Фразеологический потенциал немецких шванков XVI века

 
133 
базирующемуся 
на 
проведении 
следующих 
основных 
операций: 
рассмотрении  специфики  каждой  формы  переживания  и  осмысления  мира, 
служащей источником определенного типа культурной информации; анализе 
традиционных  письменных  памятников  или  литературных  источников, 
фиксирующих  результаты  той  или  иной  формы  осмысления  или 
переживания,  а  также  на  рассмотрении  исторических  фактов;  анализе 
символических  смыслов  знаковых  средств  той  или  иной  области  культуры, 
ставших  релевантными  для  формирования  фразеологических  знаков; 
изучении  специфики  дискурсного  функционирования  фразеологизмов 
[Зыкова  2015:  220;  315].  Уточним,  однако,  что  функциональный  потенциал 
устойчивых  единиц  следует  подвергать  детальному  анализу  не  только  в 
современном  дискурсе,  но  и  на  материале  исторических  текстов,  что  было 
проделано в настоящем исследовании. 
Исходя  из  вышеизложенного  логично  заключить,  что  изучение 
устойчивых словесных комплексов с позиции историко-культурологического 
подхода невозможно без диахронического анализа фразеологизмов, ведь «как 
и другие знаки культуры, фразеологизм берет на себя роль посланца разных 
культурных  эпох,  он  является  напоминанием  о  древних  основах  культуры» 
[Ковшова 2007: 166].  
Выделенные  характерные  черты  персонажа  Teufel  в  немецких  шванках 
XVI в.  через  призму  фразеологии  наглядно  демонстрируют,  что 
рассмотрение  определенных  концептуальных  образований  в  диахронии 
позволяет  точнее  осознать  процесс  формирования  культурных  кодов  в 
конкретную  эпоху  развития  языка,  а  также  правильнее  интерпретировать 
категории прошлого и настоящего.  
Таким  образом,  анализ  фразеологических  образов  представляет  собой 
ключ  к  миропониманию  наших  предшественников,  к  постижению  их 
взглядов,  образа  мыслей,  жизненных  принципов,  моральных  и  этических 
воззрений,  убеждений,  что  позволяет  воссоздать  «их»  картину  мира, 
скрытую во фразеологии.  

 
134 
Остановимся 
на 
другом 
концепте, 
косвенно 
связанном 
с 
представленным  выше.  Рассмотрим,  как  фразеосемантическое  поле 
«ложь/обман» отображается в корпусе анализируемых произведений. 
Написанные  для  развлекательных  целей,  но  имеющие  дидактическую 
функцию,  шванки  часто  посвящены  теме  обмана,  мошенничества, 
плутовства.  Главные  герои  произведений  зачастую  предстают  лукавыми 
обманщиками,  которые  для  достижения  своих  целей  обращаются  ко  лжи, 
хитрят, вводят в заблуждение и обводят друг друга вокруг пальца.  
В  общем  смысле  под  «ложью»  и  «обманом»  понимают  искажение 
истины,  их  относят  к  человеческим  порокам  или  недостаткам,  чаще  всего 
вызывающим решительное осуждение в обществе. Негативное отношение ко 
лжи  и  обману  прослеживается  в  любую  эпоху,  однако  особенно  яркую 
отрицательную  оценку  они  получили  во  времена  Средневековья.  Как 
справедливо  отметил  Ж. Ле Гофф,  «именно  ко  лжи  Средневековье  и 
испытывало особое отвращение» [Ле Гофф 1992: 330].  
В  связи  с  этим  в  корпусе  немецких  шванков  XVI в.  нетрудно 
идентифицировать  связанные  с  рассматриваемым  семантическим  полем 
устойчивые  выражения  идиоматического  и  неидиоматического  характера,  а 
также  пословицы  и  поговорки,  имеющие  назидательный  смысл  и 
отображающие принятые в обществе моральные нормы.  
И. Паули  пишет,  что  man  fint  falsch  Lüt  ‘еще  можно  сыскать  лживых 
людей’, которые ein betrug treiben ‘совершают обман’ и die gantz Welt mit iren 
Worten  und  Predigen  betriegen  ‘обманывают  весь  мир  словами  и 
проповедями’.  По  мнению  Ж. Ле Гоффа,  средневековое  общество  «кишело 
лжецами»,  при  этом  лицемерами  были  торговцы,  которые  «мошенничали, 
думая  лишь  о  том,  как  бы  обмануть  и  украсть»,  монахи  и  люди  других 
сословий [Ле Гофф 1992: 330]. 
Частой темой шванков является обман в браке – супружеская измена. По 
мнению И. Паули, die Eelüt betriegen einander in der Ee ‘супруги обманывают 
друг друга в браке’, оправдывая себя тем, что Eva in dem Paradyß hat Adam 

 
135 
betrogen ‘Ева в раю обманула Адама’. Все это казалось делом рук нечистого, 
который  das  Feüer  unordentlicher  Liebe  so  groß  macht  ‘разжигает  огонь 
неправедной любви’. «А все потому, что человек слаб перед реальным миром 
и,  чтобы  возобладать  над  ним,  ему  приходилось  прибегать  к  хитрости»  [Ле 
Гофф 1992: 330].  
В связи с этим обман часто сопровождается хитростью и притворством. 
Данный  факт  подтверждает,  например,  один  из  шванков  Г. Викрама  о  том, 
как крестьянин хотел обмануть ландскнехта, но, следуя верному народному 
изречению,  Es  findet  aber  offt  ein  grosser  fuchs  noch  ein  grösseren  imm  hool 
‘Большая  лиса  найдет  в  норе  лису  еще  больше’,  неудивительно,  что 
обманутым  в  конечном  счете  оказался  крестьянин,  назидательный  итог 
автора: Do ward fuchs mit fuchs gefangen ‘Лису поймали лисой’. 
Дидактический характер шванков находит отражение в заключительных 
строках  произведения,  показывающих  отрицательное  отношение  автора  к 
порокам.  Чаще  всего  авторский  вывод  выражен  различными  паремиями.  В 
качестве примера рассмотрим шванк И. Паули «Ein Lügner sol nichtz» (‘Лжец 
теряет  себя’).  В  нем  речь  идет  о  горожанине,  нанявшем  для  сына  учителя, 
чтобы  обучить  его  искусству  и  морали.  Через  некоторое  время  отец 
осведомился  об  успехах  сына.  Несмотря  на  то,  что  успехи  были  неплохие, 
отца больше интересовало, играет ли сын в карты, развлекается с женщинами 
и  лжет  ли  он.  Везде  получив  положительный  ответ,  отец  был  раздосадован 
лишь  последним,  потому  что  «позорный  порок  ложь  лишь  усиливается  с 
годами»,  а  «когда  теряешь  веру,  теряешь  самого  себя».  Данный  шванк 
заканчивается  несколькими  паремиями:  Bulen,  Liegen  und  Stelen  hangen  an 
einander  ‘Распутство,  ложь  и  воровство  взаимосвязаны’;  Wer  gern  lügt,  der 
stilt auch gern ‘Кто любит лгать, тот любит и воровать’, ясно показывающие 
позицию  автора  –  абсолютное  порицание  лжи.  Из  этого  следует,  что 

 
136 
наивысшую ценность для И. Паули, францисканского монаха, представляют 
правдивость и истина
39
.  
Впрочем,  алчные  воры  не  скупятся  на  обман  даже  между  собой,  как  в 
одном из шванков И. Паули, вывод которого гласит: Also hasset die Falschen 
die Falscheit under inen selber ‘Лжецов ненавидит ложь среди себе подобных’.  
Главные  герои  истории  И. Паули  «Zwen  wetteten  mit  einander»  (‘Двое 
поспорили между собой’) и его продолжения «Die Knecht heten die Röck nit 
gelassen»  (‘Слуги  не  оставили  бы  одежды’)  господин  и  слуга  поспорили  о 
том, что правит на земле – ложь или истина. Господин предложил разрешить 
их спор купцу, аббату и рыцарю. Последние были твердо убеждены, что на 
земле  господствуют  ложь  и  несправедливость,  при  этом  они  употребляют 
выражения:  Falscheit  trägt  das  Paner  uff  Erden  ‘Лживость  несет  знамя  на 
земле’,  Falscheit  und  Untrüwe  (Ungerechtikeit)  haben  das  Regiment  uff  Erden 
‘Лживость  и  измена  (несправедливость)  управляют  миром’,  показывая,  как, 
на  их  взгляд,  следует  «поступать  правильно».  Так  как  слуга  проиграл  спор, 
ему пришлось лишиться обоих глаз. Однако вера в Господа и истину помогла 
ему прозреть и стать богатым, а господина ждало наказание и муки. Мораль, 
которой  автор  завершает  шванк:  die  Gerechtikeit  fürt  das  Paner  noch  ‘Знамя 
справедливости по-прежнему высоко’.  
Осуждение лживости и обмана находим в шванке И. Паули: Also die da 
falsch  funden  werden,  die  seien  zweier  Straff  wirdig,  zeitlicher  und  ewiger 
‘Изобличенные  во  лжи  достойны  двух  наказаний:  земного  и  вечного’, 
подкрепленные  словами  пророка  Иеремии  на  латыни  Duplici  contricione 
contere eos ‘Сокруши их сугубым сокрушением’. 
Приведенные примеры устойчивых выражений, идентифицированных в 
немецких  шванках  XVI в.  и  входящих  в  состав  поля  «ложь/обман», 
свидетельствуют  о  неодобрительном  отношении  авторов  к  данному  пороку. 
                                                 
39
  Можно  упомянуть,  что  в  современном  немецком  языке  сохранилось  выражение  Wer 
lügt, der stiehlt (ср. русск. Кто лжет, тот и крадет). 

 
137 
Поучительный  характер  произведений  выражается  в  порицании  обмана  и 
ожидании возмездия за свои неправедные поступки. 
Однако  в  шванке  можно  встретить  и  совершенно  иной  образ  лжеца. 
Обращаясь  к  выражению    Wer  den  letsten  betrügt,  wirt  meister  seyn  авторы 
создают в том числе комический эффект.  
Впрочем,  в  семантическом  поле  «ложь/обман»  реализовано  еще  одно 
образное  представление,  присущее  и  фразеологии  современного  языка. 
Обмануть может не только сам человек, но и «лицо», «надежды», например,  
mein gsicht hatt mich betrogen. 
Итак,  кратко  данное  поле  может  быть  представлено  следующим 
образом: 
ЛОЖЬ / ОБМАН 
güldene berg verheissen 
einem das maul schmieren 
mit guten worten aufhalten 
falsch Lüt 
ein betrug treiben  
mein gsicht hatt mich betrogen 
wie Eva in dem Paradyß hat Adam betrogen 
Wer den letsten betrügt, wirt meister seyn. 
Bulen, Liegen und Stelen hangen an einander. 
Wer gern lügt, der stilt auch gern. 
Also hasset die Falschen die Falscheit under inen selber. 
Falscheit trägt das Paner uff Erden. 
Falscheit und Untrüwe (Ungerechtikeit) haben das Regiment uff Erden. 
К  одному  из  широко  представленных  полей  в  анализируемых 
произведениях,  можно  также  причислить  фразеосемантическое  поле 
«смерть»,  являющееся  частью  пространственно-временного  континуума  и 
одной из фразеологических универсалий, характерных для всех европейских 
языков.  В  этой  связи  стоит  привести  мнение  А. Я. Гуревича,  полагающего, 
что  «изучение  средневековой  культуры  постоянно  сталкивает  нас  с 
парадоксальным 
переплетением 
полярных 
противоположностей 
– 

 
138 
сублимированного  и  низменного,  спиритуального  и  грубо-телесного, 
мрачного и комичного, жизни и смерти» [Гуревич 2014: 29].  
А. Бирих 
одну 
из 
своих 
работ 
посвятил 
рассмотрению 
фразеосемантического  поля  «смерть».  Согласно  ученому,  «основную  часть 
фразеосемантического поля “cмерть” составляют фразеологические единицы, 
объединенные  значением  “умереть”».  Внутренняя  форма  этих  единиц 
позволяет распределить их по нескольким группам, большинство из которых 
начинает  формироваться  уже  на  начальном  этапе  развития  языка. 
Неудивительно,  что  центральное  место  в  числе  фразеологизмов, 
репрезентирующих  данное  поле  занимают  выражения,  связанные  с 
христианским  мировоззрением  [Бирих  1995:  15–19].  Так,  к  числу  оборотов 
фразеосемантического  поля  «смерть»,  идентифицированных  в  немецких 
шванках  XVI  в.,  могут  быть  отнесены  ФЕ,  связанные  с  представлениями  о 
смерти  как  переходе  в  вечную  жизнь  или  мир  иной,  например,  das  ewige 
leben. 
По 
мнению 
А. Я. Гуревича, 
«смерть, 
по 
представлениям 
средневековых людей, не была завершением, полным концом человеческого 
существования»  [Гуревич  1989:  75].  Ученый  считает,  что  связь  между 
людьми  и  смертью  «не  прерывается,  умершие  обладают  способностью 
общаться с живыми» [Там же].  
Свидетельством 
такого 
«неполного 
конца 
человеческого 
существования»  могут  служить  устойчивые  выражениями,  связанные  с 
представлением о смерти как (вечном) сне, например, schlaffen gehen.  
Как  известно,  если  человек  совершает  хорошие  поступки,  то  после 
смерти он попадает в рай, т.е. оказывается ближе к Богу. В пространственном 
отношении  это  является  представлением  «верха»,  или  неба,  отсюда  и 
связанные  с  таким  пониманием  устойчивые  единицы,  как  zu  Got  faren,  in 
himmel kommen / gehen, zu dem Himmelreich lauffen. При этом считается, что 
Бог решает нашу судьбу, поэтому об умирающем человеке говорят j-n nimmt 
der gott / Got sol j-n haben.  

 
139 
Однако  если  человек  ступает  на  греховный  путь,  и  его  жизнь  полна 
порока, то тогда он заслуживает вечного наказания – die ewige straff, плата за 
проступки  высока,  муки  ада  бесконечны,  это  подчеркивает  выражение  с 
синонимичным рядом в усилительной функции zeitlich und ewiglich straffen. В 
этом случае человек отправляется «вниз», в ад: in die hell faren / in die hölle 
fahren. 
Оба представления связаны с образом «пути» или «дороги» наверх или 
вниз,  поэтому  в  состав  устойчивых  сочетаний  входят  соответствующие 
глаголы: «ехать», «бежать», «идти», «приходить». С подобным  пониманием 
связано и выражение an dem Hinziehen liegen.  
Впрочем,  между  «верхом»  и  «низом»  есть  промежуточный  этап  – 
чистилище,  образ  которого  также  появляется  в  шванках,  например,  in  dem 
fegfewr sein. Побывав в чистилище, очистившаяся душа непременно попадет 
в рай. 
В  шванках  также  встречаются  устойчивые  выражения,  связанные  с 
представлениями о смерти как конце жизни: an meinem / euwerem letsten end. 
Так  как  часто  образ  умирающего  ассоциируются  с  «положением  лежа»,  то 
возникает  изображение  кровати  am  todbeth  legen,  или  с  определенными  
симптомами, когда можно говорить, что кто-то sich des tods gantz eigen sein. 
С 
подобным 
представлением 
связаны 
и 
фразеологизмы, 
представляющие  смерть  через  различные  реалии  похоронного  обряда:  zu 
grabe gehen, ins grab kommen, in seim eigen holz jagen, holz in die erde ziehen. 
Иногда  человек  отправляется  в  мир  иной  и  «при  помощи»  других.  Это 
описывают  выражения,  представляющие  смерть  через  связанные  с  ней 
физические действия: die hand an j-n legen, j-m sein leben nemmen / das leben 
entziehen, zum tod bringen. 
В  шванках  встречаются  и  выражения,  в  которых  происходит 
персонификация  смерти  в  виде  какой-либо  сущности,  тогда  она  наделяется 
антропоморфными  качествами,  например,  Wan  der  Dot  ist  blind,  er  sicht 
niemans an.  

 
140 
После «смерти» кратко может быть представлено следующим образом: 
СМЕРТЬ 
zu Got faren, in himmel kommen / gehen 
zu dem Himmelreich lauffen 
j-n nimmt der gott / Got sol j-n haben 
in die hell faren / in die hölle fahren 
am todbeth legen 
sich des tods gantz eigen sein 
zu grabe gehen 
ins grab kommen 
in seim eigen holz jagen 
holz in die erde ziehen 
das ewige leben 
die hand an j-n legen 
j-m sein leben nemmen  
das leben entziehen 
zum tod bringen 
an meinem / euwerem letsten end 
schlaffen gehen 
an dem Hinziehen liegen 
Wan der Dot ist blind, er sicht niemans an.  
Необходимо  отметить,  что  антропоморфизм  является  одним  из  крайне 
важных  аспектов  фразеобразования.  В  данном  случае  правомерно 
утверждение  В. Н. Телия  о  том,  что  «идиомы  –  знаки  антропоцентрические 
по  своей  идеографической  ориентации  и  антропометрические  –  по 
основаниям  квалификации»  [Телия  1998:  176].  Практически  все 
идеографические поля, отображенные в анализируемых нами произведениях, 
вербализуют  базисный  концепт  «Человек»,  которое  можно  определить  как 
макрополе. 
Группами 
данного 
макрополя 
могут 
являться 
фразеосемантические образования, в которых отражены внешность человека, 
его  возраст,  физиологические  особенности,  поведение,  эмоциональные 
состояния, образ жизни, социальный статус, речевая деятельность. Конечно, 
подобные  поля  можно  назвать  универсальными  для  человека,  так  как  они 
свойственны  ему  практически  на  любом  этапе  развития,  однако  их 
культурное  содержание  проявляется  в  соотвествующие  эпохи  по-разному, 
что,  скорее  всего,  связано  с  особенностями  мировосприятия  и 
миропонимания в рамках конкретного исторического периода. 
Итак, рассмотрим кратко некоторые из подобных фразеосемантических 
полей. 

 
141 
ГРЕХ  (Сюда  можно  отнести  различные  пороки,  например, 
прелюбодеяние, жадность, чревоугодие, пьянство) 
Es bleibt kein Bůlschafft über ein Fierteil Jar verschwigen 
in den Eebruch fallen  
Die Huren wollen in allen Ländern Geld haben  
(usserthalb der Ee) ein Kind machen 
Bulen, Liegen und Stelen hangen an einander. 
den bauch füllen 
gelt verblendt die leut 
j-m stinkt das maul nach etw.  
die hand an j-n legen 
wie seuw in dem koben liegen 
voll wie ein schwein sein  
 
ДОБРОДЕТЕЛЬ / ПОКАЯНИЕ 
mit bäten und fasten (ein heylig leben führen) 
Trüw halten 
(beichten und) buß thun 
sein herz von sünden erleichtern 
Rüw (Reue) haben / in Rüwen kommen 
ein sel erlößen 
 
ССОРА, СПОР, СКАНДАЛ 
Kriegen und Zancken bringen 
mit einander in krieg ziehen  
hader und zanck 
im har (Hader) liegen  
auß schweigen begibt sich kein zanck 
 
СТРАХ 
in angst und schmertzen 
in (solche) angst (und vezweyfelung) kommen 
in die hosen hofieren 
ragenörlein / Rageneurle 

 
142 
ЧЕСТЬ 
ein gut gesicht behalten 
bey (guten) eeren bleiben 
gut und ehr haben 
ehr bekommen 
j-s eyd halten 
 
МОЛЧАНИЕ 
den finger auf den mund legen  
zungen in zaum halten 
auß schweigen begibt sich kein zanck 
 
ПРИЧИНЕНИЕ УЩЕРБА 
Schaden bringen / thun 
aus einem schaden zwei machen 
j-m taub machen 
den kopff zerschlagen 
Gewalt thun / Boßheit thun 
still wasser tiefe schaden han 
 
УПРЯМСТВО 
ein heißen kopf haben 
auf seinen elff augen bestehen 
 
ХИТРОСТЬ 
mit dem teüffel zun schulen gangen waß 
Do ward fuchs mit fuchs gefangen.  
drei schantzen (Vorteile) mit einer karten gewinnen  
mit fuchslisten etw. machen  
Es findet aber offt ein grosser fuchs noch ein grösseren imm hool. 
 
ШУТКА, НАСМЕШКА 
den anschlag machen  

 
143 
gute schwenck und bossen treiben / manchen seltzamen schwank reissen 
(kein) speywerck treiben  
 
РЕЧЬ, СЛОВО 
zu red oder worten kommen 
mit guten worten aufhalten  
kein gut wort j-n geben / böse wort 
das wort thun 
Выделенные  в  работе  фразеосемантические  группы,  безусловно,  не 
претендуют  на  исчерпывающий  анализ  рассматриваемого  явления.  Однако 
представленные  выше  примеры  еще  раз  подтверждают  то,  что  во 
фразеологизмах  заложена  информация,  которая  раскрывает  типичные 
представления,  характерные  для  конкретного  исторического  социума,  а 
диахронический  аспект  исследования  устойчивых  выражений  в  рамках 
лингвокультурологического  подхода  способствует  выявлению  характерных 
норм  мировосприятия  человека  эпохи  позднего  Средневековья,  а  также 
верному  толкованию  фразеологических  образов  в  соответствии  с 
категориями рассматриваемой эпохи. 
Нельзя  не  согласиться  с  исследователями,  полагающими,  что 
«семантическое  поле  является  основой  выделения  парадигматических 
семантических  отношений,  которые  связывают  лексически  единицы  в 
системе  языка»  [Добровольский  2013:  27].  К  таким  отношениям  можно 
отнести синонимию, антонимию, полисемию, отношения включения (гипер-
гипонимии),  конверсии  и  каузативности.  Рассмотрим  некоторые  из  них 
подробнее на материале изучаемых текстов. 
 
3.2.2.1. Проблема фразеологической вариативности  
и отношения синонимии  
 
Очевидно,  что  в  результате  изменений,  которые  претерпевает 
фразеологический состав языка в своем историческом развитии, появляются 

 
144 
различные вариантные формы устойчивых словесных комплексов. Проблема 
стабильности  и  вариативности  фразеологизмов,  в  основном,  изучается  в 
синхронии,  однако  она  является  особенно  актуальной  для  исторических 
исследований, так как «природа этого явления, его сущность – диахроничны. 
Без  исторического  подхода  невозможно  решение  проблемы  вариантности: 
функциональный анализ ведет к постоянному смешению исконного варианта 
и  варианта,  появившегося  в  результате  творческой  переработки  автором» 
[Мокиенко  1989:  238].  Нельзя  не  согласиться  и  с  мнением  В. Н. Ярцевой, 
утверждавшей,  что  варьирование  в  историческом  развитии  языка  имеет 
первостепенное значение, так как выступает нормой существования языка в 
синхронии.  Особую  актуальность  данная  проблема  приобретает  в  период 
формирования и развития национального литературного языка, так как в это 
время 
«происходит 
отбор 
и 
закрепление 
лексических 
единиц, 
произносительных типов, морфологических форм и синтаксических моделей, 
оцениваемых  как  литературные  нормативы,  в  то  время  как  «невыбранные» 
единицы  остаются  за  пределами  литературного  языка  и  могут  приобретать 
особое  использование  в  процессе  языковой  коммуникации»  [Ярцева  1990: 
17–18].  
Проблему  вариативности  в  диахроническом  аспекте  на  материале 
немецкого 
языка 
исследовали 
Н. И. Рахманова, 
Л. И. Пальм, 
С. Е. Емельянова, но детально данное явление разрабатывает в своей работе 
Н. Н. Васина [Васина 1999]. 
В процессе идентификации фразеологизмов в немецких шванках XVI в. 
представляется  возможным  выявить  различные  вариантные  формы 
устойчивых  словосочетаний.  Основываясь  на  современных  классификациях 
типов  варьирования,  можно  утверждать,  что  в  шванках  варьированию 
подвергаются  разные  уровни  языковой  системы:  в  области  фонетики 
(орфографии), морфологии, синтаксиса и лексики.  
Вариативность  на  фонетическом  уровне  связана  не  только  с 
разнообразием  диалектов,  но  и  с  пока  еще  несформированной 

 
145 
орфографической  нормой  немецкого  языка  на  данном  этапе  его  развития. 
Так,  даже  в  одном  шванке  написание  одинаковых  устойчивых  выражений 
может  быть  отличным,  как,  например,  у  Г. Викрама  в  шванке  31:  an  allen 
fieren / an allen vieren, или у И. Паули в шванке 131: Huß halten / Hauß halten.  
Примером  морфологического  варьирования  в  шванках  XVI в.  служат 
фразеологические  единицы  mit  einander  guter  Ding  sein  у  И. Паули  и  bey 
einander  guter  dingen  seyn  у  Г. Викрама,  в  которых  наблюдается  как 
изменение  формы  существительного,  так  и  варьирование  предложной 
формы.  При  этом  оба  выражения  употребляются  в  схожих  контекстах  и  не 
несут каких-либо семантических различий.  
К  случаю  словообразовательного  варьирования  следует  отнести 
выражение  Huß  (Hauß)  halten,  наряду  с  которым  встречаются  сочетания  с 
глаголом  (haußhalten:  «...  wie  haben  sie  haußgehalten…»),  а  также  с 
существительным (haußhaltung haben). 
Подробнее  остановимся  на  фразеологической  вариативности  в  области 
лексики.  Лексическое  варьирование  является  чередованием  отдельных 
компонентов  устойчивого  выражения.  Оно  проявляется  в  замене 
компонентов фразеологизма (в частности, субстантивного: hader und zanck / 
Kriegen  und  Zancken  (bringen);  Narheit  /  Narrenwerck  (treiben),  или 
глагольного,  особенно  в  случае  с  глаголами  широкой  семантики:  durch  die 
finger sehen / durch die finger zusehen; Schaden bringen / Schaden thun; in gutem 
Friden  bleiben  /  in  gutem  Friden  sein  и  др.),  а  также  в  расширении  или 
усечении  компонентного  состава  (sein  speywerck  treiben  /  sein  spey-  unnd 
fatzwerck  treiben;  in  aller  eeren  /  in  aller  zucht  und  eeren)  при  сохранении 
общего значения фразеологической единицы.  
Наличие  в  языке  вариантных  форм  устойчивых  словосочетаний, 
безусловно,  подтверждает  яркие  изобразительные  возможности  единицы, 
ведь  если  не  разрушается  представляемый  образ,  то  вполне  возможно 
заменить  один  из  компонентов  на  эквивалентный,  сохранив  при  этом 
значение  фразеологизма.  Д. О. Добровольский  предполагает,  что  «чем 

 
146 
большей 
семантической 
самостоятельностью 
обладают 
отдельные 
компоненты  идиомы,  тем  больше  потенциал  варьирования  ее  структуры.  И 
наоборот,  чем  сильнее  семантическая  спаянность  компонентов  идиомы,  тем 
сильнее  она  сопротивляется  различным  модификациям»  [Добровольский 
2013:  445].  Однако  в  условиях  несформированной  нормы  некоторые 
варианты устойчивых выражений могут оказаться недолговечными и выйти 
из употребления.  
При  этом  лексическую  вариативность  следует  отличать  от  синонимии. 
Так как фразеологизмы состоят из нескольких слов, то их компоненты могут 
варьироваться  без  существенного  изменения  семантики.  В  этом  случае 
говорят  о  вариантах  одной  единицы.  «Однако  если  эти  изменения 
значительны,  то  естественно  рассматривать  соответствующие  формы  как 
разные  фразеологизмы  с  близким  значением,  т.е.  как  синонимы»  [Баранов, 
Добровольский 2013: 105].  
Г. Викрам  использует  следующие  паремиологические  выражения  со 
схожей синтаксической структурой: Wie der hirt, also sind auch die schaff / Wie 
der  pfaff,  also  sind  auch  seine  underthanen.  Несмотря  на  идентичность 
значения,  они  не  близки  по  внутренней  форме,  поэтому  являются 
синонимами.  
К  фразеологическим  синонимам  в  немецких  шванках  XVI  в.  можно 
отнести  устойчивые  выражения  эвфемистического  характера  со  значением 
«умереть»,  рассмотренные  выше:  schlaffen  gehen;  faren;  gen  himel  faren,  zu 
Got (in die Hel) faren / kommen; in das Himmelreich kommen и др. 
Рассмотренные  выше  типы  варьирования  не  влияют  на  семантику 
устойчивого выражения. Следует однако учитывать, что замена компонента 
может  приводить  к  разнообразным  семантическим  последствиям,  в 
результате  чего  появляются  как  узуальные  варианты,  так  и  окказиональные 
единицы.  «Иными  словами,  важно  различать  варьирование  внутри  одной 
идиомы  и  модификации,  приводящие  к  возникновению  новых  выражений» 
[Баранов,  Добровольский  2013:  20].  Отсюда  вытекает  не  менее  значимая 

 
147 
проблема:  разграничение  вариантности  и  модификации,  то  есть 
окказионального  и  намеренного  отклонения  от  нормы,  использованной 
преимущественно в стилистических целях.   
 

жүктеу/скачать 2,48 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: