Еуразия гуманитарлық институтының хабаршысы тоқсандық журнал 2001 ж шыға бастаған 2016

 
54 
УДК 03.09.03 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ж.М. Медеубаева 
Евразийский национальный 
университет им. Л.Н.Гумилева, 
канд. ист. н., доцент 
 
У.М. Оракбаева 
Евразийский национальный 
университет им. Л.Н.Гумилева, 
докторант PhD  
 
Исторический обзор 
развития культурных 
контактов между 
Центральной Азией и 
Индией 
 
Аннотация 
Статья 
посвящена 
исследованию 
эволюции культурных контактов на территории 
таких  современных  регионов  как  Центральная 
Азия  и  Индия.  На  основании  анализа 
литературы и исторических источников авторы 
рассматривают 
причины 
и 
динамику 
взаимоотношений  народов  данных  регионов  в 
период с древних времен и до 18 века. Авторы 
также  акцентируют  внимание  на  особенности 
развития  культурных  исторических  связей 
между Казахстаном и Индией.  
Ключевые  слова:  Индия,  Центральная 
Азия,  Казахстан,  Кушанский  период,  Моголы, 
буддизм, зороастризм, санскрит. 
 
 
Связи  Республики  Индия  и  стран 
Центральной  Азии  (Казахстан,  Узбекистан, 
Кыргызстан,  Таджикистан  и  Туркменистан) 
имеют  прочные  исторические  корни.  Индия  и 
Центральная  Азия  являются  представителями 
двух  мощных  центров  древней  восточной 
цивилизации.  Историческое  прошлое  обоих 
регионов имеет прочный фундамент обменов в 
культурной,  политической  и  экономической 
сферах.  Индийский  эпос  (Махабхарата  и 
Рамаяна)  и  Пураны  имеют  многочисленные 
ссылки  на  регион  Центральной  Азии,  его 
рельеф,  горы,  реки  и  людей.  В  войне 
Махабхараты  участвовали  многие  общины 
Центральной Азии [1, с.4].  
Согласно  Варико,  тесные  социально-
экономические  и  культурные  связи  между 
Индией 
и 
Центральной 
Азии 
были 
обусловлены в виду следующих факторов: 
1)  идеологические  и  религиозные  силы 
зороастризма, буддизма, ислама и суфизма;  
2)  приток  арийцев,  саков,  кушанов, 
тюрков и моголов;  
3) высокая мобильность государственных 
деятелей,  ученых,  духовных  наставников, 
художников, 
ремесленников, 
литераторов, 
купцов и торговцев [2, с.29].  
С 
исторической 
точки 
зрения 
в 
Кушанский период отношения между Индией и 
Центральной  Азии  достигли  своего  апогея. 
Включение 
северо-западной 
Индии 
и 
Центральной Азии  в  одно  общее  государство 

 
55 
под  Кушанской  властью  привело  к  более  свободному  потоку  людей,  идей  и  институтов 
между  двумя  регионами.  Согласно  Кушанской  надписи  из  Таксилы  строительство 
буддийского  Чайтья  относится  к  труду  Бактрийских  проданных.  Также,  по  мнению 
ученых,  имя  одного  из  буддийских  жертвователей  Кхарапаллан,  которое  упоминается  в 
надписи  Сарнатх,  имеет    бактрийское  происхождение  [3,  с.63].  Индия  и  Узбекистан 
считались  частью  Бактрии,  которая  первоначально  была  основным  ядром  Кушанского 
государства  и  достигла  пика  своего  могущества  во  втором  и  третьем  веке  нашей  эры, 
когда  в  него  вошли  Афганистан,  Центральная  Азия  и  Индийские  территории  до  реки 
Нарбада [4, с.28]. Поклонение искусству Кушанской Бактрии было обнаружено в храмах 
Дальверзинтепа  и  буддийских  комплексах  Термезе,  такие  как  Айртам,  Фаязтепа  и 
Каратепа.  Там  же  были  найдены  фигуры  Будды,  изображенные  в  позе  нирваны, 
Бодхисаттва, монументальные скульптуры и настенная живопись [4, с.20].  
Кушанская эра была периодом  тесных культурных связей и взаимного обогащения 
культур Индии и Центральной Азии. Это было время синтеза культур, которое нашло свое 
отражение на кушанских монетах, свидетельствующих о сосуществовании зороастризма с 
индийскими  религиями  буддизма  и  шиваизма.  В  Кушанский  период  Центральная  Азия 
процветала существенным образом [3, с.63].  
Индия и Центральная Азия были связаны через множество наземных маршрутов. В 
конце  1880-х  годов  индийские  торговцы  начали  продажу  товаров  в  Центральную  Азию 
через  Персию  (ныне  Иран).  Этот  новый  торговый  путь  был  менее  опасным  и  более 
экономичным.  После  строительства  Транскаспийской  железной  дороги  индийские 
торговцы попросили и получили разрешение от царских властей использовать этот более 
выгодный  маршрут  в  Центральноазиатский  регион.  Маршрут  был  от  порта  Бомбея  до 
черноморского  порта  Батуми,  а  затем  через  Кавказ  в  Центральную  Азию.  Таксила  и 
Пешавар по обе стороны от реки Инд были связаны с индийскими торговыми путями на 
индийской  стороне  и  торговыми  путями  Центральной  Азии  с  другой  стороны.  Таксила 
был  конечной  остановкой  нескольких  крупных  внутренних  маршрутов  и  отправной 
точкой торговых путей, связывающих Индию и Центральную Азию [1, с.9]. Тесная связь 
между Индийским субконтинентом и регионом Центральной Азии осуществлялась также 
за счет древнего Шелкового пути, будь то это торговля или же контакты между людьми. 
Индия  часто  повторяет  о  традиционных  культурных  связях,  которые  были  построены  в 
дни  процветающей  торговли  и  культуры  этого  периода.  Легендарный  Шелковый  путь, 
который был первым трансконтинентальным торгово-дипломатическим путем в истории 
человечества,  способствовал  двустороннему  и  многостороннему  обмену  между  Индией, 
Средней  Азией,  Китаем,  Ближним  Востоком  и  Евразией  [3,  с.63].  В  настоящее  время 
Индия  стремится  развивать  аналогичные  и  прочные  отношения  с  каждой  из  стран 
Центральной Азии. Существует много общих оснований для создания и укрепления этих 
взаимоотношений.  Секуляризм  и  демократия  являются  двумя  особенностями,  которые 
являются общими для стран Центральной Азии и Индии. Кроме того, в Центральной Азии 
присутствует положительное и чрезвычайно дружеское отношение к Индии [5, с.25].  
Некоторая  часть  территории  Центральной  Азии  была  связана  с  Индией  и  за  счет 
морских маршрутов. Моряки впервые достигли персидских берегов, а затем по наземному 
маршруту  направились  к  северу  от  Амударьи  через  Хорасан.  Основные  маршруты  на 
материке прошли через Хайберский и Лиоланский пути. Лахор, Мултан, Кабул и Кандагар 
были основными точками входа этих дорог. Кроме того, существовал  Кашмирский путь, 
который соединял Каракорум и Яркенд (ныне в Синьцзян-Уйгурский автономный район), 
где соединялись маршруты из Ладакх, Тибета, Китая и Индии и приводили в Кашгар [6, 
с.203].   
Торговля  и  бизнес  являлись  важной  частью  взаимных  контактов.  Индийские 
торговцы  привозили  такие  товары  в  Центральную  Азию,  как  разнообразный  текстиль, 
многоцветный ситец из Кхаирабада, простую бязь Вота и тонкие ткани из Таннасар, шелк, 

 
56 
парчу,  грубую  и  тонкую  бязь  из  Бенгалии,  шелковую  парчу  из  Гуджарата,  кашмирские 
шали,  а  также  салфетки  и  носовые  платки  из  Лахора.  Специи,  сахар,  индиго, 
лекарственные  травы,  драгоценные  камни,  мускатный  орех,  гвоздика,  имбирь,  сахар,  а 
также животные и другие важные предметы торговли были товаром индийских купцов в 
Центральную  Азию.  Индийские  товары,  произведенные  в  Бенгалии  и  Кхамбаят,    также 
достигали Центральную Азию, Персию (ныне Иран) и Турцию [6, с.205-206].   
Лошади,  сухофрукты,  свежие  фрукты  и  мускус,  меха,  соколы,  кораллы  были 
основными  предметами  импорта  из  Центральной  Азии  в  Индию.  Начиная  с  раннего 
средневековья  лошади  были  завезены  в  Индию  в  очень  больших  количествах.  На 
протяжении  всего  средневековья,  Центральная  Азия  оставалась  основным  источником 
поставки лошадей. В шестнадцатом веке от  семи до десяти тысяч  лошадей прибывали в 
Кабул  ежегодно.  В  семнадцатом  веке  спрос  вырос  чрезвычайно,  и  индийские  торговцы 
иногда приобретали около ста тысяч лошадей Центральной Азии в Кабуле [6, с.208-209].  
Кроме  того,  хлопок  был  драгоценным  предметом  экспорта  из  Бухары  в  Индию.  Село 
Зандана  близ  Бухары  было  центром  производства  дорогого  сорта  хлопка,  который  был 
назван в честь деревни и продавался по ценам шелка в Ираке, Кермане и Индии. Индия 
также получала большой запас сухих фруктов из Средней Азии. Фрукты из Персии, Балх, 
Бухары  и  Самарканда  были  доступны  на  рынках  Дели.  В  семнадцатом  веке,  когда 
караванные  пути  стали  чаще  использоваться,  свежие  фрукты  из  Средней  Азии  достигли 
индийских  рынков.  Великий  Могол  Джахангир  получал  дыни  из  Кариса,  а  виноград  и 
яблоки  из  Самарканда.  В  восемнадцатом  веке  шелк-сырец  из  Бухары  и  Коканда  был 
доведен до коммерческих центров в долине Инда, в частности в Мултан, Дера Гази Хан и 
Бахавалпур, где он перерабатывался, а затем экспортировался в Индию [7, с.42].    
Кхатрис,  индуистские  Мултаны,  были  известны  как  торговцы  и  ростовщики  в 
Центральной  Азии.  В  шестнадцатом  веке  многие  Мултаны,  как  индуисты  так  и 
мусульмане, фигурировали в различных денежных и коммерческих сделках в Самарканде. 
К  концу  шестнадцатого  века  в  торговле  Индии  с  ее  северо-западными  соседями 
участвовали  торговцы  из  почти  всего  субконтинента.  Индусские  торговцы  из  самых 
отдаленных  частей  Индии,  в  том  числе  Бенгалии,  Синда,  Гуджарата  и  равнины  Ганга  и 
купцы из Деккана нашли свой путь в Хорасан, Мавераннахр и Туркестан [6, с.211].   
Во  времена  Султаната  и  правления  Моголов  происходила  миграция  людей  из 
Центральной  Азии  в  силу  причин,  таких  как  ухудшение  социально-экономических  и 
политических условий и повторения стихийных бедствий, а также в некоторой степени из-
за  анархии  и  тирании.  В  течение  1730-х  годов,  приблизительно  12000  человек  из 
Центральной  Азии  мигрировали  в  Индию  из-за  голода  в  Среднеазиатском  Междуречье. 
Некоторые деятели и 274 поэтов из Бухары, Самарканда, Насаф и Бадахшана мигрировали 
в  Индию.  Поэты  из  Бухары  и  Мерва  остались  при  императорском  дворе  Акбара.  Такие 
поэты  как  Насим,  Насафи,  Магарам,  Мушриб  и  Шавкат  популяризировали  индийский 
стиль поэзии в Центральной Азии [1, с.17-18]. Некоторые общие черты были найдены в 
картинах  Индии  и  Центральной  Азии.  Уникальное  смешение  индо-туранского  стиля  в 
миниатюрной  живописи  было  замечено  на  рубеже  16-го  века.  Многие  художники-
миниатюристы  и  каллиграфы  пришли  из  Центральной  Азии,  чтобы  служить  во  дворе 
Моголов.  Среди  них  видными  были  Фарух  бек,  Мухаммад  Надир  Самарканди  и 
Мухаммед Мурад [1, с.19].  
Языки  Индии  и  Центральной  Азии  имели  огромное  влияние  друг  на  друга. 
Возникновение  и  развитие  урду  и  тюркских  языков  в  хинди  являются  результатом 
индийских  и  центральноазиатских  взаимоотношений.    Санскрит  преподавался  в 
Центральной  Азии  и  оказал  глубокое  влияние  на  языки  этого  региона.  Почти  все 
буддийские  тексты  были  переведены  на  все  основные  языки  Центральной  Азии. 
Взаимосвязь  тюркских  языков  с  арийскими  языками  очень  древняя.  Колдуэлл  в  своем 
труде  «Сравнительная  грамматика  дравидского  языка  Южной  индийской  семьи  языков»  

 
57 
предоставил  детальный  анализ  связей  между  языками  Центральной  Азии  и  диалектами 
Южной Индии [1, с.26].  
Археологические  открытия  в  Северной  Индии  и  Центральной  Азии,  такие  как  
каменные  и  костяные  инструменты,  оборудование,  горшечные  формы,  а  также  другие 
артефакты  доказывают  существование  параллелей  между  двумя  регионами.  Это  ясно 
подтверждает  интенсивность  общения  народов  через  Гималаи  с  доисторических  времен. 
Примерами влияния индо-буддийских традиций также служат скульптуры, раскопанные в 
Халчаян  и  Дальверзин-Тепе  (в  Узбекистане),  а  также  открытие  буддийского  пещерного 
монастыря  в  Кара-Тепе  [2,  с.29-30].  В  ходе  раскопок  в  Центральной  Азии  были 
обнаружены буддийские тексты на брахми и кхароштхи, драмы на санскрите, тексты по 
медицине,  астрономии  и  астрологии,  написанные  на  брахми,  сотни  документов, 
административных,  коммерческих,  юридических  и  прочих  видов,  проект  на  санскрите, 
пракрите  или  диалектах  Центральной  Азии. О  социальной,  религиозной и  политической 
ситуации  в  Центральной  Азии  в  течение  первых  веков  христианской  эры  дают 
представления  764    документа  на  языке  пракрите  на  деревянных  дощечках,  кожаных 
частях и шелковых фрагментах [8, с.79].  
Следы  культурных  связей  между  Индией  и  Центральной  Азии  также  были 
обнаружены  в  Республике  Казахстан.  Местный  музей  в  городе  Шымкент  на  юге 
Казахстана  имеет  ряд  артефактов,  которые  очень  напоминают  образ  жизни  в  индийских 
Гималаях.  В  частности,  к ним  относятся:  сельскохозяйственные  орудия  труда,  предметы 
домашнего  обихода,  каменные  предметы  и  т.д.  Также  здесь  сохранились  некоторые 
артефакты  времен  зороастризма.  Важно  отметить  об  артефактах,  хранящихся  в  городе 
Сайрам,  древнем  казахском  городе  на  Шелковом  пути.  В  местной  мечети  хранится 
древняя  колонна  с  надписями  на  санскрите/  Кхароштхи,  которая  также  является 
мавзолеем  матери  известного  Туркестанского  святого  Ахмада  Яссави.  В  маленьком 
местном музее имеются находки  похожей колонны, а также старый плуг, прялка и другие 
предметы  старины.  Как  известно,  одна  из  таких  колонн  с  надписями  находится  в 
Эрмитаже  в  Ленинграде.  Недавно  в  Сайраме  было  обнаружено  древнее  буддийское 
городище, где была найдена лампа XII века. Мавзолей Айша-Биби (XII век) в Джамбуле 
(город Тараз) имеет двенадцати треугольный купол подобно вершине крыши индийского 
храма.  Символы  восьмиугольника  и  свастики  обнаружены  выгравированными  на 
некоторых  каменных  столбах.  В  другом  мавзолее  Карахана  (в  Таразе),  были  сохранены 
идолы и человеческие фигуры [2, с.31].  
Как отмечает Абусеитова, этнокультурные и торговые контакты между Казахстаном 
и  Индией  длились  на  протяжении  многих  веков,  и  ведут  свое  начало  от  миграции 
арийских  племен  из  евразийских  степей  на  равнины  индийского  субконтинента. 
Ведическая  литература  (Ригведа,  Атхарваведа,  Самхита  и  т.д.)  содержит  также 
информацию, подтверждающую присутствие индейских племен на территории Казахстана 
[9, с.43].  
В  свою  очередь,  буддизм  сыграл  большую  роль  в  развитии  и  интенсификации 
контактов  между  Индией  и  Казахстаном.  Распространение  этой  религии  в  Казахстане  и 
других  частях  Центральной  Азии  дало  начало  новой  эры  в  отношениях  между  двумя 
регионами. Влияние буддизма было настолько сильным, интенсивным и разнообразным, 
что  в  Центральной  Азии  и  Казахстане  была  сформирована  новая  яркая  культура. 
Буддийские храмы и центры обучения в Казахстане могут послужить хорошим примером 
взаимных  контактов  между  двумя  регионами.  К  наиболее  известным  археологическим 
открытиям  относятся  буддийские  санскритские  рукописи  на  брахми  и  кхароштхи, 
которые имеют сходство с рукописями Джилджит 6-7 века н. э. [7, с.46].  
Таким  образом,  контакты  между  людьми,  обмен  торговлей  и  идеями,  а  также 
взаимные  культурные  взаимодействия  в  древности  обогащали  горизонты  человеческого 

 
58 
развития  и  оставили  неизгладимый  отпечаток  на  политическую,  экономическую  и 
социальную жизнь современной территории Индии и Центральной Азии. 
 
 
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 
 
1
 
Kumar,  B.B.  India  and  Central  Asia:  Links  and  Interactions  in  J.N.  Roy  and  B.B.  Kumar 
(eds.)  India  and  Central  Asia:  Classical  to  Contemporary  Periods,  New  Delhi:  Concept 
Publishing Company, 2007. – 318 s. 
2
 
Warikoo,  K.  Strengthening  India  Central  Asia  Cultural  Ties.  Journal  of  Peace  Studies,  14 
(1): 33. 2007 - S. 29. 
3
 
Kaushik,  D.  India  and  Central  Asia:  Past  and  Present  Realities  and  Future  Hope, 
Contemporary Central Asia, vol. 1, no. 1, 1997. - S. 63-71. 
4
 
Uzbekistan-India, World Mass Communication, 11, 2007. – S.28. 
5
 
Mavlonov,  I.R.  India’s  Economic  Diplomacy  with  Central  Asian  Nations  –  and  the 
Economic Development of the Region, Dialogue, vol. 7, no. 3, 2006. - S. 24-42. 
6
 
Alam,  M.  (1994),  Trade,  State  Policy  and  Regional  Change:  Aspects  of  Mughal-Uzbek 
Commercial  Relations,  1550-1750,  Journal  of  the  Economic  and  Social  History  of  the 
Orient, 37 (3), 1994. – S. 202-227. 
7
 
Gommans,  J.  Mughal  India  and  Central  Asia  in  the  Eighteenth  Century  in  Scott  C.  Levy 
(ed.)  India  and  Central  Asia:  Commerce  and  Culture,  1500-1800,  New  Delhi:  Oxford 
University Press. 2007. – S.42. 
8
 
Kablukov, E. India and Central Asia: Cultural Relations in Middle Ages in J. N. Roy and B. 
B.  Kumar  (eds.)  India  and  Central  Asia:  Classical  to  Contemporary  Periods,  New  Delhi: 
Concept Publishing Company, 2007. – 318 s. 
9
 
Abuseitova, M.Kh. Historical and Cultural Relations Between Kazakhstan, Central Asia and 
India  from  Ancient  Times  to  the  Beginning  of  the  20th  Century”  in  J.N.  Roy  and  B.B. 
Kumar  (eds.)  India  and  Central  Asia:  Classical  to  Contemporary  Periods,  New  Delhi: 
Concept Publishing Company, 2007. – 318 s. 
 
 
 
ТҮЙІН 
 
Мақалада  ежелгі  дәуірден  бастап  18  ғасырға  дейін  қазіргі  заманғы  аймақтар  аумағында 
Орталық  Азия  мен  Үндістанның  мәдени  байланыстарының  қысқа  сипаттамасы  берілген.  Еңбек 
жазба деректердің негізінде дайындалған.  
 
RESUME 
 
This article provides a brief description of cultural contacts in the territory of such modern regions 
as Central Asia and India from the ancient times till the 18
th
 century. The article was prepared on the basis 
of written sources and literature.  
 

 
59 
УДК [321.01:94](470+571) 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Д.Н. Жуманбаев 
Институт истории государства  
КН МОН РК, 
магистр гуманитарных наук 
 
«Историческая 
политика»  
в современной 
России 
 
Аннотация 
В  статье  рассматриваются  вопросы  форми-
рования  и  развития  исторической  политики 
современной России. Освещаются ее особенности 
на  различных  этапах  государственного  строи-
тельства  этой  страны.  Раскрывается  роль 
исторической 
политики 
в 
деле 
создания 
национальной  идеи,  национальной  идентичности 
и самопознания. 
Ключевые  слова:  историческая  политика, 
национальная история, Украина, Польша, Россия.  
 
 
Формирование 
нового 
направления 
«историческая  политика»  в  исторической  науке, 
начавшееся в Германии в 80-х годах ХХ столетия, 
шло  параллельно  с  изменениями  политической 
карты  Европы,  что  привело  к  необходимости 
переосмысления  исторического  знания.  Эти 
процессы  не  обошли  стороной  и  постсоветское 
пространство,  в  том  числе  и  Россию.  Для  нас 
играет важную роль знание опыта и определение 
приоритетов  исторической  политики  ближайших 
соседей,  так  как  у  наших  стран  общее  советское 
прошлое,  когда  мы  были  под  воздействием 
сильной советской исторической политики [1].  И 
с  обретением  независимости  все  постсоветские 
страны  приступили  к  переосмыслению  своих 
национальных  историй.  Изучение  накапли-
ваемого  ими  опыта  и  внедрение  эффективных 
инструментов  помогло  бы  стимулированию 
развития исторической науки. 
В  исторической  науке  и  в  политологии 
исторической  политики  можно  дать  разные 
определения.  Польский  историк  А.  Михник 
характерует  историческую  политику  таким 
образом:  -  «речь  в  данном  случае  идет  не  о 
начале,  а  о  переменах  –  о  преподавании  иного 
взгляда на историю, о поклонении другим героям, 
о сооружении памятников еще вчера отвергаемым 
людям,  о  праздновании  других  исторических 
юбилеев» [2]. Есть и другие определения. 
Иными  словами  историческая  политика  – 
это  проводимая  государством  политика  в  сфере 
истории  с  целью  формирования  идеологических 
основ государства и патриотического воспитания 
молодого поколения. 

 
60 
Для  исторической  политики  характерны  такие  черты  как  издание  президентских 
актов,  правительственных  указов  и  ее  финансирование  государством.  С  целью 
продвижения этой политики создаются негосударственные общественные объединения и 
фонды  с  сильной  финансовой  поддержкой  государства,  вокруг  которых  объединяется 
историческое  сообщество.  Во  главе  этих  организации  стоят  видные  государственные 
деятели  с  сильными  властными  полномочиями.  Создаются  институты,  продвигающие  и 
координирующие  направления  развития  истории  с  целью  защиты  исторического 
прошлого в интересах государства.  
Целью  данной  статьи  является  определение  основных  направлений  и  тенденции 
исторической  политики  в  Российской  Федерации,  выявление  основных  причин 
актуализации,  повышенного  внимания  в  российском  обществе  и  властных  кругов  РФ  к 
истории,  показ  роли  (основных  сторонников)  ключевых  фигур,  поддерживающих  или 
влияющих на развитие данного направления.  
Полагаем, что изучение опыта РФ окажется полезным и для Казахстана, в котором 
проблемы  исторической  политики  имеют  неменьшую  актуальность.  В  России  развитие 
этого  направления  обусловлено  во  многом,  необходимостью  принятия  ответных  мер 
историкам  из  восточно-европейских,  прибалтийских  стран,  в  том  числе  из  Польши  и 
Украины, относительно голодомора на Украине в 30-е годы ХХ столетия [3] и критики в 
адрес Советского Союза со стороны польских историков, пишущих о положении поляков 
во  время  Второй  мировой  войны  [4].  Разные  позиции  по  этим  вопросам  приводят  к 
российско-польским  и  российско-украинским  спорам.  В  связи  с  этим  организуются  и 
проводятся  мероприятия,  такие  диалоговые  площадки,  как  «пленарное  заседание 
совместной  российско-украинской  комиссии  историков  13  октября  2008  года»  [5]  и 
«проведенные  с  11  по  13  мая  2013  года  Институтом  гуманитарных  историко-
теоритических  исследований  им.  А.В.  Полетаева  НИУ  ВШЭ  (ИГИТИ)  совместно  с 
факультетом  «Artes  Liberales»  Варшавского  университета  и  Международным  историко-
просветительским,  благотворительным  и  правозащитным  обществом  «Мемориал»  в 
рамках  проекта  «Academia  in  Public  Discourse»  международные  дебаты  на  тему: 
«Историческая политика: российский и польский варианты» [6].  
Сложности изучения истории в современной России в значительной степени связаны 
с  изучением  исторических  процессов  на  этнической  территории  разных  народов, 
населяющих РФ. 
Кроме  того,  в  России  имеются  проблемы  преподавания  истории  в  регионах, 
например,  свидетельством  этому  служит  слова  Л.Хут,  которая  описывает  сложившуюся 
ситуацию  таким  образом:  «в  историографии  кавказского  региона  образовалось  такое 
положение под влиянием этнизации и клерикализации общественной жизни: они привели, 
с  одной  стороны,  к  усилению  державных  патриотических  тенденций  в  российской 
историографии,  а  с  другой,  -  к  активизации  дискурсов  национализма  на  кавказских 
территориях  (в  частности,  к  обсуждению  вопросов  об  историческом  значении  военных 
действий  Российской  империи  на  Кавказе,  о  возможности  репатриации  адыгов  и  т.д.),  а 
также  к  выдвижению  требования  объединения  ряда  кавказских  территорий  в 
самостоятельный  субъект  Черкесию.  Политически  мотивированные  дискуссии,  по 
различным вопросам истории Кавказа, особенно обострились в последнее время в связи с 
проведением  зимней  олимпиады  в  Сочи  в  2014  г.  Ситуацию  в  современном 
кавказоведении  Л.  Хут  охарактеризовала  как  парадоксальную:  противостояние  двух 
интерпретаций,  одна  из  которых  подчеркивает  цивилизующее  воздействие  России  на 
Кавказ,  а  другая  абсолютизирует  дискурс  жертвы  и  всячески  демонизирует  Россию»  [5, 
с.7].  В  ее  выступлении  также  предлагается  в  связи  со  сложившейся  ситуацией  делать 
акцент в изучении истории Кавказского региона на интегрирующие моменты российско-
кавказских отношений.  

 
61 
Одним из ярких проявлений исторической политики в РФ, по нашему мнению, было 
подписание  Президентом  Российской  Федерации  Д.  Медведевым  в  2009  году  указа  о 
создании  «комиссии  по  противодействию  попыткам  фальсификации  истории  в  ущерб 
России»  при  Президенте  Россииской  Федерации,  что  привело  к  жесткой  дискуссии  в 
кругах профессиональных историков и общественности, многие из них боялись, что сфера 
исторического  сознания  перейдет  под  политический  контроль  [7].  Председателем 
комиссии  был  назначен  Нарышкин  С.Е.,  занимавший  на  тот  момент  пост  Руководителя 
Администрации  Президента  Российской  Федерации.  В  состав  комиссии  вошли  видные 
политические  и  государственные  служащие  занимающие  высокие  должности  в  высшем 
эшелоне власти РФ, а также несколько профессиональных историков. Однако в 2012 году 
данная комиссия была упразднена Указом Президента РФ [7]. С моей точки зрения – это 
подтверждает слова Алексея Миллера о том, что у термина историческая политика: «есть 
важное  достоинство:  он  верно  определяет  те  отношения,  которые  возникают  между 
политикой,  выступающей  здесь  как  существительное,  и  историей,  которая  служит  лишь 
прилагательным. Термин подчеркивает, что речь идет именно о политическом феномене, 
который  должен  изучаться,  прежде  всего,  как  часть  политики»  [8.  с.8.].  Многие 
российские и западные историки оценивали создание данной комиссии как возвращение к 
советскому  прошлому,  где  каждая  сказанная  мысль  ученых  проходила  через 
идеологическую проверку на соотвествие идеологии коммунистической партии [7]  
Одним  из  выдающихся  теоретиков  (сторонников)  российской  исторической 
политики  является  директор  созданного  в  2008  году  фонда  «Историческая  память» 
Александр  Дюков.  Данный  фонд  осуществляет  поддержку  научных  изысканий  по 
Российской  и  Восточно-Европейской  истории.  Работа  фонда  состоит  из  8  приоритетных 
направлений [9]. 
Стоит  особо  отметить,  что  Российское  военно-историческое  общество, 
занимающееся  темой  Великой  Отечественной  войны  и  историей  других  войн,  защищает 
заслуги  и  вклад  Советского  Союза  от  нападок  польских и  других  восточно-европейских 
историков,  старающихся  (по  мнению  российских  историков)  пересмотреть  историю 
Второй мировой войны. Кроме того, восточно-европейские историки пытаются обвинить 
или  перечеркнуть  заслуги  советских  войск  и  обвиняют  советских  солдат  в  военных 
преступлениях,  совершенных  во  время  Второй  мировой  войны.  Члены  общества 
занимаются пропагандой российской идеологии с помощью темы Второй мировой войны. 
Организуют  мероприятия  в  честь  памятных  дат  и  инициируют  возведение  памятников 
героям войны в разных городах России [10]. 
Также  требует  особого  внимания  вновь  созданное  Российское  историческое 
общество, в котором состоит из  более 60 организаций и имеет  более 20-и региональных 
отделений.  Данное  общество  в  известном  смысле  является  продолжением  традиции, 
заложенных Императорским русским историческим обществом. В 2014 году по решению 
Российского  исторического  общества  «дан  старт  конкурсам  издательств  по  написанию 
школьных учебников на основе Единого историко-культурного стандарта, которые будут 
представлены  на  утверждение  в  специальный  экспертный  совет  РИО  к  15  апреля  2015 
года,  а  одобренные  им  учебники  уже  с  1  сентября  2015  года  пойдут  в  школу»  [11].  Эти 
меры  могли  быть  вызваны  бурными  спорами  в  российском  историческом  сообществе, 
попыткой  ввода  единого  школького  учебника  по  истории  России  Филиппова-Данилова, 
изданного тиражом 250000 книг [8, с.14.], или же недавняя новость о том, что в середине 
декабря  2015  года  «в  Республике  Коми  сожгли  «чуждые  российской  идеологии»  книги 
Фонда  Сороса»,  среди  которых  были  книги  по  истории  и  политологии  [12].  Все  эти 
события  свидетельствуют  о  проблемах  в  сфере  преподавания  истории  и  необходимости 
разработки единого учебника, соответствующего современной российской идеологии. 
Стоит  отметить,  что  председателем  Российского  исторического  общества  является 
Председатель  Государственной  Думы  РФ  С.Е.  Нарышкин,  а  председателем 

 
62 
попечительского  совета  общества  является  заместитель  председателя  Правительства  РФ 
Дмитрий Рогозин [13]. Председателем  Российского военно-исторического общества стал 
министр  культуры  РФ  Мединский  Владимир  Ростиславович  [14].  В  этих  случаях 
удивляют объемы финансирования и особенно позиции, занимаемые руководителями этих 
обществ  в  правительстве  РФ,  это  говорит  об  особом  внимании,  уделяемом  к  «истории 
государства» руководителями страны.  
В  заключение,  хочу  отметить,  что  историческая  наука  в  Российской  Федерации 
имеет важную роль в деле сохранения единства общества, а также воспитания у молодого 
поколения любви к родине. И в завимости от того, как будут трактоваться определенные 
страницы истории, будет зависеть укрепление государства. В связи с этим у руководства 
РФ  возрос  интерес  к  исторической  науке  и  начато  активное  использование  методов 
исторической  политики  для  поддержания  сложившегося  исторического  имиджа  России, 
как  освободителя  Европы  (по  мнению  российских  политиков).  Однако,  как 
представляется, в будущем обретёт ясность и эта остро дискутируемая проблематика. 
 

жүктеу/скачать 3,83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: