Ббк 84(8Авс)-44



Pdf көрінісі
бет3/35
Дата13.02.2023
өлшемі0,98 Mb.
#67605
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35
Байланысты:
5815016.a4

 
Часть 1
 
 
Глава 1
 
Мне потребовалось много лет и странствий по всему миру, чтобы узнать все то, что я
знаю о любви, о судьбе и о выборе, который мы делаем в жизни, но самое главное я понял в тот
миг, когда меня, прикованного цепями к стене, избивали. Мой разум кричал, однако и сквозь
этот крик я сознавал, что даже в этом распятом, беспомощном состоянии я свободен – я могу
ненавидеть своих мучителей или простить их. Свобода, казалось бы, весьма относительная,
но, когда ты ощущаешь только приливы и отливы боли, она открывает перед тобой целую
вселенную возможностей. И сделанный тобой выбор между ненавистью и прощением может
стать историей твоей жизни.
В моем случае это долгая история, заполненная людьми и событиями. Я был революци-
онером, растерявшим свои идеалы в наркотическом тумане, философом, потерявшим самого
себя в мире преступности, и поэтом, утратившим свой дар в тюрьме особо строгого режима.
Сбежав из этой тюрьмы через стену между двумя пулеметными вышками, я стал самым попу-
лярным в стране человеком – ни с кем не искали встречи так настойчиво, как со мной. Удача
сопутствовала мне и перенесла меня на край света, в Индию, где я вступил в ряды бомбей-
ских мафиози. Я был торговцем оружием, контрабандистом и фальшивомонетчиком. На трех
континентах меня заковывали в кандалы и избивали, я не раз был ранен и умирал от голода.
Я побывал на войне и шел в атаку под огнем противника. И я выжил, в то время как люди
вокруг меня погибали. Они были по большей части лучше меня, просто жизнь их сбилась с
пути и, столкнувшись на одном из крутых поворотов с чьей-то ненавистью, любовью или рав-
нодушием, полетела под откос. Слишком много людей мне пришлось похоронить, и горечь их
жизни слилась с моей собственной.
Но начинается моя история не с них и не с мафии, а с моего первого дня в Бомбее. Судьба
забросила меня туда, втянув в свою игру. Расклад был удачен для меня: мне выпала встреча
с Карлой Саарнен. Стоило мне заглянуть в ее зеленые глаза, и я сразу пошел ва-банк, приняв
все условия. Так что моя история, как и все остальное в этой жизни, начинается с женщины,
с нового города и с небольшой толики везения.
Первое, на что я обратил внимание в тот первый день в Бомбее, – непривычный запах.
Я почувствовал его уже в переходе от самолета к зданию аэровокзала – прежде, чем услышал
или увидел что-либо в Индии. Этот запах был приятен и будоражил меня в ту первую минуту
в Бомбее, когда я, вырвавшись на свободу, заново вступал в большой мир, но он был мне
абсолютно незнаком. Теперь я знаю, что это сладкий, тревожный запах надежды, уничтожаю-
щей ненависть, и в то же время кислый, затхлый запах жадности, уничтожающей любовь. Это
запах богов и демонов, распадающихся и возрожденных империй и цивилизаций. Это голубой
запах кожи океана, ощутимый в любой точке города на семи островах, и кроваво-металличе-
ский запах машин. Это запах суеты и покоя, всей жизнедеятельности шестидесяти миллио-
нов животных, больше половины которых – человеческие существа и крысы. Это запах любви
и разбитых сердец, борьбы за выживание и жестоких поражений, выковывающих нашу храб-
рость. Это запах десяти тысяч ресторанов, пяти тысяч храмов, усыпальниц, церквей и мече-
тей, а также сотен базаров, где торгуют исключительно духами, пряностями, благовониями и
свежими цветами. Карла назвала его однажды худшим из самых прекрасных ароматов, и она
была, несомненно, права, как она всегда бывает по-своему права в своих оценках. И теперь,
когда бы я ни приехал в Бомбей, прежде всего я ощущаю этот запах – он приветствует меня
и говорит, что я вернулся домой.


Г. Д. Робертс. «Шантарам»
9
Второе, что сразу же дало о себе знать, – жара. Уже через пять минут после кондици-
онированной прохлады авиасалона я вдруг почувствовал, что одежда прилипла ко мне. Мое
сердце колотилось, отбивая атаки незнакомого климата. Каждый вздох был маленькой побе-
дой организма в ожесточенной схватке. Впоследствии я убедился, что этот тропический пот
не оставляет тебя ни днем ни ночью, потому что он порожден влажной жарой. Удушающая
влажность превращает всех нас в амфибий; в Бомбее ты непрерывно вдыхаешь вместе с воз-
духом воду и постепенно привыкаешь так жить, и даже находишь в этом удовольствие – или
уезжаешь отсюда.
И наконец, люди. Ассамцы, джаты и пенджабцы; уроженцы Раджастхана, Бенгалии и
Тамилнада, Пушкара, Кочина и Конарака; брамины, воины и неприкасаемые; индусы, мусуль-
мане, христиане, буддисты, парсы, джайны, анимисты; светлокожие и смуглые, с зелеными,
золотисто-карими или черными глазами – все лица и все формы этого ни на что не похожего
многообразия, этой несравненной красоты – Индии.
Несколько миллионов бомбейцев плюс миллион приезжих. Два лучших друга контра-
бандиста – мул и верблюд. Мулы помогают ему переправить товар из страны в страну в обход
таможенных застав. Верблюды – простодушные странники. Человек с фальшивым паспортом
втирается в их компанию, и они без лишнего шума перевозят его, нарушая границу и сами о
том не подозревая.
Тогда все это было мне еще неведомо. Тонкости контрабандного промысла я освоил зна-
чительно позже, спустя годы. В тот первый приезд в Индию я действовал чисто инстинктивно,
и единственной контрабандой, какую я перевозил, был я сам, моя хрупкая преследуемая сво-
бода. У меня был фальшивый новозеландский паспорт, в котором вместо фотографии преж-
него владельца была вклеена моя. Я проделал эту операцию самостоятельно и небезупречно.
Рядовую проверку паспорт должен был выдержать, но, если бы у таможенников возникли подо-
зрения и они связались бы с посольством Новой Зеландии, подделка очень быстро раскрылась
бы. Поэтому сразу после вылета из Окленда я стал искать в самолете подходящую группу тури-
стов и обнаружил компанию студентов, уже не в первый раз летевших этим рейсом. Расспра-
шивая их об Индии, я завязал с ними знакомство и пристроился к ним у таможенного контроля
в аэропорту. Индийцы решили, что я принадлежу к этой раскрепощенной и бесхитростной
братии и ограничились поверхностным досмотром.
Уже в одиночестве я вышел из здания аэропорта, и на меня тут же накинулось жалящее
солнце. Ощущение свободы кружило мне голову: еще одна стена преодолена, еще одна граница
позади, я могу бежать на все четыре стороны и найти где-нибудь убежище. Прошло уже два
года после моего побега из тюрьмы, но жизнь того, кто объявлен вне закона, – непрерывное
бегство, и днем и ночью. И хотя я не чувствовал себя по-настоящему свободным – это было
мне заказано, – но с надеждой и опасливым возбуждением ожидал встречи с новой страной,
где я буду жить с новым паспортом, приобретая новые тревожные складки под серыми глазами
на своем молодом лице. Я стоял на пешеходной дорожке под опрокинутой синей чашей про-
печенного бомбейского неба, и сердце мое было так же чисто и полно радужных надежд, как
раннее утро на овеваемом муссонами Малабарском берегу.
– Сэр! Сэр! – послышался голос позади меня.
Кто-то схватил меня за руку. Я остановился. Все мои боевые мускулы напряглись, но я
подавил страх. Только не бежать. Только не поддаваться панике. Я обернулся.
Передо мной стоял маленький человечек в унылой коричневой униформе, держа в
руках мою гитару. Он был не просто маленьким, а крошечным, настоящим карликом с испу-
ганно-невинным выражением лица, как у слабоумного.
– Ваша музыка, сэр. Вы забыли свою музыку, да?
Очевидно, я оставил ее у «карусели», где получал свой багаж. Но откуда этот человечек
узнал, что гитара моя? Когда я удивленно и с облегчением улыбнулся, он ухмыльнулся мне в


Г. Д. Робертс. «Шантарам»
10
ответ с такой полнейшей непосредственностью, какой мы обычно избегаем, боясь показаться
простоватыми. Он отдал мне гитару, и я заметил, что между пальцами у него перепонки, как
у водоплавающей птицы. Я вытащил из кармана несколько банкнот и протянул ему, но он
неуклюже попятился от меня на своих толстых ногах.
– Деньги – нет. Мы здесь должны помогать. Добро пожаловать к Индии, – произнес он
и засеменил прочь, затерявшись в человеческом лесу.
Я купил билет до центра у кондуктора Ветеранской автобусной линии. За рулем сидел
отставной военнослужащий. Увидев, с какой легкостью взлетают на крышу мой вещмешок и
саквояж, точно приземлившись на свободное место среди прочего багажа, я решил оставить
гитару при себе. Я пристроился на задней скамейке рядом с двумя длинноволосыми туристами.
Автобус быстро наполнялся местными жителями и приезжими, по большей части молодыми
и стремившимися тратить как можно меньше.
Когда салон был почти полон, водитель обернулся, обвел нас угрожающим взглядом,
пустил изо рта через открытую дверь струю ярко-красного бетельного сока и объявил, что мы
немедленно отправляемся:
– Тхик хайн, чало!
1
Двигатель взревел, шестерни со скрежетом сцепились, и мы с устрашающей скоростью
рванулись вперед сквозь толпу носильщиков и пешеходов, которые шарахались в стороны,
выпархивая из-под колес автобуса в последнюю секунду. Наш кондуктор, ехавший на под-
ножке, поливал их при этом отборной бранью.
Поначалу в город вела широкая современная магистраль, обсаженная деревьями и
кустами. Это напоминало чистенький благоустроенный пейзаж вокруг международного аэро-
порта в моем родном Мельбурне. Убаюканный и ублаготворенный этим сходством, я был оше-
ломлен, когда дорога внезапно сузилась до предела, – можно было подумать, что этот контраст
задуман специально для того, чтобы поразить приезжего. Несколько полос движения слились
в одну, деревья исчезли, и вместо них по обеим сторонам дороги появились трущобы, при
виде которых у меня кошки заскребли на сердце. Целые акры трущоб уходили вдаль волни-
стыми черно-коричневыми дюнами, исчезая на горизонте в жарком мареве. Жалкие лачуги
были сооружены из бамбуковых шестов, тростниковых циновок, обрезков пластмассы, бумаги,
тряпья. Они прижимались вплотную друг к другу; кое-где между ними извивались узкие про-
ходы. На всем раскинувшемся перед нами пространстве не было видно ни одного строения,
которое превышало бы рост человека.
Казалось невероятным, что современный аэропорт с толпой обеспеченных целеустрем-
ленных туристов находится всего в нескольких километрах от этой юдоли разбитых и разве-
янных по ветру чаяний. Первое, что пришло мне в голову, – где-то произошла страшная ката-
строфа и это лагерь, в котором нашли временное пристанище уцелевшие. Месяцы спустя я
понял, что жителей трущоб и вправду можно считать уцелевшими, – их согнали сюда из их
деревень нищета, голод, массовые убийства. Каждую неделю в город прибывали пять тысяч
беженцев, и так неделя за неделей, год за годом.
По мере того как счетчик водителя накручивал километры, сотни обитателей трущоб
становились тысячами и десятками тысяч, и меня буквально крючило внутри. Я стыдился сво-
его здоровья, денег в карманах. Если вы в принципе способны чувствовать такие вещи, то пер-
вое неожиданное столкновение с людьми, отверженными миром, будет для вас мучительным
обвинением. Я грабил банки и промышлял наркотиками, тюремщики избивали меня так, что
кости трещали. В меня не раз всаживали нож, и я всаживал нож в ответ. Я убежал из тюрьмы с
крутыми порядками и парнями, перебравшись через крутую стену в самом видном месте. Тем
1
Хорошо, едем! (хинди)


Г. Д. Робертс. «Шантарам»
11
не менее это распахнувшееся до самого горизонта море людского страдания резануло меня по
глазам. Я словно напоролся на нож.
Тлеющее внутри меня чувство стыда и вины все больше разгоралось, заставляя сжимать
кулаки из-за этой несправедливости. «Что это за правительство, – думал я, – что это за система,
которая допускает такое?»
А трущобы все тянулись и тянулись; изредка бросались в глаза составлявшие разитель-
ный контраст с ними процветающие предприятия и офисы, а также обшарпанные многоквар-
тирные дома, заселенные теми, кто был чуть побогаче. Но за ними опять простирались тру-
щобы, и их неизбывность вытравила из меня всякую почтительность перед чужой страной. Я с
каким-то трепетом стал наблюдать за людьми, жившими в этих бесчисленных развалюхах. Вот
женщина наклонилась, чтобы зачесать вперед черную атласную прядь волос. Еще одна купала
детей в медном тазу. Мужчина вел трех коз с красными ленточками, привязанными к ошейни-
кам. Другой брился перед растрескавшимся зеркальцем. Повсюду играли дети. Люди тащили
ведра с водой, ремонтировали одну из хижин. И все, на кого бы я ни посмотрел, улыбались
и смеялись.
Автобус остановился, застряв в пробке, и совсем рядом с моим окном из хижины вышел
мужчина. Это был европеец, такой же бледнокожий, как и туристы в нашем автобусе, только
вся его одежда состояла из обернутого вокруг торса куска ткани, разрисованного розочками.
Мужчина потянулся, зевнул и безотчетно почесал свой голый живот. От него веяло прямо-таки
коровьей безмятежностью. Я позавидовал его умиротворенности, как и улыбкам, которыми
его приветствовала группа людей, направлявшихся к дороге.
Автобус рывком тронулся с места, и мужчина остался позади. Но встреча с ним карди-
нально изменила мое восприятие окружающего. Он был таким же иностранцем, как и я, и это
позволило мне представить самого себя в этом мире. То, что казалось мне абсолютно чуждым и
странным, вдруг стало реальным, вполне возможным и даже захватывающим. Теперь я видел,
как трудолюбивы эти люди, сколько старания и энергии во всем, что они делают. Случайный
взгляд в ту или иную хижину демонстрировал поразительную чистоту этих нищенских оби-
талищ: полы без единого пятнышка, блестящую металлическую посуду, составленную акку-
ратными горками. И наконец я обратил внимание на то, что должен был заметить с самого
начала, – эти люди были удивительно красивы: женщины, обмотанные ярко-алыми, голубыми
и золотыми тканями, ходившие босиком среди этой тесноты и убожества с терпеливой, почти
неземной грацией, белозубые мужчины с миндалевидными глазами и веселые дружелюбные
дети с худенькими руками и ногами. Старшие играли вместе с малышами, у многих на коленях
сидели их маленькие братья и сестры. И впервые за последние полчаса я улыбнулся.
– Да, жалкое зрелище, – произнес сидевший рядом со мной молодой человек, глядя в
окно.
Это был канадец, как можно было понять по пятну в форме кленового листа на его
куртке, – высокий, плотного сложения, с бледно-голубыми глазами и каштановыми волосами
до плеч. Его товарищ был его уменьшенной копией – они даже одеты были одинаково: засти-
ранные почти до белизны джинсы, мягкие куртки из набивного ситца и сандалии на ногах.
– Что вы говорите?
– Вы здесь впервые? – спросил он, вместо ответа, и, когда я кивнул, сказал: – Я так и
думал. Дальше будет немного лучше – меньше трущоб и всего этого. Но действительно хоро-
ших мест вы в Бомбее не найдете – самый захудалый город во всей Индии, можете мне пове-
рить.
– Это верно, – заметил канадец поменьше.
– Правда, нам по пути попадется парочка красивых храмов, вполне приличные англий-
ские дома с каменными львами, медные уличные фонари и тому подобное. Но это не Индия.


Г. Д. Робертс. «Шантарам»
12
Настоящая Индия возле Гималаев, в Манали, или в религиозном центре Варанаси, или на
Южном побережье, в Керале. Настоящая Индия не в городах.
– И куда вы направляетесь?
– Мы остановимся в ашраме у раджнишитов
2
, в Пуне. Это лучший ашрам во всей стране.
Две пары прозрачных бледно-голубых глаз уставились на меня критически, чуть ли не с
обвинением, как свойственно людям, убежденным, что они нашли единственно верный путь.
– А вы задержитесь здесь?
– В Бомбее, вы имеете в виду?
– Да, вы собираетесь остановиться где-нибудь в городе или сегодня же поедете дальше?
– Не знаю пока, – ответил я и отвернулся к окну.
Это было правдой: я не знал, хочу ли я провести в Бомбее какое-то время или сразу
двинусь… куда-нибудь. В тот момент мне было все равно, я представлял собой особь, которую
Карла назвала как-то самым опасным и самым интересным животным в мире: крутого парня,
не имеющего перед собой никакой цели.
– У меня нет определенных планов, – сказал я. – Может быть, побуду в Бомбее недолго.
– А мы переночуем здесь, а утром отправимся в Пуну поездом. Если хотите, мы можем
снять номер на троих. Это гораздо дешевле.
Я посмотрел в его бесхитростные голубые глаза. «Пожалуй, поначалу лучше поселиться
вместе с ними, – подумал я. – Их подлинные документы и простодушные улыбки послужат
прикрытием для моего фальшивого паспорта. Возможно, так будет безопаснее».
– И так будет безопаснее, – добавил он.
– Это точно, – согласился его товарищ.
– Безопаснее? – спросил я небрежным тоном, внутренне насторожившись.
Автобус снизил скорость, пробираясь по узкому ущелью между трех- и четырехэтаж-
ными домами. Взад-вперед сновали автомобили, автобусы, грузовики, велосипеды, буйволо-
вые упряжки, мотороллеры и пешеходы, совершая свой целенаправленный танец со сверхъ-
естественным проворством. Сквозь открытые окна нашего потрепанного автобуса доносились
запахи пряностей, благовоний, выхлопных газов и навоза – смесь могучая, но терпимая. Гром-
кие голоса старались перекричать льющуюся со всех сторон экзотическую музыку. Тут и там
гигантские афиши рекламировали индийские кинофильмы. Их ненатурально яркие краски
струились непрерывным потоком мимо наших окон.
– Намного безопаснее. Бомбей – ловушка для простаков. Здешние уличные мальчишки
обдерут вас почище любого жульнического казино.
– Это мегаполис, приятель, – пустился в объяснения низенький канадец. – А они все
одинаковы. То же самое в Нью-Йорке, Рио или Париже. Всюду та же грязь и то же безумие. Да
вы и сами, наверное, представляете, что такое мегаполис. Когда вы выберетесь из этого города,
вы полюбите Индию. Это великая страна, но города все засраны, приходится признать.
– А чертовы отели тоже участвуют в этой обираловке, – добавил высокий. – Вас могут
обчистить, пока вы сидите в своем номере и курите травку. Они в сговоре с полицией – и
те и другие только и думают, как бы избавить вас от наличности. Поэтому самое надежное –
держаться группой, поверьте моему опыту.
– И постарайтесь при первой возможности убраться из города, – сказал низкий. – Мать
честная! Смотрите!
Автобус вывернул на широкий бульвар, окаймленный с одной стороны грядой огромных
валунов, спускавшихся прямо к бирюзовым океанским волнам. Среди камней приютились гру-
2


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет