Как иностранного

 
60 
ка, владеющие данными уровнями, отличаются друг от друга не столько 
общим  владением  языком,  сколько  тем  его  фрагментом,  который  отве-
чает  за  профессиональную  составляющую  коммуникативной  компетен-
ции, а соответственно эти различия затрагивают прежде всего сферу ин-
дивидуальных когнитивных баз коммуникантов. 
Наглядно-схематически  соотношение  УПСКВЯ,  УКСН,  УКНСД  и 
УКНПД можно  представить в  виде двух  концентрических окружностей 
разных диаметров, расположенных одна в другой и разделенных  верти-
кальной чертой на два сегмента разных размеров (см. рис. 1). Сегменты 
больших размеров (правая часть рисунка) соответствуют модулю обще-
го  владения  языком,  а  сегменты  меньших  размеров  (левая  часть  рисун-
ка)  –  модулю  профессионально  ориентированного  владения  языком. 
Окружность  большего  диаметра  соответствует  УПСКВЯ,  меньшего 
диаметра  –  УКНПД.  Больший  сегмент  окружности  меньшего  диаметра 
соответствует  УКНСД,  а  больший  сегмент  окружности  большего  диа-
метра – УКСН.  
 
 
                                                                         УКНСД 
                                                                         УКСН 
                                                                         УКНПД 
                                                                         УПСКВЯ  
 
 
 
 
 
 
 
Рис. 1. Соотношение уровней владения языком. 
 
Таким образом, уровневая классификация владения руским языком 
инофонами  в  ситуациях  непрофессионального  или  квазипрофессио-
нального общения приобретает следующий вид:  
первый  уровень  –  уровень  минимальной  коммуникативной  доста-
точности (УМКД) (или базовый уровень владения языком);  
второй уровень – уровень пороговой коммуникативной  достаточно-
сти  (УПКД)  –  свидетельствует  о  приемлемом  владении  русским  языком  и  о 
наличии у инофона когнитивной базы в объеме выпускника средней школы;  
третьий  уровень  –  уровень  коммуникативной  насыщенности  и  со-
циальной  достаточности  (УКНСД)  –  помимо  хорошего  владения  языком  у 
инофона  имеется  достаточно  развитая  когнитивная  база,  позволяющая  ему 
участвовать  в  общении,  в  том  числе  и  на  темы,  выходящие  за  пределы  его 
профессиональной компетенции;  
четвертый  уровень  –  уровень  коммуникативной  и  социальной  на-
сыщенности  (УКСН)  –    свидетельствует  о  полном  и  свободном  владении 
русским языком в неограниченном круге ситуаций общения).  
              
Особо  следует  сказать  и  о  различиях  между  русофонами,  профес-
сионально  владеющими  русским  языком,  и  инофонами,  достигшими 

 
61 
высших  уровней  владения  языком,  в  том  числе  и  в  профессиональной 
сфере.  Очевидно,  что  даже  в  идеальных  ситуациях  общения  уровень 
владения языком в  русскоязычной аудитории неизмеримо выше  уровня 
владения  языком  иностранными  учащимися.  Это  проявляется  в  различ-
ных коммуникативных сбоях, языковых и понятийных неточностях, на-
рушениях темпоральных качеств речи, в трудностях реконструкции им-
плицитных  (элиптических,  тезаурусных  и  транзитивных)  внутритексто-
вых  связей  при  восприятии  речи  и  т.  д.  Причем  зачастую  эти  различия 
касаются  не  столько  фонетического,  грамматического  или  каких-либо 
других  аспектов  языка,  сколько  количественных  и  качественных    пара-
метров  активного  и  пассивного словарей. Так, например, если для сту-
дентов-инофонов,  владеющих  русским  языком  на  достаточно  хорошем 
уровне,  количественный  предел  пассивного  словаря  в  лучшем  случае 
составляет не более 30 тысяч слов, то для носителей языка он практиче-
ски  не  имеет  пределов,  особенно,  если  речь  идет  о  носителях  языка, 
имеющих  достаточно  высокий  общеобразовательный  уровень,  а  также 
развитые механизмы языковой и смысловой догадки. 
 
Раздел 5 
 
Коммуникация, язык и культура
  
 
Рассматриваемые вопросы: Коммуникация, язык и культура: цели, 
задачи  и  содержание  коммуникативной  деятельности  на  иностранном 
языке.  
Коммуникативный  акт  и  его  структурно-функциональная  модель. 
Схема  одноязычного  общения.  Мотив,  намерение,  цель  как  компоненты 
коммуникативного акта. 
Психологическая  структура  коммуникативной  деятельности  и  ее 
базовые операционные единицы.  
Речевое действие как базовая единица коммуникации. Классифика-
ция  речевых  действий  в  психолингвистике.  Лингвометодическая  клас-
сификация речевых действий.       
 
Коммуникация, язык и культура:  
цели, задачи и содержание коммуникативной деятельности  
на иностранном языке  
 
В  современной  научной  литературе  направление  в  лингвистике, 
изучающее аспекты использования языка в различных сферах человече-
ской деятельности, именуется теорией  коммуникации, теорией речевых 
актов или коммуникативной прагматикой. Коммуникация как психолин-
гвистический  феномен  представляет  собой  настолько  многоплановое  и 
динамическое явление, что ни одно из имеющихся в научной литературе 
определений  не  охватывает  полностью  всех  аспектов  использования 
языка.  Поэтому  для  нас  остается  один  путь  –  описать  эти  аспекты  во 
взаимосвязи и взаимодействии. Описание коммуникации с точки зрения 
культуры языка, семантики, психологии поможет понять сущность этого 

 
62 
феномена  человеческой  деятельности  и  даст  возможность  конструктив-
но ответить на вопросы, что значит владеть языком, каким должно быть 
содержание индивидуальных коммуникативных компетенций учащихся, 
каковы  структура,  содержание  и  динамика  становления  языковой  лич-
ности. 
С точки зрения современной коммуникативной лингвистики владе-
ние  языком  относится  к  разряду  социально-культурной  интеллектуаль-
ной деятельности. Вот почему в методике преподавания русского языка 
как  иностранного  должны  ставиться  две  базовые  цели  его  изучения: 
научиться понимать новую культуру (межкультурное понимание); овла-
деть  межкультурной  коммуникацией,  т.  е.  умением  общаться  с  носите-
лями  другой  культуры  (межкультурное  взаимодействие).  Деятельность 
людей,  принадлежащих  к  одной  культуре,  системна.  Каждый  член  язы-
кового  коллектива  действует  и  поступает  не  так,  как  ему  хочется,  а  по 
общепринятым правилам, моделям, которые, хотя и варьируются в зави-
симости  от  обстоятельств  и  индивидуальных  особенностей  личности, 
все  же  сохраняют  нормативность.  В  принципе  такие  модели  поведения 
можно  установить  и  описать.  Однако  сложность  подобных  исследова-
тельских процедур заключается в том, что содержание коммуникации и 
процесс ее протекания не универсальны, так как окружающую действи-
тельность  носители  различных  языковых  культур  воспринимают  по-
своему    и    иногда    даже  очень  схожим  материальным  и  духовным  цен-
ностям придают отличающееся в чем-то значение. Роль и место каждого 
поступка,  явления,  предмета  не  одинаковы  у  представителей  разных 
языковых  культур.  В  коммуникативной  деятельности  представителей 
одной культуры отражается  весь комплекс ее специфических традиций, 
убеждений  и  отношений.  Универсальных  же  высказываний,  которые 
употребляются  в  любой  культуре,  сравнительно  немного.  Следователь-
но,  человек,  уже  владеющий  одним  языком,  должен  в  рамках  другой 
культуры  снова  учиться  общению.  Поэтому  неудивительно,  что  при 
изучении иностранного языка приходится тратить время и усилия на ус-
воение не только плана выражения некоторого языкового явления, но и 
плана  содержания,  т.  е.  надо  вырабатывать  в  сознании  обучающихся 
представление  о  новых  предметах  и  явлениях,  не  находящих  аналогии 
ни в родной культуре, ни в родном языке. 
Специалистов в области коммуникативной лингвистики в одинако-
вой мере интересуют как большие группы коммуникантов, так и два со-
беседника:  их  знания,  отношения,  взаимовлияние  и  взаимопонимание, 
статус;  почему,  как,  когда,  где  и  при  каких  условиях  они  используют 
язык  как  средство  общения;  что  происходило  до  начала  беседы  и  что 
изменилось в результате ее. В методической и лингвистической литера-
туре термины «коммуникация» и «общение» синонимичны и часто один 
определяются посредством другого. 
Культура, в рамках которой происходит коммуникация, и язык, яв-
ляющийся  основным  средством  реализации  коммуникативной  деятель-
ности,  представляют  собой  хранилища  значений.  Единицы  культуры  и 
языка,  обладая  самостоятельными  значениями,  приобретают  смысл  и 

 
63 
значимость  в  конкретных  актах  коммуникации.  При  этом  в  значении 
представлена  преобразованная  и  воплощенная  в  материи  языка  идеаль-
ная  форма  существования  окружающего  предметного  мира,  его  свойст-
ва,  связи  и  отношения.  Что  же  касается  смысла,  то  он  возникает  в  кон-
кретных ситуациях общения  в результате согласования содержания  вы-
сказываний  (пропозиций)  и  целей  (интенций),  коммуникативных  по-
требностей, ради достижения которых совершаются речевые акты. В ак-
тах  коммуникации  происходит  постоянный  творческий  процесс  порож-
дения значений, смыслов и значимостей, понимания их и принятия аде-
кватных  решений.  С  этой  позиции  и  систему  языка  следует  рассматри-
вать как специфическое  устройство, предназначенное не только для по-
строения  грамматически  правильных  высказываний,  но  и  для  порожде-
ния  семантически  значимых  речевых  продуктов.  При  таком  понимании 
системы  языка  подчеркивается  важность  и  первостепенная  роль  семан-
тики  при  использовании  языка  в  его  основной  функции  –  быть  средст-
вом  общения.  Ведь  в  актах  коммуникации  формы  языка,  как  правило, 
сами  по  себе  играют  служебную  роль,  передавая  семантически  значи-
мую  информацию.  Иначе  говоря,  семантическая  информация,  содержа-
щаяся  в  речевых  продуктах,  далеко  не  в  полном  объеме  передается 
средствами  языка.  Зачастую  она  поступает  из  ситуации  общения,  исхо-
дит от говорящих и слушающих, пишущих и читающих, т. е. проявляет-
ся  в  полном  объеме  только  при  конкретном  употреблении  в  актах  ком-
муникации.  Разумеется,  человек  никогда  бы  не  смог  понять  адресован-
ную  ему  речь  и  соответственно  вербально  или  поведенчески  прореаги-
ровать,  если  бы  до  участия  в  актах  общения  не  хранил  в  памяти  значе-
ния слов и правила их  употребления. Слова, накапливая и сохраняя ин-
формацию  о  социально-культурных  реальностях,  деятельности  носите-
лей языка, их чувствах, выполняют кумулятивную функцию языка. При 
этом значения слов не создаются всякий раз заново в актах коммуника-
ции. 
Аналогично  хранятся  в  памяти  семантические  структурные  схемы 
предложений  (предикативные  основы)  и  семантические  структуры 
предложений, представляющие собой отношение семантических компо-
нентов,  формируемых  взаимным  действием  грамматических  и  лексиче-
ских значений. Эти семантические структуры обеспечивают построение 
предложений  не  только  грамматически  правильных,  но  и  имеющих  об-
щепонятный, буквальный смысл, потому что они возникают в результа-
те  обобщения  событий,  действий  в  конкретных  ситуациях  общения.  В 
актах  коммуникации  семантические  структуры  предложений,  приобре-
тая  дополнительные  значения,  становятся  высказываниями,  обладаю-
щими  собственной  семантикой.  При  этом  семантическая  структура 
предложения присоединяет дополнительные значения  в процессе ее со-
гласования  с  многочисленными  факторами,  условиями,  сопровождаю-
щими  любой  акт  общения.  Социальные,  аффективные,  коннотативные, 
психологические  контекстуальные  значения  не  просто  добавляются  к 
лексико-грамматическим  значениям,  а  образуют  новую  комбинацию 
значений. В семантике высказывания следует особо выделить связи ме-

 
64 
жду  собеседниками,  устанавливаемые  в  процессе  общения,  потому  что 
они,  в  конечном  счете,  являются  основным  генератором  отбора  значе-
ний  и  создания  смыслов.  Типы  взаимосвязей  собеседников,  их  комму-
никативные  интенции  определяют  характер  и  объем  содержания,  влия-
ют на выбор средств выражения и оформления высказываний. 
Таким  образом,  важнейшим  компонентом  коммуникации  является 
ее  семантика,  т.  е.  все  то,  что  говорящие  и  пишущие  могут  означить,  а 
слушающие    и    читающие  –  понять  и  адекватным  образом  отреагиро-
вать.  Обычно  к  ней  относятся:  передача/получение  информации,    уста-
новление  социальных  контактов,  воздействие  на  собеседника,  выраже-
ние/понимание интеллектуальных и эмоциональных отношений. В ходе 
осуществления  коммуникативной  деятельности  в  речевых  актах  одно-
временно могут быть представлены три типа значений: 

  объективное  (референтное,  пропозиционное),  передаваемое  се-
мантическими структурами предложений; 

 контекстуальные, раскрывающие семантику каждого конкретно-
го  высказывания  в  зависимости  от  предшествующих  и  последующих 
высказываний; 

 прагматические (социолингвистические), включающие коммуни-
кативные  замыслы  и  интенции  и  другие  экстралингвистические  факто-
ры. 
В  коммуникации  грамматические  значения  становятся  социально 
значимыми для собеседников. Таким образом, значение по своей приро-
де  зависит  от  говорящего  и  слушающего.  Семантическая  структура 
предложения очерчивает, создает условия для осознания смысла выска-
зывания, а не предопределяет ее. В коммуникации  владеющие и опери-
рующие  языком  всегда  согласуют,  соотносят  свои  коммуникативные 
замыслы  с  тем,  что  означается  и  делается  посредством  языка  в  данных 
условиях. Вот почему при описании коммуникативной природы языка в 
большинстве  случаев  имеет  смысл  идти  от  контекстов  культуры,  ком-
муникации и ситуации общения к системе языка, а не наоборот. 
В границах контекста культуры функционируют контексты комму-
никации,  включающие контексты ситуаций общения, внутри которых  в 
окончательном  виде  формируются  значения  и  смыслы.  Контекст  ком-
муникации  отвечает  на  вопросы,  почему  и  как  совершается  данный  ре-
чевой  акт,  в  то  время  как  контекст  ситуации  общения  определяет,  кто, 
где  и  когда  продуцирует  данный  речевое  высказывание.  Очевидно,  что 
только  при  учете  роли  и  места  каждого  из  трех  названных  контекстов 
можно  понять,  как  происходит  процесс  коммуникации,  взаимопонима-
ние и воздействие при общении. 
Изучением структуры и динамики межкультурной коммуникации и 
коммуникативной  деятельности  занимаются  психологи,  лингвисты,  а 
также  психо-  и  социолингвисты.  Ученые  собственно  лингвистического 
направления ставят своей целью описание структуры и механизма языка 
в  системе  коммуникативной  деятельности,  не  привлекая  для  изучения 
экстралингвистические факторы.  

 
65 
Ученые  психологического  направления  исследуют  языковое  пове-
дение  человека и описывают модели интеллектуально-ментальных про-
цессов,  операций,  действий  при  реализации  коммуникативных  про-
грамм. Прежде всего их интересуют, какие языковые единицы и в какой 
последовательности  принимают  участие  в  кодировании  и  декодирова-
нии  предложений,  в  чем  сходство  и  различие  лингвистической  грамма-
тики и психологической, в какой очередности усваивается система язы-
ка  и как она функционирует.  
Психолингвисты  занимаются  изучением  процессов  речепорожде-
ния  и  речевосприятия,  ментальных  лексиконов,  тезарусов  и  индивиду-
альных языковых сознаний, стратегий овладения и пользования языком, 
а также определением стратегий обучения.  
Ученые  социолингвистического  направления  занимаются  решени-
ем проблем функционирования языка в социуме, описанием связей язы-
ка и фактов социальной жизни, что позволяет понять, как выбор средств 
выражения,  производимый  людьми  индивидуально,  дает  им  возмож-
ность принимать участие в общении с соответствующими социальными 
нормами и предписаниями.  
Современная  наука,  занимающаяся  изучением  коммуникативных 
актов  и  процессов  коммуникации,  ориентирована  на  исследование  осо-
бого вида деятельности, результаты которой, равно как и определяющие 
ее  факторы,  доступны  наблюдению  и  анализу.  Этого,  впрочем,  нельзя 
сказать  о  самом  процессе  коммуникации,  который,  как  и  большинство 
других  процессуальных  аспектов  человеческой  деятельности,  не  подда-
ется  непосредственному  наблюдению  в  силу  его  сложности,  нерасчле-
нимости и отсутствия прямой выраженности. В этих случаях исследова-
тели обычно применяют косвенные методы, к их числу относится метод 
моделирования.    Суть    этого  метода    заключается  в  том,  что  прямому 
наблюдению  и  исследованию  подвергается  не  сам  объект,  а  его  аналог, 
или модель.   
Моделирование является основным приемом, которым пользуются 
исследователи  при  изучении  механизмов  и  операционной  структуры 
процессов коммуникации. Используя метод моделирования, теория ком-
муникативной  деятельности  ставит  своей  задачей  построение  опреде-
ленной  модели  процесса  коммуникации,  более  или  менее  точно  отра-
жающей   наиболее  существенные  его   процессуально-динамические  и 
структурные стороны.  
Большое значение для построения теоретической платформы науки 
о  коммуникативных  актах,  процессах  межкультурной  коммуникации 
имеют  исследования  в  области  сравнительно-сопоставительного  изуче-
ния  языков.  Современная  компаративная  лингвистика  накопила  огром-
ный  опыт  в  этой  области.  Как  правило,  эти  исследования  касаются  од-
ной  из  сторон   языковой  системы – грамматического строя, словарно-
го запаса, стилистики  определенных языков. Так, в частности, было  ус-
тановлено, что разница между любыми двумя языками заключается не в 
их способности выражать те или иные значения, а в том, какими именно 
средствами  они  выражаются  в  каждом  конкретном  языке.  Отсутствие  в 

 
66 
системе  одного  языка  тех  или  иных  единиц  или  несовпадение  средств 
выражения идентичных значений отнюдь не является препятствием для 
номинации  этих  значений  другими  языковыми  средствами,  принадле-
жащих к иной языковой культуре. Например, в ряде европейских языков 
есть артикли, которые отсутствуют в русском языке, однако это не явля-
ется  барьером  для  передачи  значений  артиклей  средствами  русского 
языка. Известно, что важнейшей особенностью русского языка является 
наличие  в  нем  категории  вида,  которой  нет  в  большинстве  других  язы-
ков.  В  то  же  время  любой  другой  язык  может  легко  справиться  с  про-
блемой  перевода  русских  видовых  значений  глагола  либо  с  помощью 
лексических  единиц  и  их  синонимических  рядов,  как,  например,  в  ис-
панском  языке,  либо  с  помощью  имеющейся  в  ряде  языков  разветвлен-
ной  системы  временных  форм  глагола,  которая  позволяет  выражать  не 
только  временные,  но  и  видовые  значения  завершенности/незавер-
шенности, как, например, в английском, французском, немецком, италь-
янском и испанском языках.   
Сопоставление  различных  языков  показывает  также,  что  разница 
между ними заключается в необходимости выражать в одном языке зна-
чения,  которые  в  другом  языке  могут  не  выражаться.  Так,  например,  в 
ряде  языков  северных  народов,  живущих  в  условиях  непродолжитель-
ного лета и длительной зимы, белый цвет – цвет снега – является доми-
нирующим, а поэтому он имеет множество цветовых оттенков, нюансов 
и  дифференциаций  (всего  около  двадцати  наименований),  которые  не 
используются  в  других  языках.  На  русском  языке  эту  цветовую  гамму 
можно было бы  передать, но весьма  условно, причем для этого перево-
дчику  необходимо  было  бы  прибегнуть  к  использованию  различного 
рода  сравнительных  конструкций  типа:  белый  как  молоко,  белый  как 
утренний  снег и т. д. Однако наличие подобных дифференциаций в од-
них и их отсутствие в других языках вовсе не является препятствием для 
перевода. Более того, вряд ли такая дифференциация существенна и ак-
туальна для носителя русского языка,  который в силу иного культурно-
исторического  развития  оперирует  совсем  другими  понятиями  и  пред-
ставлениями о цветах и их оттенках. 
Как известно, человеческий язык выполняет многие крайне важные 
функции.  Он  непосредственно  связан  с  нашим  сознанием,  особенно  с 
его высшей формой – мышлением. Язык сопровождает всю мыслитель-
ную  деятельность  человека,  в  значении  единиц  языка  фиксируются  ре-
зультаты  этой  деятельности,  закрепляются  основные  понятия,  отра-
жающие  многовековой  опыт  человечества,  достижения  в  научном  и 
практическом  познании  окружающей  действительности.  Каждый  язык, 
являясь  хранителем  самобытной  культуры  говорящего  на  нем  народа, 
развивается  по  своим  внутренним  законам,  которые  зависят  от  различ-
ных факторов как лингвистического, так и культурно-исторического ха-
рактера.  Специфика  каждого  языка  как  раз  и  заключается  в  том,  что 
один способен выражать то, что для другого языка не характерно. Одна-
ко  это  вовсе  не  является  препятствием  для  понимания  и  перевода.  Так, 
например, русские глаголы движения наряду с другими семантическими 

 
67 
компонентами  включают  в  себя  компонент,  обозначающий  «способ  пе-
ремещения». В большинстве европейских языков подобного компонента 
глаголы движения не имеют, однако в случае необходимости это значе-
ние  может  быть  выражено  с  помощью  дополнительных  лексических 
средств, указывающих на способ передвижения. 
В процессе коммуникации могут возникнуть и такие ситуации, ко-
гда  актуализация  смысла  потребует  от  обучаемого,  принадлежащего  к 
иной  языковой  культуре,  детальных  экстралингвистических  знаний  о 
предмете  речи,  обращения  к  более  широкому  контексту,  выхода  за 
текст. Однако и это не является серьезным препятствием для грамотного 
и квалифицированного участия в коммуникации. 
Известно,  что  разница  между  языками  состоит  не  только  и  не 
столько  в  номенклатуре  единиц  языка,  сколько  в  их  сочетаемостных 
возможностях, что чаще всего является следствием частичного или пол-
ного  несовпадения  значений  эквивалентных  слов  или  форм.  Причем 
нормы сочетаемости  в двух языках могут не совпадать не только на се-
мантическом  или  лексическом,  но  и  на  морфосинтаксическом  уровнях. 
Не  случайно  для  лиц,  изучающих  русский  язык,  одной  из  наиболее 
сложных  грамматических  тем  является  управление  глаголов,  которое  в 
русском языке зачастую внешне не мотивировано. 
Наконец,  различия  между  языками  могут  носить  и  узуальный  ха-
рактер.  Речь  в  данном  случае  идет  о  лексико-грамматических  и  стили-
стических предпочтениях, характерных для каждого конкретного языка.  
Как  известно,  любой  язык  располагает  определенным  набором  средств 
выражения  идентичных  значений,  и  между  такими  противоположными 
полюсами, как «должен выразить» и «может не выражать», располагает-
ся целый ряд альтернатив, которые отражают тенденции данного языка. 
Иными  словами,  в  каждом  языке  может  параллельно  существовать  не-
сколько  равнозначных  нормативно  правильных  синонимичных  вариан-
тов,  но  одни  из  них  являются  более  типичными  и  предпочтительными 
для данного языка, другие – менее типичными, а следовательно, и менее 
предпочтительными. Например, известно, что в одних языках в опреде-
ленных стилевых контекстах, относящихся к деловой или научной речи, 
широко  используются  пассивные  и  безличные  грамматические  конст-
рукции, тогда как в других языках в тех же контекстах преобладают ак-
тивные  и  личные  конструкции.  Подобные  узуальные  различия  не  явля-
ются препятствием для участия в иноязычной коммуникации, однако их 
следует  учитывать  наравне  с  системными  и  нормативными  различиями 
в языках. 
Результаты  сопоставления  тех  или  иных  языков  на  уровнях  систе-
мы,  нормы  и  узуса  оказывают  позитивное  влияние  на  формирование 
общей теории  коммуникации, особенно, если они  носят  универсальный 
характер  и  применимы  к  любой  комбинации  языков.  Сформулирован-
ные  выше  положения  соответствуют  данному  требованию  и  являются 
своего  рода  межъязыковыми  универсалиями.  Однако  сами  по  себе  эти 
концептуальные  характеристики  не  могут  стать  основой  общей  теории 
коммуникации,  поскольку  они  ограничиваются  сферой  сопоставления 

 
68 
языковых  значений  и  не  учитывают  решающей  роли  взаимодействия 
лингвистических  и  экстралингвистических  факторов  в  формировании 
смысла текста. 
Как мы уже отмечали, основной предпосылкой качественно нового 
подхода  к  проблематике  теории  коммуникации  стала  идея  о  необходи-
мости дифференциации языкового значения и речевого смысла. В прин-
ципе  для  лингвистики  подобная  идея  не  нова.  Тот  факт,  что  языковые 
значения  текста  далеко  не  всегда  однозначно  сигнализируют  о  его 
смысле, был известен достаточно давно, однако в научных исследовани-
ях эта проблема рассматривалась преимущественно  в языковом аспекте 
и  не  затрагивала  уровня  речевого  общения  и  взаимодействия.  В  ее  ре-
шении на ранних этапах изучения лингвистика, а вслед за ней и комму-
никативистика уделяли внимание чисто языковой стороне вопроса, сво-
дящейся к отсутствию одно-однозначных соответствий между формой и 
значением  языка  и  вытекающим  из  этого  явлениям  полисемии  и  сино-
нимии. Полисемия и синонимия, представляя собой языковые универса-
лии,  проявляются  в  каждом  языке  по-разному,  в  соответствии  с  его 
внутренними законами. Многозначность единиц языка во многих случа-
ях  нейтрализуется  на  уровне  предложения, хотя существуют предложе-
ния, значения которых могут быть актуализированы только в более ши-
роком  контексте,  не  говоря  уже  о  предложениях,  предполагающих  от-
сылку  к  антецеденту.  Однако  несмотря  на  всю  важность    для  теории 
коммуникации  проблемы  отсутствия  одно-однозначных  соответствий 
между  языковой  формой  и  ее  значением,  а  также  проблемы  несовпаде-
ния границ полисемии и синонимии в двух языках, эти вопросы все-таки 
относятся  к  вопросам  второго  порядка,  если  рассматривается  речевая 
деятельность, тем более в условиях билингвизма. Проблема в этом слу-
чае не только существенно усложняется, но и переходит на качественно 
новый  уровень.  Речь  следует  вести    уже    не    о    полисемии    отдельных  
слов, а  о многозначности предложений, так как значение любого пред-
ложения и контекста неоднозначно сигнализируют о их смысле. Вне си-
туативного  контекста,  вне  речевой  ситуации  нам  трудно,  а  порой  и  не-
возможно  понять  и  осмыслить  даже  простые  на  первый  взгляд  предло-
жения  типа:  Приехал  Игорь.  Потенциальными  значениями  этого  пред-
ложения могут быть следующие смысловые комбинации:  
  Приехал  Игорь  (Игорь  уже  вернулся  домой,  и  поэтому  за  него 
можно не беспокоиться),  
  Игорь приехал (а не пришел),   
  Приехал Игорь (а не Андрей),  
  Приехал Игорь (несмотря на то, что его уже никто не ждал, он 
все-таки нашел время и приехал),  
  Приехал  Игорь  (хотя  большинству  из  присутствующих  этого 
вовсе не  хотелось).    
Причем  это  далеко  не  полный  перечень  смысловых  комбинаций, 
которые потенциально может  иметь данное предложение.  В  определен-
ных ситуациях оно может приобретать  такие смысловые оттенки, пред-
видеть  и  предсказать  которые  вообще  невозможно,  если  не  знать  все 

 
69 
существенно  значимые  для  данной  ситуации  факторы.  Например:  –  Ты 
же  говорила,  что  машина  не  заводится.  И  как  же  ты  ее  завела?  – 
Приехал Игорь (т. е. Игорь мне помог). 
Приведенные выше примеры показывают, что для правильного по-
нимания речевых единиц необходимо обязательное соотнесение их с ре-
чевой ситуацией, с коммуникативным замыслом речевого сообщения, а 
в  ряде  случаев  и  с  более  широким  контекстом,  т.  е.  выходом  за  текст, 
возвращением к началу текста, к предыдущим и к начальным репликам. 
Чаще  всего  подобные  процедуры  неизбежны,  если  учащийся  сталкива-
ется  с  так  называемыми  «несамодостаточными»  предложениями,  кото-
рые  содержат  эксплицитную  или  имплицитную  отсылку  к  антецеденту 
или  к  содержанию  всего  текста.  Подобные  предложения  достаточно 
часто    можно  встретить  в  газетных  публикациях.  Особенно  широко 
представлены  они  в  заголовках  газет  (к  числу  таковых  можно  отнести  
заголовки  типа: «И это еще не все»;  «А что же дальше?»;  «Будет  ли  
у    них    будущее?»;  «Так  дальше  жить  нельзя»  и  т.  п.).  Уяснить  смысл 
этих  заголовков  зачастую  удается  только  лишь  после  детального  зна-
комства с содержанием всей газетной публикации.       
Такой  сдвиг  лингвистики  в  сторону  изучения  речи,  конкретных 
коммуникативных актов привел к консолидации всех наук о человеке и 
человеческой  деятельности  и  зарождению  на  их  стыке  новых  научных 
дисциплин  –  психолингвистики,  нейролингвистики,  социолингвистики, 
этнолингвистики,  лингвосоциопсихологии.  Стало  очевидным,  что  не-
возможно  изучать  речь  в  отрыве  от  говорящего  человека  как  носителя 
данного  языка,  представителя  определенной  культуры,  социального 
коллектива и как индивида, имеющего свои субъективные черты.  
Одним из важнейших результатов наблюдений, проводимых в раз-
ных языковых коллективах, стала идея о том, что, несмотря на единство 
законов  логики  и  познания  мира,  различные  народы  обладают  опреде-
ленным  специфическим  «видением»  мира,  отражают  в  языке  окружаю-
щую их действительность по-разному, и что сама действительность мо-
жет  не  полностью  совпадать  для  разных  народов.  На  основе  этого  на-
блюдения  в  лингвистике  зачастую  делались  идеалистические  выводы  о 
том, что якобы язык способен формировать общественное сознание (на-
пример,  гипотеза  американских  лингвистов  Э.  Сэпира  и  Б.  Уорфа).  Од-
нако в действительности дело обстоит иначе. Национальное своеобразие 
не только формальных, но и семантических структур различных языков 
объясняется  не  тем,  что  язык  доминирует  над  мышлением,  а  тем,  что 
язык  каждого  народа  формируется  в  процессе  познавательной  деятель-
ности  этого  народа,  а  следовательно,  «картина  мира»  создается  не  язы-
ком, а познанием.  
Любой язык складывается и изменяется как под влиянием внутрен-
них,  системных,  так  и  внешних,  экстралингвистических,  факторов.  Ис-
тория  народа,  его  культура,  окружающий  его  материальный  мир,  соци-
альные, географические, этнические условия, контакты с другими наро-
дами  влияют  на  развитие  языка.  Специфика  разных  языков,  их  нацио-
нальное своеобразие заключаются в том, что они могут описывать один 

 
70 
и тот же предмет, одно и то же явление реальной действительности по-
разному, через разные признаки, отдавая предпочтение какому-то одно-
му  из  них.  В  качестве  наиболее  яркого  примера  национального  своеоб-
разия языков выступают слова с зоосемической семантикой. Подобного 
рода  слова  обычно  возникают  на  основе  свойственного  всем  народам 
приписывания животным (и неодушевленным предметам) человеческих 
черт и качеств, которые затем как бы «обратно» переносятся на челове-
ка. При этом следует иметь в виду, что далеко не у всех народов одним 
и  тем  же  животным  приписываются  одинаковые  качества.  Именно  по-
этому  «внутренняя  форма»  такого  рода  сравнений  в  разных  языках  мо-
жет быть различной. Так, например, если в русском языке человека, ко-
торый любит много говорить, болтуна, называют «сорокой», то в китай-
ском языке это понятие ассоциируется с другой птицей – вороной. Сме-
лого,  бесстрашного,  решительного  человека  в  русском  языке  называют 
«тигром»,  тогда  как  в  английском  языке  слово  tiger  имеет  сразу  не-
сколько  метафорических  значений  –  «жестокий  человек»,  «опасный 
противник»,  «задира»,  «хулиган».  Русское  слово  «жук»  метафорически 
может  использоваться  в  значениях  «нечестный  человек»,  «жулик», 
«мошенник».  В английском же языке соответствующее слово beetle ме-
тафорических  значений  не  имеет.  В  русском  языке  словом  «свинья» 
обозначается  нечистоплотный,  неопрятный  человек  (или  же  употребля-
ется  как  бранное  слово  с  общей  отрицательной  эмоциональной  окра-
ской), в  китайском же языке соответствующее слово  употребляется для 
обозначения  порочного,  похотливого  человека.  Для  узбеков  «паук»  – 
символ  хитрости;  в  русском  языке  это  слово  используется  в  метафори-
ческом  значении  «хищный,  злой,  скользкий,  неприятный  человек».  Для 
обозначения же хитрого человека в русском языке, как и в большинстве 
других европейских языков, используется слово «лиса». 
Особую  роль  в  формировании  понятийно-языковой  базы  языков 
играют географические и климатические факторы. Так, например, суще-
ственные различия в географических и климатических условиях разных 
стран  явились  причиной  того,  что  в  некоторых  южных  и  экваториаль-
ных странах красивую девушку или женщину обычно сравнивают с ян-
варским цветком, в то время как в странах с более умеренным климатом, 
например в большинстве стран Европы, – с майской розой.  
Слова  с  одним  и  тем  же  предметным  значением  нередко  имеют  в 
разных языках неодинаковую коннотацию, т. е. вызывают у членов раз-
ных языковых  коллективов разные ассоциации (или не  вызывают ника-
ких  ассоциаций).  Так,  например,  слово  «черемуха»  инициирует  у  рус-
ского  человека  воспоминание  о  весне,  природе,  в  то  время  как  англий-
ское слово bird cherry, имеющее то же предметно-понятийное значение, 
для  англичанина  или  американца  остается  только  названием  малоизве-
стного растения и не вызывает никаких эмоций.   
Практика  перевода  дает  большое  количество  примеров  выпадения 
тех  или  иных  смысловых  оттенков,  нюансов  и  лакун  в  силу  неполного 
соответствия  лексики  оригинала  и  того  языка,  на  котором  осуществля-
ется  перевод.  Так,  например,  некомпенсированную  смысловую  лакуну 

 
71 
при  переводе  с  русского  языка  на  английский  дает  различие  в  русском 
языке  личных  местоимений  ты  и  вы,  которые  в  английском  языке  вы-
ражаются недифференцированно, одним словом you.   
К числу наиболее ярких примеров неполного совпадения по семан-
тическому  наполнению  и  широте  отнесенности  соэквивалентных  для 
сопоставляемых  языков  понятий  можно  отнести  слово  друг.  Понятие, 
именуемое  этим  словом,  существует  во  всех  без  исключения  языках. 
Однако  социальная  и  психологическая  дистанция  между  субъектом  и 
человеком,  которого  называют  другом,  например,  в  немецком  языке 
значительно  короче,  чем  это  зафиксировано  в  русском  или  английском 
эквивалентах  этого  слова,  и  ряд  лиц,  которых  русский,  англичанин  или 
американец  непременно  назвал  бы  друзьями,  для  немца  попали  бы  в 
разряд приятелей или просто знакомых. 
Проводя  сопоставительный  анализ  соэквивалентной  в  переводе 
лексики  разных  языков,  практически  для  любых  слов  можно  выделить 
их  неполное семантическое, коннотативное или ассоциативное соответ-
ствие,  обусловленное  культурными  различиями.  Еще  более  удивитель-
ные  языковые  различия  дает  сопоставление  грамматической  структуры 
некоторых языков. Рассмотрим в качестве иллюстрации пример извест-
ного американского лингвиста Э. Сэпира. В одной из своих работ, опи-
сывая сцену восприятия различными языковыми коллективами одного и 
того же фрагмента действительности, он пишет, что, когда мы наблюда-
ем  объект,  принадлежащий  к  классу    «камни»,  который  летит  во  время 
извержения  вулкана  на  землю,  мы  непроизвольно  анализируем  это  яв-
ление и разлагаем его на два конкретных понятия – понятие камня и по-
нятие акта падения. Связав эти понятия вместе с помощью формальных 
приемов,  присущих  английскому  языку,  мы  говорим:  the  stone  falls.  В 
немецком  и  французском  языках  необходимо  выразить  в  слове  камень 
еще и категорию рода. В языке индейского племени чиппева нельзя по-
строить это выражение, не указав, что камень является неодушевленным 
предметом,  хотя  нам  этот  факт  представляется  совершенно  несущест-
венным.  Если  мы,  англоговорящие,  считаем  категорию  рода  абсолютно 
несущественной,  русский  может  спросить,  почему  мы  думаем,  что  не-
обходимо в каждом случае специально указывать, понимаем ли мы этот 
камень  или  вообще  какой-то  объект  определенно  или  неопределенно, 
почему для нас имеет значение различие между  the stone  и  a stone. Ин-
деец племени кватиутл из Британской Колумбии выскажет недоумение 
по  поводу  того,  что  мы  не  считаем  нужным  специально  отразить  факт 
видимости или невидимости этого камня для говорящего в момент про-
дуцирования  речи,  а  также  указать,  к  кому  ближе  всего  находится  ка-
мень – к говорящему, слушателю или к третьему лицу. Мы считаем не-
обходимым указать на то, что падающий объект один, а индеец племени 
кватиутл в отличие от индейца племени чиппева, может от этого факта 
абстрагироваться и построить высказывание, одинаково верное для слу-
чая,  когда  речь  идет  об  одном  камне  и  нескольких  камнях.  Более  того, 
ему  не  нужно  заботиться  о  том,  чтобы  указать  время  падения  камня.  В 
языке  индейского  племени  нутка  комплексное  явление,  отражающее 

 
72 
падения камня, анализируется по-другому. Про камень отдельно упоми-
нать  необязательно,  употребляется  только  одно  слово,  глагольная  фор-
ма, причем она понимается не менее однозначно, чем английское пред-
ложение. Этот глагол состоит из двух основных элементов: первый ука-
зывает на движение или положение камня или камнеподобного объекта, 
а  второй  выражает  движение  сверху  вниз.  Мы  можем  как-то  прибли-
зиться к пониманию этого слова в языке племени нутка, если допустить 
существование  непереходного  глагола  типа  «камнить»,  отражающего 
движение  или  положение  камнеподобного  объекта.  Тогда  наше  исход-
ное  предложение  «Камень  падает»  можно  представить  формой  «кам-
нит». Это предложение как раз и будет функционально-смысловым ана-
логом исходного английского предложения.                 
Представленные выше примеры наглядно показывают, что воспри-
ятие  и  осмысление  мира  человеком,  процессы  его  памяти,  мышления  и 
воображения  вооружены  и  одновременно  ограничены  той  конкретно-
исторической  системой  значений,  несущей  в  себе  совокупный  общест-
венный опыт, которая присуща той или иной социальной общности, той 
или  иной  культуре.  Общечеловеческие  инварианты  этих  систем  обу-
словлены сходством жизнедеятельности различных социальных общно-
стей  и  народов,  наличием  общечеловеческой  культуры.  Различие  языка 
–  это  не  столько  различные  обозначения  одного  и  того  же  предмета, 
сколько разные видения его. Незнание культурных, исторических, соци-
альных,  политических  фактов,  а  также  условий  жизни  другого  народа 
может  явиться  непреодолимым  препятствием  для  понимания  текста-
оригинала, а стало быть, и для перевода. Вот почему без учета всех экс-
тралингвистических  факторов,  постоянно  взаимодействующих  с  внут-
ренними  законами  развития  языка,  невозможно    представить  себе  со-
временную теорию коммуникации.  
Проблемы,  которые  решаются  в  современной  теории  коммуника-
тивной  деятельности,  являются  первостепенными  не  только  для  лин-
гвистики и психологии речи, но и для методики преподавания русского 
языка  как  иностранного.  Поэтому  в  указанных  научных  направлениях 
используются одни и те же термины,  хотя в их понимании нет полного 
совпадения:  «мотив  деятельности»,  «механизм  речевой  деятельности», 
«восприятие  речи»,  «речепорождение»,  «речевое  действие»,  «преобра-
зование  (трансформация)»,  «перестановка  (пермутация)»,  «замена  (суб-
ституция)»,  «базисные  глубинные  и  поверхностные  структуры»,  «внут-
ренняя  и  внешняя  речь»,  «индивидуальное  языковое  сознание»,  «мен-
тальный  лексикон»,  «языковая  личность»,  «уровень  языкового  (речево-
го,  коммуникативного)  развития  личности»  и  т.  д.  С  точки  зрения  со-
временного подхода к коммуникации и  коммуникативной деятельности 
использование языка может быть адекватным только при условии учета 
абсолютно всех компонентов, составляющих речевую деятельность. Вот 
почему  в  качестве  первоочередных  задач  изучения  коммуникативной 
деятельности  выдвигаются  следующие  задачи:  функции  языка,  виды 
общения,  речевые  действия  и  последовательность  их  актуализации, 
коммуникативные  компетенции,  ситуации  общения  и  регистры  языка, 

 
73 
зависящие  от  типа  ситуации;  роли,  отношения  между  собеседниками; 
суждения о приемлемости/неприемлемости использования тех или иных 
высказываний,  процессы  и  стратегии  речепорождения  и  речевосприя-
тия,  описание  речевых  механизмов  и  т.  д.  Установление  и  анализ  пере-
численных компонентов возможно лишь в процессе изучения и модели-
рования конкретных коммуникативных актов.  
 

жүктеу/скачать 1,8 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: