Безлюдное место
жүктеу/скачать 2,85 Mb.
|
| Глава 17. Запах водки
В начале 2017 года Артем Дубынин узнал, что в Иркутской области орудует еще один серийный преступник — коллега рассказал оперативнику, что в Тулуне, городке в 350 километрах от Ангарска, происходят похожие друг на друга изнасилования женщин. «Я пошел к своему начальству: „Говорят, что есть еще один маньяк“, — вспоминает оперативник. — Мне ответили: „Ну да, есть“. — „А можно мне с материалами ознакомиться?“ — „Ну, бери и знакомься“». Дубынин раздобыл материалы — и понял, что преступления продолжаются не первый десяток лет. Одной из жертв насильника стала 16-летняя Маша. Летней ночью 2006 года она приехала на поезде в родной Тулун как раз из Ангарска, куда семья отправила девушку оканчивать школу под присмотром старшей сестры. Несмотря на то что ее поезд прибывал в город в три часа ночи, Маша сказала родителям, что встречать ее не надо. Выйдя с платформы в Тулуне, она поднялась на мост, чтобы перейти железнодорожные пути, и услышала за спиной шаркающие шаги — за ней, прихрамывая, шел мужчина. Как потом выяснится, отец девушки в это время ждал ее в машине с другой стороны виадука — он все-таки на всякий случай приехал ее встретить, — но она не заметила его машину, а он ничего не увидел и не услышал. Прождав около 10 минут, мужчина решил, что дочь не приехала (родители не были уверены в том, на какой именно день она взяла билет, а мобильного телефона у него не было), и отправился домой. Маша поначалу никак не отреагировала на преследователя — как она вспоминает спустя полтора десятка лет, «тогда я была молода, ничего не боялась, боксом занималась». Когда мужчина ускорил шаг и напал на нее с ножом, было уже поздно. «Он потащил меня в общественный туалет, сказав „Не кричи, делай все, что я скажу, или вставлю тебе в горло нож“. А смысл был кричать в три утра? Ноги у меня сделались ватные, и я поняла, что мне не стоит делать ничего лишнего — еще зарежет меня, — рассказывает Маша. — Потом произошел половой акт, во время которого он спросил мою фамилию. Я назвалась. В этот момент он с меня слез и попросил показать паспорт, а потом быстро оделся и сказал: „Через 5 минут уходи, будешь заявлять в полицию, будет плохо, я знаю, где ты живешь“». Насильник знал ее отца, который торговал лесом и был известным в городе бизнесменом: как говорит девушка, обычно, когда ей что-то не нравилось, она говорила, кто ее папа, после чего к ней никто не лез. Полуодетая Маша выбежала на дорогу и поймала машину. У дома водитель несколько раз посигналил и позвонил в дверь — родители вышли на улицу, мать сразу увела Марию в дом, а отец еще какое-то время общался с таксистом. «А потом мы поехали в милицию, — рассказывает Маша. — Там у моих родителей спросили, будут ли они писать заявления — а то „ведь девчонка молодая, может, сама захотела“». Заявление они, конечно, написали, но его не хотели принимать, пока отец кому-то не позвонил. Девушку допросили, и она описала преступника: «большие брови, усы, волосы черные, мордатый». У Маши забрали одежду, в которой она была во время изнасилования и отпустили. Четыре года спустя ее снова вызвали на допрос — и она увидела, что вещи все так же сложены в том же пакете. «Было ощущение, что там никто не работал — просто делали вид, — вспоминает женщина. — Тем временем в городе стали говорить, что он продолжает насиловать. Просто заявления не все девушки писали — не хотели позориться». Отец Марии несколько месяцев пытался самостоятельно выйти на след преступника. Один его знакомый рассказал, что в Нижнеудинске (городке в 120 километрах от Тулуна) есть человек, который хромает и «за девушками приглядывает по ночам», — но, когда отец нашел его, выяснилось, что в момент изнасилования мужчины в Тулуне не было. «Папа был страшно зол, что так все произошло, еще его очень нервировало, что этот человек знает его, — рассказывает Мария. — Сейчас смешно об этом говорить, но, когда папа у меня спросил „На кого он похож?“, я ответила: „На тебя!“ Папа еще пошутил: „Ну, я там точно не был“». Сама девушка несколько месяцев боялась одна выходить на улицу, а в темное время суток чувствует себя неуютно до сих пор. «Все равно ты запомнишь это на всю жизнь, как бы ни старался забыть, как страшный сон. Я и сейчас помню все, как будто вчера случилось», — говорит Маша. Допросы, на которые ее регулярно вызывали — сначала тулунские оперативники и следователи, потом иркутские и ангарские, — тоже не давали выкинуть из памяти ту ночь. Сейчас 30-летняя Мария — светловолосая девушка с ярким маникюром — работает в агентстве недвижимости в центре Ангарска. Из многочисленных жертв тулунского маньяка она оказалась самой активной: «Я с детства была пробивная, но *********** [разгильдяйка], — поясняет она. — У меня папина натура». Мария много лет пыталась добиться того, чтобы нападения на нее и на других женщин были расследованы, а в 2017 году написала и отправила жалобы на бездействие полицейских и следователей в МВД, прокуратуру, Следственный комитет и даже программу «Пусть говорят». Только после этого дело наконец сдвинулось с мертвой точки — его решили передать «маньячной группе», которая в этот момент продолжала заниматься оперативным сопровождением процесса над Михаилом Попковым. Написать обращения в высшие инстанции Марию попросил Артем Дубынин. Изучив материалы дела, оперативник предложил коллегам, чтобы он и другие сотрудники «маньячной группы» поделились своим опытом и включились в работу по поиску преступника. Соответствующие рапорты он отправлял в Следственный комитет, разговаривал об этом и лично с Евгением Карчевским — но внятного ответа от начальства так и не получил и тогда решил попробовать действовать через пострадавших. «Пришлось помочь составить жалобы как бы на самих себя», — смеется он. По его словам, руководство в какой-то момент обо всем догадалось, но он «сделал круглые глаза», да и цели они к тому моменту уже добились: дело передали «маньячной группе». В начале 2018 года Дубынин и его коллеги приехали в Тулун и начали подробно выяснять истории жертв маньяка. В конце сентября 2003 года 22-летняя Диана, работавшая тогда продавщицей в продуктовом, вышла погулять с племянниками во двор своей пятиэтажки. Пока малыши играли на детской площадке, девушка случайно услышала разговор двух соседок. — Дня три назад я такой крик ночью слышала! — говорила одна из них. — Девчонки молодые кричали… Диана подлетела к женщинам и сказала им: — Это я кричала. Нас маньяк поймал. Вы почему милицию не вызвали? Почему? — Кто ж знал? — ответила соседка, опустив глаза. — Я в киоске в ночную работала. Именно мимо этого киоска за три дня до того мужчина с ножом вел Диану и ее двоюродную сестру Инну — она была на год младше и работала бухгалтером в школе. Они возвращались из гостей — ходили к общей подруге знакомиться с дочкой, которую та только родила. Время было непозднее — около десяти вечера; девушки шли вместе, потому что жили в соседних домах: Диана снимала квартиру вместе со старшей сестрой, Инна осваивалась в собственной квартире, которую ей купили родители. Проходя мимо стройки, они внезапно услышали чьи-то шаги — а потом Диану кто-то схватил за шею. Сначала она было подумала, что это кто-то знакомый, но, когда девушка попыталась освободиться, нападавший ножом порезал ей руку. Кровь брызнула на юбку, и Диана поняла, что это не шутки. От того пореза у нее до сих пор остался небольшой шрам — на ладони у основания пальцев. Девушка тогда уже слышала что-то о маньяке — даже если о нем ничего не знали в полиции, в городе говорили, что на девушек кто-то нападает. Сама Диана думала, что с ней ничего такого никогда не произойдет, хотя за 10 дней до той злополучной прогулки с Инной неподалеку от той же стройки неизвестный изнасиловал их 13-летнюю родственницу. «Я почувствовала, что он Инку отталкивает и подумала: „Ничего себе, одна я не останусь“, — схватила ее и уже никуда от себя не отпускала», — продолжает рассказывать Диана (ее двоюродная сестра отказалась обсуждать со мной тот случай). Девушка уверена, что маньяк схватил именно ее, потому что она в тот вечер надела юбку — а на Инне были брюки. «Он держал меня, угрожая ножом, сказал, если побежишь — вторую прикончу, — вспоминает Диана. — Здесь уже сработал инстинкт самосохранения, я боялась пошевелиться, чтобы он ничего не сделал с Инной». Так, втроем, они прошли мимо того самого ларька, где работала соседка, и свернули к недостроенному корпусу школы. В абсолютной темноте мужчина расстелил на землю куртку и приказал девушкам лечь на нее, чтобы было удобнее их держать. А потом на протяжении нескольких часов пытался изнасиловать. По словам Дианы, с ней у него так ничего не получилось: «У него, простите за выражение, даже не встал. Он пальцами „туда“ лез — там потом грязь была, — издевался, говорил „Cейчас будете лесбиянничать у меня“, но изнасилования как такового не было — именно предметом этим своим. Да и как он мог это сделать, если второй рукой держал Инку? А если бы он на нее залез, я бы могла его в этот момент чем-то шибануть». Согласно материалам уголовного дела, половой акт с одной из девушек — с Инной — длился около 20 минут; другой девушке мужчина, у которого не было эрекции, толкал во влагалище пальцы. Диана кричала — мужчина злился и «набил» ей на голове серьезную гематому. Не кричать ее просила и ее двоюродная сестра: она боялась, что в гневе маньяк их убьет. Через некоторое время насильник уснул прямо на Инне. Нога мужчины лежала на Диане. Двоюродная сестра сказала ей: «Сколько можно уже, давай, хотя бы ты вырывайся» — но, когда Диана попыталась дернуться, мужчина проснулся и снова крепко схватил ее. Сбежать она смогла, только когда он «конкретно захрапел». Было около четырех часов утра. От стресса Диана не сразу поняла, как ей выбраться из здания: все это время они были на втором этаже, а лестницы нигде не было видно. Вдруг она услышала звуки: ширк, ширк, ширк — насильник проснулся и начал ее искать. Она спряталась, боясь пошевелиться, и услышала, как Инна попыталась сбежать, а мужчина быстро догнал ее и спустил вниз по лестнице. Через оконный проем в тусклом свете уличного фонаря она увидела, как он куда-то ведет ее двоюродную сестру, угрожая ножом. Уже потом Диана узнала, что на улице маньяк второй раз изнасиловал Инну. Диана нашла пожарную лестницу, сваренную из железных прутьев, спустилась вниз и побежала звать на помощь на ближайшую автостоянку. «Я прибегаю туда вся в крови с ободранными коленками, — вспоминает она. — А один из водителей спросил у меня только, где я живу и сказал: „Ну тут ты уже сама добежишь“». Дома девушку встретила сестра — «чуть ли не за грудки схватила, стала орать, говорила: „Я так переживала, ты где была?!“» Диана кричала в ответ: «Вызывай милицию, он еще Инку держит, он ее убьет». В милицию пошли звонить к соседям напротив — стационарного телефона тогда дома не было. Инна пришла спустя 20 минут — сказала, что маньяк перетряхнул ее вещи, снял с нее часы, взял две шариковые ручки и отпустил. Приехавшим милиционерам Диана кричала, что насильника можно еще поймать, далеко он уйти не мог — автобусы в это время еще не ходили. Но оперативные сотрудники отреагировали без энтузиазма: «Да ну. Не поймаем мы никого». Следующие несколько часов девушки провели в ожидании — они были все в крови и грязи, но мыться было нельзя: сидя в дежурной части, Диана и Инна ждали, пока главный прокурор приедет на работу. Опрашивавшие их оперативники то и дело отпускали замечания вроде «Нечего было в такое время шариться», или «Сидели бы дома, ничего бы не произошло», или «Ходили по закоулкам — вот он вас там и выхватил». «Получается, что в 10 вечера обычным людям гулять нельзя — в это время маньяки гуляют», — возмущается Диана. В конце концов из милиции их с Инной повезли в морг — почему-то сняли побои и провели медосвидетельствование именно там. У обеих девушек по всему телу были порезы и ссадины; у Дианы — еще и гематома на голове. На телах девушек нашли генетический материал — через много лет это помогло установить, что нападение было частью серии. Диана и Инна одними из первых составили фоторобот преступника: рост 160–165 сантиметров, возраст 35–40 лет, кудрявые темные волосы, на лице щетина, одет в короткую куртку темного цвета, темные брюки и кроссовки. Все эти детали девушки старались запомнить специально — а Инна, попросив прикурить, даже специально сделала сильную затяжку, чтобы осветить лицо мужчины и получше его рассмотреть. После этого их еще несколько раз вызывали на допросы — каждый раз с новыми оперативниками, которые спрашивали то же самое, что и предыдущие. После каждой такой беседы Диана долго не могла прийти в себя — просыпалась среди ночи и плакала. Вскоре она переехала в Иркутск, а в 2011 году вернулась в родной Тулун, чтобы навестить маму. Поезд прибыл в шесть утра, и Диана решила прогуляться до дома, который был всего в 15 минутах ходьбы: «Мне так хорошо было, светло, снег отбелил все. Утро, думаю, не вечер — ну и пошла». Когда на горизонте появился грузный мужчина в «аляске», Диане стало не по себе, и она ускорила шаг — решила, что срежет за пожарной частью и сразу окажется у маминого дома. Но мужчина ее опередил: «Он как накинулся! И опять этот нож, лезвие сверкает, а я как заору… Все, думаю, в этот раз мне точно не повезет». Нападавший вытащил из косметички Дианы три тысячи рублей — все, что у нее было при себе, — развернул женщину в сторону вокзала и сказал: «Шуруй туда, будешь орать, я тебя догоню и пораню». Когда она, крича, бежала от преступника, около нее остановился таксист и отвез ее домой. Диана попросила его вызвать полицию. «Да толку от вашей полиции?» — ответил он. Диана и сейчас живет в Иркутске — работает товароведом и вместе с мужем воспитывает дочь. В Тулун она ездит редко, как и вообще выходит из дома в темное время суток одна. «Я сейчас постоянно боюсь и за себя, и за ребенка, — признается Диана. — И вообще боюсь». Летом 2006 года 22-летняя Алина работала поваром в детском саду «Антошка». Рабочий день обычно начинался рано — приходить нужно было в полседьмого утра, чтобы принять у кладовщицы продукты на день и начать готовить завтрак. В то июльское утро Алина уже подходила к крыльцу детского сада, когда услышала шорох. Обернувшись, она увидела усатого голубоглазого мужчину лет 40 в синей рабочей ветровке, который немного запыхался: детский сад был расположен на небольшой горочке. «Ой, мужчина, вы меня напугали», — сказала прохожему Алина. Эта внезапная встреча ее ничуть не удивила: Алина часто встречала по утрам рабочих с угольного разреза, которые в это время шли с ночной смены в сторону автобусной остановки. Мужчина ничего Алине не ответил, а поравнявшись с ней, резко повернулся и схватил ее за шею. «Я заорала, но меня никто не услышал, утро было раннее — воспитатели обычно к семи приходили», — рассказывает женщина. Угрожая ножом, насильник поволок Алину в сторону кустов акаций, которые росли на территории детского сада, — она еще подумала, что, наверное, сейчас ее «на органы пустят»: тогда об этом много говорили и писали. То, что произошло потом, в материалах уголовного дела названо «половой акт в естественной форме». Алина помнит, что от мужчины сильно пахло перегаром, он закрыл ей лицо ее же сумкой, и все закончилось довольно быстро — насильника спугнула кладовщица, которая привезла продукты. Вырвавшись, Алина бросилась к коллегам, и работницы детского сада вызвали милицию. Одна из воспитательниц, которая в это время как раз подходила к зданию, потом рассказала оперативникам, что около 6:45 заметила мужчину, который быстрым шагом удалялся от здания. Несмотря на то что наряд приехал довольно быстро, по горячим следам найти преступника не удалось. В тот же день Алину повезли на допрос — спрашивали, в частности, не мог ли на нее напасть кто-то из родителей или сотрудников детского сада: милиция пыталась понять, есть ли связь между преступлением и местом, где оно произошло. Параллельно насильника стали самостоятельно искать муж и брат Алины: несколько вечеров подряд они патрулировали на машине район детского сада и даже привезли ей на опознание около пяти человек — но никого из них девушка не узнала. После изнасилования девушка попала в психиатрическую больницу — у нее началась депрессия, она всего боялась и почти не разговаривала с близкими. Две недели ей кололи успокоительные, а потом она попросила маму ее оттуда забрать. «Я сама себя переборола, — поясняет Алина. — Подумала, что жить так всю жизнь — не дело. Жизнь-то все равно продолжается. Но страх у меня и сейчас есть, он уже неизлечим». Много месяцев после изнасилования муж каждое утро провожал, а вечером встречал Алину с работы. В 2008 году, через два года после изнасилования, она случайно встретила маньяка в автобусе. «Он ехал на воскресный рынок, — вспоминает она. — Я зашла и прямо наткнулась на него глазами, увидела его бегающий взгляд, как у шизофреника, и тут же его узнала. На следующей остановке он вышел, и больше я его не видела, но после той встречи стала бояться, что он начнет меня преследовать». В детском саду «Антошка» Алина проработала еще четыре года — не уходила, потому что рабочих мест в городе было мало, да и от дома ходить было совсем недалеко. В 2010-м она прошла курсы повышения квалификации и перешла на должность заведующей столовой одной из тулунских школ, где и работает до сих пор. Там мы и встретились: мимо носились ученики младших классов (одна из них — дочь Алины, которая недавно пошла в первый класс), с кухни пахло тушеной капустой. За десять с лишним лет, что прошли после изнасилования, Алину вызывали на допросы несколько десятков раз. Каждый раз ей показывали все новые фотографии и говорили, что количество жертв маньяка растет, среди них даже оказалась знакомая девушки, — но больше ничего не происходило. С мужем они несколько лет назад развелись. На вопрос, не страшно ли ей сейчас рано утром ехать на работу, Алина отвечает так: «Мы с дочерью идем на автобус — у нас рядом остановка, и доезжаем досюда спокойненько: все освещается, все видно». Октябрьским утром 2008 года Марина вышла из дома в Тулуне, чтобы отправиться в Братск, где учился в институте ее 17-летний сын. Она шла по знакомой, но безлюдной в этот ранний час дороге и уже подходила к автостанции, когда на нее напали. «Передо мной из ниоткуда взялся черт — будто свалился, как в той сказке дедушка-гриб, — рассказывает женщина. — Поравнялся со мной и схватил за горло. На мне была шапка с козырьком, он надвинул ее мне на глаза и сказал: „Иди, молчи, только слово пикни, я тебя порежу“ — и приставил к горлу что-то острое». Уже позже в милиции Марина обнаружила на лице порез, бледный шрам от которого и сегодня напоминает ей о том утре. Мужчина повел Марину по узкой тропинке вдоль недостроенного роддома, завел в одно из брошенных зданий, бросил на землю и изнасиловал. «У него все быстро произошло — при нормальном раскладе, такого быть не должно», — рассказывает она. Лица насильника женщина не видела — шапка все еще была надвинута на глаза, — но запомнила запах свежей водки и солярки. Когда все закончилось, мужчина вытряхнул все содержимое Марининой сумки, вытащил кошелек (она везла в Братск 15 тысяч рублей) и спросил, нет ли на ней золота. «Какое золото у студентки?» — полушутя спросила она, воспользовавшись тем, что выглядит куда моложе своего возраста. Потом насильник спросил, местная ли она; Марина ответила, что приезжала в гости. После этого мужчина убежал — жертве показалось, что он «знал там каждый уголок, каждый сантиметр». На автостанции Марину ждал знакомый водитель маршрутки и муж сестры — хотел передать с ней в Братск посылку. С зятем они и поехали в милицию. Допрос начался «стандартно»: «А может, это все-таки твой знакомый был? Может, ты кому-то позвонила и сказала, что пойдешь там?» «Я говорю им: „Да, специально позвонила и сказала, что иду той дорогой, ждите меня“», — пересказывает свою беседу со следователями Марина. В участке она провела несколько часов — давала показания, проходила медицинское освидетельствование, опять давала показания. А когда Марина возвращалась домой, на нее напали снова. «Ударили в спину, попытались вырвать сумку из рук, волокли несколько метров по асфальту, пока я не заорала, — рассказывает Марина. — Господа следователи потом ржали надо мной: счастливая девушка два раза побывала в руках неизвестно кого». После того «не очень хорошего дня», как называет его Марина, она полгода мучилась от бессонницы — ходила на работу «как зомби». Не помогало и то, что она никому не рассказывала о случившемся — только если срывалась (при этом ей казалось, что многие и сами все знают, потому что видят, как она ходит то в полицию, то в Следственный комитет). Даже сыну и матери Марина не стала говорить про изнасилование — только про то, что по дороге на вокзал ее ограбили. «От того, что я расскажу маме, мне легче не станет, а зачем я буду волновать ее лишний раз? — объясняет женщина. — Ей и так со мной пришлось повозюкаться: она несколько месяцев меня и с работы встречала, и ночевала сколько раз со мной. Я думаю, что она в какой-то момент сама догадалась, но напрямую мы об этом с ней не говорили». Марина сходила к психологу, но и он не помог — отпустило ее только через некоторое время, да и то во многом потому, что она силой заставляла себя не думать о произошедшем и даже выложила из сумки газовый баллончик, который тоже напоминал о нападении. При этом раз в год ее вызывали на допросы — и «бессонные ночи возвращались». Марина до сих пор вздрагивает, если кто-то подходит к ней со спины ближе, чем на полметра. «Я никогда не думала, что в моем городе со мной может что-то произойти, — говорит женщина. — Я по роду своей деятельности знала улицы, о существовании которых некоторые и не подозревали». Шесть лет назад она получила предложение о работе в Иркутске — и сразу решила переехать; теперь, когда бывает в Тулуне, Марина не ходит «теми дорогами» и всегда старается обойти «то место»: «Пусть идти дальше, но надежнее». После встречи с маньяком она так и не смогла построить новых отношений. «Что я только уже не пыталась сделать: уехала в Иркутск, начала новую жизнь, курить начала, — рассказывает Марина. — Выпивать не люблю — да и не поможет это. Страх перед мужчинами есть все равно… Ну вот, опять бессонная ночь у меня будет». В 2019 году Марина получила официальное письмо с информацией о мужчине, который тем осенним утром напал на нее: преступника наконец задержали. Вскрывать письмо она не стала и приезжать на суд тоже не собирается. жүктеу/скачать 2,85 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|