ВВЕДЕНИЕ Предмет и задачи этнографии

народов внеевропейских территорий, в большинстве отстававших в своем развитии. Этнография 
при этом резко противопоставлялась истории, которая считалась наукой, изучающей 
«исторические» народы на основании письменных источников. Этнографии же отводилась роль 
науки о «неисторических» народах. Подобные концепции, однако, безнадежно устарели. Уже 
давно стала очевидна несостоятельность деления народов на «исторические» и «неисторические». 
Широкое признание среди специалистов получило представление о том, что объектом этнографии 
являются все народы, как отставшие в своем развитии, так и высокоразвитые, как малочисленные, 
так и многомиллионные, как существовавшие в прошлом, так и существующие ныне.
Подобно большинству названий наук, термин «этнография» является производным от 
древнегреческих слов. Одно из них «этнос» переводится как народ, другое — «графейн» значит 
писать, описывать.
В некоторых зарубежных странах для обозначения науки, занимающейся изучением 
этнографической проблематики, употребляется термин «этнология». При этом последняя 
рассматривается иногда как теоретическая дисциплина и противопоставляется этнографии, 
которой отводится роль чисто описательной науки. Однако в марксистско-ленинской литературе 
термин «этнология» не получил распространения, и этнография объединяет как описательную, так 
и теоретическую стороны исследования народов мира. В русской дореволюционной литературе в 
качестве синонима этнографии иногда употреблялся термин «народоведение». В странах, где 
распространен немецкий язык, этнографии соответствует совокупность таких двух дисциплин, как 
«5olkskunde» (изучение собственного народа) и «5olkerkunde» (изучение зарубежных, главным 
образом внеевропейских народов). В англоязычных странах этнография во многом совпадает с 
культурной и социальной антропологией, которые вместе с физической антропологией 
рассматриваются как наука о человеке в целом. Однако претензии антропологии в англоязычных 
странах на всеобъемлющее изучение человека и человечества обычно остаются не 
подкрепленными реальными исследованиями; более того, отсутствие четких критериев 
определения предмета культурно-социальной антропологии создает угрозу ее «растворения» в 
смежных дисциплинах, прежде всего в социологии.
Слово «народ» и в русском, и в других современных языках имеет много различных значений. 
Под народом понимаются и трудящиеся массы, и национальные группы, и просто множество 
людей. Поэтому для тех случаев, когда слово народ употребляется в том значении, которое оно 
имеет в словосочетании «народы мира», в науке обычно используется обобщающее понятие 
«этнос» (древне-греч.— народ).
Каково же конкретное содержание этого понятия? В науке на этот счет имеются разные точки 
зрения. Согласно преобладающему в настоящее время среди советских ученых представлению, 
этнос (народ) — это особый вид социальной группировки, возникающей не по воле людей, а в 
результате естественно-исторического процесса. Характерная черта этносов — их значительная 
устойчивость: они, как правило, сохраняются многие и многие столетия! Каждый этнос обладает 
определенным внутренним единством, а также специфическими чертами, отличающими его от 
всех образований того же типа. Значительную роль при этом играет самосознание людей, 
составляющих отдельный этнос: как их взаимная идентификация, так и различение от других 
подобных общностей в форме антитезы «мы» — «они». Вместе с тем было бы неверно, как это 
делают многие буржуазные ученые, сводить сущность этноса лишь к самосознанию. За таким 
самосознанием, которое принято именовать этническим, стоят объективные, реально 
существующие свойства входящих в этносы людей.

Это прежде всего общие черты и отличительные особенности, проявляющиеся в различных 
сферах образа жизни членов этноса, одну из важнейших среди этих сфер представляет язык. Он 
служит главным средством общения лиц, входящих в соответствующий этнос, и вместе с тем 
обычно отграничивает их от представителей всех или по крайней мере большинства других 
этносов. Наряду с языком первостепенная роль в функционировании этносов принадлежит 
культуре, и в первую очередь это касается тех ее компонентов, которые имеют традиционный, 
массовый характер, проявляясь в повседневном быту. В области материальной культуры таковы 
традиционные виды жилища, хозяйственной утвари, одежды, пищи и т. п. В духовной культуре 
это обычаи, обряды, народное искусство, религия и т. д. Культурное единство членов этноса в 
свою очередь неразрывно связано с некоторыми особенностями их психики, главным образом 
оттенками, стилем проявления общечеловеческих свойств психики. Эти особенности в своей 
совокупности составляют так называемый этнический (национальный) хaрактер.
Следует особо подчеркнуть, что каждый из указанных этнических признаков совсем не 
обязательно должен быть специфическим только для одного этноса. (Например, на одном и том же 
английском языке говорят представители различных этносов: англичане, североамериканцы, 
англо-канадцы и т. д.) Своеобразие каждого этноса создается не каким-то отдельным 
компонентом, а присущим только ему сочетанием всех его объективных свойств. Но это вместе с 
тем не значит, что этнос — простая сумма признаков, он представляет собой определенное 
целостное образование, в котором основную системообразующую роль могут выполнять 
различные его компоненты. В одних случаях главная роль в этом отношении принадлежит языку, 
в других — хозяйственно-бытовым особенностям, в третьих — характерным чертам поведения.
Непременным свойством этноса, как уже отмечалось, является этническое самосознание— 
осознание членами этноса своей принадлежности к нему, связанное с отграничением от других 
этносов и проявляющееся прежде всего в употреблении общего самоназвания (этнонима) Важный 
компонент этнического самосознания — представление об общности происхождения, реальную 
основу которого составляет определенная общность исторических судеб членов этноса и их 
предков на всем протяжении его существования.
Многовековое существование этносов обеспечивается путем передачи от поколения к поколению 
языка, характерных черт культуры и быта. Существенную роль в обеспечении 
самовоспроизводства этноса играет преимущественное заключение браков внутри каждого из них 
фактическая эндогамия.
Возникновение каждой этнической общности (этногенез) обусловлено непосредственными 
контактами входящих в него людей. Это, как правило, возможно лишь в том случае, если люди 
живут по соседству, т. е. на одной территории. Общность территории выступает, таким образом, 
прежде всего как условие формирования этноса) Вместе с тем она является также важнейшим 
условием самовоспроизводства этноса, обеспечивая развитие хозяйственных и других видов 
связей между его частями; природные условия этой общей территории влияют на жизнь людей, 
отражаясь в некоторых общих особенностях их хозяйственной деятельности, культуры, быта и 
психики. Однако и территориально разобщенные группы этноса могут длительное время 
сохранять свои специфические черты в области культуры и психики, а также прежнее 
самосознание общности; даже находясь на значительном расстоянии друг от друга, они обычно 
обладают некоторыми общими этническими свойствами (например, армяне в СССР, Сирии, США 
и т. д.).
Таким образом, выступив как условие формирования этноса, целостность территории не является 
строго обязательным фактором существования всех его частей. Имея в виду это обстоятельство, 

принято выделять собственно этнические общности или этносы в узком значении данного 
термина. Такая общность представляет собой исторически сложившуюся на определенной 
территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными 
особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от 
других подобных образований, фиксированном в этнониме. За таким значением термина этнос 
недавно предложено закрепить наименование «этникос».) Широкое значение термина этнос 
отражает тесную связь собственно этнических явлений с социально-экономическими, которыми 
они в конечном счете и обусловлены. В объективной реальности этникосы не существуют вне 
определенных социальных организмов: либо потестарных (от лат. потестас — власть) единиц в 
доклассовых обществах (племен), либо государственно-политических образований в классовых. 
Нередко этникос целиком или большей частью входит в состав одного социального организма. В 
этих случаях мы имеем дело с особыми образованиями — этносоциальными организмами 
(сокращенно — ЭСО). В отличие от этникосов такого рода образования непременно имеют 
единую территорию и обладают не только этнической, но и социально-экономической общностью. 
Именно поэтому для типологизации подобных этносоциальных образований решающую роль 
играет принадлежность их к той или иной социально-экономической формации. Этот факт и 
положен в основу принятой в нашей обществоведческой литературе классификации 
этносоциальных общностей. Согласно данной классификации принято выделять три типа ЭСО: 
племя, характерное для первобытной эпохи, народность — для рабовладельческой и феодальной 
эпох, и нация — для эпох капитализма и социализма. Этникосы же капиталистических и 
социалистических обществ, а иногда и докапиталистических, принято именовать 
национальностями (кроме того, этот термин употребляется для обозначения принадлежности тех 
или иных людей к определенной этнической общности). Если, к примеру, украинцы, 
проживающие в СССР, ЧССР, Канаде и других странах мира, представляют национальность 
(этникос), то украинское население УССР —нацию (ЭСО).
Этникосы и этносоциальные организмы — основные виды этнических общностей. Но ими 
этническая структура человечества не исчерпывается. Многие этносы, особенно крупные, нередко 
сами состоят из так называемых этнографических групп или субэтносов. Этими терминами 
принято обозначать территориальные части этноса, отличающиеся локальной спецификой 
разговорного языка, культуры и быта, имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное 
самосознание. Этнографические группы часто ведут свое происхождение от вошедших в 
народность или нацию племенных компонентов. Иногда они возникают при социально-
религиозной дифференциации этноса, а также в результате сильного расширения этнической 
территории, когда мигрирующие части этноса попадают в различную природную среду, 
взаимодействуют с различными соседними этносами и т. д.
Наряду с внутренним членением этносов они нередко сами составляют более крупные комплексы; 
одни из таких комплексов, образующиеся на основании языково-культурной близости народов, 
именуются этнолингвистическими группами, другие, складывающиеся внутри 
многонациональных государств, представляется целесообразным именовать межэтническими 
общностями. Таким образом, одна и та же группа людей может одновременно входить в состав 
нескольких этнических общностей различных уровней. Русские, например, представляя собой 
этносоциальную общность — социалистическую нацию, одновременно являются частью более 
широких комплексов: с одной стороны, восточнославянского, с другой — общеславянского 
комплекса в целом. Если добавить к этому внутреннее деление русских на этнографические 
группы, то мы окажемся перед сложной иерархией этнических общностей.
Этнические общности всех уровней, как и основные этнические подразделения — этникосы и 
ЭСО, отличаются значительной устойчивостью. Тем не менее для всех этих общностей характерна 

не только преемственность, но и изменения во времени. Такого рода изменения принято 
именовать этническими процессами. Процессы эти чрезвычайно многообразны. Прежде всего 
выделяются две их основные разновидности, различающиеся в зависимости от последствий 
происходящих с этносом изменений. Одна из них ведет в конечном счете к изменению 
этнического самосознания у людей, входящих в данный этнос. Такие процессы именуются 
этнотрансформационными, поскольку они связаны с переходом из одного этнического состояния в 
другое. Вторую разновидность представляют этноэволюционные процессы, выражающиеся в 
значительном изменении любого из основных параметров этноса, но не ведущие непосредственно 
к перемене этнического самосознания. Основным объективным содержанием таких этнических 
процессов является изменение культурной специфики этнических общностей. Учитывая наличие 
двух форм существования этнических явлений, одна из которых выражена этносом в узком 
смысле слова, другая— этносоциальным организмом, представляется важным различать 
собственно этнические и этносоциальные процессы. Собственно этнические процессы 
представляют собой изменения этникосов (их языково-культурных параметров, самосознания и т. 
п.). Этносоциальные процессы — это изменения, касающиеся этносоциальных общностей (прежде 
всего их социально-экономических параметров). Такое разграничение обусловлено прежде всего 
различиями в типах изменений собственно этнической и социально-экономической сфер 
деятельности общества. Известно, что во всей совокупности общественных явлений социально-
экономические наиболее подвижны. Поэтому именно они, несомненно, являются определяющими 
в изменении этносоциальных систем. Что касается этнокультурных явлений, то, как уже 
говорилось, они, наоборот, отличаются большей устойчивостью. Этим и обусловлена 
значительная замедленность этнических процессов по сравнению с социально-экономическими. В 
результате скачки в собственно этнических процессах не совпадают с «разрывами 
постепенности», революциями в социально-экономической истории, а соотзетственно и со 
скачками в развитии этносоциальных систем. Переход от одной социально-экономической 
формации к другой неизбежно влечет за собой изменение основных типологических черт ЭСО. Но 
этникос может существовать на протяжении нескольких формаций (двух, трех, а подчас даже 
четырех).
При изучении собственно этнических процессов принято различать два их основных вида: 
разделительные, когда прежде единый народ делится на несколько самостоятельных этносов или 
от него отделяются части, становящиеся самостоятельными этносами, и объединительные, когда 
этнически разнородные группы людей сливаются в единый этнос. Диалектика этнического 
развития проявляется здесь в том, что почти каждый объединительный процесс ведет — правда, 
уже на новом уровне — к этническому обособлению втянутых в него этносов от других. 
Разделительные этнические процессы были особенно распространены в первобытнообщинную 
эпоху и вызывались чрезмерным увеличением численности племен или просто миграциями частей 
их на далекое расстояние. Наиболее типичными для нового времени были и остаются 
объединительные процессы, отражающие исторически закономерную и прогрессивную 
тенденцию к укрупнению народов.
Представление о народах как основном объекте этнографии не исключает расхождений, 
касающихся определения ее предмета. Это, в частности, отчетливо проявилось в период 
становления советской этнографической науки. Тогда, с одной стороны, пытались ограничить 
задачи этнографии изучением только архаических, пережиточных явлений, с другой — 
рассматривать этнографию как некую супердисциплину, претендующую на изучение едва ли не 
всех компонентов жизнедеятельности общества. Подобные расхождения в определении предмета 
этнографии в известной мере сохраняются и поныне как у нас в стране, так и особенно за рубежом 
(прежде всего в таких аналогичных этнографии дисциплинах, как этнология, культурная и 

социальная антропология). Очевидно, однако, что первая из указанных тенденций неизбежно 
влечет за собой представление о предмете этнографии как о «шагреневой коже», ибо для 
современности характерно все большее исчезновение архаики из жизни народов. Несмотря на 
кажущуюся широту, не более перспективна для науки об этносах и вторая тенденция. Она создает 
непреодолимые трудности для разграничения познавательных задач этнографии и других научных 
дисциплин, изучающих различные аспекты жизни народов (социологии, лингвистики, 
искусствоведения, фольклористики и т. д.).
Все это настойчиво выдвигает вопрос о критериях определения предметной области 
этнографической науки, ее размежевания со смежными дисциплинами. При выборе такого рода 
критериев следует исходить из того, что предмет каждой науки определяется далеко не 
произвольно и прежде всего зависит от выделения из всей совокупности присущих ее объекту 
свойств именно тех, что исследуются данной наукой. Следовательно, типичный для нее угол 
зрения определяется не произвольным набором проблем, а наличием у объекта определенных 
специфических свойств. Поскольку объектом этнографии являются этносы — народы, очевидно, 
среди их типологизирующих, характерных свойств и следует искать критерии для определения 
предмета этой научной дисциплины. Напомним, что такими свойствами являются те, благодаря 
которым этносы могут быть выделены среди других человеческих общностей, т. е. те, которые 
могут быть названы этническими. Это, с одной стороны, функция объединения всех членов этноса 
(внутриэтническая интеграция), а с другой — функция отграничения их от представителей других 
подобных общностей (межэтническая дифференциация). Как уже говорилось, такого рода 
функции наряду с языком выполняют преимущественно традиционно-бытовые компоненты 
культуры (обычаи, обряды, народное искусство, устное творчество и т. п.), специфические 
особенности которых отличают один этнос от другого.
Соответственно основанием для выделения предметной области этнографии должно служить 
рассмотрение компонентов этноса сквозь призму выполнения ими этнических функций. При этом 
в силу большей наглядности этнодифференцирующих свойств (.этнической специфики) именно 
такие свойства обычно выступают в качестве отправного ориентира для выделения предметной 
области этнографических исследований,
Но, разумеется, этнография призвана раскрывать весь облик этноса — не только его 
отличительные особенности, но и черты, общие с другими этносами. Определение особенного и 
общего всегда представляет единый процесс. Поэтому сравнительное изучение компонентов 
этноса как основной метод установления его специфических особенностей неизбежно 
предполагает выявление и черт, общих с другими этносами. При этом одни из таких черт могут 
оказаться присущими всем существующим и существовавшим этносам, т. е. иметь 
общечеловеческий характер, другие — лишь группе этносов и, следоватепьно, быть по-своему 
тоже специфичными.
Итак, к уже известному нам определению этнографии как науки, основным объектом которой 
являются этносы — народы, следует добавить, что эта наука исследует их сходство и различия.
Представление о том, что этнография рассматривает свои объекты сквозь призму выполнения их 
компонентами этнических функций, позволяет выделить основное ядро ее предметной области. 
Очевидно, что при таком подходе это ядро составит тот слой культуры в широком смысле слова, 
который выполняет этнические функции, т. е. прежде всего традиционно-бытовая культура. 
Одним из примеров ее многообразия у народов мира может служить традиционное жилье. Здесь и 
свайные постройки (например, у части меланезийцев и микронезийцев), и плавучие жилища (у 
некоторых народов Юго-Восточной Азии), и переносные жилища — юрты, чумы, типи (у 

кочевников Средней Азии, народов Севера, индейцев прерий), и дома-башни (у народов Кавказа, у 
части арабов, некоторых народов Афганистана), и жилища из снега — иглу (у «полярных» 
эскимосов) и т. п.
Весьма наглядно этнические особенности прослеживаются в сфере такого компонента 
материальной культуры, как пища. При этом различия между народами касаются и состава 
потребляемой пищи, и способов ее приготовления, и времени ее приема. Так, для одних народов 
основу пищевого рациона составляют продукты земледелия (например, для славянских народов), 
для других — мясо (например, для многих народов Севера), третьи являются ихтиофагами, т. е. 
употребляют в пищу главным образом рыбу (например, нанайцы, нивхи, ульчи). Хорошо известно 
существование у многих народов запретов на употребление отдельных видов пищи. В частности, 
народы Индии в большинстве своем не едят говядину; народы, исповедующие ислам и иудаизм,— 
свинину; ряд народов почти не употребляют в пищу молока (например, мон-кхмеры); у некоторых 
народов еще недавно деликатесом считалось мясо собаки (например, у полинезийцев) и т. п.
Существенно различаются у народов мира также семейный быт, брачные обычаи и обряды. 
Наряду с моногамной (единобрачной) семьей, распространенной в настоящее время у 
подавляющей части человечества, до сих пор у ряда народов все еще сохраняется как полигамия 
(многоженство), так и полиандрия (многомужество) Чрезвычайно многообразны брачные 
церемонии. У одних народов (например, у племени пунанов на острове Калимантан) для 
заключения брачного союза достаточно, чтобы жених и невеста в присутствии старейшины рода 
заявили о взаимном согласии вступить в брак, у других (например, у племени коши в 
Афганистане) свадебная церемония длится двое суток, у третьих (некоторых народов Индии)— 
восемь суток. Наряду с характерными для большинства европейских народов свадьбами, на 
которых присутствуют лишь ближайшие родственники и знакомые, у некоторых этносов 
(например, у народов Кавказа) на свадьбу по традиции приглашались сотни гостей. Вместе с тем 
на Кавказе до недавнего времени нередко встречалась «свадьба без новобрачных»: обычай 
запрещал жениху и невесте присутствовать на собственной свадьбе. По-разному обстоит дело и с 
разводом: есть народы (в частности, католического вероисповедания), у которых брак трудно 
расторжим, и есть народы (главным образом исповедующие ислам), у которых для того, чтобы 
развестись, мужу достаточно объявить об этом жене.
В сфере повседневного поведения этнические особенности бывают настолько своеобразными, что 
нередко воспринимаются представителями других народов как нечто странное и удивительное. 
Индийца, скажем, удивляет, что жена европейца называет мужа по имени, обращаясь к нему в 
присутствии его матери и без ее разрешения. Японцу кажется странным, как может человек в 
жилом доме находиться в той же обуви, что и на улице, Болгары, в отличие от многих других 
народов, кивают головой в знак отрицания, а в знак согласия покачивают ею из стороны в сторону. 
Когда японцы, например, рассказывают о печальном событии, они улыбаются, чтобы не огорчить 
слушателя.
На разных ступенях общественного развития традиционно-бытовому слою культуры принадлежит 
далеко не одинаковая роль. Более того, различны и временные параметры традиций, в одних 
случаях это преимущественно давние, архаические, в других — новые, формирующиеся традиции.
В доклассовых и раннеклассовых обществах архаический традиционно-бытовой слой почти 
полностью охватывает культуру. Этим и объясняется тот уже давно признанный факт, что у 
отставших в своем развитии бесписьменных народов этнография изучает культуру целиком: от 
способов ведения хозяйства до религиозных верований и языка. Более того, поскольку у таких 
народов этнической спецификой пронизана и вся социальная сфера, она также в целом 

оказывается в поле зрения - этнографов. Фактически ведущее положение этнографии в 
исследовании архаических черт у непосредственно изучаемых отставших в своем экономическом 
развитии народов обусловило ее активное участие в разработке проблем первобытнообщинной 
формации.
Однако в современную эпоху научно-техническая революция и социальный прогресс 
сопровождаются, как известно, быстрым исчезновением архаики. Отсюда одна из важнейших 
задач этнографов в настоящее время и на ближайшее будущее — фиксация еще сохранившихся 
архаических явлений. Характер этой фиксации и ее значимость, в свою очередь, во многом зависят 
от того, имеет ли этнограф дело с архаикой отставших в своем развитии народов или с 
пережиточными явлениями, существующими в промышленно развитых обществах. В первом 
случае данные об архаических компонентах жизни народов обычно в той или иной мере 
проливают дополнительный свет на проблемы истории раннеклассовых, а подчас даже и 
доклассовых обществ. Что касается еще кое-где сохранившихся в наше время архаических форм 
быта народов промышленно развитых стран, то изучение этих явлений нередко позволяет хотя бы 
частично заглянуть в прошлую повседневную жизнь этих народов, отстающую от нас по крайней 
мере на столетие, а то и более. Следует иметь в виду, однако, что в рассматриваемом случае 
остатки архаики особенно быстро вытесняются профессиональной, урбанизированной культурой. 
Поэтому проблема их фиксации приобретает большую остроту. Не случайно этнографы, 
изучающие народы промышленно развитых стран, уделяют этому самое пристальное внимание.
При всей значимости для этнографии выявления архаики было бы, однако, неверно полагать, что 
эта дисциплина ориентирована лишь на изучение «живой старины». Особенно это относится к 
этносам развитых классовых обществ. Дело в том, что в таких обществах существенно меняется 
содержательная сторона объекта этнографических исследований. Он становится чрезвычайно 
сложным, многогранным. В результате развития производительных сил отдельные сферы 
общественной жизни получают значительную обособленность. Происходит специализация в 
области экономики, разделение сфер производства и потребления, особенно усилившееся в эпоху 
капитализма. Усложняется социальная структура. Исчезает былой синкретизм в области культуры, 
дифференцируются ее виды. Появляются глубокие различия в образе жизни классов и социальных 
групп, сельских и городских жителей, между бытовой и профессиональной культурой.
Огромное воздействие на этнические общности оказывает научно-техническая революция. 
Правда, воздействие это имеет двоякий характер: с одной стороны, оно способствует 
выравниванию культурного уровня этнических общностей, взаимопроникновению культур, их 
стандартизации и унификации, а с другой — благодаря развитию средств массовой информации 
может вызвать усиление этнического самосознания у самых широких масс населения. А это, в 
свою очередь, оказывает обратное воздействие на духовную культуру, придавая этническую 
значимость тем ее компонентам, которые прежде имели таковую лишь в самой малой степени или 
совсем не выполняли этнических функций. Вообще, по мере распространения различных 
стандартизированных форм культуры этническая специфика современных народов из сферы 
материальной культуры постепенно как бы перемещается в сферу духовную.
Нельзя не учитывать и возникновения новых традиций, в том числе в сфере повседневной 
культуры. Вместе с тем в промышленно развитых странах все большую этническую роль начинает 
играть профессиональная духовная культура, особенно в тех случаях, когда ее достижения 
проникают в повседневную жизнь народа. В результате у народов развитых стран основные 
этнические функции уже выполняют не столько остатки архаики, сколько сложившиеся в 
повседневном образе жизни новые сравнительно устойчивые компоненты духовной культуры, 

которые, впрочем, нередко включают, хотя и в модифицированном виде, элементы давних 
традиций.
Все это выдвигает перед этнографией особый комплекс задач, связанных с рассмотрением 
современных народов (в том числе индустриально развитых стран) как живой действительности. 
Разумеется, и в этом случае главное внимание должно быть уделено тем сферам жизни народов, в 
которых наиболее отчетливо проявляются их характерные черты. А это, как уже отмечалось, 
главным образом относится к духовной культуре народов, к их общественной психологии.
Так как этносы — динамические системы, одна из важнейших задач этнографии — изучение 
этнических процессов. При этом основное внимание уделяется двум диаметрально 
противоположным периодам в этнической истории человечества. С одной стороны, к 
относящемуся главным образом к далекому прошлому возникновению этнических общностей 
(этногенезу), с другой — к современным этническим процессам. Все большая интенсификация 
этнических процессов в современном мире придает соответствующим этнографическим 
исследованиям особую значимость и перспективность. Таким образом, этнография— научная 
дисциплина, изучающая сходство и различие всех народов мира, а также происходящие с ними 
изменения на протяжении всей истории человечества, с древнейших времен до наших дней.
В нашей стране этнографические исследования получили широкий размах. Их проводят Институт 
этнографии Академии наук СССР вместе с многочисленными этнографическими научными 
коллективами, существующими в союзных и автономных республиках, а также университеты. 
Немалую лепту в этнографическое изучение страны вносят музеи.
Экспедиции в отдаленные, нередко труднодоступные районы СССР и зарубежных стран придают 
деятельности этнографов романтический налет, а особое внимание к народам, повседневная жизнь 
которых отличается отдельными архаическими чертами, — даже некоторую экзотичность. Все 
это, однако, не исключает большой практической значимости этнографических исследований. Не 
случайно уже с первых лет Советской власти рекомендации этнографов широко использовались 
при решении вопросов, связанных с преобразованием хозяйства, культуры и быта народов, 
шагнувших в социализм прямо из феодального или даже родового строя. Без этнографических 
знаний, в частности, невозможно выработать правильное отношение к огромному хозяйственно-
культурному наследию народов, отделить содержащиеся в нем прогрессивные, рациональные 
традиции от вредных пережиточных явлений. Особенно большую роль рекомендации этнографов 
сыграли в социалистическом переустройстве жизни малых народов Севера — коряков, 
ительменов, эскимосов, эвенков, ненцев и др. Учет их традиционных культурно-бытовых 
особенностей существенно облегчил гигантский социальный скачок, проделанный ими в 
кратчайший исторический срок.
Сосредоточивая внимание прежде всего на традиционно-бытовой культуре, этнография тем самым 
способствует разработке одного из существенных аспектов всей культурной истории 
человечества, которая отнюдь не сводится к развитию лишь профессиональных форм культуры. 
Особую роль этнографические исследования играют в воссоздании истории культуры на ранних 
ступенях общественного развития. В целом же этнографические историко-культурные 
исследования убедительно показывают, что все народы в равной степени способны к культурному 
прогрессу. Поэтому таким исследованиям принадлежит значительная роль в борьбе с 
реакционными расистскими концепциями и различными националистическими предрассудками. 
Например, историко-этнографические исследования, раскрывшие миру яркие самобытные 
цивилизации многих негритянских народов, существовавшие до европейского вторжения в 

Африку, основательно подорвали легенды о неспособности этих народов к культурному 
творчеству.
В связи с попытками идеологов антикоммунизма опровергнуть важнейшее марксистское 
положение о том, что частная собственность, классы и государство являются преходящими 
общественными институтами, особую остроту приобретает разработка советскими этнографами 
(вместе с представителями других исторических дисциплин) истории первобытного общества.
Существенное значение историко-этнографимеские знания имеют и для понимания современной 
жизни народов. Без таких знаний, например, невозможно правильно ориентироваться в процессах, 
происходящих в настоящее время на Африканском континенте. Дело в том, что при создании 
колоний империалисты не считались с исторически сложившимися племенами и 
этнолингвистическими общностями. В результате в пределах многих колоний образовалась 
мозаика из отдельных, рассеченных на части племен и народностей. Отсюда
большая этническая пестрота многих молодых государств.
Одно из центральных мест в этнографических изысканиях занимает изучение современных 
этнических процессов. Научно-техническая революция середины 20 в., необычайно сократившая 
расстояния между всеми народами, сделала особенно ощутимым и нетерпимым наследие их 
былого неравномерного развития. Правда, при изучении усилившихся во всем мире национальных 
процессов этнограф сталкивается со своеобразными трудностями. Особенно это относится к 
изучению народов высокоразвитых стран, образ жизни которых постепенно все более 
унифицируется. Однако следует иметь в виду, что народы и в высокоразвитых странах обладают 
своими этническими особенностями, притом не только сохранившимися от далекого прошлого, но 
и возникшими сравнительно недавно. Этнографу важно получить отчетливое представление о 
сохранении и модификации традиционных форм культуры и быта, росте национально-смешанных 
браков, изменении национального самосознания.
При изучении современности работа этнографов особенно близко соприкасается с конкретно-
социологическими исследованиями. Ученых обеих специальностей нередко интересуют одни и те 
же сферы общественной жизни (быт, семья и т. п.) Однако социолог и этнограф отнюдь не 
дублируют друг друга: они как бы под разными ракурсами рассматривают свои объекты. При 
изучении, например, семьи социолога главным образом интересуют воплощенные в ней 
социальные связи, тогда как этнографа — ее этнические особенности. Вместе с тем в силу 
теснейшего переплетения социально-классовых и этнических отношений их подчас практически 
невозможно изучать порознь.
Одной из важнейших задач советских этнографов является исследование этнических аспектов 
национальных процессов в СССР. Значение этой проблематики для такого многонационального 
государства, как наше, трудно переоценить. В СССР достигнут невиданный расцвет 
социалистических наций и народностей, происходит их все более теское сближение, возникла 
новая историческая общность людей — советский народ. Отношения между народами нашей 
страны представляют собой образец межнационального сотрудничества и дружбы. Однако нельзя 
забывать, что эти отношения сложились не стихийно, а как результат ленинской национальной 
политики КПСС, что партия и впредь будет, руководствуясь объективными законами развития 
общества, создавать наиболее благоприятные условия для расцвета и сближения народов нашей 
страны. Это, в свою очередь, диктует необходимость углубленного исследования различных типов 
современных этнических процессов в СССР, их тенденций и перспектив, их особенностей и 
темпов, факторов, влияющих на развитие и сближение социалистических наций. Большое 
познавательное значение историко-этнографических процессов предопределило пристальное 

внимание советских этнографов к созданию обобщающих характеристик народов мира в форме 
сводных трудов, историко-этнографических атласов, этнических карт.
Задача всесторонней характеристики народов-этносов и этнических процессов может быть решена 
лишь на основе специального исследования всех их компонентов, в которых проявляется 
этническая специфика. Отсюда следует особое значение для этнографии комплексного подхода к 
предмету исследования и использования данных, полученных другими науками, как 
гуманитарными, так и естественными. При этом этническая специфика выступает в качестве 
основного ориентира для определения ее взаимоотношения со смежными дисциплинами, со 
многими из которых она тесно связана. Будучи одной из исторических дисциплин, этнография 
имеет, в частности, немало точек соприкосновения с общей гражданской историей в изучении 
первобытнообщинной эпохи и в вопросах этнической истории. Исследуя вопросы этногенеза, 
этнограф постоянно обращается к материалам археологии; археология же для своих 
реконструкций, в том числе для определения этнической принадлежности археологических 
памятников, широко использует данные этнографии, С историей культуры, искусствоведением, 
фольклористикой этнография соприкасается при изучении народного художественного 
творчества, с экономическими науками — при изучении хозяйственной деятельности. С 
конкретной социологией этнографию, как уже отмечалось, связывает изучение взаимодействия 
социально-классовых и этнокультурных явлений (этническая социология). С социальной 
психологией этнография имеет общий раздел — этническую психологию. С лингвистикой 
этнографию связывают изучение языкового родства народов, взаимных языковых влияний и 
заимствований, диалектологические и ономастические исследования, взаимодействие языковых и 
этнических процессов (этнолингвистика). С географией этнография контактирует в изучении 
взаимодействия этноса и природной среды, типов расселения, а также по вопросам этнического 
картографирования. В исследовании численности народов мира, миграционных процессов 
этнография смыкается с демографией (этнодемография). С антропологией этнография наиболее 
тесно сопряжена в исследовании этногенеза (этническая антропология), а также истории 
первобытного общества. В той или иной мере этнография взаимодействует и со многими другими 
естественнонаучными дисциплинами (ботаникой, зоологией, океанологией и т. д.), данные 
которых способны дополнить этническую историю человечества.

жүктеу/скачать 1,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: