Философия
жүктеу/скачать 490,25 Kb. Pdf көрінісі
|
| воспринимаем чтото, когда мы на
это смотрим, зависит от того, что мы видели ранее. Визуальное облачение обнаженного тела с невиди мой одеждой, которая его формирует, касается не только художественных представлений, но также и жизненного опыта 159 . В финальной сцене фильма Роберта Альтмана «Претапорте» (1994) по подиуму дефилирует обна женная беременная женщина. Публика, присутствую щая на показе, сначала скептически относится к про исходящему, но потом с восторгом принимает такое решение, расценивая его как креативное. Возможно, в данном случае Альтман хотел сказать нечто о «новом платье короля» или чтото в этом роде, но я склонен утверждать, что данная сцена не так глубоко мысленна. Нагота получает значение лишь через диа лог с одеждой. В то же время совершенно ясно, что обнаженное тело заняло центральное место в моде. 115 формы тела, но тело и одежда всегда вели между собой «диалог», в процессе которого участники влия ли друг на друга. Мы ищем идентичности в теле, а одежда является его непосредственным продолжением 157 . Поэтому и одежда становится для нас столь важной. Во все вре мена наше восприятие человеческого тела в значи тельной степени характеризуется существующей модой, которая в данный момент главенствует. Энн Холландер осветила эту проблему в своей книге «Видя сквозь одежду». В ней она обратила внимание на то, что во всех без исключения изображениях обнаженного тела модели рисуются так, словно они одеты, хотя в действительности последние обнаже ны 158 . При взгляде на полотна тех времен, когда весь ма распространено было использование корсетов, у нас создается впечатление, что отсутствующий у натурщицы корсет формирует ее обнаженное тело больше, чем если бы этот корсет чисто физиологиче ски влиял на форму тела. Корсет и ватные бедра в платьях обусловили стремление к тонким талиям и широким бедрам у обнаженного тела. Когда появи лась мода на суженные под самой грудью и расши ряющиеся вниз платья, обнаженные натурщицы обзавелись плотными животами и т.д. Одежда описы вает тело, придает ему иную форму и иное выраже ние – и это касается не только одетого тела, но и обнаженного. Или точнее говоря: обнаженное тело всегда одновременно одето. Наше восприятие чело веческого тела находится в подчиненном положе 114 117 116 рода нравственное ограничение по отношению к телу, в соответствии с которым последнее не должно быть оголено, когда ктонибудь мог его увидеть 161 . В новейшее время такое ограничение в большей части западного общества в значительной мере вновь было нивелировано. Таким образом, философ Марио Пер ньола* слегка утрирует, когда утверждает, что одежда определяет антропологическую, социальную и рели гиозную идентичность человека – одним словом, его «бытие», а нагота должна пониматься как частное дело, как недостаток 162 . Это предусматривает крайне резкое различие между нагим и одетым телом. А вер нее, не существует абсолютно «обнаженного» тела, так как голое тело всегда будет «одетым» в силу свое го социального значения. И чем важнее роль, кото рую играет одежда, тем бoльшее значение приобре тает ее видимое отсутствие 163 . Если вы удалите всю одежду, вы обнаружите не «естественное» тело, а тело, сформированное модой, которое будет не более «естественным», чем одежда, которая на него надета 164 . Мода в одежде часто понимается как особого рода переодевание, как нечто, скрывающее истинную природу личности или тела 165 . На это я могу возразить, что не существует вообще какойлибо «истинной природы». То, что рассматривается как «природа», в высшей степени связано с культурой, и кроме того: почему именно эта «природа» должна быть более * Марио Перньола – итальянский философ. Рассматривая фотографии в журналах мод 50х годов, мы видим в основном двадцатилетних жен щин, представительниц среднего класса, однако ак цент в этих изображениях сделан на одежде. В 60е го ды на первое место выходит молодость, и в большей степени это проявляется через обнажение тела. С тех пор начинается постоянное развитие данной тенден ции с той особенностью, что при съемках для журна лов мод сама одежда постепенно вытесняется на задний план. Речь даже идет в большей степени не о демонстрации одежды, а, скорее, о передаче имиджа, когда тело модели играет роль носителя символиче ских ценностей. Обнаженное тело не может быть нейтральным в смысле ценностей. Это ясно просле живается уже в Первой книге Моисея (Бытие), где нагота – когда Адам и Ева, вкусив от древа познания добра и зла, обнаружили, что они фактически обна жены, – связывается со стыдом. Поэтому они сначала пытались скрыть свою наготу фиговыми листками, пока Бог не смилостивился и не дал им одежду из шкур животных 160 . Значение обнаженного тела весьма сильно изме нялось: в Древней Греции рабы и атлеты ходили голыми, и это не привлекало к себе особого внима ния, а вплоть до XVI века публичная нагота, по мне нию теоретика культуры Норберта Элиаса*, была весьма обычным явлением. Затем появилось особого * Н. Элиас (1897–1990) – знаменитый немецкий профессор, фило соф, социолог, исследователь культуры; наибольшим влиянием его идеи пользуются в Германии и Голландии. 119 «истинной», чем какаянибудь иная? Бодлер понимает моду как симптом влечения людей к идеалу посред ством победы над предопределенным природой: «Мода, таким образом, должна рассматриваться как признак стремления к идеальному, которое в челове ческом сознании витает над всем земным и нечистым в естественной жизни, как возвышенная деформация природы, а вернее, как постоянное и скоротечное улучшение этой природы» 166 . Бодлер считает денди идеалом, который противоположен естественному – красота денди антинатуральна 167 . Ему не кажется нор мальным выглядеть естественно: «Денди должен постоянно стремиться к достижению возвышенного; он должен бодрствовать и спать перед зеркалом» 168 . В отношении искусства макияжа Бодлер утверждает, что оно также должно не «повторять» природу, а ско рее, «побеждать ее». И когда такое действительно имеет место, происходит это следующим образом: «Искусство макияжа не имеет нужды прятаться или пытаться скрыть свое присутствие; оно, напротив, должно выставляться напоказ, если не с неестествен ностью, то, во всяком случае, откровенно» 169 . В данном случае речь идет, скорее, не об использовании в каче стве нормы естественности, что имело место в эстети ке, предшествующей современной, а о создании дру гой особой нормы. То, каким образом мы одеваемся или, иначе, украшаем себя, не является просто спосо бом облачения, но активной техникой для демонстра ции нашего телесного «я». В данном случае можно рассмотреть отрывок из философского романа Тома 118 са Карлейля «Сартор Резартус». По его мнению, одеж да имеет решающее значение для человеческой сущ ности, и он отвергает точку зрения, в соответствии с которой первоначальным естественным состоянием было состояние жүктеу/скачать 490,25 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|