Философские основы парадигм в современных психологических исследованиях
жүктеу/скачать 69,1 Kb.
|
| Постнеклассическая парадигма основывается на концепциях коммуникативной (Ю. Хабермас) и постнеклассической (В. С. Степин) рациональности, а также идеях эволюционного глобализма о размывании границ между естественным и гуманитарным знанием, междисциплинарном дискурсе и диалоге концепций. Основное положение постнеклассической парадигмы — признание равноправной реальности множества типов рациональности, которые не отрицают друг друга, а делят между собой сферы влияния. В постнеклассической парадигме отмечаются повышенная рефлексивность, субъективность, ситуативность и аксиологическая обусловленность знания. Постнеклассическая парадигма создает особые возможности для междисциплинарного синтеза. «В него включаются наряду с естественными и социальные науки. Проведенные в XIX в. различения "наук о природе" и "наук о духе" при новых подходах становятся относительными. Изучаемые объекты все чаще предстают как различные варианты процессов самоорганизации, становления и функционирования исторически развивающихся систем. И тогда становится возможной взаимная трансляция синергетических описаний и методов из естественных в социальные науки и обратно», — отмечает В. С. Степин. Принципиальные отличия постнеклассического типа рациональности от неклассического неоднократно выделялись нами. Переход к постнеклассической рациональности в психологии обусловлен тенденциями к интеграции психологического знания — пониманием его сетевой природы, стремлением к взаимосогласованности психологических теорий. В постнеклассической парадигме осуществляется переход от позитивизма к герменевтике и культурной аналитике, от системного анализа к сетевому, от экспериментального вмешательства в реальность к моделированию реальности.
Постнеклассическая парадигма в психологии проявляется также в методологической динамике перехода от систем — к судьбам, от систем — к сетям, от предметов — к проблемам, от однозначных текстов — к множественности интерпретаций и игре стилями. Постнеклассическая психология — это такое состояние знания, когда различные научные теории (понимаемые как модели, описывающие отдельные аспекты психической реальности) образуют взаимосогласованную сеть. Постмодернистская парадигма расставляет акценты на субъективности, ситуативное™ и относительности истины. В радикальной постмодернистской трактовке единая общенаучная картина мира в принципе невозможна. Но мы сейчас абстрагируемся от того, что постмодернистская парадигма существует во множестве авторских интерпретаций (начиная от Ю. Хабермаса и кончая У. Эко). Методологические установки постмодернизма в целом связаны со смещением интереса от универсальных законов к уникальным событиям, от эмпирических фактов и правил к поиску смыслов и интерпретации фактов в изменяющихся ситуативных контекстах. В постмодернизме ориентация на физику сменяется ориентацией на герменевтику и гуманитарное знание. В контексте постмодернистской парадигмы получили развитие следующие положения и идеи: культурно-психологические «реальности социально конструируются», культурно-психологические «реальности конституируются через язык», культурно-психологические «реальности организуются и поддерживаются через нарратив», «не существует абсолютной истины». Научные «сообщества конструируют "линзы", сквозь которые их члены интерпретируют мир». В психологии постмодернистская парадигма нашла выражение в направлениях нарративной терапии и социального конструктивизма. Синергетическая парадигма в психологии реализована в исследованиях В. И. Аршинова, В. Г. Буданова, А. П. Назаретяна и множества других авторов. Постнеклассическая парадигма находит применение в подходах культурной психологии и, по всей видимости, более четко даст о себе знать в ближайшем будущем. В философии науки также обращает на себя внимание сосуществование разных моделей развития: теории самоорганизации, концепции ноосферы, концепции коэволюции, творческой эволюции А. Бергсона и т. п. Однако идея развития как прогресса, как правило, связана с западным типом мышления, а в восточной традиции концепции развития носят по преимуществу циклический характер и развитие нередко рассматривается как просветление или духовное совершенствование. Существуют концепции развития как конфликта и развития как взаимопомощи. Гераклит, Г. Гегель и К. Маркс понимали развитие как единство и борьбу противоположностей, Ч. Дарвин предложил эволюционную теорию, в основе которой лежала борьба за выживание, тогда как П. А. Кропоткин, приводя обширный феноменографический материал, доказывал, что основной механизм эволюции — сотрудничество и взаимопомощь. Модель развития в концепции А. Бергсона представлена в образе «жизненного порыва», движущей силой которого служит изначальная потребность в творчестве. Для П. Тейяра де Шардена движущей силой эволюции выступает духовная энергия, а космогенез представляет собой нарастающую эволюцию духа, связанную с усложнением материи. «Под геохимическими, геотектоническими, геобиологическими пульсациями всегда можно узнать один и тот же глубинный процесс — тот, который, материализовавшись в первых клетках, продолжается в созидании нервных систем». Далее геогенез переходит в биогенез и психогенез. Психогенез, приведший к человеку, «сменяется и поглощается» ноогенезом. «...Через нас проходит волна, которая образовалась не в нас самих. Она пришла к нам издалека, одновременно со светом первых звезд. ...Дух поисков и завоеваний — это постоянная душа эволюции». Появление способности к рефлексии — одна из «критических точек» эволюционного процесса. Человек осознает самого себя как часть эволюционного потока: «...движение нашей души выражает сам прогресс эволюции и служит его мерилом». Наиболее универсальная модель развития представлена в концепции всеединства В. С. Соловьева, значительно повлиявшей на отечественную философски-религиозную и гуманитарную психологическую мысль. В. С. Соловьев отмечал, что «не всякие изменения в организме образуют его развитие. Такие изменения, в которых определяющее значение принадлежит внешним, чуждым самому организму деятелям, могут влиять на внешний ход развития, задерживать его или и совсем прекращать, разрушая его субъект, но они не могут войти в содержание самого развития: в него входят только такие изменения, которые имеют свой корень или источник в самом развивающемся существе (курсив наш. — М.Г., А. А.), из него самого вытекают и только для своего окончательного проявления, для своей полной реализации нуждаются во внешнем воздействии». Материал развития и толчки даются извне, но «это побуждающее начало может действовать ...лишь сообразно с собственной природой организма». Внешние воздействия составляют лишь материальную причину и действующую причину развития, но формальная и целевая причина заключаются в самом субъекте развития. Согласно В. С. Соловьеву, существенный признак развития — это цель: Развитие — это изменение, имеющее начало и двигающееся к определенной цели. Если мы знаем закон развития растения, то мы можем установить и цель развития — плодоношение. Развитие для B.C. Соловьева — это прогрессивное изменение, и концепция развития В. С. Соловьева определенным образом ориентирована на понятие прогресса. Во всяком развитии В. С. Соловьев обнаруживает три стадии: первоначальную целостность, характеризующуюся слитостью, смешанностью и индифферентностью частей. Вторая стадия связана с выделением и обособлением компонентов. Третья стадия — итоговая целостность, с оформлением и сложной структурой связей между компонентами; их соединяет солидарность. Установки на конфликт и на солидарность — это соответственно второй и третий этапы. Эта модель развития может быть переосмыслена в контексте представлений о классической, неклассической и постнеклассической рациональности. На сегодняшний день сосуществуют линейная (просвещенческая) и циклическая модели развития, спираль и ритм. Эти модели описывают отдельные аспекты реальности, выделяя в ней либо линейные, либо циклические моменты развития. Таким образом, всякая модель — это идеальная модель. Например, ритмическая модель конструируется посредством описания смены стилей в искусстве, колебания естественно-научного и гуманитарного дискурсов (в истории науки) и т. д. Иными словами, есть разные представления о прогрессе или модели развития. За эволюционистскими моделями развития обычно стоит линейная схема, но развитие может идти не только вперед, но и в бок, и в ширь. В гуманитарных науках исследователи ходят вокруг одной темы кругами: расширяют и углубляют ее, и это иная модель развития. Эволюционизм дополняется релятивизмом, а методологическими предпосылками концепций культурного релятивизма нередко выступает постмодернизм. Постмодернисты Ф. Гваттари и Ж. Делез, изучая различные модели устройства мира, описали три модели развития: стержневую (в ее основе лежит «корень», и здесь предполагается иерархическое устройство реальности), мочковатую (в основе которой «корешки», и здесь имеет место смешение порядка и хаоса) и сетевую (она представляет собой «ризому», «грибницу», и в культуре отсутствует единый стержень, нет определенного вектора развития). Именно сетевой тип организации культуры (и науки) отвечает принципу «все связано со всем, центр — везде, в каждой точке». Постнеклассическая логика развития имеет дело с жизнью как потоком хаотически меняющегося и неопределенного разнообразия. Однозначности здесь нет, и, исходя из этой логики, В. Франкл в своей концепции подчеркивает, что всякий смысл ситуативен, он существует только в данном контексте, смысл здесь должен быть найден, сотворен и не переносится в другой контекст. жүктеу/скачать 69,1 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|