Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук Научный консультант

 
34 
 
1 ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ  И ЭВОЛЮЦИИ КАЗАХСКОГО 
СТУДЕНЧЕСТВА  РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НА ПРИМЕРЕ САНКТ-
ПЕТЕРБУРГСКОГО, САРАТОВСКОГО, ТОМСКОГО И КАЗАНСКОГО 
УНИВЕРСИТЕТОВ 
   
1.1 
Количественная  характеристика  и  региональный  состав 
казахского студенчества 
Во  второй  половине  XIX  века  казахи  получили  доступ  в  университеты 
империи. 
Соответствующее 
решение 
правительства 
определялось 
необходимостью 
усовершенствования 
административно-управленческой 
структуры  в  областях.    С  целью  усиления  влияния  государства  в  крае 
актуализировалась  проблема  наличия    национальных  специалистов  в  системе 
управления  и  социального  сектора.  Университеты  находились  в  столичных 
городах  империи  –  Москве  и  Санкт-Петербурге  и  крупных  административных 
центрах.  Очевидно,  в  государстве  сохранялся  дефицит  университетов  и  как 
следствие  этой  причины  –  нехватка  квалифицированных  кадров  во  многих 
социальных сферах. Университеты точечно распределялись в городах, имевших 
административный  статус  с  высоким  удельным  весом  в  местном  населении 
управленческих  кадров.  Регионально  эти  города  отличались  от  других  в 
локально-территориальной 
зоне 
по 
стратегическому 
положению, 
экономической  значимости  и  социально-культурным  параметрам.  Таким 
образом,  процедура  организации  университетов  в  империи  диктовалась 
объективной  необходимостью  их  рассредоточения  в  городах  общеимперской 
значимости.  Социальную  основу  студенческого  контингента  на  начальной 
стадии составляли представители высших иерархических звеньев, прежде всего 
ориентированных  на  восприятие  инновационных  тенденций.  Значительную 
роль  сохраняло  финансовое  обеспечение  функционирования  университетов  и 
как следствие этого – платное обеспечение учебного процесса студенчества. 
Динамика  общемировых  политических  и  экономических  процессов 
оказывала влияние на изменение общественной ситуации в России. Дальнейшее 
включение  России  в  европейскую  цивилизацию  вызывало  изменения 
социального  устройства  и  системы  отношений.  Соответственно  общество 
реагировало на трансформационные процессы, вырабатывая новые ментальные 
особенности  с  соответствующим  психотипом  поведения.  По  солидной 
информативной базе и сообщениям многочисленных российских информаторов 
в  недрах  казахского  общества  происходило  коренное  преломление  в 
восприятии  государственно-светской  системы  просвещения.  Данная  модель 
образования  характеризовалась  многочисленными  изъянами,  но  в  сознании 
многих  граждан  ассоциировалась  как  единственная  реальность  проявления 
собственной  индивидуальности  в  рубежный  период  XIX-XX  веков 
утверждения  европоцентристской  модели  с  авторитарным  стилем  отношений. 
Очевидно,  высшие  слои  казахского  народа  оказались  восприимчивыми  к 
реформируемой системе образования по вертикальному принципу.  

 
35 
К 
основному 
ареалу 
расселения 
казахов 
по 
территориально-
географическому признаку оказались близки города Казань, Саратов и Томск, в 
которых функционировали высшие учебные заведения.  
Казань располагалась в Поволжье и с древних времен воспринималась как 
сосредоточие  европейско-русской  и  татарско-мусульманской  культур.  В 
сознании тюрков этот город традиционно ассоциировался с крупным духовным 
и ученым центром. Исследователь казахской литературы и фольклора М.Ауэзов 
отличал  значимость  Казани  как  важного  мусульманского  центра  в  сознании 
казахов [80, с.91].  Местные религиозные школы-медресе и мектебы отличались 
научностью  и  академизмом.  В  Казани сохранялись  сильные  позиции  местного 
татарского  купечества,  из  недр  которого  нарождалась  активная  на  российском 
рынке    татарская    буржуазия.  Пожалуй,  из  всех  тюркских  народов  империи 
именно  татары  отличались  наличием  отлаженной  схемы  тесных  торгово-
корпоративных связей на уровне межличностных и семейных отношений. 
С периода XV века в татарском народе формировалась система подготовки 
бюрократических  кадров,  пополнявших  имперскую  структуру  правления.  В 
Казани  в  то  время  сохранялся  высокий  удельный  вес  русского  населения, 
потенциально претендовавшего на получение высшего образования. По многим 
параметрам,  Казань,  прежде  всего,  естественно  исторически  сохраняла 
доминанту в восточных провинциях как индустриальный и культурный сектор 
концентрации  различных  конфессий.  Впоследствии  казахские  интеллигенты 
активно  сотрудничали  с  местными  татарскими  прогрессистами.  Достаточно 
отметить  наличие  в  городе  развитой  типографской  базы,  ставшей  в 
определенной 
мере 
основой 
эволюции 
казахской 
литературы 
и 
книгоиздательства.  Татарская  периодическая  печать  имела  распространение  в 
местном  регионе.  Актуально  сохранение  привлекательности  Казани  как 
важного города для уроженцев тюркских народов, в том числе и для казахов. 
Саратов  в  Поволжье    представлял  собой  крупный    городской    центр. 
Лингвистическое  название  города  импонировало  казахам.  Природно-
климатические  условия  лесостепного  региона  оказались  идентичны  условиям 
проживания  казахов.  В  городе,  равно  как  и  во  многих  других  центрах 
Восточного  Заволжья,  сохранялось  преобладание  татарского  элемента  в 
жизненно-важных  социальных  сферах.  У  казахского  населения  с  давних  пор 
сложилось  определенное  представление  о  Саратове,  население  которого 
отличалось  этническим  и  конфессиональнальным  многообразием.  Поволжско-
Приуральская  область  на  подсознательном  восприятии  казахов  смежной  зоны 
рассматривалась  как  один  из  очагов  исламской  цивилизации.  Этот  стереотип 
активно поддерживался всей динамикой общественных процессов. В частности, 
в данный период татарские представители составляли значительный удельный 
вес  населения  городов  Уральской,  Тургайской  и  Акмолинской  областей  и 
частично  других  регионов  этнотерритории  казахов.  Представители  татар 
энергично  способствовали  распространению  элементов  исламской  культуры, 
татарской литературы, различных методов обучения. 
Наиболее отдаленным городом от казахских областей являлся Томск. Этот 

 
36 
город возник  в Сибири после падения ханства Кучума. В  отличие от Казани и 
Саратова,  Томск  олицетворялся  населением  как  результат  следствия 
проникновения  в  местную  цивилизацию  уроженцев  из  западных    районов 
Российской  империи. В мировосприятии обывателя указанного периода и даже 
просвещенных  европейцев,  Сибирь  ассоциировалась  как  социально-
запущенный 
край, 
отвлеченный 
от 
мировой 
действительности. 
Соответствующий нелицеприятный колор закрепился за описываемой областью 
вследствие  результата  бесчисленной  череды  высылок  представителей 
различных  социальных  групп  и  оппозиционных  монархическому  режиму 
движений  из  европейской  части.  Восточная  Сибирь  с  крупным  центром 
Томском уступала более развитым областям Западной Сибири, на фоне которой 
выделялся  Омск,  имевший  к  тому  времени  сложившийся  административный 
статус. 
Многочисленные  хроники  российских  публицистов  пестрят  сведениями, 
характеризующими 
умонастроения 
местных 
европейских 
уроженцев, 
ориентированных  на  выезд  в  центральные  и  западные  губернии  [81,  с.134]. 
Многолетнее пребывание пришлых мигрантов в суровых монотонных условиях 
отражалось  на их повседневной жизни. Целевые аспекты имперской политики 
сохранения  целостности  государства  определили  вектор  ее  воздействия  на 
восточных  рубежах.  Следует  отметить,  что  уже  во  времена  действия 
Государственной  Думы  начала    XX  века  сибирские  депутаты  особенно 
настойчиво  подчеркивали  принцип  соблюдения  интересов  населения  Сибири, 
предоставления  региону  льготного  режима  функционирования,  активного 
проведения  социально-экономических  преобразований.  В  ракурсе  данной 
политики  в  1878  году  открывается  Томский  университет,  которому  суждено 
было  стать,  пожалуй,  наряду  с  Западно-Сибирским  РГО  важным  сектором  в 
культурно-научной жизни всей Сибири и близлежащей зоны Степных областей. 
Санкт-Петербург  имел  статус  столичного    центра  империи.  Различные 
казахские  депутации  в  этот  город  наглядным  образом  сохранялись  в  памяти 
казахов.  Аудиовизуальное  название  города  сохраняло  свою  чуждость  для 
казахов.  Столица  располагалась  в  области  распространения  русской  и 
европейской  культур.  Географически  столица  находилась  от  этнотерритории 
казахов  гораздо  дальше  в  отличие  от  вышеперечисленных  университетских 
центров.  
Ритмы  жизнедеятельности  аграрных  народов  формировались  природно-
климатическими  факторами.  Поездки  в  Санкт-Петербург,  отличавшиеся 
длительностью,  энергозатратами  и  материальными  издержками,  в  казахской 
среде 
оставались 
прерогативой 
узкой 
группы 
привилегированного 
меньшинства. Ситуация стала изменяться со времени запуска железнодорожной 
магистрали,  что  увеличило  грузопотоки,  численность  мигрантов  и  сократило 
временные  рамки  их  перемещения.  Научно-технические  новшества,  наряду  с 
распространением 
телеграфа, 
усовершенствования 
почтовой 
службы, 
внедрения системы денежных переводов  кардинально изменяли ситуацию. 

 
37 
Области  Северо-Западного  Казахстана  исторически  оказались  втянутыми  в 
орбиту  воздействия Российского государства значительно раньше в сравнении 
с  областями  Южного  Казахстана.  Установление  имперского  режима 
управления  в  приграничных  районах  сопровождалось  импортом  русско-
европейских новаций во все сегменты жизнедеятельности народа. Созданные в 
XVIII-XIX  веках  города  Оренбург,  Троицк,  Уральск,  Кустанай,  Челябинск, 
Омск,  Семипалатинск  имели  существенные  отличия  от  сформировавшихся  в 
южных регионах самобытных городов. Социально-экономические отношения в 
бурно  развивавшихся  этносмешанных  городах  казахско-русского  приграничья 
меняли сложившиеся веками стереотипы казахского населения. Специалист по 
истории  и  культуре  Катанов  отмечал:  «Русские  определяют  киргиз  на  более 
крупные  должности  такие,  как  например  чиновников  особых  поручений, 
мировых  судей,  уездных  начальников,  полковников  и  даже  генералов.  В  этих 
должностях  киргизы  являются  такими  же  примерными  служащими,  как  и 
русские [82, л.5].   
Города  Оренбург  и  Омск  отождествлялись  ими  как  составной  элемент  их 
этнической  культуры.  Казахские  аристократы,  в  силу  установившейся 
политической  практики,  идентифицировали  свои  поездки  в  таковые    центры  с 
формировавшимся 
этикетом 
деловых 
отношений. 
Новый 
стиль 
административно-управленческой  работы  сохранял  и  подчеркивал  статус 
казахских  вельмож  в  складывавшейся  новой  иерархии.  Проживание 
национальных  служащих  в  городах  являло  демонстрацию  возможности  их 
инкорпорирования  в  доминировавшие  структуры  на  уровне  взаимодействия 
народов смежных зон. Одни из первых служащих Ч.Валиханов, Г-Б. Валихан и 
ряд  других  в  стартовый  период  своей  карьеры  проживали  в  этих  городах.  В 
дальнейшем они, как и их последователи на пике своей карьеры, переместились 
в  Санкт-Петербург.  Их  планомерное  перемещение  из  провинциальной  зоны  в 
города и столицу характеризует складывавшийся алгоритм действий в реалиях 
усиления    метрополии  в  провинциях.  Следствием  этой  ситуации  являлся 
процесс  формирования  принципа  предпочтения  у  некоторых  представителей 
просвещенной  казахской  молодежи  –  миграция  в  столицу  по  причине 
стремления  к  достижению  достойного  социального  статуса.  Со  второй 
половины  XIX  века  наблюдается    перемещение  казахской  молодежи    в 
университетские  города  Санкт-Петербург,  Казань,  Саратов,  Томск.  Согласно 
справедливому    утверждению  ученого  Х.М.  Абжанова,  казахская  молодежь  
подходила  к  выбору    высших  учебных  заведений    вполне  осознанно  по 
принципу    престижности  обучения  и  востребованности    специальности:  «Во-
первых,    предпочтение    отдавалось    наиболее    авторитетным,  престижным  
вузам;    во-вторых,  приобретались    именно    та  специальность,  по  которой  
испытывалась острая потребность в степи» [54].  
 Согласно  нашим    подсчетам,  произведенным  на  базе    имеющихся 
источников,  можно  отметить,  что  общее  количество  казахских  студентов  по 
исследованным  университетам  за  весь  период  их  обучения  до  1917  года 
составляло  63  человека  [83].  Из  них  подавляющее  большинство  составляли 

 
38 
уроженцы  северо-западных  областей.  Численная  характеристика  казахских 
студентов по университетам выглядит следующим образом:  
Таблица 1 – Количественная характеристика обучавшихся казахских студентов 
[83] 
 
Город 
Учебные заведения 
Количество студентов 
Санкт-Петербург 
Университет 
20 
Казань 
Университет 
30 
Саратов 
Университет 
6 
Томск 
Университет 
7 
 
Содержание  таблицы  свидетельствует  о  численном  соотношении 
казахских студентов в исследованных университетах. По количеству казахских 
студентов  за  весь  период  их  обучения  лидировал  Казанский  университет.  От 
общего  количества  казахских  студентов  университетов  студенты  Казанского 
университета  составляли  48%.  Данная  ситуация  определялась  географической 
близостью  Казани  к  территории  проживания  казахов  и  наличием 
стипендиальных квот для казахского населения.  
На  второй  позиции  по  численности  казахских  студентов  был  Санкт-
Петербургский  университет.  Студенты  Санкт-Петербургского  университета 
составляли  32%  от  общего  количества  казахских  студентов.  Казахские  юноши 
получили возможность обучения в Санкт-Петербургском университете гораздо 
раньше  в  отличие  от  Саратовского  и  Томского  университетов.  Наименьшее 
количество  казахских  студентов  зафиксировано  в  Саратовском  и  Томском 
университетах.  Томский  университет  географически  располагался  дальше  от 
мест компактного проживание казахов в отличие от Казанского и Саратовского 
университетов.  Количество  стипендиальных  квот  для  казахских  юношей  в 
Томском  университете  было  меньше  в  сравнении  с  Казанским  и  Санкт-
Петербургским университетами. 
Характерно,  что  в  ряде  городов  имелось  несколько  высших  учебных 
заведений, составлявших конкуренцию университетам.  
Отличительные  особенности  присущи  Казани.  Альтернативу  Казанскому 
университету  составлял  местный  ветеринарный  институт.  Объективно 
распределение  национальных  студентов  между  двумя  учебными  заведениями. 
Профессиональный  профиль  и  направление  специальностей  этих  учебных 
заведений  соответствовали  жизненным  ориентирам,  природному  воспитанию, 
менталитету  и  социально-бытовому  укладу  казахов.  Пример  легендарных 
личностей, сформировавшихся в университетах, являлся образцом подражания 
для  казахской  молодежи.  Следует  отметить,  что  в  Санкт-Петербурге,  помимо 
исследованного  университета,  находилось  еще    несколько      высших  учебных 
заведений, в которых учились казахские студенты. Наиболее высокий удельный 
вес казахов сохранялся в университетах. Значительным фактором в подготовке 
казахского студенчества являлись  функционировавшие  в областях  стипендии  
из взносов казахского населения 

 
39 
 Проведенный нами анализ позволяет сделать  ряд заключений. Во-первых, 
в  исследуемый  период  казахи  обучались  в  изученных  университетах,  во-
вторых,  наиболее  высокая  численность  студентов  наблюдалась  в  Казанском 
университете. 
Важным  фактором  сложившейся  картины  является  устоявшийся  в  тот 
период  в  сознании  казахских  юношей  и  их  родителей  стереотип,  во  многом 
определявших  путь  своих  сыновей.  Казахские  уроженцы  выбирали  для  учебы 
то  учебное  заведение,  которое  сулило  реальные  перспективы  с  учетом 
характеристик 
результатов 
своих 
предшественников. 
Действительно, 
сложившиеся  военные  династии  в  казахской  среде  доминировали  всего  лишь 
столетие и фактически теряли свою прерогативу по причине изменения модели 
комплектации  управленческих  кадров  при  сопутствующих  реформах 
комплексного  механизма  властных  отношений  в  степных  областях.  В  гораздо 
меньшем  количестве  казахи  обучались  в  других  высших  учебных  заведенях 
Санкт-Петербурга.  Например,  в  лесотехническом    институте  или  в  Военно-
медицинской  академии  зафиксировано  незначительное  количество  казахских 
студентов. 
Аналогичная  тенденция  распределения  учащихся  сохранялась  и  в  других 
городах  при  наличии  гораздо  меньшего  количества    высших  учебных 
заведений.  В  Саратове  местный  университет  сохранял  статус  самого  крупного 
учебного  заведения  края.  В  соответствии  с  этим  логично  заключить 
предпочтительный  выбор  большинством  казахских  студентов  городов  Санкт-
Петербурга и Казани. 
 Итак,  анализ  архивных  источников  и  научных  исследований  по  истории 
казахского студенчества демонстрирует их высокую численность из изученных 
университетов  в  Казанском  университете.  На  следующей  позиции  по 
количеству студентов находился Санкт-Петербургский университет. 
Значительным  фактором  формирования  казахского  студенчества  являлся 
областной  принцип.  В  следующей  таблице  представлена  характеристика 
студентов по областному признаку.  
 
Таблица  2  –  Областная  структура  казахского  студенчества  (1868-1917  годы) 
[83] 
 
У
ни
ве
рс
ит
ет
 
В
нут
ре
нн
яя
  
Орд
а. 
(Б
ук
ее
вс
ка
я 
ор
да
) 
У
ра
ль
ск
ая 
об
л.
 
Т
ург
ай
ск
ая 
об
л.
 
Ак
м
оли
нс
ка
я 
 об
л.
 
С
ем
ип
ала
ти
нс
ка
я 
об
л.
 
С
ы
рд
арь
ин
ск
ая 
об
л.
 
С
ем
ире
че
нс
ка
я 
об
л.
 
друг
ие
 
Санкт-
Петербургский 
университет 
4 
1 
6 
2 
2 
1 
1 
1-(Тобольск) 
1-(Челяб. губ.) 
1-(Уфим. губ.) 

 
40 
Казанский 
университет 
8 
3 
15 
 
2 
1 
1 
 
 
Продолжение таблицы 2 
Саратовский 
университет 
2 
4 
 
 
 
 
 
 
Томский 
университет 
2 
 
 
2 
3 
 
 
 
 
Как  показывают  данные  нашей  таблицы,  количество  казахских  студентов 
из  областей  в  исследованных  университетах  оказалось  различным.  Только  в 
Санкт-Петербургском  университете,  из  числа  других,  фиксируется  более 
полное  представительство  казахских  юношей.  В  то  же  время    в  Казанском 
университете  по  изученным  источникам  не  обнаружены  представители 
Акмолинской  области,  Сибири  и  ряда,  смежных  с  Казахстаном    российских  
губерний. 
Представительство  казахов  в  Саратовском  университете  ограничивалось 
выходцами из Букеевской Орды и Уральской области, в Томском университете 
–  Букеевской  Орды,  Акмолинской,  Семипалатинской  областями.  При  этом  в 
этих  университетах обучались юноши из Букеевской Орды, в которой процесс 
развития русско-государственной модели образований начался гораздо раньше. 
Общее  количество  букеевцев  составило  16  человек  от  всего  количества 
исследованных или 25%. 
Тургайские  учащиеся  преобладали  в  Казанском  университете,  но  не 
обучались в Саратове и Томске. Соотношение тургайцев к казахским студентам 
составляло 33%.  
Общее количество уральцев составляло 8 студентов или 13%. Уральцы по 
исследованным  материалам  не  обучались  в  Томске.  Общее  количество 
акмолинцев  составляло  4  человека  или  6%  от  количества  студентов. 
Акмолинцы обучались в Санкт-Петербургском и Томском университетах. 
Представители Семипалатинской области в количестве 5 человек  учились 
в  Санкт-Петербургском,  Казанском,  Томском  университетах.  Их  процентное 
соотношение к казахским студентам составляло 11%. 
Незначительное количество студентов зафиксировано по Семиреченской и 
Сырдарьинской  областям.  Южная  часть  Казахстана  гораздо  позже  попала  под 
юрисдикцию России. В этих областях государственная  модель образования по 
своим  характеристикам  уступала  образовательным  процессам  в  северных  и 
западных  областях.  Поэтому  удельный  вес  казахских  студентов  из  южных 
областей оказался гораздо ниже.  
Характеристика  цифровых  показателей  свидетельствует  о  неравномерном 
распределении  студенческого  контингента.  В  среднем  высокий  удельный    вес 
сохранялся за уроженцами Букеевской Орды, Уральской, Тургайской областей. 
Примечательно  лидирование  по  численным  показателям  студентов  в  Санкт-
Петербургском  и  Казанском  университетах.  Объяснение  соответствующей 
картине  частично  изложено  выше.  Восприятие  имперской  модели  обучения 

 
41 
казахским  населением  во  многом  складывалось  под  впечатлением 
показательной  деятельности местной знати.  
С  рубежного  времени  начала  XIX  века  в  прилегающих  зонах  к 
европейской  части  империи  существовала  патронатная  схема  казахских 
аристократов-властителей к государственным стандартам обучения. Известный 
меценат,  хан  Внутренней  Орды  Джангир  Букеев  внедрял  на  подвластных  ему 
территориях  ханские  школы  во  многом  близкие  по  методическому 
инструментарию государственным светским училищам [84, с.114]  
В  то  же  время  наша  таблица  показывает  практически  полное  отсутствие  
или незначительное количество студентов из Семиреченской и Сырдарьинской 
областей.  Этот  факт  мы  склонны  объяснить  следующими  причинами:  во-
первых, отдаленность этих областей  от крупных образовательных центров; во-
вторых,  наличием  больших  расходов  на  обучение,  что  требовало 
дополнительных  затрат  с  учетом  длительного    пути;  в-третьих,  небольшим 
количеством городских учебных центров в южных регионах, закончив которые 
они могли поступать в университеты.  
Южный Казахстан был полностью включен в состав Российской империи 
только лишь в первой половине 60-годов XIX века. 
Общий  анализ  подготовки  казахского  студенчества  к  моменту  их 
поступления  в  университеты  демонстрирует  преобладание  в  их  составе 
выпускников  гимназий.  Во  второй  половине  XIX  века  казахи  получили  право  
доступа для обучения в гимназиях государства. 
Гимназии  –  крупные  среднеспециальные  учебные  учреждения  – 
располагались  в  городах  и  пользовались  популярностью  среди  населения  как 
элитные  школы.  Большинство  казахов    проживало  в  аулах  и  смешанных 
сельских  поселениях,  зачастую  далеко  расположенных  от  городов. 
Правительство, заинтересованное в подготовке чиновничьих кадров из казахов, 
пропагандировало преимущества государственного светского просвещения. 
Создание  стипендиальных  квот    для  казахов  Степного  края  в  областных 
центрах    и  близлежащих  городах  метрополии  и  агитационная  компания 
обеспечили условия для формирования прослойки гимназистов-казахов. Статус 
гимназического  образования  способствовал  подготовке  казахов  для    обучения  
в  университетах. Казахские выпускники  университетов не имели конкуренции 
в  своей  этнической  среде  и  претендовали  на  занятие  вакантных  должностей  в 
государственных учреждениях. 
В этой связи особый интерес вызывает изучение гимназических аттестатов 
казахов, которые рассматривали элитное государственное образование как шаг 
в  удачное  будущее.  В  качестве  исследования  выбраны  12  студентов-казахов 
Санкт-Петербургского  университета,  чьи  аттестаты  сохранились  в  личных 
делах. 
В  приведенной  таблице    показано  распределение  казахских  студентов 
Санкт-Петербургского университета по оконченным гимназиям. 
 
 

 
42 
 
 
Таблица –3 Гимназии оконченные  студентами [83] 
 
№  Ф.И.О.  
Гимназия 
Место проживания 
до обучения в гимназии 
1. 
 
Л.Турлубаев  
Омская гимназия 
Акмолинская  область 
2. 
 
А.Темиров  
Тобольская гимназия 
г. Тобольск 
3. 
 
Б-Х. Ниязов  
Оренбургская 
гимназия 
Уральская  область 
4. 
 
Б.Каратаев  
Оренбургская 
гимназия 
Уральская  область 
5. 
 
Л.К.Ниязов  
Оренбургская 
гимназия 
Букеевская Орда 
6. 
 
С.Джантурин  
Оренбургская 
гимназия 
Уфимская  губерния 
7. 
 
Ж.Сейдалин  
Оренбургская 
гимназия 
Тургайская область 
8. 
 
С.Нуралиханов   Оренбургская 
гимназия 
Букеевская Орда 
9. 
 
Ж.Акпаев  
Томская гимназия 
Семипалатинская область 
10. 
 
А.Сейдалин  
Троицкая гимназия 
Тургайская область 
11. 
 
И. Вали-Хан  
Санкт-Петербургская 
гимназия 
Акмолинская область 
12. 
 
М.Чокаев  
Ташкентская гимназия  Сырдарьинская область 
 
Как  видно  из  нашей  таблицы,  казахи  Санкт-Петербургского  университета 
получили  образование  в  гимназиях.  Этот  фактор  позволяет  сделать  ряд 
выводов:  во-первых,  казахи с  целью поступления  в  университет предпочитали 
обучение  в  гимназиях;  во-вторых,  гимназии  имели  высокий  статус  в  сознании 
казахов в сравнении с другими среднеспециальными учебными заведениями; в-
третьих,  преобладающее  количество  студентов  Санкт-Петербургского 
университета  ранее  обучались  в  Оренбургской  гимназии.  Это  объяснялось 
территориальным положением Оренбурга, расположенного в непосредственной 
близости  от  Уральской,  Тургайской  областей,  Букеевской  Орды  и  Уфимской 
губернии. 
Итак, из них 6 человек окончили Оренбургскую гимназию, по 1  человеку 
учились  в  Тобольской,  Томской,  Омской,  Троицкой,  Санкт-Петербургской, 
Ташкентской  гимназиях.  Большинство  из  них  имело  диплом  об  окончании 
Оренбургской  гимназии.  Квоты  в  Оренбургскую  гимназию  распространялись 
на  уроженцев  Тургайской,  Уральской  областей  и  Букеевской  Орды.  В  силу 
территориального  фактора  Оренбург  был  ближе  к  центральным  областям  в 
отличие  от  других  периферийных  городов  и  доминировал  по  социально-
культурным  параметрам.  Поэтому  обучение  в  нем  носило  предпочтительный 

 
43 
характер для казахов западных областей края. 
В  административном  центре  Оренбурга  с  60-х  годов    XIX  века  успешно 
функционировала  гимназия,  в  организации  которой  принимали  участие 
казахские уроженцы Оренбургского края под воздействием своих старшин.  
В  отмеченных  областях  уже  в  70-80-е  годы  XIX  века  функционировала 
ступенчатая  форма  непрерывного  получения  знаний  от  аульных  школ  к 
волостным,  уездным  училищам  и  гимназиям,  или  учительским  семинариям. 
Анализ  количества  обучавшихся  казахских  учеников  в  гимназии,  реальном 
училище и учительском семинарии в Оренбурге показывает предпочтительный 
выбор юношами гимназий. Например, в Оренбургской гимназии за весь период 
обучалось  –  70-80  казахов;  в  реальном  училище  –  20  казахов  [85].  Подобная 
тенденция    сохранялась  и  в  других  регионах.  Студенческий  корпус  в 
университетах в основной массе состоял из дипломированных гимназистов.  
В  60-70-е  годы  XIX  века  в  Оренбургской  гимназии  обучались  казахские 
юноши из Астраханской  губернии, Тургайской и Уральской областей. С начала 
90-х  годов  XIX  века  началась  процедура  перевода  казахских  стипендий  в 
Астраханскую  гимназию  и  Уральское  реальное  училище.  Мотивация 
перемещения  уроженцев  Букеевской  орды  в  Астраханскую  гимназию  и 
уральцев  в  Уральское  реальное  училище  заключалась  в  устранении 
естественной  причины  удаленности  от  Оренбургской  гимназии.  Этот  фактор 
существенно  снижал  социальную  неустроенность  казахских  учащихся  и  в 
перспективе  способствовал  их  успеваемости.  В  процессе  перевода  уральцев  в 
местное  училище  областные  власти  рассчитывали  на  формирование  местной 
системы подготовки казахских специалистов [9,с 200]. 
Социальный  состав  исследованных  студентов  Санкт-Петербургского 
университета  имеет    пестрый  характер.  Так,  из  12  человек  45%  являлись 
выходцами  из  семей  чиновников  различного  административного  ранга.  По 
изученным архивным данным удалось установить наличие 7 султанов из числа 
исследуемых.  
Превалирование  лиц султанского сословия мы объясняем следующим: 
- во-первых, после введенной административной реформы 1867-1868 годов 
потомки  Чингисхана  были  приравнены  к  простолюдинам,  т.е.  они  потеряли 
право  занимать  государственные  должности  на  основе  только  лишь  своего 
социального  статуса.  Это  активизировало  их  стремление  к  поискам 
альтернативных путей повышения своего статуса, и в данном случае некоторая 
их часть выбрала образовательный способ реализации своих амбиций; 
-  во-вторых,  именно  из  среды  султанского  сословия  до  1867-1868  годов 
продолжали  рекрутироваться  султаны-правители  в  Младшем  жузе  и  старшие 
султаны  в  Среднем  жузе.  Поэтому  шло  механическое  восполнение 
чиновничьих рядов; 
-  в-третьих,  во  многих  султанских  семьях  уровень  материального 
обеспечения  был  выше  в  сравнении  с  представителями  из  других  социальных 
групп, что предопределило их способность проживания и обучения в городах. 
 В  приведенной  таблице  показана  успеваемость  казахских  студентов 

 
44 
Санкт-Петербургского университета в гимназический период. 
 
Таблица  4  –  Успеваемость  казахских  студентов  Санкт-Петербургского 
университета в гимназический период [83] 
 
Ф.И.О. 
Лог
ик
а 
М
ат
ем
. 
М
ат
ем
. г
еог
ра
ф
. 
Ф
из
ик
а 
Ис
тори
я 
Геог
ра
ф
. 
Ги
м
на
ст
. 
За
кон
ов
ед
ен
ие
 
Ф
илос
оф
 п
роп
. 
Греч
. яз
. 
Лат.
 яз
. 
Ф
ра
н.
яз
. 
Не
м
.яз
. 
Р
ус
ск
ий
 я
зы
к 
За
кон
 Б
ож
ий
 
Да
та
 ок
он
ч 
ги
м
на
зи
и 
А.Турлубаев 
(Омск) 
5 
3 
4 
4 
5 
4 
+ 
 
 
4 
5 
4 
4 
4 
- 
1897 
А.Темиров 
(Тобольск) 
3 
3 
3 
3 
4 
3 
 
 
 
- 
3 
4 
4 
3 
- 
1915 
Б-Х.Ниязов 
(Оренбург) 
5 
5 
5 
5 
5 
5 
4 
 
 
5 
5 
- 
5 
5; 4  5 
1892 
Б. Каратаев  
(Оренбург) 
4 
4; 3  3 
3 
4;3  4 
 
 
 
4 
4; 5  - 
3 
4;5  5 
1898 
Ж.Акпаев 
(Томск) 
4 
3 
4 
4 
4 
4 
 
 
 
- 
3 
4 
- 
3 
- 
1886 
А.Сейдалин 
(Троицк) 
 
3 
3 
3 
3 
4 
 
4 
3 
 
3 
3 
3 
3 
- 
1914 
А-К.Ниязов 
(Оренбург) 
5 
4 
 
 
4 
4 
4 
 
 
- 
4 
- 
5 
4 
5 
1892 
С.Джантурин 
(Оренбург) 
4 
4 
4 
4 
4 
3 
 
 
 
5; 4  4 
5 
- 
4; 3  5 
1883 
И.Вали-хан 
(СПб) 
3 
3 
3 
3 
3 
3 
 
 
 
4 
3 
5 
5 
3 
- 
1892 
М.Чокаев 
(Ташкент) 
 
5 
4 
5 
5 
5 
 
5 
5 
- 
4 
4 
4 
5 
- 
1910 
Ж.Сейдалин 
(Оренбург) 
3 
3 
- 
3 
3; 4  4 
 
 
 
- 
3 
3 
- 
4 
5 
1900 

 
45 
С.Нуралиханов  
(Оренбург) 
3 
4 
4 
3 
4 
4 
 
 
 
- 
4 
3 
- 
3 
4 
1899 
 
Таблица  свидетельствует,  что  курс  дисциплин  в  гимназиях  с  80-х  годов 
ХIX  века  вплоть  до  1915  года  практически  не  изменялся.  В  гимназический 
период  учащиеся  демонстрировали  различные  успехи.  Анализ  сведений 
позволяет  выявить  следующее:  во-первых,  7  студентов  или  60%  из  числа 
исследованных студентов Санкт-Петербургского университета Турлубаев А., Б-
Х.  Ниязов,  Ж.  Акпаев,  А-К.  Ниязов,  С-Г.  Джантурин,  М.  Чокаев,  С-Г. 
Нуралиханов  обучались  с  преобладанием  положительных  результатов  на 
«хорошо»  и  «отлично».  Этот  показатель  характеризирует  качество 
успеваемости  казахских  гимназистов,  осознавших  свою  перспективу.  Во-
вторых,  большинство  исследованных  учащихся  в  гимназический  период 
изучали  все  дисциплины.  При  этом  «Законоведение»  и  «Философская 
пропедевтика»  изучались  только  Сейдалиным  А.  и  Чокаевым  М.  Сейдалин  и 
Чокаев  не  изучали  «Логику»  в  отличие  от  остальных.  Это  объяснялось 
тождественностью содержательной части указанных предметов, что позволило 
гимназистам  получить  диплом  об  окончании  гимназии.  Дисциплину 
«Гимнастика» посещали только братья Ниязовы.  
Обучение  в  гимназии  являлось  осознанным  решением  со  стороны 
мальчиков-казахов,  испытывавших    сильное    влияние  родителей.  В    среднем 
гимназический период длился 8 лет, по 1 году обучения в классе, или 9 лет  с 
учетом    приготовительного  класса,  способствующего  казахским  ученикам 
преодолеть  психологический барьер слабого знания русского  языка. 
В 8-ом, т.е. в выпускном классе, учащиеся-казахи четко представляли  свой 
дальнейший  творческий  путь,  ассоциируя  его  с  обучением  в  университете. 
Поэтому  они  отчетливо  осознавали,  что  гимназический  диплом  является 
показателем качества их знаний. Гимназический курс обучения включал  такие 
дисциплины,  как  «Закон  Божий»,  «Русский  язык  с  церковнославянским  и 
словесностью», 
«Логика», 
«Латинский 
язык», 
«Греческий 
язык», 
«Математика»,  «История»,  «География»,  «Немецкий  язык»,  «Французский  
язык»,  «Гимнастика».  Приоритет    в  гимназии  оставался  за  гуманитарными 
дисциплинами.  Это  соответствовало  традициям  и  воспитанию  казахов, 
выросших в сельской, аульной среде, далекой от индустриального развития. 
В  метрических  свидетельствах  казахи  фигурируют  под  обозначением 
«киргизы»,  «магометане».  Некоторые  метрические  свидетельства  содержат 
соответствующую  подпись  муллы  района  административного  проживания 
ученика.  Большинство  казахов,  в  силу  многих  причин,  никогда  не  являлись 
ортодоксальными  мусульманами,  хотя  и  придерживались  основных 
идеологических  постулатов    ислама.  Характерно,  что  из  числа  исследованных 
учащихся  все  выпускники  Оренбургской  гимназии  имели  положительный 
результат  по  христианскому  предмету  «Закон  Божий»,  при  этом  только  у 
одного  учащегося,  «оренбуржца»  Нуралиханова  С.,  зафиксирована  отметка 

 
46 
«хорошо». Остальные представители этой группы имели результат  «отлично». 
Из числа других представителей гимназий Турлубаев А., Акпаев Ж., Сейдалин 
А.,  Чокаев  М.  в  аттестатах  по  данному  предмету  не  имели  результата,  т.е. 
официально  освобождались  от  обучения  по  данному  предмету.  Статус 
Темирова А. и Вали-хана И. не известен. 
Вероятно, изучение «Закона Божьего» в Оренбургской гимназии считалось 
обязательным,  в  отличие  от  других  гимназий.  Процесс  христианизации  в 
Степном крае начался во второй четверти XIX века, а точнее с 1881 года, когда 
была  создана  Киргизская  миссия  на  базе  Алтайской  миссии  для 
христианизации,  в  первую  очередь,  казахов    обширной  Семипалатинской 
области.  С  1894  года  по  решению  миссионерского  комитета  учреждается 
миссия  в  Тургайской  области  в  Кустанае,  Актюбинске  и  поселке 
Александровка.  Исследователь  влияния    православной  миссии  в  крае 
Н.Чернявский  отмечал:  «Не  забудем,  что  мы  сами  постарались  навязать  им 
мусульманскую  религию  и  руководителей  мулл..»  [86,  с.123].  Однако 
христианские  миссионерские  школы  среди  казахских  общин  получили  слабое 
развитие.    Это  объяснялось  не  только  усиленным  влиянием  мусульманства  у 
казахов, но и спецификой кочевого быта, что вызывало их индифферентность к 
монотеизму, далекому от язычества. По мнению исследователя Н.Н.Балкашина, 
деятельность  миссионеров  в  Алтайском  крае  среди  казахов  «встретила 
затруднения».  «Что  касается  кочевых  киргизов,  то  распространение  между 
ними  христианства  встретили  бы  затруднение  в  самих  распорядках  их 
обыденной  жизни.…  По  сказанным  причинам    христианство  не  привилось  к 
кочевникам»  [87,  л.7].  Городские  школы  являлись  наиболее  приемлемой 
формой  обучения,  т.  к.  многие  сельские  школы,  и  тем  более  аульные,  в  силу 
объективных  причин  не  всегда  выполняли  свои  функции.  Казахские  ученики, 
подчиняясь  требованиям  администрации  гимназии,  изучали  «Закон  Божий». 
Отличный  результат  по  данной  дисциплине  свидетельствует  о  лояльности 
учеников  к  русской  культуре,  посредством  которой  шло  их  приобщение  к 
европейской.  Это  ясно  понимали  гимназисты  и  их  родители  – 
административные  работники,  желавшие  дальнейшего  продвижения  своих 
сыновей  по  иерархической  лестнице.  Характерно,  что  в  гимназические  и  в 
университетские  годы  обучения  лишь  незначительный  процент  казахов 
приняли 
крещение. 
Влияние 
городской 
среды 
с 
элементами 
урбанизированности  и  индивидуализации  труда  устраняло  актуальность 
принятия  основных  канонов  любой  религии.  Впоследствии  большинство 
либеральных 
казахов-интеллигентов, 
получивших 
в 
университетах 
образование,  отстаивавших  независимость  мусульманского  культа  в  России, 
выступали  за развитие  либерально-демократических ценностей.  
Предмет  «Русский  язык  с  церковнославянским  и  словесностью» 
способствовал  изучению  русской  грамматики  и  лексики.  Казахские  учащиеся 
осознавали  значимость  русского  языка,  имевшего  статус  государственного. 
Анализ  гимназических  аттестатов  свидетельствует  –  6  учащихся  имели 
положительный  результат  по  этому  предмету.  Ученик  С-Г.  Джантурин  имел 

 
47 
смешанный 
результат 
«4» 
и 
«3». 
Знания 
остальных 
учащихся 
характеризовались  удовлетворительным  баллом.  В  словесном  приложении  к 
аттестатам  данные  гимназисты  характеризовались  как  хорошо  владеющие 
русским  языком,  что  обеспечивало  базу  для  их  обучения  в  университете. 
Особый  интерес  вызывает  тот  факт,  что  наибольшую  результативность 
показывали  «оренбуржцы».  Казахи-гимназисты  проживали  в  местном 
пансионе.  Наряду  с  ними  в  пансионе  проживали  казахские  ученики  других 
оренбургских 
училищ. 
Традиционное 
общение 
с 
русскоязычным 
большинством,  взаимопомощь  в  обучении,  характерная  для  корпоративной 
национальной среды, отлаженная система преподавания в гимназии обеспечили 
условия  для  прекрасного  освоения  ими  русского  языка.  Анализ 
образовательного  уровня  преподавательского  состава  Оренбургской  гимназии 
показывает, что 13 из 18 специалистов получили образование в университетах и 
филологических 
институтах 
[88, 
л.3]. 
Филологические 
институты 
специализировались  на  подготовке  филологов,  а  для  Оренбургской  гимназии, 
важнейшим  условием  для  подготовки  молодых  кадров  являлось  наличие 
профессионалов.  Поэтому  не  случайно  казахские  выпускники  гимназий 
традиционно  превалировали  среди  учащихся  в  центральных  университетах 
государства  в  отличие  от  казахских  выпускников  других  учебных  заведений. 
Учащиеся  А.Темиров,  Ж.Акпаев,  А.Сейдалин,  И.  Вали-хан,  представлявшие 
другие  гимназии,  показали  удовлетворительный  результат  по  данной 
дисциплине.  Вероятно  численность  казахских  учеников  Томской,  Тобольской, 
Санкт-Петербургской,  Троицкой  гимназий,  равно  как  и  других  училищ  этих 
городов,  была  намного  меньше.  Отсутствие  субъективного  фактора  групповой 
взаимопомощи  предопределило  индивидуализацию  труда  этих  учеников  с 
соответствующим  распределением  материальных  ресурсов,  времени  и 
изучением наиболее сложных в их понимании дисциплин. «Русский язык» как 
специфический предмет не представлял для них особой сложности, хотя бы на 
бытовом разговорном уровне, в отличие от ряда других. 
Преподавательский корпус гимназий отличался образовательным уровнем 
подготовки  своих  сотрудников.  Например,  директор  Томской  гимназии 
Шепетев  В.П.  окончил  Санкт-Петербургский  историко-филологический 
институт. Аналогичный институт закончил инспектор этой гимназии Курочкин 
И.М.  Директор  Тобольской  гимназии  Панов  П.И.  имел  звание  магистра 
богословия  Казанской  духовной  академии,  инспектор  гимназии  Смолев  А.А. 
окончил  физико-математический  факультет  Московского  университета. 
Омской  гимназией  заведовал  выпускник  Санкт-Петербургского  историко-
филологического  факультета  Муратов  И.Д.  Инспектор    этой  же  гимназии 
Снегирев  И.А.  имел    звание  магистра  славянской  филологии.  Из  14 
преподавателей  Омской  гимназии  11  человек  имели  высшее  образование, 
остальные  специализировались  по  диплому  учительских  семинарий  и 
юнкерских училищ. Аналогичные показатели были характерны для Верненской 
гимназии [89, с.31]. 
Логическое 
распределение 
дисциплин 
в 
систематической 

 
48 
последовательности  в  гимназиях  определенно  способствовало  формированию 
фундаментальных  знаний  у  заинтересованных  в  своем    обучении  студентов. 
Курс  программного  обучения  в  гимназиях  периода  80-х  годов  XIX  века  и 
последующего времени был унифицирован и составлялся с учетом возрастных 
особенностей  учащихся.  На  примере  анализа  рабочих  школьных  планов 
Томской  мужской  гимназии  логично    выявляются    общие  закономерности 
качественности  подготовки.  Например,  в  1-м  классе  гимназии  учащиеся 
изучали  помимо  «Закона  Божьего»  и  «Русского  языка  с  церковно-славянской 
словесностью  и  логикой»,  также  «Математику»,  «Географию»,  «Чистописание 
и  рисование»,  «Латинский  язык».  Во  2–м  классе  добавлялись  языковые  
дисциплины:  «Французский  и  немецкий  языки».  На  3-м  году  обучения  в 
программу  обучения  вводился 
«Греческий  язык».  Лингвистические 
дисциплины велись вплоть до окончания курса обучения. 
Количество  недельных  часовых  уроков  по  «Греческому  языку», 
«Французскому  языку»,  «Немецкому  языку»  в  8  классе  составляло 
соответственно 5;6;3;2. Традиционно во всех классах большое количество  асов 
сохранялось за  классическими  языками от 5 до 6 в сравнении с  «Немецким и 
французским  языками»  -  от  2  до  3  [90].  Специфика    обучения    по  предметам 
заключалась    в  усвоении    письменности  и  развитии    ораторского  искусства. 
Данная  модель  обучения оправдывала себя в подготовке казахских учащихся.  
В  этой  связи  уместно  проанализировать  успеваемость  учащихся  по 
иностранным  языкам,  которые  изучались  ими  в  гимназический  период. 
Большинство  казахов  в  университетах  обучалось  на  гуманитарных 
факультетах,  в  частности,  юридическом  и  медицинском.  Специфика  обучения 
на данных факультетах предполагала сносное владение классическими языками 
- греческим и латинским. Анализ аттестационных ведомостей свидетельствует: 
7 гимназистов имели положительный результат по предмету «Латинский язык». 
По  архивным  данным  7  гимназистов  по  «Греческому  языку»  не  имели 
экзаменационного результата, знания 5 гимназистов оценивались  на баллы «4» 
и  «5».  Цифровые  данные  констатируют  прогрессивный  процесс  успеваемости 
казахов-гимназистов по классическим предметам.  
Преподавание  французского  и  немецкого  языка  соответствовало  духу 
времени, ибо эти европейские языки доминировали во всех сферах социально-
культурной,  экономической,  политической  жизни  в  мире.  Знание  данных 
языков  обеспечивало  карьерное  продвижение  человека.  Сопоставительный 
анализ аттестатов свидетельствует, что 7 гимназистов изучали 1 язык, вероятно, 
по  праву  выбора.  Из  них  С.  Нуралиханов,  С-Г.  Джантурин,  Ж.  Сейдалин,  Ж. 
Акпаев  изучали  французский  язык.  А-К.  Ниязов,  Б-Х.  Ниязов,  Б.  Каратаев  – 
немецкий.  Остальные  гимназисты  зафиксированы  как  обучавшиеся  по  двум 
языкам.  Положительным  баллом  отмечены  успехи  С-Г.  Джантурина,  А. 
Турлубаева,  А-К.  Ниязова,  Б-Х.  Ниязова,    А.  Темирова,  Ж.  Акпаева,  М. 
Чокаева,  И.  Вали-Хана.  Знания  остальных  учеников  оценены  баллом 
«удовлетворительно». Примечательно, что учащиеся А. Темиров, Ж. Акпаев, И. 
Вали-хан,  показавшие  удовлетворительный  результат  в  «Русском  языке», 

 
49 
получили  более  высокую  степень  подготовленности  по  этим  иностранным 
языкам.  Изучение  иностранных  европейских  языков  для  большинства 
казахских  учеников  начиналось  в  гимназии,  тогда  как  «Русский  язык»  был 
обязателен  к  усвоению  в  государственных  аульных  школах.  Европейские 
наблюдатели  отмечали,  что  у  казахских  учеников  –  выходцев  из 
провинциальной глубинки – память была развита до совершенства. В частности  
к  культурным  приобретениям»  [91,  с.120].  Способность  к  усвоению  языков  – 
характерная черта казахов, занятых кочевым бытом. 
Преобладание в воспитании у казахов в связи с реалиями экономического 
бытия гуманитарно-художественных элементов с атрибутами созерцательности 
и  преклонения  перед  природой  создало  предпосылки  для  обучения  их  в 
гимназиях,  где  господствовали  дисциплины  гуманитарно-нравственной 
направленности,  что  отвечало  потребностям  и  запросам  казахов.  По 
гуманитарным  дисциплинам  «Логика»,  «История»,  «География»  гимназисты 
традиционно показывали высокие результаты. Так, по предмету «Логика» 3 из 
них  –  А.  Турлубаев,  Б-Х.  Ниязов,  А-Х.  Ниязов  –  имели  балл  «5».  Баллом  «4» 
отмечены  успехи  3-х  учеников  –  У.  Каратаева,  Ж.  Акпаева,  С-Г.  Джантурина. 
«Логика»  отсутствует  в  реестре  предметов  М.Чокаева,  А.Сейдалина. 
«Философская  пропедевтика»  в  аттестате  М.Чокаева,  близкая  по  содержанию 
«Логике»,  оценена  баллом  «5».  Успеваемость  А.Сейдалина  по  данному 
предмету  имеет  результат  «3».  Предмет  «История»  оценен  у  8-х 
положительными результатами, 2-е имеют смешанный балл «3» и «4», 2-е балл 
«3». Хорошими показателями оценена успеваемость учащихся по «Географии», 
при этом только 2-е имели удовлетворительный результат. 
По  «Математике»  6  учащихся  имели  удовлетворительный  результат, 
успеваемость 1 оценена смешанным баллом «4» и  «3». По предмету  «Физика» 
знания 6-х гимназистов обозначены баллом «3». По предмету «Математическая 
география»  –  смешанной  гуманитарно-технической  дисциплине  –  4  учащихся 
имели удовлетворительный успех.  
Приведенные  показатели  в  целом  характеризовали  качественность 
подготовки    казахских  гимназистов,  ориентированных  на  университеты. 
Аналогичные показатели зафиксированы в свидетельствах казахских студентов  
других  университетов. 
Ряд казахских гимназистов великолепно закончили гимназии. Например, в 
1910 году М.Чокаев  успешно  окончил  Ташкентскую гимназию  и претендовал 
на золотую медаль. Генерал Самсонов потребовал заменить золотую медаль на 
серебряную.  Это  намерение  губернатора  края  вызвало  возмущение  местной 
общественности,  в  том  числе  русских  интеллигентов  и  профессоров. 
Потребовалось  личное  вмешательство  директора  гимназии  Граменицкого,  не 
согласного  с  решением  Самсонова.  Общественность  настаивала  на  вручении 
золотой медали М. Чокаеву [42, с.21]. 
На  юридическом  факультете  Казанского  университета  обучался  Ахмет 
Беремжанов,  являвшийся  уроженцем  Тургайской  области.  Как  и  большинство 
тургайцев  он  окончил    Оренбургскую  гимназию.  Руководством  гимназии  он 

 
50 
охарактеризовывался  как  «весьма  даровитый  от  природы  развитый  юноша,  во 
время учения высказал особенности трудолюбия, почему при окончании курса 
был  удостоен  серебряной  медалью»  [92,  л.4].  Беремжанов  был  выходцем  из 
весьма  состоятельной  семьи.  Семейство  Беремжановых  генеалогически  имело 
связь  с  батыром  Жанибеком,  являвшегося  соратником  хана  Абулхаира.  На 
протяжении  нескольких  столетий  это  семейство  прочно  удерживало  позиции 
повышенной  социальной  статусности  в  казахской  среде.  В  то  же  время  А. 
Беремжанов  являлся  первым  представителем  своей  фамилии,  получившим 
возможность обучения в университете, который окончил в 1899 году. Его отец 
бий Кургамбек Беремжанов в 31 год занимал должность младшего помощника 
начальника  Тургайского  уезда.  Бийское  звание  определяло  статусность  К. 
Беремжанова и алгоритм его действий. К. Беремжанов за службу имел награды 
[93, л.19].  
Анализ  документации  демонстрирует  превалирующее  большинство  в 
составе  казахского  студенчества  выпускников  гимназий.  Данный  показатель 
носил вполне условный характер. Так, например, по статистическим данным в 
Томском  университете  в  1904  году  обучалось  665  студентов,  в  том  числе  241 
гимназист и 424 семинариста. В прежние годы статистами фиксировался более 
высокий процент семинаристов [94, с.129] . 
Томск  располагался  в  наименее  благоустроенном  регионе  империи. 
Сибирские информаторы признавали необходимость привлечения в обширные 
области  Сибири  трудоспособного,  интеллектуального  потенциала  из 
Европейской 
России. 
Томский 
университет 
отличался 
наименьшей 
численностью  учащихся.  Во  избежание  подобной  ситуации  в  Томский 
университет  разрешался  официальный  доступ    воспитанников  духовной 
семинарии.  Практика  привлечения  семинаристов  в  университеты  в  империи 
вводилась  с  конца  20-х  годов  XIX  века.  Фактически  семинаристы  составляли 
костяк университетской профессуры ХIХ века [94, с.131]. 
В  российском  обществе  во  второй  половине  XIX  века  усилилось 
общественное  стремление  к  правовому  равенству  и  гражданской  свободе.  На 
примере  казахских  юношей  фиксируются  единичные  факты  продолжения 
обучения  семинаристов  в  университетах.  В  сознании  казахских  юношей  и  их 
консультантов,  ориентированных  на  карьерный  успех,  гимназии    имели 
существенные  преимущества.  Гимназические  знания  предоставляли  право 
доступа  в  университеты,  по  успешному  окончанию  которых  казахские 
специалисты занимали повышенный социальный уровень. 
Студенческий  контингент  Томского  университета  состоял  из  уроженцев 
Сибири,  выходцев  из  Кавказа,  представителей  Европейской  России, 
Малороссии.  Претендентов  на  обучение  не  пугали  особенности  сурового 
сибирского климата. В виде исключения в Томский, Варшавский и Юрьевский 
университеты разрешался приём выпускников духовной семинарии  [94,с. 131]. 
По  данным  статистики,  общая  численность  студентов  в  Казанском 
университете  составляла  около  3500  человек.  В  начале  XX  века  в  Казани 
обучались  представители  многих  областей  империи,  в  том  числе  Кавказа  и 

 
51 
Сибири.  В  этот  же  период  наблюдается  наплыв  выпускников  семинарий  в 
Казань,  которые  в  виде  исключения  решением  ректората  зачислялись  на 
юридический и филологический факультеты  [95,с. 2].    
В  числе  казахских  студентов  по-прежнему  превалировали  гимназические 
выпускники.  С  1905  года  сибиряки  получили  доступ  во  все  университеты. 
Именно  с  этого  периода  преодолевается  локально-местническая  особенность 
функционирования  Казанского  университета.  Уроженцы  Сибири  имели  право 
поступления на естественный, математический и филологический факультеты. 
В  это  же  время  на  юридический  и  медицинский  факультеты  они  не  имели 
доступа.  Поэтому  большинство  сибиряков,  выбирая  престижные  факультеты, 
оставались  в  Томске.  Кроме  того,  определенная  часть  студентов, 
ориентированная на обучение в столице, обыкновенно зачислялась в Казанский 
университет,  равно  как  и  в  другие  провинциальные  университеты,  а  затем  по 
окончании 1 курса переводились в столичные университеты [95, с.2].  
В целом общее количество в Казанском университете уроженцев Сибири в 
1905  году  составляло  всего  4%.  Значительная  часть  сибиряков  предпочитали 
столичные  университеты.  По  данным  социологического  опроса,  одним  из 
важных мотивов перемещения сибирских юношей в столицу являлись факторы 
так называемого «свободного преподавания» и «свободного слова». Аналитики 
отмечали    развитие  в  столичных  университетах  демократической  мысли  в 
отличие  от  провинциальных  городов.  Более  того,  в  Санкт-Петербургских 
университетах,  в  частности,  разрабатывались  и  читались  новые  курсы, 
неизвестных во многих университетах государственно-правовых дисциплин. Из 
132  студентов-сибиряков  большинство  составляли  юристы  –  48,  меньшинство 
филологи  –  9.  [95,  с.67].  Общее  количество  уроженцев  Степного  края 
составляло  20  человек.  Все  студенты-сибиряки  Казанского  университета 
состояли  в  общесибирском  землячестве  численностью  в  60  членов.  У 
землячества  существовало  собственное  правление.  Члены  землячества 
регулярно  проводили  собрания.  В  обществе  функционировала  система 
финансовой  поддержки  нуждающихся.  На  базе  общества  действовал  кружок 
изучения  Сибири.  Сибиряки  наладили  отношения  с  редакциями  сибирских 
газет  и  получали  следующие  периодические  издания:  «Сибирская  газета», 
«Сибирская  мысль»,  «Сибирь»  и  ряд  других.  При  обществе  состояли 
сотрудники  сибирских  газет.  В  числе  сибирских  студентов  наблюдалась 
стратификация  по  партийному  признаку:  социал-демократы,  социалисты-
революционеры,  кадеты.  Причем  большинство  из  партийных  студентов 
относились  к  социал-демократам  и  социалистам.  В  университете  сохранялся 
незначительный  антагонизм  между  гимназистами  и  семинаристами. 
Гимназисты  отмечали  повышенную  агрессию  и  чрезвычайное  самолюбие 
выпускников  семинарии.  Семинаристы  апеллировали  к  исторической 
справедливости,  упрекая  гимназистов  в  излишней  избалованности  и 
искусственной  престижности  в  обществе.  В  полемической  беседе,  между 
студентами  бывший  семинарист,  по  воспоминаниям  современников  заявил 
следующее выпускникам-гимназистам: «…Вы, обеспеченные дети чиновников, 

 
52 
шутя,  учились  в  гимназии,  без  труда  проходили  в  университет,  мы  с  трудом  
попадали в него, а учились, работали не меньше Вас»  [95, с.74].  
Сравнительный  анализ  деятельности  казахских  выпускников  гимназий  и 
семинарий 
показывает 
стремление 
гимназистов 
к 
дальнейшему 
совершенствованию  через  систему  высшего  образования.  Большинство 
исследуемых  семинаристов  дальнейшую  карьеру,  согласно  инструкции  и 
статусности  диплома,  продолжали  учителями  школ  или  переводчиками  с 
незначительным  уровнем  оклада.  Реализовавшие  свои  возможности  в 
университетский период казахские гимназисты состоялись в судебно-правовой 
сфере,  административных  органах  управления  и  в  медицине.  Очевидно, 
социальная  стратификация  имперского  общества  с  соответствующими 
императивами  воспитания  определяли  алгоритм  действий  значительной  части 
учащейся 
молодежи. 
Социально-бытовые 
противоречия 
между 
представителями социальных страт вытекали в мировоззренческие установки и 
политические взгляды. 
Следует отметить относительную дешевизну в провинциальных городах в 
сравнении  со  столичными  центрами.  Например,  согласно  статистике, 
некоторые  казанские  студенты  находили  возможность  просуществовать  на  10 
рублей  в  месяц.  Многие  студенты  отмечали  вполне  приемлемые  суммы 
проживания  в  120  рублей  [95,  с.77].  Опрос  сибирских  студентов  показал 
желание вернуться на родину многих из них. 
Начальную подготовку будущие  студенты получали  в областных  центрах 
и провинциальных крупных городах с отлаженной инфраструктурой, игравшей 
значительную  роль  в  функционировании  областного  просвещения.  Так, 
большинство  уроженцев  Букеевской  орды,  Уральской,  Тургайской  областей 
ориентировались на Оренбург, который в их представлении сохранял большую 
предпочтительность  в  отличие,  например,  от  Астрахани  или  Саратова. 
Акмолинцы и семипалатинцы  пополняли  учащийся  корпус Омских школ  и, в 
частности,  местной  гимназии.  В  верненских  и  ташкентских  училищах 
предпочитали обучаться выходцы из Сырдарьинской,  Семиреченской областей 
и  Туркестана.  Информаторы,  охарактеризовывая  материально-техническую 
базу  в  сравнительном  аспекте  школ  и  училищ  по  областям,  выделяли  более 
сносную ситуацию по социально-бытовым критериям в областных центрах. 
На рубеже XIX-XX веков в областях на уровне многих семей действовало 
восприятие схемы стремления к успеху посредством обучения. Общественный 
институт  получения  образования в престижных училищах в сознании казахов 
трактовался  как  действенный  способ  адаптации  к  сложившимся  реалиям  и 
необходимость  противодействия  внешним    катаклизмам.  В  мировосприятии 
казахов  снижалась ролевая значимость кадетских корпусов по факту туманной 
перспективы  в  случае  их  окончания.  В  1866  году  Оренбургский  кадетский 
корпус    преобразовывается    в  военную  гимназию.  В  этот  период  «По 
Высочайшему  утверждению  –  прием  в  военную  гимназию  для  воспитанников 
детей  киргиз,  султанов,  старших  биев  велено  было  прекратить:  образовывать 
же  своих  детей,  предоставление  им    гражданских  учебных  заведениях»  [96, 

 
53 
с.12].  Значимость гражданского училища в их представлении олицетворялась с 
возможностью  вхождения  в  такие  профессиональные  сферы,  как  медицина, 
учительство  или  административные  структуры.  К  моменту  поступления  в 
университет  определенная  часть  вчерашних  гимназистов  реально  сознавали 
свое  будущее,  конструируя  модель  поведения  на  основе  опыта  своих 
предшественников.  Поступки  этих  молодых  людей,  сложившихся  под 
влиянием трансформационных событий, носили типический характер. 
В    период,  предшествующий  обучению  в  университете  подавляющее 
большинство казахских юношей жили в сельской  местности. Из исследованной 
группы  студентов  только  единицы  проживали  в  городах.  К  основной  группе 
горожан  относились  дети  служащих.  Процесс  заселения  казахами  городов 
Степных областей начался с периода их основания. Профессиональная  группа 
национальных  служащих  традиционно  не  составляла  весомого  процента  в 
городском  секторе.  Изначально  и  в    последующий  период  большинство 
городских  казахских  служащих    составляли  низкооплачиваемые    чиновники 
различных канцелярий. Финансовый   фактор   оказывал  влияние на процедуру 
обучения  казахских  юношей.  В  приведенной  таблице  указаны  казахские 
студенты,  проживавшие  в  городах  в  предшествующий  период  поступления  в 
университеты.  
 
Таблица  5  –  Сведения  о  казахских  юношах,  проживавших  в  городах  до 
поступления в университет [97]  
 
Ф.И.О. студента 
Название населенного пункта 
Сейдалин  Жиганшах 
Кустанай 
Темиров Аббас 
Тобольск 
Мангельдин Султанбек 
Ташкент 
 
Как  показывают  данные  таблицы,  количество  казахов,  проживавших  в 
городах  в  период,  предшествующий  их  поступлению  в  университеты, 
составляло  всего  3  человека.  Соответствующая  ситуация  объяснялась 
следующим: во-первых, общая численность образованных по государственным 
стандартам казахов в исследуемый период в городах была незначительной; во-
вторых,  городской  слой  казахов,  занятых  в  интеллектуальной  сфере  с 
нефизическим трудом только складывался и был представлен в основной массе 
специалистами в первом поколении, потомки которых в перспективе получили 
возможность проживания в городах. 
 В  основной  массе  казахские  студенты  получили  опыт  проживания  в 
городах  за  период  своего  гимназического  обучения.  Казахи  адаптировались  к 
городским  реалиям в областных  центрах – Оренбурге, Омске, Ташкенте и др. 
Безусловно,  Санкт-Петербург  и  Казань  масштабно  отличались      от 
перечисленных 
городов, 
но 
казахские 
студенты 
владели 
двумя 
преимуществами,  отличавшими    их  в  студенческий  период  –  знание  русского 
языка  и  способность  к  контактному  общению  в  городской  среде.  У  казахских  

 
54 
юношей  в  студенчестве  формировалось  осознанное  стремление  к  получению 
знаний.  
 Исследование  качества  успеваемости  казахских  учеников  в  начальный 
момент  их  длительной  учебной  стези  демонстрирует  высокую  степень  их 
отчисляемости  в  младших  классах  различных  училищ.  Слабо  владеющие 
русским  языком,  городским  стилем  поведения,  оторванные    от  привычной 
общинно-коллективисткой среды провинциальной действительности, казахские 
мальчики сложно вписывались в ауру русскоязычных городов. Многие ученики 
отчислялись  на  ранней  стадии  обучения.  В    последующее  время 
акклиматизированные  к  городским  условиям  казахские  юноши  добивались 
существенных  успехов  на  ниве  обучения.  Особенно  данная  тенденция 
проявлялась  в  тех  училищах,  в  которых  казахские  учащиеся  составляли 
определенную численность. 
 На примере изученных омских и оренбургских школ резюмируется вывод  
наличия 
коллективистских 
отношений 
у 
казахских 
учеников, 
консолидированных  по    этническому  признаку    среди  иноязычного 
большинства.    Метод    корпоративных  связей,  сконцентрированных    в  
городских  пансионатах  казахов,  благотворно    сказывался  на  их    личностном  
настрое  в  восприятии  новой  информации.  Такие  сообщества  сохраняли  ауру 
малой  родины  казахской  патриархальной    действительности.  Эта  практика 
отношений  проявлялась  у  студенческой  казахской  молодежи  в  последующий 
период.  Например,  в  20-х  годах  XX  века  казахские  студенты  советских 
оренбургских  школ  часто  устраивали  самопроизвольные  мероприятия    с 
соблюдением национально–культурной атрибутики праздничных  ритуалов [98, 
с. 149].  
Исследование  структуры  казахского  народа  показывает    наличие 
незначительного  числа  фамильных    династий,  относившихся  к  категории 
потомственных  горожан.  Действительно    состоявшиеся  в  городах 
преуспевающие  Аблайханов,  Темиров,  Айтпенов  и  другие  имели  статус 
горожан  в  первом  поколении.  Аблайханов  и  Темиров  представляли 
аристократические  семьи  с  выраженным  имущественным  достатком. 
Соответствующий фактор в определенной мере положительно воздействовал на 
их прогрессивный результат. Потомки этих личностей всем своим воспитанием  
городского  окружения  представляли  тип  сложившихся  казахских  горожан.  По 
информативным  сообщениям,  инфраструктура  городов  Степных  областей 
отличалась  от  индустриальной  базы  и  социального  обеспечения  такого 
мегаполиса,  как  Санкт-Петербург.  В  студенческое    время  казахские  студенты 
обладали  прочно  устоявшейся  в  их  сознании  мотивационной  идеей  усвоения 
новых  знаний.  При  разработке  дальнейшей  перспективы,  ориентированные  на 
карьерный успех, ученики городских училищ иначе оценивали свое настоящее 
время как стартовую возможность дальнейшего совершенствования. 
 Повзрослевшие  юноши  проявляли  трезвый  расчет  в  выборе  профессии. 
Практицизм  решения  диктовался  анализом  многочисленных  факторов  их 
пребывания  в совершенно  иной  социокультурной среде,  функционировавшей  

 
55 
по иным  общественным императивам крупных  центров. 
 В  университетский  период  фиксируются    незначительные  эпизоды 
отчисления казахских студентов. В приведенной  таблице показано количество 
отчисленных студентов с указанием причин: 
 
Таблица 6 – Сведения об отчисленных студентах [99]  
 
Ф.И.О 
Университет 
Причина отчисления 
Темиров 
Аббас 
Санкт-Петербургский 
университет 
Отчислен за неуплату 
Юсупгалиев 
Батыргалий 
Саратовский университет 
Казанский университет 
Умер от сыпного тифа 
Джантурин 
Селим-Гирей 
Санкт-Петербургский 
университет 
Уволен по прошению 
Итпаев Ережеп 
Томский университет 
Уволен  по прошению 
 
Нуралиханов 
Селим-Гирей 
Казанский  университет 
Уволен  по прошению 
Кудайбергенев 
Заир-Мухамед 
Казанский  университет 
Умер от инфекции 
Мангельдин 
Султанбек Алдабекович 
Казанский  университет 
Отчислен  за неуплату 
Иманбаев 
Аубакир Ишмухамедович 
Казанский  университет 
Отчислен  за неуплату 
 
По  данным  нашей  таблицы  можно  заключить  следующее.  Во-первых, 
количество  отчисленных  студентов  составило  8  человек,  что  применительно  к 
55  студентам  составляло  15%.  Студенты  отчислялись  по  объективным 
причинам,  связанным  с  их  заболеванием  или  тяжелым  материальным 
положением.  Во-вторых,  большинство  студентов  отчислялось  из  Казанского 
университета.  На  следующей  позиции  находился  Санкт-Петербургский 
университет. Итак, в пропорциональном соотношении количество отчисленных 
казахских  студентов  соответствовало  их  численности  по  исследованным 
университетам.  
На примере студента Итпаева возможно смоделировать алгоритм действий 
ряда  отчисленных  студентов,  которые  возможно  имели  альтернативу  своего  
будущего.  По  окончании  Омской  семинарии  он  в  1894  году  обучался    на 
медицинском  факультете  Томского  университета.  В  студенческий  период    он 
получил положительную характеристику названного университета. В 1897 году 
он отчислился «согласно прошению по домашним обстоятельствам»  [100, л.3]. 
Мотивы  отчисления  Итпаева  не  указаны.  Он  лишился  матери,  будучи 
студентом  1  курса.  Вероятно,  материальные  сложности  существенно 
затруднили  обучение  Итпаева.  Он  начал  служебную  деятельность  в  Омском 
окружном суде в должности переводчика. В чиновничьей сфере он дослужился  

 
56 
до звания коллежского секретаря и по финансовому обеспечению, пожалуй, не 
столь сильно уступал медикам. 
Таким  образом,  большинство  студентов  достигали  поставленной  цели  и 
своими  действиями  являли  образец  подражания  для  своих  земляков. 
Отслеживание  их  дальнейшей  творческой  и  служебной  работы  показывает 
желание большинства из них включения на  государственную службу.  Основы 
частной  собственности  в  сфере  частного  делопроизводства  или  оказания 
интеллектуальных  услуг  в  условиях  развития  капиталистических  отношений в 
империи только проникали в общество с доминирующими аграрно-общинными 
отношениями.  Очевидно  многие    казахские    выпускники,  не  имевшие    опыта  
частной  деятельности,   пополняли  ряды  чиновничества.  
Однако    уже    в  начале  ХХ  века  появилась    пока    незначительная  группа 
частных поверенных, т.е. юристов, специализировавшихся  на  индивидуальных  
консультациях. Тому  примером   может быть  деятельность  университетских  
выпускников А.Турлубаева, Ж.Акпаева и других.  
 В других производственных нишах медицине, учительстве,   канцелярской  
работе  дипломированные  выпускники предпочитали  городской  сектор. В  их 
практической      деятельности      отчетливо    проявилась    этатическая  
ментальность    граждан,    ориентированных        на    привилегированную  роль 
государства. 
Индивидуально-личностное  начало  казахских  общинников,  согласно 
выработанным    веками    общественным    традициям,  изначально  подчинялось 
требованиям    коллективного  большинства  во  имя    блага    всех    членов 
патриархальной семьи. Формировавшиеся   индивидуально  в иной  городской 
среде      казахские  студенты  преломляли  свое  сознание,  реально  оценивая 
собственные  возможности,  показателем    которых,    пожалуй,  был  длительный 
путь    их  совершенства.  Но  при  сложившихся    обстоятельствах  трафаретной 
модели  начальной  стадии  применения  собственных  умений  и  знаний 
выпускники  должны  были    учитывать  право  их  успешной  карьеры  в 
государственном    секторе  при  соблюдении  контролируемых  государством 
общественных нормативов и этических ценностей. 
 В ракурсе исследования истории формирования казахского студенческого 
контингента представляет интерес динамика изменения численности казахских 
студентов  по  временным  периодам.  Безусловно,    одним    из  показателей  
численности    учащихся      оставались      стипендиальные    квоты,  которые 
фактически  не  изменялись,  функционируя    в  единичных  вариациях      на 
территории  областей. В среднем период обучения в российских университетах 
составлял  5  лет,  поэтому    стипендиальная  квота  логично  подвергалась 
распределению  через  аналогичный  календарный    срок.  В  реальности,  по 
объективным причинам,  процедура обучения стипендиатов затягивалась. Этот  
фактор  вносил  изменения  в  сюжет  последовательности  формирования  
студенчества.  В  приведенной  таблице  отражена  динамика  характеристики  
изменений 
количественного 
потенциала 
казахского 
студенчества 
в 
университетах.  

 
57 
 
 
 
 
Таблица  7  –  Количественное  соотношение  казахского  студенчества  по 
хронологии с 80-х годов XIX века до 1917 года [93] 
 
Университет 
Хрон
олог
ич
ес
ки
й 
пе
ри
од
 
Ч
ис
ле
нн
ос
ть
  
ст
уд
ен
тов
 
Хрон
олог
ич
ес
ки
й 
пе
ри
од
 
Ч
ис
ле
нн
ос
ть
  
ст
уд
ен
тов
 
Хрон
олог
ич
ес
ки
й 
пе
ри
од
 
Ч
ис
ле
нн
ос
ть
  
ст
уд
ен
тов
 
Санкт-
Петербургский 
университет 
70-90-е 
годы 
XIX века - 
нач. XX века 
 
 
7 
90-е  годы  XIX 
века -  
нач. XX века 
10 
1905-1917 
годы. 
3 
Казанский 
университет 
4 
11 
15 
Саратовский 
университет 
 
 
6 
Томский  
университет 
 
1 
6 
 
Как  видно  из  нашей  таблицы,  количество  казахских  студентов  в  4 
университетах изменялось на рубеже ХIX-XX веков.  Если  в  70-90-е годы XIX 
века  казахских  студентов  было  всего  11,  то  в  последующий  период  они 
составляли  22  человека,  а  с  1905  до  1917  года  их  численность  составила  30 
человек.  Таким  образом,  сравнительный  анализ  численности  студентов 
показывает,  что  их  количество  в  период  70-х  годов  –  начала  ХХ  века 
увеличивается  в  2  раза  с  предыдущим,  а  1905  года  увеличивается  с 
предыдущим в 1,4 раза. 
Заметное увеличение казахского студенчества мы объясняем следующим. 
Во-первых,  агитационной  компанией  в  лице  казахских  служащих  и 
национальных  периодических  изданий,  в  частности,  «Казах»,  «Тургайская 
газета»,  «Особые  «Прибавления»  Акмолинским  ведомостям»;  во-вторых, 
положительным  влиянием  примером  роста  казахских  служащих;  в-третьих,  
возрастающим 
национально-демократическим 
движением 
казахов, 
пробуждавшим  национальное  самосознание  и  потребность  представителей 
народа в дальнейшем совершенствовании.  
Анализ  таблицы  показывает  незначительную  численность  студентов  в 
начальный период 70-90-х годов XIX века. В данное время в областях  только  
организовывалась  имперская  модель обучения, составляющей которой    были  
учительские семинарии и гимназии. Прием   казахских  учеников в  указанные   

 
58 
учебные заведения фиксируется с периода начала 70-годов XIX века. В данное  
время    в  этих  училищах  формировалась  первая    группа  казахских    учеников,  
значительная  часть  из  которых  ограничивалась  полученным  образованием  и 
останавливалась    на    достигнутом,  реализовывая  свой  потенциал  в  различных 
сферах. В последующие  годы фиксируется изменение численности  учащихся. 
Традиционно 
количественное 
большинство 
сохранялось 
в 
Санкт-
Петербургском  и  Казанском  университетах.  Данные  университеты  в 
восприятии  казахов  сохраняли  свою  привлекательность  по  статусности  
обозначенных 
городов. 
Немаловажную 
роль 
играла 
система 
коммуникационных отношений. На наибольшем расстоянии от этнотерритории 
казахов располагался Томск. Этот фактор учитывался абитуриентами   в выборе 
учебных    заведений.  В  казахской    среде  в  хронологическое  время  XIX  века 
создаются    наследственные  династии,  представители  которых  обучались  в 
университетах.  Интерес  к  обучению  у  молодых  людей      создавался    под  
впечатлением  карьеры  их  отцов,  обязательным  атрибутом  совершенства 
которых считался  университетский   диплом.  
 Параллельно в начале XX века складывается процедура  преемственности 
обучения  в  университетах.  Определенная    разница  между  членами  семьи 
заключалась  в  выборе  учебного  заведения.  Так,  студент  Аббас  Сейдалин 
стремился  получить специальность в Санкт-Петербургском  университете. Его 
отец  Жансултан  Сейдалин      окончил    Санкт-Петербургский  университет  [101, 
л.2].  Представители  казахской  общественности    осознавали  необходимость 
получения высшего образования молодежью. Дороговизна обучения оставалась 
одним  из  главных  препятствий  в  обучении  казахских  студентов.  Процедуру 
обучения    в  коммерческой  форме,  т.е.  «своекоштно»  выбирали  немногие.  На 
подобную  форму    обучения    претендовали    выходцы    из  имущественно 
обеспеченных семей. 
В  данном    ракурсе  примечательно  сохранение  разноуровневого 
социального  состава  казахского  студенчества.  Изначально  потенциальной 
публикой  восприятия  новационных  направлений  были  представители 
аристократических  семей.  По  аналогии  с  началом  XIХ  века  власти,  прежде 
всего,  апеллировали  к  знатным  сословиям  с  целью  привлечения    их 
представителей  в  кадетские  корпуса.  Данная  ситуация  получила  свое 
подтверждение  к  моменту  открытия  гимназий  и  как  следствие  этого  – 
привлечения    к  обучению  в  них  молодых  казахов.  Надобности    в  реализации 
подобной  миссии  привлекательности  университетского  образования    в 
казахском обществе и  в частности в султанстве последней    четверти XIX века 
не  существовало, так как казахи отчетливо ощущали ее необходимость. 
 Мотивация выбора длительного обучения по светской имперской модели 
и ее составляющей – университетского образования казахскими аристократами 
в ряду  общих причин определялась их стремлением к сохранению статусности 
престижного  положения  в  обществе.  Управленческие  реформы    изменили  
структуру  организация  властных    отношений  в  крае.  Сословная  
принадлежность  к  страте  чингизидов  и  ряда  престижных  групп  определяло 

 
59 
положение  ее  представителей  в  выработанной  веками  схеме  властных 
отношений  в  вертикали  соподчинения.  По  сути,  на  протяжении  XIX  столетия 
казахская  знать    постепенно  лишалась    привилегированной  статусности  в 
казахском народе вследствие имперского вмешательства. 
 Но  именно  аристократы  и  лидирующие  слои  «черной  кости»,  чутко 
реагировавшие на ломку привычных отношений, акцентировали перспективы в 
системе  образования,  с  целью  сохранения  утрачиваемой  статусности. 
Результативность  действий  высшесословных  семей  и  их  конкретных 
представителей  проявлялась  в  уровне  материального  положения,  финансовой 
обеспеченности  и  ролевой  функции  в  иерархии  власти.  Казахские 
аристократические  семьи  в  системе  общественных  отношений  исторического 
сюжета  XIX  начала  XX  века  являли  пример  гибкой  адаптации  к  меняющимся 
реалиям.  Методы  физического  сопротивления  в  системе  противодействия 
мощной  имперской  государственности  и  аграрно-кочевой  цивилизации 
продемонстрировали  недостаточность  ресурсов  защиты  сословных  и 
национальных  интересов  казахской  знати.  Поставленные  на  грань  выбора 
дальнейшего совершенства, т.е. принятия или отрицания доминирующих форм 
имперской  государственности,  клановые  вожди  находились  перед  дилеммой 
восприятия и сочетания восточной и европейско-русской цивилизации. 
Культивируемое  в  данных  семьях  проявление  комплиментарности  к 
различным  формам  государственности  –  имперско-монархической  и 
традиционно  кочевой  с  присущими  абсолютно  разными  культурами 
предопределило  востребованность  их  представителей  в  общественно-
государственных  процессах.  Казахские  султаны  активно  включались  в 
образовательную  сферу  и  составили  костяк  национального  студенчества 
университетов.  Творческое  совершенство  казахских  феодальных  семей  стало 
побудительным мотивом стремления к первенствующему положению выходцев 
из  приближенных  к  аристократам  сословий.  В  XIX  веке  усилилась 
межпартийная  борьба  между  родами  за  занятие  должностей  волостных 
управителей.  Впоследствии  студенческий  контингент  продолжал  пополняться 
выходцами  из  рядовых  слоев  общества.  В  следующей  таблице  отражена 
социальная структура казахского студенчества:  
 
Таблица 8 – Социальная структура казахских студентов [83] 
 
Университеты   Численность 
студентов 
Численность 
лиц  султанского  
сословия 
Фамилия 
Султанов 
Санкт-
Петербургский 
университет 
20 
7 
Селим-Герей  Нуралиханов,  Жиганшах 
Сейдалин,  Аббас  Темиров,  Искандер 
Газы  Вали-Хан,  Аббас  Сейдалин, 
Селим-Гирей  Джантурин,  Бахытжан 
Каратаев  
Казанский 
университет 
30 
8 
Асадулла  Идигин,  Магзум  Каратаев, 
Аубакир Алдияров, 

 
60 
Галиахмет  Арунгазыев,  Мухамед  Газы 
Чутаев, 
Султанбек 
Мангельдин, 
Нурмухамед 
Алдияров, 
Сейлбек 
Джантурин  
 
 
Продолжение таблицы 8 
Саратовский 
университет 
6 
 
 
Томский  
университет 
 
7 
 
 
 
Как показывают данные таблицы, численность лиц султанского сословия 
от  общего  количества  казахских  студентов  составляло  24%  или  15  человек. 
Соответствующий  показатель  позволяет  сделать  ряд  выводов:  во-первых, 
удельный вес лиц султанского сословия оставался высоким; во-вторых, наряду 
с  султанами  в  университетах  обучались  представители  других  социальных 
групп, что являлось показателем значительного престижа высшего образования 
в казахском обществе. 
 В  отдаленной  от  городов  национальной  казахской  среде  сохранялись 
функционировавшие 
веками 
нормы 
родоплеменных, 
межсоциальных 
отношений.  Понятие  фамильно-сословной  чести  отражалось  в  формах 
поведения  представителей  элитных  слоев  общества.  В  условиях  городской 
среды, сконцентрированные  в немногочисленных  училищах, казахские  юноши 
преодолевали  вековые  нормативы  социальной  отчужденности,    вырабатывая 
новые  виды  отношений  на    фоне  этнической    идентичности.  Впоследствии 
именно  эта  категория  европейски-образованных  граждан  инициировала    идеи 
национальной  государственности  с  дальнейшим  отрицанием  родоплеменных 
противоречий,  что  вполне  логично  на  перспективу    должно  было  стать  их 
обоснованием  постепенной  ликвидации  традиционных  форм  кланового 
влияния  в  общественной  сфере.  Данные  противоречия  являлись  объектом 
критики  мыслителя  А. Кунанбаева.  
 Негативный  резонанс  кланово-фамильной  борьбы  формировался  в 
сознании  казахских  студентов,  впитывавших  ауру  больших  городов  с 
этномозаичным  населением,  подчиненным  унифицированной  системе 
государственного управления.  
На  сохранившихся  групповых  фотографиях  казахских  студентов 
прослеживается  визуально  их  стремление  к  взаимному  единству.  Узы  
студенческой дружбы проецировались в комплиментарные  творчески-деловые  
связи.  Поколению  рубежа  XIX-XX  веков  впоследствии    выпала    доля  
преобразовательной  деятельности  в  политических    событиях  1917  года  и  
последующих  годов.  Именно  в  городской  среде  стационарных  центров  на 
примере  видоизменяющихся  общественных  отношений русско-европейского 
сообщества 
под 
воздействием 
капитализации 
экономики 
и 
частнособственнической  психологии  развивающегося  рынка  отрицающего 

 
61 
социально-родовые противоречия, формировалась новая психология  казахских 
студентов.  Наглядным  примером  их  совершенства  являлись  биографии  И. 
Алтынсарина,  Б.  Утетлеуова  и  ряда  других  казахских  интеллигентов, 
придерживавшихся  критериев  оценивания  персональных  данных  по 
индикаторам  делового подхода. 
Существенным 
элементом 
социализации 
казахов 
являлось 
их 
первоначальное  образование.  В  независимости  от  социально-имущественного 
статуса  большинство  из  них  имели  уровень  гимназического  образования  и 
фактически  по  образовательному  уровню    соответствовали  приемлемым 
интеллектуальным  базовым  стандартам.  Степень  владения  русским  языком  у 
данной  категории  была  высокой.  Фамильно-генеалогические    признаки    их  
происхождения 
в 
индивидуально-творческом 
общении 
училищ 
и 
университетов не имели той существенной роли, как например, в период начала 
XIX  века,  когда  проводилась  административно-агитационная  работа  по 
привлечению  юношей  в  кадетские    корпуса.  В  соответствующее    время 
проникновения  имперской  власти  в  области    и  постепенного  укрепления  ее 
влияния учитывалась ролевая функция престижных  казахских  фамилий  и как 
следствие состояние их представителей в кадетских училищах и на службе, что 
нашло  свое  подтверждение  в  государственной  переписке  с  акцентом  на  учет  
данных  обстоятельств со стороны администрации. 
 С  конца  XIX  века  реалии  политической  ситуации  существенно 
изменились.  Выделенные  казахские  области  ассоциировались  властью  как 
законные  территориальные  сегменты  империи  и  поэтому  наличие  казахских 
аристократов  в  училищах  и  университетах,  по  сути,  воспринимались  как 
приемлемый  норматив.  Очевидно,  административные  структуры  отмечали 
данную  тенденцию,  сложившуюся  вследствие  социальной    трансформации 
казахского  народа.  Примечательно,  что  из  обширного  реестра  исследованных  
училищ, то есть семинарий,  ремесленных  школ, реальных  школ, технических 
заведений,  2-х  классных  и  5-классных  школ,  гимназий    Казахстана  и  
близлежащих      школ    Приуралья,    Поволжья,  Сибири,  Туркестана  казахские  
султаны    преобладали  в  гимназиях.  Закономерна  их  концентрация    в 
университетах России, сложившаяся вследствие многих причин.  
Итак,  количественная    характеристика  и  областной  состав    казахского  
студенчества  формировались  под  влиянием  значительной  группы    факторов. 
Территориальная    близость  университетских  центров    к  северо-западным  
областям  предопределила  доминирующее  участие    уроженцев    Уральской, 
Тургайской,  Акмолинской,  Семипалатинской  областей  и  Букеевской  Орды  в 
казахском  студенчестве.  Длительная  процедура  реформирования  системы 
управления  способствовала  формированию мотивации  достижения лидерства 
представителями    ведущих  социальных  групп,  составлявших    высокий 
удельный  вес  на  престижных  факультетах.  В  целом    университетская  модель 
обучения  носила  привлекательный характер для казахской  молодежи. 
 

жүктеу/скачать 2,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: