ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ, КАК СКАЗАТЬ ИНАЧЕ 2.1. Прочитайте словосочетания и предложения и передайте их содержание
другими словами.
Оглядываться кругом, надеяться на взаимность, не оставлять (кого?) ни на минуту одних, краснеть от волнения.
Впрочем, в этой жизни нет ничего абсолютно счастливого.
Наслаждение было написано на лицах влюблённых.
Я должен сказать вам многое.
2.2. Что происходит с людьми в минуты счастья, радости, волнения, тревоги,
гнева?
ВАШЕ МНЕНИЕ
3.1. Согласитесь с утверждениями или возразите. Отвечайте одним словом «да» или «нет». Молодые люди искали такое место, где никто не мог бы им помешать.
Увидев Колю, они очень испугались.
Коля решил рассказать всё маме, потому что ему не нравился Иван Иванович.
Иван Иванович считал Колю честным человеком и надеялся, что мальчик ничего никому не расскажет.
16 — 3414
241
Молодые люди дарили Коле подарки, потому что он был им симпатичен.
Мальчик наблюдал за влюблёнными всё лето, потому что ему это было очень интересно.
Коля хорошо понимал, что от него зависит судьба влюблённых.
Иван Иванович и Анна Семёновна не могли найти выход из трудного положения.
Найдя Колю в саду, Иван Иванович закричал от радости, так как хотел рассказать мальчику о своём счастье.
10. Коля понял, что он был слишком жесток с сестрой и её другом, и поэтому попросил у них прощения.
3.2. Дайте аргументированные ответы на поставленные вопросы. Зачем Иван Иванович и Анна Семёновна спустились к реке?
Почему, увидев Колю в реке, молодые люди очень испугались?
Почему Коля, глядя на сестру и её друга, хитро улыбался?
Зачем молодые люди дарили мальчику подарки?
Почему Коля ни на одну минуту не оставлял их одних?
Зачем Иван Иванович, получив согласие родителей, сразу побежал в сад?
От чего молодые люди испытывали наслаждение, когда драли Колю за уши?
Почему Коля попросил у них прощения?
Почему рассказ называется «Злой мальчик»? Можете ли вы дать другое название этому рассказу?
3.3. Расскажите прочитанную историю от лица Анны Семёновны, Ивана
Ивановича, Коли. V 1. Прочитайте отрывки из воспоминаний известного русского писателя, лауреата Нобелевской премии И. А. Бунина о своём большом друге, великом русском писателе А. П. Чехове. Как вы думаете, почему они стали друзьями, что их объединяло? А. П. ЧЕХОВ Я познакомился с Антоном Павловичем Чеховым в Москве в конце 1895 года. Он встретил меня приветливо, но так просто, что я принял эту простоту за холодность.
— Вы много пишете? — спросил он меня как-то.
Я ответил, что мало.
242
— Напрасно, — почти угрюмо сказал он своим низ
ким грудным голосом. — Нужно работать... Не по
кладая рук... Всю жизнь...
И, помолчав, добавил: — По-моему, написав рассказ, следует вычеркнуть
его начало и конец. Тут мы, писатели, больше всего
врём. И короче, как можно короче надо писать.
После Москвы мы не виделись с А. П. Чеховым до весны 1899 года. Приехав весной этого года в Ялту, я однажды вечером встретил его на набережной.
Почему вы не заходите ко мне? — сказал он. — Обязательно приходите завтра.
Когда? — спросил я.
Утром, часу в восьмом.
И заметив на моём лице удивление, он пояснил:
Мы встаём рано. А вы?
Я тоже, — сказал я.
Ну, так вот и приходите, когда встанете. Будем пить кофе.
Потом мы молча прошли на набережную и сели на скамью.
Любите вы море? — спросил я.
Да, — ответил он и продолжал:
Очень трудно описывать море. Знаете, какое описание моря прочитал я недавно в одной ученической тетради? «Море было большое». По-моему, чудесно.
Тогда в Москве я видел человека средних лет, высокого, стройного, лёгкого в движениях.
В Ялте я нашёл его сильно изменившимся: он похудел, двигался медленно, голос его звучал тише. Но в общем он был почти тот же, что и в Москве: приветлив, но сдержан, говорил довольно живо, но ещё более просто и кратко, и во время разговора всё думал о чём-то своём, представляя собеседнику возможность догадываться о своих мыслях.
На другой день после встречи на набережной я поехал к нему на дачу. Хорошо помню это солнечное утро, которое мы провели в его садике. С тех пор я начал бывать у него всё чаще и чаще, а потом стал и совсем своим человеком в его доме. Конечно, изменилось и отношение его ко мне, стало сердечнее. Но сдержанность осталась: и проявлялась она не только в обще-
добавлять — добавить что? к чему? вычёркивать — вычеркнуть что? врать — соврать
пояснять — пояснить
худеть — похудеть
сдержанный
проявляться — проявиться в чём?
16* 243
нии со мной, но и с людьми самыми близкими ему, хотя означала она, как я убедился потом, вовсе не холодность, только неизменную сдержанность. Чехов одинаково относился к людям независимо от их социального положения.
Белая каменная дача в Аутке, её маленький садик, который с такой заботливостью разводил Антон Павлович, всегда любивший цветы и деревья, его кабинет, украшением которого служили только две-три картины Левитана* да большое полукруглое окно, открывавшее вид на синий треугольник моря.
Те часы, дни, иногда даже месяцы, которые я проводил на этой даче, навсегда останутся одним из лучших моих воспоминаний.
Он смеялся своим заразительным смехом чаще всего только тогда, когда кто-нибудь другой рассказывал что-нибудь смешное; сам же умел говорить самые смешные вещи без малейшей улыбки. Он очень любил шутки, мистификации, прозвища...
Сдержанность его чувствовалась во всём. Кто, например, слышал от него жалобы? А причин для жалоб было много. Будучи студентом, он начал работать в большой семье, терпевшей в дни его молодости нужду, работал за гроши, долго нуждался и потом. Но никто и никогда не слышал от него жалоб на судьбу... Он пятнадцать лет был болен тяжёлой болезнью; но никто об этом не знал и даже не догадывался.
Тебе нездоровится, Антоша? — спрашивала его мать или сестра, видя, что он весь день сидит в кресле с закрытыми глазами.
Мне? — спокойно отвечал он, открывая глаза, такие кроткие без пенсне. — Нет, ничего. Голова болит немного.
Писатель горячо любил литературу, восхищался Мопассаном, Толстым. Особенно часто Чехов говорил именно о них да ещё о Лермонтове, о «Тамани».
Разговор о литературе Чехов вёл только тогда, когда знал, что его собеседник любит в литературе прежде всего искусство, бескорыстное и свободное.
убеждаться — убедиться
разводить — развести что?
жаловаться — пожаловаться на кого? кому? нуждаться в чём? догадываться — догадаться о чём? нездоровиться кому?
* И. И. Левитан (1860-1900) художник-пейзажист.
известный российский
244
Чехов часто повторял:
— Никто не должен читать своих вещей до напе-
чатания. Никогда не нужно слушать ничьих советов.
Ошибся, соврал — пусть и ошибка будет принад
лежать только тебе. В работе надо быть смелым...
Сколько грубых упреков писатель выслушал за 25 лет литературной работы. Критика редко была к нему справедлива, понимала его.
— Садиться писать нужно только тогда, когда чув
ствуешь себя холодным, как лёд, — сказал он однаж
ды, — хотя холодным я его никогда не видал. Злым
я Чехова тоже не видал. А если он был очень недо
волен, то умел этого не показывать.
Иногда он говорил:
— Писатель должен быть нищим, должен быть в
таком положении, чтобы он знал, что помрёт с голоду,
если будет ленивым.
А иногда говорил совсем другое:
— Писатель должен быть сказачно богат, так богат,
чтобы он мог в любую минуту отправиться в путе
шествие вокруг света.
Л. Толстой писал, что человеку нужно всего три аршина земли. Глупость — три аршина земли нужно мёртвому, а живому нужен весь земной шар. И особенно — писателю.
Одно из моих последних воспоминаний о нём относится к ранней весне 1903 года. Ялта, гостиница «Россия». Уже поздний вечер. Вдруг меня зовут к телефону. Подхожу и слышу:
...Возьмите хорошего извозчика и заезжайте за мной. Поедем кататься.
Кататься? Ночью? Что с вами, Антон Павлович?
Влюблён.
Это хорошо, но уже десятый час. И потом — вы можете простудиться.
Молодой человек, не рассуждайте.
Через десять минут я был в Аутке. В доме, где он зимою жил только с матерью, была, как всегда, тишина, темнота. И, как всегда, у меня сжалось сердце при виде этого кабинета, где для него прошло столько одиноких зимних вечеров, когда он думал о судьбе, так одарившей его и так посмеявшейся над ним.
выслушивать — выслушать
— Чудесная ночь! — сказал он с необычной для него
мягкостью и какой-то грустной радостью, встречая
меня. — А дома — такая скука. Только и радости,
звонит телефон, да кто-нибудь спросит, что я делаю.
Поедем в Орианду! Простужусь — неважно.
Ночь была тёплая, тихая, с ясным месяцем, с лёгкими белыми облаками, редкими звёздами на тёмном небе.
Знаете, сколько лет ещё будут читать меня? Семь.
Почему семь? — спросил я.
Ну, семь с половиной.
Нет, — сказал я. — Поэзия живёт долго, и чем дальше, тем сильнее.
Чехов ничего не ответил, только поглядел на меня добрыми, усталыми глазами.
Вы грустны сегодня, Антон Павлович. — сказал я, глядя на его лицо, бледное от лунного света.
Это вы грустны, — сказал он шутя. — И грустны от того, что потратили деньги на извозчика, — пошутил он.
А потом серьёзно добавил:
— Читать же меня будут всё-таки только семь лет, а
жить мне осталось и того меньше, шесть. Прошу, не
говорите об этом репортёрам.
На этот раз он ошибся: прожил он не шесть, а всего год с небольшим...
Последнее письмо я получил от него в середине июня 1904 года, когда жил в деревне. Он писал, что чувствует себя неплохо...
Четвертого июля я поехал в село на почту, чтобы взять там газеты и письма. Был жаркий и сонный день, с горячим южным ветром. Я открыл газету. И вдруг как будто ледяная бритва полоснула меня по сердцу...
Умер он спокойно, без страданий, среди тишины и красоты летнего рассвета, который так любил всегда.