У. Грум. «Форрест Гамп»
63
осваивать сферойдную тригеометрию,
методы Болевой алгебры, антилопарифмы, фурия-ана-
лиз,
анализатор гармоник, многоразмерную математику, маточную алгебру и всякую такую
ахренею. Меня готовили на «дублера» бортового компьютера.
Я написал кучу писем Дженни Каррен, но все они вернулись со штампом «Адресат не
найден». Писал и маме, она ответила длинным посланием, суть которого была такова: как не
стыдно мне стремица в даль от своей бедной старенькой мамы, которая прозебает в богодельне
и единственно, что у
нее осталось на всем белом свете, – это я.
У меня не хватило духу ей признаца, что мне светит не шуточный срок и я не по сво-
ему хотенью стремлюсь от нее в даль, так что оставалось лишь уговорить ее не пережевать,
посколько экипаж у
нас опытный.
Короче, пришел назначенный день и, доложу я вам, у меня не просто начался озноб, у
меня начался смертельный мандраж! Хотя проэкт был сверх секретным, информация просо-
чилась в прессу, и теперь нас готовились показать по телику и не только.
Утром нам принесли свежие газеты, чтоб мы поняли, на сколько уже прославились. Цети-
рую некоторые заголовки:
«Очередная космическая экспедиция США: женщина, обезьяна, идиот».
«Америка отправляет странных посланников к чужим планетам».
«Девушка, верзила и горилла стартуют сегодня».
Не осталась в стороне даже «Ню-Йорк пост», где спрашивалось: «Команда „Старт“ – но
кто главный?»
Единственный хоть сколько-нибудь приличный заголовок появился в «Ню-Йорк таймс»:
«Новое в
исследовании космического пространства: смешанный экипаж».
Обычное дело: не успели мы утром продрать глаза, как началась всякая не разбериха.
Как раз время завтракать, и тут кто-то говорит: нет, мол, в день старта завтрак им не положен.
А кто-то другой: «Нет, положен», а третий: «Нет, не положен» – и тагдалее, а потом нам и есть
расхотелось даже.
Надели на нас скафандры, привезли в микравтобусе на стартовую площадку, при чем
старушка Сью томилась в клетке на заднем сиденье. Космический корабль оказался размерами
с небоскреб этажей в сто, пеной исходит, паром шипит, словно готов заживо нас всех сожрать!
Подняли нас на лифте в отделяемый отсек, пристегнули, старушке Сью отвели место сзади.
Сидим ждем.
И ждем.
И ждем.
И ждем.
А корабль наш кипит, шипит, рычит, пар пускает. Кто говорит, мол, за стартом наблю-
дают сто миллионов телезрителей. Я прикинул, что все они тоже ждут.
Короче, около полудня кто-то постучался в
дверь космического корабля и говорит:
«Полет откладываеца до устранения неисправностей».
Спускаемся мы на лифте обратно в низ: я, Сью, майор Фритч. Она единственная стонет
и брюзжит, ну а мы со Сью только рады.
Облегчение наше, впротчем, оказалось кратким. Не прошло и часа – кто-то вбегает в
помещение, где мы как раз собирались обедать, и приказывает:
– Надеть скафандры! Приготовица к запуску!
Тут суматоха началась, беготня, шум и гам. Не иначе как от телезрителей жалобы посту-
пили, вот и было принято решение запалить огонь у
нас под задницами, не взирая ни на что.
В любом случае, это уже не играло роли. Загнали нас по новой в микравтобус, подвезли
к кораблю, стали поднимать в лифте, и на полпути кто-то спохватился: «Господи, обезьяну
У. Грум. «Форрест Гамп»
64
проклятую забыли!» – и начал орать наземному персоналу, чтобы пулей доставили к нам ста-
рушку Сью.
Опять пристегнули нас ремнями, кто-то начал щитать задом на перед от сотни, и тут
в дверь протиснули Сью. Мы откинулись на спинки кресел, а счет уже до десяти дошел, и
вдруг я слышу какое-то шевеленье за спиной, где Сью устроилась. Поворачиваюсь, на сколько
возможно, и что я вижу: никакая там не Сью, а матерый самец – зубы ощерил и ремень дергает,
того и гляди вырвеца!
Ставлю в извесность майора Фритч, та оглядываеца, ахает «О боже!» и связываеца по
радио с
центром управления полетом.
– Послушайте, – кричит, – к нам по ошибке подсадили самца, придеца отменить полет
и устранить это недоразумение!
Но наш космический летальный апарат внезапно загрохотал, затрясся, и из центра по
радио поступил ответ:
– Теперь это
ваша проблема, сестра, а наше дело – соблюдать график.
И мы полетели.