающиеся  на  двойные  согласные:      

а) слова, оканчивающиеся на согласные нк, нг, мб, ск, при дальнейшей 

аффиксации,  как  правило,  принимают  после  себя  протетический 

гласный  а,  в  силу  редукции  переходящий  в  узкий  глас ный  и  (танк  – 

танкиға – танкиси; митинг – митингиға – митингидин; киоск – киоскиға 

–  киоскида);  б)  слова  съезд,  поезд  и  др.,  в  которых  при  дальнейшей 

аффиксации  выпадает  конечный  согласный  д  (сьез-и,  съез-ға;  поез-и, 

поез-ға,  поез-дин);  в)  слова,  оканчивающиеся  на  двойные  согласные 

сс,  лл,  мм,  где  при  присоединении  к  ним  аффиксов,  начинающихся 

с  таких  же  согласных,  последний  согласный  основы  (с,  л,  м),  во 

избежание скопления трех одинаковых согласных, опускается (процесс 

–  процес-сиз,  металл  –  метал-лар,  грам  –  грам-му,  ватт  –  ват-тин);  г) 

при  присоединении  аффиксов,  начинающихся  с  гласного,  конечный 

ь  (мягкий  знак)  слога  в  советско-интернациональных  словах  обычно 

опускается  (руль  –  рул-и  –  рул-и-дин,  токарь  –  токир-и  –  токир-и-

ни).  Во  всех  остальных  случаях  советско-интернациональные  слова, 

подчиняясь лишь закону редукции в конечных слогах, сохраняют свое 

русское произношение. Исключение из этих правил составляют слова, 

заимствованные в дореволюционный период и усвоенный уйгурами в 

устной форме. Они пишутся в той форме, в какой были заимствованы 

прежде: сот (<суд), облус (<область), гезит (<газета), пут (<пуд), үстәл 

(<стол),  сәрәңгә  (<серанка),  дога  (<дуга),  божа  (<вожжи),  йермәнқә 

(<ярмарка), авақта (<гауфвахт), мәш (<печь) и др.

Правописание аббревиатур

Образование сокращенных терминов в уйгурском языке – явление 

новое, и в структуре сокращений все еще наблюдается разнобой: в одних 

случаях они сокращаются на основе уй гурского языка (АҚШ – Америка 

19 См.: Q. Aşurov. Указ. соч.

107

Қошма  Штатлири,  БМТ  –  Бирләшкән  Милләтләр  Төшкилати),  а  в 

других – заимствуются из русского языка как готовые термины (КПСС, 

СССР, колхоз; партком). Определенная часть сокращенных терминов, 

заимствованных  из  русского  языка,  по  своему  составу  совпадает  с 

уйгурским языком: МТС –Машина-трактор станцияси, РСФСР – Россия 

Совет  Федератив  Социалистик  Республикиси,  партбилет  –  партия 

билети, пединститут – педагогикилиқ институт и др.

Принцип орфографирования сокращенных терминов и слов ничем 

не отличается от принципа принятого в русском языке: а) сокращения 

по  первым  буквам  слов  пишутся  прописными  буквами  (МХР  – 

Моңғул Хәлиқ, Республикиси, ТАСС – Советләр Союзиниң Телеграф 

Агентлиғи); б) в буквенно-слоговых сокращениях только первая буква 

слога пишется с заглавной буквы КазТАГ – Қазақ Телеграф Агентлиғи, 

КазПИ – Қазақ, педагогикилик институти); в) слоговое сокращение или 

смешанное сокращение «слог + слово» и наоборот пишутся строчными 

буквами (совхоз, комсомол, райсовет, партбилет).

Ко  всем  этим  сокращенным  словам  словообразовательные  и 

словоизменительные  аффиксы  присоединяются  непосредственно,  а 

к  сокращенным  названиям  единиц  измерений  –  посредством  дефиса: 

кг-ни  (вин.п.)  «один  кг.»,  м-дин  «по  одному  метру»,  «из  (от)  одного 

метра».

Прописные буквы

Орфография прописных букв соответствует орфографии русского 

языка. Как указывается в новых орфографических правилах, с заглавной 

буквы  пишутся:  а)  первое  слово  в  предложении;  б)  все  собственные 

имена  и  топонимические  названия:  Москва,  Алмута,  Волга,  Омақ, 

Маһинур,  Малик;  в)  пер вое  слово  названий  книг,  периодических 

изданий  («Майимхан»,  «Коммунизм  туғи»),  государственных 

учреждений и министерств («Ават» колхози, Вагон ремонтлаш заводи 

«Вагоноремонтный  завод»,  Геология  млнистрлиги  «Министерство 

геологии»);  г)  первые  слова  официально  употребляемых  сложных 

терминов (СССР Али Советиниң Президиуми «Президиум Верховного 

Совета  СССР»,  КПСС  Мәркизий  Комитети  «Центральный  комитет 

КПСС»,  Социалистик  мгэк  Қәһримани  «Герой  Социалистического 

Труда»,  д)  названия  планет  (Ай  «Луна»,  Күн  «Солнце»,  Чолпан 

«Венера»,  Марс);  е)  некоторые  нарицательные  имена  для  выражения 

уважительного  отношения:  Сиз  «Вы»,  Вәтән  «Родина»,  Ана  «Мать», 

Партия и др.

108

Структура свода орфографических правил

Новые правила орфографии уйгурского языка состоят из 13 основных 

разделов:  1.  Правописание  гласных  звуков;  2.  Чередование  гласных 

звуков;  3.  Правописание  согласных  звуков;  4.  Чередование  согласных 

звуков;  5.  Правописание  корневых  слов;  6.  Правописание  слитных 

слов;  7,  Правописание  сложных  глаголов;  8.  Правописание  парных 

слов; 9. Правописание сокращенных слов; 10. Правописание аффиксов: 

а)  правописание  некоторых  падежных  аффиксов,  б)  правописание 

притяжательных  аффиксов,  в)  правописание  аффикса  множественного 

числа,  г)  правописание  некоторых  аффиксов  словообразования;  11. 

Правописание служебных слов; 12. Правописание прописных букв; 13. 

Правила переноса слов.

Свод  орфографических  правил,  довольно  полно  освещающий 

основные моменты правописания, на наш взгляд, нуждается в небольшом 

дополнении.  Следовало  бы  добавить  раздел,  дифференцированно 

рассматривающий  вопросы  выпадения  звуков,  столь  характерные  для 

уйгурского  языка,  и  раздел,  посвященный  правописанию  советско-

интернациональных слов.

Актуальные вопросы орфографии

Новые правила орфографии, отвечающие практическим требованиям 

языка, сыграли положительную роль в дальнейшем усовершенствовании 

письменных норм уйгурского литературного языка.

Однако было бы ошибочным думать, что проблема орфографической 

нормализации уйгурского литературного языка уже решена. Дальнейшее 

развитие  литературного  языка,  наоборот,  настоятельно  требует 

постоянного  его  усовершенствования.  Уже  назревает  необходимость 

в  научном  обосновании  ряда  орфографических  правил,  практически 

удобных,  но  теоретически  далеко  не  отражающих  специфические 

особенности фонетической системы современного уйгурского языка. В 

данном случае имеется в виду степень отражения в орфографии губной и 

лабиальной гармонии, последовательность проведения закона редукции, 

чередование и выпадение звуков. Усилия уйгурских лингвистов должны 

быть  направлены  на  то,  чтобы  усовершенствовать  орфографию  с 

наибольшим  теоретическим  обоснованием,  чтобы  в  ней  было  меньше 

исключений, какими изобилуют действующие орфографические правила.

При  учете  сложности  уйгурской  орфографии  крайне  необходимо 

дальнейшее  изучение  соотношении  фонетического,  морфологического 

и традиционно-исторического принципов. Определенный практический 

109

интерес  представляет  проведение  специальных  исследований  по 

орфографическим ошибкам учащихся.

К  частным  вопросам  действующей  орфографии,  требущим 

уточнения,  на  наш  взгляд,  относятся:  а)  написание  слова  тәрәққий  в 

сочетании  тәрәққий  әтмәк  «развиваться»  (окончание  -ий  формально 

совпадает  с  производительным  аффиксом  -ий  (-вий),  образующим 

прилагательные);  б)  научная  аргументация  письменного  оформления 

слова  сәвәви  «потому  что»  вм.  ожидаемого  сәвиви  (закон  редукции 

здесь не теряет свю силу); в) обоснование различия в написании таких 

слов, как қаидә «правило», аилә «семья» к др., с одной стороны, и слов 

лайиһә «проект», гайида «иногда» – с другой; г) написание слов бәдий 

«художественный», тәбиий «естественный», с одной стороны, и қетъий 

«категорически» – с другой, относящихся к разным частям речи (они в 

уйгурском звучат одинаково и, следовательно, должны иметь одинаковое 

написание:  или  как  тәбъий,  қәтъий,  или  как  тәбиий,  қәтиий);  д) 

одинаковое написание таких словоформ, как тонурум – тонури, нори – 

норуң и кинори – киноруң, польтори – польторуң.

Вопросы пунктуации в уйгурском литературном языке разработаны 

далеко недостаточно. Первая попытка создать систематические правила 

пунктуации предпринята только в последнее время

20

.

1

Опубликованные правила все еще находятся в процессе обсуждения, 

и выносить о них окончательное суждение преждевременно.

АН СССР Институт языкознания

Орфографии тюркских литературных языков СССР. (отдельный 

оттиск). Москва. Наука. 1973. с. 236-256. 

О новой уйгурской орфографии 

Развитие  общелитературного  языка  прежде  всего  предполагает 

разработанную  орфографию.  Поскольку  орфография  опирается  на 

существующую  систему  письма,  то  вопрос  об  ее  пересмотре  или 

усовершенствовании обычно ставится в тесной связи с письменностью. 

Так  были  раз работаны  «Правила»  орфографии  литературного  языка 

уйгуров Совет ского союза в 1947 году

1

,

2

при переходе их с латиницы к 

русской графике.

С тех пор прошло около 15 лет. Указанный свод орфографических 

правил,  хотя  и  сыграл  значительную  роль  в  формировании  и  стабили-

20  См.:  И.Семәтов.  Уйғур  пунктуациясиниң  қаидилири.  «Коммунизм  туғи»,  4  марта 

1960 г.

1   А.Шәмиева. Рус графикиси асасида түзэлгән уйғур әдәби тнлиниң йеңи елипбә һәм 

имла қаидилири. Алмута, 1947.

110

зации  литературной  нормы  уйгурского  языка,  в  настоящее  время  во  мно-

гом  устарел.  Немотивированность  и  непоследовательность  отдельных 

правил,  недифференцированность  принципов,  неполнота  охвата  всех 

слу чаев  правописания  привели  к  практическим  затруднениям,  которые 

с  каждым  годом  становились  ощутимыми.  Это  вполне  естественно,  так 

как  с  развитием  грамматического  строя  языка  и  лексического  состава 

усложняется  и  его  орфография,  появляются  новые  закономерности,  обна-

руживаются  ранее  неизвестные  факты,  требующие  своего  обобщения, 

уточнения и нормализации. Этими обстоятельствами вызвана необходи мость 

существенного пересмотра действующих правил правописания уй гурского 

литературного языка.

В настоящее время вступили в свою силу новые «Правила орфогра фии 

уйгурского  литературного,  языка»

2

,

3

разработанные  научным  сотруд ником 

отдела  уйгурской  филологии  Института  языка  и  литературы  АН  КазССР, 

кандидатом  филологических  наук  Г.  Садвакасовым.  До  офи циального 

утверждения в соответствующих правительственных органах эти «Правила» 

подвергались неоднократному обсуждению с привлече нием широкого круга 

уйгурской  интеллигенции,  учительства,  студенче ства,  а  также  ученых-

тюркологов Казахстана и Москвы.

Таким  образом,  рассматриваемые  новые  «Правила  орфографии 

уйгурского  литературного  языка»  представляют  собой  теоретическое 

обобщение  практических  наблюдений  как  самого  уйгурского  языка,  так  и 

ряда родственных с ним языков.

В «Правилах», кроме основных вопросов правописания, рассматривается 

вопрос о порядке расположения букв уйгурского алфавита.

Многонациональные  республики,  принимавшие  в  40-х  годах  новую 

письменность  на  основе  русской  графики,  уже  внесли  соответствующие 

изменения  в  алфавитный  порядок,  по  которому  буквы,  выражающие 

специфические  фонемы  того  или  иного  национального  языка,  были 

расположены  после  основных  графических  знаков,  на  базе  которых 

образованы диакретические (различительные) знаки (например, в казахском: 

қ, ң. ұ).

В уйгурском же языке графемы специфических фонем до последне-

го времени оставались в том же порядке, в котором они были приняты 

2   Ғ.Сәдвақасов. Уйғур әдәбий тилиниң имла қаидилири. Алмута, 1960.

111

раньше, т. е. в самом конце русского алфавита. Тем не менее, эти спе-

цифические фонемы уйгурского языка, как и в других тюркских языках, 

в артикуляционном отношении относительно близки к соответствующим 

фонемам русского языка. Например, фонемы а и ә – обе открытые, точ-

нее,  максимально  нижнего  подъема,  но  отличаются  лишь  по  рядам:  а 

– гласный заднего ряда, ә – переднего ряда; или фонема Һ отличается 

от х придыхательностью, но обе они фрикативны, заднеязычного обра-

зования.  Поэтому  относительная  фонетическая  близость  этих  фонем 

вполне  позволяет  ставить  выражающие  их  буквы  в  соседстве  даже  в 

том случае когда отсутствует между ними графическое сходство (имеет-

ся в виду здесь ә – образованная на основе е и һ – заимствованная из 

латиницы). Таким образом, следует признать правильным принятый но-

вый алфавитный порядок уйгурского языка, где за а следует ә, и соот-

ветственно; г – ғ, ж – җ, к – қ, н –ң, о – ө, у – ү, х – һ. Подобные кор-

рективы оправдываются как с точки зрения унификации национальных 

алфавитов, так и в смысле практического удобства.

Необходимо также отметить, что вопросы орфографии находят свое 

правильное  решение  только  тогда,  когда  правильно  определяются  ее 

научные принципы. В этом отношении считаются вполне оправданным 

выбор  фонетико-морфологического  принципа  применительно  к 

правописанию  в  уйгурском  языке.  Однако  к  такому  решению  вопроса 

пришли не сразу.

В  процессе  обсуждения  проекта  указанных  «Правил»  по  этому 

вопросу  были  высказаны  различные  мнения:  одни,  например,  считали 

необходимым  придерживаться  чисто  фонетического  принципа,  тогда 

как другие –морфологического или даже традиционно-исторического

3

.

4

 

После  неоднократных  обсуждений  этого  вопроса  признана 

необходимость  совмещения  фонетического  и  морфологического 

принципов,  так  как  любой  научный  принцип  правописания  не  может 

не исходить из специфических особенностей и общих закономерностей 

развития конкретного языка. На до иметь в виду, что орфографические 

нормы  должны  быть  установлены  главным  образом  на  основе  учета 

действующих языковых фактов, а не спорадических явлений.

Сочетание  двух  (фонетического  и  морфологического)  принципов, 

на которых базируется правописание уйгурского языка, как показывает 

практика многих родственных языков, считается вполне закономерным, 

3   См. «Материалы совещания по вопросам орфографии и терминологии современно го 

уйгурского литературного языка, состоявшегося в г. Алма-Ате, 28–30 ноября 1958 г» (Рукопись 

хранится в Отделе уйгурской филологии ИЯЛ АН КазССР).

112

хотя  определение  ведущей  роли  одного  из  них  вызывает  споры.  Право-

писание,  основанное  только  на  фонетическом  или  только  на  морфоло-

гическом принципе, привело бы ко многим затруднениям.

Так, фонетический принцип правописания, требующий от нас «пи сать 

так, как говорим», на первый взгляд кажется легким и потому за манчивым. 

Однако  нельзя  ограничивать  себя  его  строгими  рамками,  по тому  что,  во-

первых, письменное оформление языковых единиц в точ ном соответствии 

с  их  реальным  произношением  считается  фактически  невозможным,  во-

вторых,  нормы  произношения  уйгурского  языка,  в  силу  действующих  в 

нем  фонетических  закономерностей  (выпадение,  сраще ние  и  др.  звуковые 

модификации),  не  всегда  отражают  морфологиче скую  суть  слова, 

словосочетаний. Например, бар (есть; идти) произно сится как ба, а бәр – как 

бә (дать, давать), төрт – төт (четыре), икки – шикки (два), буйруқ – буруқ 

(повеление, приказ), әкәлгинә – әкәнә (принеси-ка), елип бәр – enә (достань) 

и  т.  д.  Эти  моменты  обычно  спо собствуют  деэтимологизации  языковых 

единиц  и  неправильному  пони манию  их  морфологической  природы, 

что  безусловно,  нежелательно  в  деле  практического  изучения  языка.  И, 

в-третьих,  наблюдаемые  в  инди видуальных  произношениях  отклонения  у 

представителей различных диа лектов (и нередко одного и того же диалекта) 

уйгурского  языка  привели  бы  к  разнобою  в  правописании.  Например: 

жутурмақ  –  жүтүрмәк  –  уштурмақ  (потерять,  терять),  утмақ  –  уштмақ; 

(выиграть, обыграть), бараттим – барайттим (я пошел бы) и т. д.

Надо  заметить,  что  фонетический  принцип  правописания  в  уйгур-

ском  языке  имеет  большее  распространение.  Всевозможные  изменения, 

происходящие в корне слов, производных основах и грамматических фор-

мах;  последовательно  отражаются  на  письме  соответственно  фонетичес-

кому  принципу:  кәл  –  келип  (приходя),  ат  –  ети  (его  имя,  лошадь),  бу рун 

– бурни (его нос), бала – балилир-и (их дети), бол – бол-у-ду (бу дет) и т. д. 

По этому принципу сохраняет свое традиционное написание значительная 

часть простых и слитных слов: тағақ (>тара-ғақ) – рас чески, оғақ (>ор-ғақ) 

–  серп,  өдәк  (>ордәк)  –  утка,  көмәч  (>көммә  аш)  –  лепешка,  спеченная  в 

золе, көмүқонақ (көммә қонақ) – кукуру за, тахтуш (>тахта беши) – полочки 

на  стене,  кокат  (>көк  oт)  –  зеле ная  трава.  Некоторые  сочетания  слов 

благодаря  этому  принципу  полу чают  слитное  оформление;  иначе  говоря, 

наряду  с  полной,  развернутой  формой  они  имеют  и  стяженные  формы: 

келип+ятиду 

–келиватиду (идет), чиқип+ятиду – чиқиватиду (выходит), 

көрүп болупту –көруп бопту (уже посмотрел), шәһәрдә қелипту – шәһәрдә 

қапту (он остался в городе), турар еди – туратти (он бы жил), келәр едим – 

113

келәттим (я бы пришел) и т. д. Подобное дублирование универбационных и 

синтагматических сочетаний наблюдается и в других языках.

В  соответствии  с  морфологическим  принципом,  как  известию 

значащие части слова (морфемы) пишутся всегда одинаково, благодаря чему 

сохраняются  исходные  морфологические  формы,  независимо  оттого,  как 

они произносятся. Этот принцип позволяет дифференцированно подойти к 

исходным формам тех или иных основ и грамматических показателей, что 

даст возможность устранить существующий разнобой и орфографический 

параллелизм в их правописании. Например: 

Исходная форма

основы

Произношение

Написание

атақ-лиқ

жирақ-тин

қуруқ-димақ

қар-и

бар-имни

керәк-лик

көк-ләм

ач-қуч

күч-лүк

көрүн-гән

бара-мән

атағлиқ

жирахтин

қуруғдимақ

(не қери)

(не беримни)

керәглик

көһләм

ашқуч

күшлүк

көрүңгән

баримә

атақлиқ

жирақтин

қуруқдимақ

қари

баримни

керәклик

көкләм

ачқуч

күчлүк

көрүнгән

баримән

Или: жасап (а не жаваб), бап (a не баб), азат (а не азад), жуган (а 

не жуван), жуга (а не жува), қайча (а не қача), хелә (а не хели), түлкә (а 

не тулки), бөрә (a не бөри) и т. д.

Наличие  в  уйгурском  языке  ряда  стабилизованных  аффиксов  (-и, 

-ни,  -ниң,  -ду,  -сиз,  -мән)  играет  определенную  роль  в  проведении 

морфологического принципа правописания. Тем не менее, и этот принцип, 

подобно  фонетическому,  не  всегда  находит  свое  последовательное 

применение на письме. Например: не мәктипим, а мәктивим (моя школа), 

не мишкапим, а мишкавим (мой мешок), и наоборот, не живи, что следо-

вало бы ожидать, а жипи (его нитка), не қеви, а қепи (его мешок, фут ляр), 

не қулуви, а қулупи (его замок), не чевип, а чепип (бегая, скача).

В  связи  с  анализом  новых  «Правил  уйгурской  орфографии», 

необходимо  остановиться  еще  на  одном  общем  вопросе.  Указанные 

114

«Правила»  составлены  в  соответствии  с  особенностями  и  состоянием 

развития  языка  уйгурского  населения  Советского  Союза.  Это  видно 

из  приведенных  примеров  в  «Правилах»,  которые  в  фонетическом  и, 

особенно,  лек сическом  отношении  отражают  некоторые  своеобразия 

языка советских уйгуров, претерпевающих благотворное воздействие со 

стороны русско го и других народов нашей страны.

Известно, что язык уйгурского населения СССР в общем структур-

ном  отношении  не  отличается  от  языка  уйгурского  народа,  компактно 

представленного  в  Синьцзян-уйгурском  автономном  районе  КНР. 

Поэто му  спорадически  встречающиеся  между  ними  языковые  явления 

(диалектальные, терминологические) не могут отрицательно отозваться в 

общности и научных принципах орфографического кодекса, призванного 

быть вполне доступным и для зарубежных уйгуров, независимо от того, 

каким  алфавитом  они  пользуются.  Другими  словами,  вопрос  об  учете 

общих закономерностей и тенденции развития современного уйгурского 

общелитературного языка имеет немаловажное значение при разработ-

ке  и  дальнейшем  усовершенствовании  его  орфографических  правил. 

В  но вых  правилах  неплохо  отражены  эти  общие  моменты  фонетико-

морфологических  законов  уйгурского  языка.  Нельзя  не  отметить,  что 

любая система рациональной орфографии, даже, так сказать, идеальные 

пра вила, ставящие целью фиксировать нормы литературного языка, не 

мо гут претендовать на полноту охвата всех случаев литературных явле-

ний, не говоря уже о диалектальных различиях в языке. Вследствие это го 

новые, уточненные правила уйгурской орфографии не могут быть все-

объемлющими  по  той  простой  причине,  что  современный  уйгурский 

ли тературный  язык,  как  и  многие  литературные  языки  народов  СССР, 

на ходится в стадии своего дальнейшего развития и всемерного обогаще-

ния, а по ряду грамматических и фонетических явлений – в стадии его 

становления.  Поэтому  правописание  слов,  оказавшихся  за  пределами 

«Правил», должно быть обусловлено лишь специальным орфографиче-

ским словарем.

Принятые  «Правила»  предусматривают  правописание  гласных 

и  согласных  звуков,  корневых,  слитных,  парных,  сокращенных  и 

служебных  слов,  а  также  сложных  глаголов  и  заглавных  букв.  Нет 

надобности  останавливаться  на  характеристике  всех  этих  вопросов, 

рассматриваемых  в  «Правилах».  Мы  хотим  из  них  выделить  наиболее 

существенные  момен ты,  представляющие  собой,  на  наш  взгляд, 

определенный лингвистиче ский интерес.

115

Следует отметить, что вопрос о позиционных взаимоотношениях и 

закономерностях чередований гласных и согласных звуков, по сравнению 

с  прежней  практикой,  в  данном  своде  орфографических  правил 

получил свое освещение и дальнейшую детализацию, что, безусловно, 

способствует  устранению  существующего  разнобоя  в  этой  области. 

Укажем  лишь  на  два-три  случая.  Так,  например,  благодаря  строгой 

дифференциации  позиционных  положений  звуков  и  их  употребления 

выгодно отличаются правила о написании гласных е, о, ө. Ясно оговорено 

что,  во-первых,  в  собственно  уйгурских  словах  дальше  первого  слога 

они  не  встречаются  (егә  –  обладатель,  хозяин,  отун  –  дрова,  көләм  – 

объем), поэтому вмес то слышимого о или ө во втором и третьем слогах в 

обязательном поряд ке пишутся и или ү, что, в свою очередь, исключает 

существовавший до ныне орфографический параллелизм тоху (не тохо) 

– курица, тону (не тоно) – тандырь, туму (не тумо) – грипп, насморк, 

полу  (не  поло)  –  плов,  төмүнә  (не  төмөнә)  –  большая  игла,  төмүрчи 

(не төмөчи) – куз нец и т. д.; во-вторых, гласные е, о, ө дальше первого 

слога  встречаются  исключительно  в  производных  основах  (слитных  и 

сложных образова ниях, а также в заимствованных иноязычных словах): 

язивериң – пишите дальше, продолжайте писать, қариғожа – скворец, өп-

чөрә – кругом, вокруг, сода-сетиқ – торговля; или: чирко – церковь, шаңхо 

– шутка, насмешка, электрон – электрон и т. д

Обычно звонкие согласные б, в, г, д, (за исключением: чиг, қув) в 

конце собственно уйгурских слов не встречаются; этой закономерности 

подчиняются все арабо-иранские заимствования: азап (не азаб) – муче ние, 

ижат (не ижад) – творчество. Исключение составляют интернациональные 

слова и термины, но к ним присоединяются аффиксы, начинаю щиеся с 

глухого звука: клуб-қа – в клуб, клубу, завод-тин – из завода, педагог-қа – 

педагогу, архив-тин – из архива и т. д. При этом следует иметь в виду, что 

аффиксальные гласные являются гласными заднего ряда.

Вопрос  о  чередовании  гласных  и  согласных  в  «Правилах» 

рассматривается в связи с такими характерными для уйгурского языка 

фонети ческими  явлениями,  как  регрессивная  ассимиляция,  редукция, 

лабиаль ная и губная гармония звуков, так как отдельные затруднения в 

право писании связаны с этими явлениями. Так, в силу обратного влияния 

индифферентного и гласные а, ә чередуются с е. Например: баш – беши 

(его голова, начало), әл – елим (моя страна). Но как показывают факты 

языка,  этот  закон  не  всегда  последователен,  т.  е.  есть  и  такие  слова,  в 

которых  слогообразующие  а,  ә  не  подвергаются  обратному  вли янию 

116

и: саз – сази – его музыка, мелодия, тар – тарим – мои струны, тәр – тәри 

–  его  лицо,  облик,  бәш  –  бәши  –  пять  из  них.  Этот  случай  в  «Правилах» 

обусловливается  постоянством  ударения,  что  считается  теоретически 

мотивированным.  Нередуцированность  гласного  а,  ә  последнего  слога  в 

двухсложных основах также объясняется наличием постоянного ударения на 

нем. Ср.: балá – ребенок, балисú – его ребенок, но балá – беда, балáси – его 

беда; аналогично этому: талáға (а не талиған – на улицу, во двор, тохтáми (а 

не тохтими) – его решение, заключение, қәләгә (а не қәлигә) – в город, городу, 

қәрәли (а не қәрили) – его срок, Москвáдин (а не Москвидин) – из Москвы, 

кандидáти (а не кандидити) – его кандидат и др.

Одним  из  спорных  вопросов  уйгурской  орфографии  является 

непоследовательность  проведения  губной  и  палатальной  гармонии.  В 

прежних  «Правилах»  вопрос  о  гармонии  гласных  был  решен  несколько 

паллиа тивно, т. е. в виду недифференцированности и уточненности границы 

действия  этого  закона  часто  нарушалась  гармоничность  гласных  в  общей 

морфологической структуре слов по их палатальному и лабиальному рядам. В 

новых «Правилах» мы находим несколько иное практическое решение этого 

вопроса. Так, к односложным словам с губным слогообра зующим гласным 

присоединяются  аффиксы  (за  исключением  стабилизованных)  с  губными 

согласными: қол-ум – моя рука, көз-үм – мои глаза, бур-ул – повернуться, тол-

уқ – полный и т. д. Так же по палаталь ному ряду: бар –берипту – он сходил, 

ходил, там-темим – капля, бил – билим – знание.

Закон  губной  и  лабиальной  гармонии  значительно  осложняется  в 

многосложных словах и при дальнейшем изменении их морфологической 

структуры.  Если  в  первом  слоге  многосложной  основы  имеется  один  из 

губных  гласных,  но  замыкающий  его  последний  слог  состоит  из  негуб-

ного  гласного,  то  к  ним  присоединяются  аффиксы  лабиального  ряда,  хо-

тя  в  произношении,  в  силу  прогрессивной  ассимиляции,  последний  слог 

подвергается губному влиянию, например: қулақ – қулиғим (а не қулуғум) 

– мои уши, жүрәк – жүригим (а не жүрүгүм) – мое сердце, сөзлә – сөзлимәк 

(aне сөзлүмәк) – говорить, ойлан – ойлиниш (а не ойлунуш) – имя действия 

от ойланмақ, бол-а – болиду (a не болуду) – будет, төгә – төгигә (a не төгүгә) – 

верблюд и т. д. Влияние губного гласного первого слога на качество гласного в 

замыкающем слоге фик сируется, когда последним является индифферентный 

и. Например: оқи – оқудум (а не оқидим) – я читал, тоши –тошудум (a не 

тошидим) – я переносил, қори – қоруйду (a не қорийду) – он охраняет и т. 

д. Таким образом, надо признать, что подобное решение вопроса по части 

гармо нии  гласных,  даже  при  наличии  некоторых  погрешностей  против 

117

фонети ческой истины, находит свое практическое оправдание и фактически 

уст раняет существующий разнобой в правописании.

В  «Правилах»  более  детально  представлено  правописание  советско- 

интернациональных  слов  и  терминов;  наблюдается  новизна  и  в  части 

написания заимствованных слов из других языков.

Принцип  правописания  интернациональных  слов  в  их  точном 

соответствии  с  формой  именительного  падежа  русского  литературного 

язы ка  практически  оправдал  себя.  Но  не  совсем  гладко  обстоит  дело  с 

правописанием этого ряда слов при их дальнейшем изменении на почве уже 

грамматического закона уйгурского языка. Поэтому в новых «Правилах» этот 

вопрос нашел свое конкретное отражение. Так, советско-интернациональные 

слова,  а  также  топонимические  названия,  оканчивающиеся  на  двойные 

согласные нк, нг, мб, ск, мб, при присоединении к ним аффиксов принимают 

после  себя  «вставочный»  беглый  и:  танк-и-дин  –  из  танка,  митинг-и-ға  – 

на митинг, ромб-и-си – его ромб, Мурманск-и-дин – из Мур манска и др. И, 

наоборот, в словах, оканчивающихся на двойной сс, лл, мм, тд, последний звук 

(с, л, м, т, д) выпадает, когда к ним присоединяются аффиксы, начинающиеся 

с аналогичных звуков (-сиз, -си, -лар, -ма, -му, -тин, -та и т. д.). Например: 

процесс – процес-сиз – вне процесса, металл – метал-лар – металлы, грамм – 

бир грам-му – ни одно го грамма, ватт – он ват-тин – по десяти ватт. Как видно, 

подобные  правила  вызваны  в  целях  избежания  стечения  трех  одинаковых 

гласных звуков (ллл, ссс).

Таким  же  образом  определяется  правописание  усвоенных  русско-

интернациональных слов, как съезд, поезд, в которых при присоединении 

аффиксов  опускается  конечный  д:  съези  (а  не  съезди)  –  его  съезд;  поезға 

(а не поездға) – поезду, Или: руль – рули (не рульи) – его руль, но роль-ни 

–  роля,  артель  –  артелиң  (нe  артельиң)  –  твоя  артель,  но  артель-дин  –  из 

артели. Таких конкретных правил достаточно много. Среди них некоторые 

выгодно отличаются и своей гибкостью. Имеется в виду здесь правописание 

таких русских слов, как облус – область, сот – суд, гезит – газета, үстәл – 

стол,  йәрмәңкә  –  ярмарка,  чөлмәк  –  челнок,  сәрәңкә  –  серанка,  которые 

вошли в уйгурский язык устным путем далеко до Октябрьской революции и 

претерпели значительные фонетические изменения.

В  отношении  правописания  арабских,  иранских,  китайских  и 

других заимствований в «Правилах» придерживается преимущественно 

фонетический принцип, отражающий устное произношение этих слов. 

Но  эта  вполне  правильная  тенденция  иногда  сталкивается  с  вековыми 

устоями  письменной  традиции,  сложившейся  на  основе  арабской 

118

графики. В связи с этим мы часто наблюдаем большой разнобой в написании, 

в част ности, арабских слов с особым гортанным согласным (айн) и гортанным 

взрывным  согласным,  изображающимся  в  арабской  графике  специаль ным 

значком («хамза»). В одном случае эти непроизносимые арабские согласные 

заменяются, например, долготой на письме (маарип – просвещение, мәнпәәт 

– выгода, интерес, таам – пища, трапеза, саат – часы, паалийәт – деятельность, 

тәәллуқ – свойственный), в другом, в соответ ствии с нормой произношения 

языка, передаются беглым гласным и (хам әшия – сырье; миқияс – масштаб, 

пеил  –  глагол,  қаидә  –  прави ло,  вәқиә  –  случай,  событие,  муражиәт  – 

обращение,  шеир  –  стих),  а  в  третьем  случае  обозначаются  графически, 

разделительным твердым знаком (сүръәт – темп, сүнъий – искусственный, 

қәтъий – категори ческий, сәнъәт – искусство, мәшъәл – факел).

Определенную  сложность  до  сих  пор  представляло  правописание 

арабской

45

формы  прилагательного  на  -ий,  -вий.  Конечный  й,  являю-

щийся «немым» признаком этой формы, в прежних «Правилах» обычно не 

фиксировался, хотя наличие его в произношении было вполне очевид ным. 

Это положение привело к омонимическому совпадению двух грамматических 

форм, к смешению -и, -ви (фактического -ий, -вий) с формой местоименно-

притяжательного аффикса 3-го л. и. Ср.: тарихи материа лизм – исторический 

материализм, и дөләт тарихи — история государ ства.

Узаконение  этой  формы  в  уйгурском  языке  новыми  «Правилами» 

должно  быть  принято  одобрительно.  Однако  следовало  бы  научно 

мотивировать и уточнить границы ее употребления. Известно, что в араб ском 

языке форма прилагательных на -и

йун

, -ви

йун

, обозначает не по нятие качества, 

а принадлежность, отношение к предмету, выражен ному существительным, 

и  т.  д.  Но  в  уйгурском,  как  и  в  некоторых  тюркских  языках

5

,

6

этой  форме 

придается  расширенное  значение  суффикса  образования  относительных 

прилагательных,  причем  не  только  от  су ществительных  арабского 

происхождения,  но  и  от  усвоеных  иранских  советско-инернациональных 

слов:  шәхсий  –  личный,  частный,  йдеявший  –  идейный,  партиявий  – 

партийный.  Поэтому  подлежит  уточнению  формулировка  §  46  «Правил». 

Было бы целесообразнее дифференцировать случаи, когда указанная форма 

образует  относительное  прилагательное  от  самостоятельных  корневых 

слов (типа: тарих – тарихий, ижат – ижадий, роһ – роһий, хусус – хусусий, 

мәна – мәнавий, идея – идеявий) и случаи, когда она является неотделимой 

частью формы слова, где выде ление -ий, -вий как аффикса возможно только 

4   Это форма имеется и в иранских языках.

5    А.К.Боровков.  К  вопросу  узбекской  орфографии.  Сб.:  «К  вопросам  узбек ской 

орфографии и терминологии». Ташкент, 1952, стр. 10–11.

119

искусственно. Например; сиясий (а не сияс-ий) – политический, миллий (не 

милл-ий) – национальный.

Некоторую  оговорку  требует  употребление  этой  формы  с  такими 

основами, как мадда – мадий – материальный, адди – аддий – простой, а также 

написание собственных имен и фамилий в форме: Махмут Қәшқәрий, Лутфий, 

Рози Қадирий и др. Едва ли можно уложить все эти случаи в одно правило, не 

учитывая особенности каждого из них.

Наиболее  спорным  вопросом  уйгурской  орфографии  следует  приз-

нать вопрос о правописании сложных слов. Все споры и разногласия в этой 

области в конечном счете связаны с теоретической неразработан ностью самого 

принципа раздельного или слитного написания сложных слов. Этот вопрос 

по  существу  является  предметом  изучения  лексиколо гии.  Однако  мы  часто 

сталкиваемся  с  ним  на  почве  их  правописания.  Но  «Правила»  орфографии 

не  есть  теоретическое  исследование,  поэтому  они  чаще  удовольствуются 

практическим решением вопроса.

Следует  констатировать,  что  в  письменной  практике  многих  тюрк ских 

языков до последнего времени имело место стремление к слитному написанию 

самых  различных  форм  сложных  слов.  В  одном  случае  оно  мотивируется, 

оправдывается  семантическими  или  фонетическими  соображениями,  а  в 

другом  –  просто-напросто  ориентацией  на  русские  правила  правописания 

сложных  слов.  Безусловно,  подобное  механическое,  ничем  не  оправданное, 

перенесение  правил  одного  языка  в  правила  дру гого  языка  не  дало 

положительных результатов. Ср. каз.: темір жол (раздельно) – железная дорога, 

но теміржолшы (слитно) – железно дорожник.

В указанных же «Правилах», главным образом учитывается тенден ция 

раздельного написания сложных слов. Например: һеч ким – никто, һеч қандақ 

– никакой, һәр дайим – всегда, бир аз – немного, чуть, гайи бир – некоторый и 

др. Несмотря на это, нельзя было не учитывать и такие факты, как отсутствие 

номинативного  значения  и  самостоятель ности  отдельных  компонентов 

сложных слов, об их идиоматичности, а также фонетической спаянности и 

цельнооформленности, достигнутые в результате исторического развития. Все 

это служит мотивом для слит ного написания определенного разряда сложных 

слов.  Например:  ләйлиқазақ  –  степной  мак,  қариқат  –  черная  смородина, 

ақсақал  (не  ақсақал  –  белая  борода)  –  старший,  почетное  лицо,  текисақал 

(aне текә сақал – козлиная борода) – молочай, көкташ (не көк таш – зеленый 

камень) – медный купорос, арай (из ара ай) – старое название меся ца; немишкә 

(из немә ишқа) – почему и др. Сюда относится и написа ние личных имен и 

топонимических названий типа: Тохтибақи, Һәмра-бүви, Яркәнт, Ақсу и др.

120

Итак, следует отметить, что новые «Правила орфографии современ-

ного уйгурского литературного языка» вносят определенный вклад в де-

ло развития уйгурского языкознания. В то же время они не претендуют 

на  полноту  охвата  всех  случаев  уйгурского  правописания  и  всех 

закономерностей, вытекающих из него, радикальное решение которых в 

настоя щее время нельзя требовать, так как оно связано со всесторонним 

иссле дованием  и  детальным  описанием  фонетики,  морфологии  и 

синтаксиса  уйгурского  языка,  как  в  плане  его  литературного,  так  и  в 

плане диалектального бытования.

АН КазССР Серия филологии и искуствоведения

Выпуск 3(15) (отдельный оттиск)

Алма-Ата, 1960. с. 86-93.

жүктеу/скачать 2,8 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: