Проблема вариативности и модификации фразеологизмов

 
148 
исследователя,  в  общефилологическом  плане  поиск  исходной  модели 
фразеологизма 
является 
широкой 
семиотической 
задачей, 
а 
в 
лингвистическом  плане  «необходимо  подчеркнуть  возможность  сведения 
многих  “авторских”  фразеологизмов  к  более  общим  структурно-
семантическим моделям» [Мокиенко 1989: 89]. 
Д. О. Добровольский,  описывая  типы  фразеологических  модификаций, 
выделяет  различные  параметры,  по  которым  может  происходить  изменение 
фразеологизма:  по  формальному  признаку,  т.е.  изменения  в  плане 
выражения,  по  содержательному  признаку,  т.е.  изменения  в  плане 
содержания,  нарушение  узуальной  нормы,  оппозиция,  основанная  на 
актуализации семантических и прагматических эффектов фразеологизма, т.е. 
языковая  игра,  противопоставление  идиосинкратичных  и  происходящих  по 
правилу модификаций [Dobrovol’skij 2011].  
В  немецких  шванках  трансформация  фразеологизмов  затрагивает 
компонентный  состав  фразеологизма.  Это  происходит  за  счет  расширения, 
сужения,  замены  или  перестановки  компонентов.  Часто  авторы  шванков 
обыгрывают  лексическое  и  фразеологическое  значение  устойчивого 
выражения  с  целью  создания  комического  эффекта,  прибегая  к  различным 
способам дефразеологизации
40
. Типы варьирования, связанные с изменением 
значения,  относятся  к  семантическим  преобразованиям  фразеологического 
оборота и являются излюбленным приемом языковой игры авторов шванков. 
По  мнению  И. В. Зыковой,  «любые  модификации  фразеологизмов 
представляют 
собой 
факты 
реализации 
креативного 
потенциала 
макрометафорических концептуальных моделей в создании коммуникативно 
адаптированных  и  прагматически  ориентированных  форм  фразеологизмов  в 
процессах дискурсообразования» [Зыкова 2015: 172]. При этом модификация 
фразеологизма основана на трансформации его образа.  
Итак, трудности разграничения основного и окказионального вариантов 
фразеологизмов представляют собой существенную проблему, особенно это 
                                                 
40
 Подробно данное явление будет рассмотрено в Главе 4. 

 
149 
проявляется в диахроническом исследовании устойчивых единиц, так как для 
получения  относительно  достоверных  сведений  историку  фразеологии 
необходимо  не  только  изучить  характерные  черты  фразеологии 
анализируемой  им  эпохи  или  художественного  жанра,  но  и  сравнить  с 
другими  периодами  (разумеется,  при  наличии  источников  изучения 
устойчивых сочетаний) или другими литературными формами. Тем более что 
в  работах,  посвященных  диахронному  анализу  устойчивых  сочетаний 
древневерхненемецкого  и  средневерхненемецкого  периодов  подчеркивается 
их нестабильность
41
.  
 
3.2.2.3. Отношения антонимии 
 
Во  фразеологической  системе  представлены  не  только  синонимы,  но  и 
антонимичные  конструкции.  Исследователи  отмечают,  что  во  фразеологии 
как и в лексике вообще антонимия оказывается нечастым явлением, так как 
«фразеологические  единицы  различаются  по  множеству  разнообразных 
параметров,  что  осложняет  реализацию  антонимических  отношений  в 
традиционном понимании» [Баранов, Добровольский 2013: 110]. 
Н. И. Рахманова,  рассматривая  данную  проблему  в  диахронии, 
предлагает  выделить  антонимичные  конструкции  ФЕ  по  следующим 
признакам  [Рахманова  1982]:  с  одной  стороны,  это  будут  устойчивые 
единицы, имеющие антонимы в качестве компонентов. Например, das ewige 
Leben  –  das  ewige  tod.  С  другой  –  антонимия  может  вытекать  из  общих 
значений, как в случае с единицами zur welt kommen – den tod nehmen или zur 
Ee kommen – Ee brechen. 
Данное обстоятельство подтверждает мнение о том, что «большая часть 
антонимов  сосредоточена  внутри  одного  семантического  поля»  [Баранов, 
Добровольский 2013: 110]. При этом, однако, исследователи предостерегают 
от  смешения  антонимов  двух  идиом,  «т.е.  антонимию  в  точном  смысле,  и 
                                                 
41
 Например, в диссертациях Н. И. Рахмановой и Л. И. Пальм. 

 
150 
антонимию  внутри  семантических  полей,  когда  части  семантического  поля 
противопоставляются  друг  другу  по  какому-то  важному  бинарному 
семантическому признаку» [Там же: 111]. 
В шванках можно выделить типы антонимических связей, построенные 
по моделям: изобилие – нужда (im saus (und braus) leben –  (grosse) not haben / 
leiden);  труд  –  лень  (mit  saurer  arbeit  und  schweiß  –  nit  einen  finger  biegen 
mögen);  мудрость  –  глупость  (den  grauen  kopf  haben  –  Narheit  treiben)  и 
некоторые другие. 
 
3.2.2.4. Отношения конверсии и каузативности 
 
Семантические  отношения  во  фразеологии  характеризуются  и 
отношением конверсии. Согласно исследователям, «конверсивом некоторого 
выражения  является  любое  другое  выражение,  описывающее  ту  же 
ситуацию,  но  отличающееся  диатезой»,  под  которой  понимается 
«соответствие  между  семантическими  и  синтаксическими  ролями 
предикатного выражения» [Баранов, Добровольский 2013: 123]. 
Для шванка характерны лексические способы образования конверсивов, 
например:  in  himmel  kommen  /  gehen;  heim  kommen  /  gehen;  ein  bös  exempel 
nemmen / geben; den Blumen nehmen / verlieren. 
Как  видно  из  представленных  примеров,  для  выражения  отношения 
коверсии характерны определенные глаголы. 
На грамматическом уровне отношение конверсии передается, например, 
через образование пассивных форм глагола: in zorn bringen / gebracht werden.  
Что  касается  отношений  каузативности,  то  их  отличие  от  конверсии 
заключается  в  смене  набора  валентностей.  «Основное  условие  образования 
каузативных  пар  во  фразеологии  –  наличие  в  основе  семантики 
фразеологизма  идеи  самопроизвольного  процесса  или  состояния,  с  одной 
стороны, и возможности переосмысления этого процесса или состояния как 
результата  целенаправленной  деятельности  Агенса  –  с  другой»  [Баранов, 

 
151 
Добровольский  2013:  125].  Примером  подобных  отношений  могут  служить 
выражения:  zu  Sünden  kommen  /  bringen;  Urloub  geben  /  nehmen;  zu  der  Ee 
nehmen / geben. 
 
3.2.2.5. Эвфемизмы 
 
Согласно  общему  толкованию,  «эвфемизмы  –  это  выражения, 
заменяющие  обсценные,  неприличные,  грубые  и  т.п.  формы,  а  также 
табуированные  элементы  словаря  (в  том  числе  и  ощущаемые  как 
производные  от  них),  в  той  или  иной  мере  снимающие  запрет  на 
употребление» [Баранов, Добровольский 2013: 169].  
Исходя  из  данного  определения,  представляется  возможным 
идентифицировать  в  немецких  шванках  XVI  в.  некоторые  эвфемистические 
конструкции.  Так,  выявляются  различные  «альтернативные  номинации 
табуированных  сущностей»  [Баранов,  Добровольский  2013:  168],  таких  как 
«смерть»  (zu  Got  faren,  von  diser  zeit  scheiden  и  др.),  «половые  отношения» 
(sein eelich Werck begeren), «женская честь» (den Blumen nehmen / umb seinen 
Blumen  kommen),  «беременность»  (in  ein  heppen  (Hoffnung)  fallen,  mit  dem 
grossen bauch sitzen), «физиологические особенности человека» (ein kindische 
nacht  haben)  и  др.,  т.е.  таких  явлений,  упоминание  которых  в  обществе 
старались избегать или реже произносить вслух.  
С  другой  стороны,  эвфемизмы,  выполняя  культурную  функцию, 
согласно  которой  они  «призваны  смягчать  то,  что  представляется 
говорящему  нетактичным,  невежливым,  грубым»  [Ковшова  2007:  166], 
использовались авторами для обозначения различных неприличных понятий, 
например,  так  называемых  pudenda.  Это  особенно  характерно  для 
произведений Я. Фрея. 
«Само  существование  эвфемизмов  объясняется  тем,  что  их  внутренняя 
форма  в  определенном  смысле  “подавляет”  те  смыслы,  которые 
воспринимаются  как  неприличные  или  табуированные.  Внутренняя  форма 

 
152 
эвфемизмов  настолько  значима,  что  впору  именно  ее  рассматривать  как 
коммуникативный фокус, опуская денотативные аспекты семантики в более 
глубокие слои плана содержания» [Баранов, Добровольский 2013: 142]. 
 
3.2.3. Структурно-семантические особенности фразеологии шванков 
 
Предварить  данный  параграф  хотелось  бы  мнением  А. Н. Баранова  и 
Д. О. Добровольского, приведенного исследователями в учебном пособии по 
фразеологии,  о  том,  что  «развитие  фразеологии  –  как  в  России,  так  и  за 
рубежом – показало, что классификация фразеологизмов в известном смысле 
вторична  и  определяется  конкретными  задачами  исследования»  [Баранов, 
Добровольский 2013: 68].    
Сегодня  во  фразеологии  существует  ряд  классификаций  устойчивых 
выражений, основанных на совершенно различных параметрах (подробнее в 
[Kühn 2007], [Баранов, Добровольский 2013] и др.).  
В  настоящем  исследовании  мы  проведем  попытку  систематизировать 
устойчивые выражения, идентифицировованные в немецких шванках XVI в., 
на  основе  классификаций  Й. Фридриха,  созданной  для  работы  с 
фразеологическими  единицами  в  диахронии,  и  А. Н. Баранова  и 
Д. О. Добровольского,  разработанной  преимущественно  для  изучения 
фразеологии  в  синхронном  аспекте,  таким  образом,  покажем  две 
возможности  анализа  исторического  материала,  увидим,  насколько  к  нему 
применимы современные классификации.  
В  большинстве  случаев  практически  все  устойчивые  сочетания 
исследуемого  в  настоящей  работе  ранненововерхненемецкого  периода 
можно  систематизировать  по  критериям,  выделяемым  в  современных 
классификациях 
(как 
утверждала 
Е. Н. Цветаева, 
рассматривая 
систематизацию  ФЕ  ранненововерхненемецкого  периода  на  основе 
классификаций  И. И. Чернышевой  и  А. Д. Райхштейна)  [Цветаева  1995:  27–
28].  Все  же  «приведенные  классификации  охватывают  ФЕ  развитого 

 
153 
литературного  языка  современности.  Для  систематизации  фразеологизмов 
несовременного  языка  их  нельзя  использовать  целиком,  не  нарушая 
принципа историзма» [Цветаева 1995: 28]. 
Й. Фридрих  также  уверен  в  том,  что  современные  классификации 
немецкого  языка  не  всегда  однозначно  подходят  для  систематизации 
исторического  материала,  однако,  используя  смешанную  классификацию 
Х. Бургера,  представленную  в  [Burger  et  al.  1982],  ученый  группирует 
фразеологизмы  ранних  периодов  развития  немецкого  языка  [Friedrich  2007: 
1094].  
Итак,  опираясь  на  классификацию  Й. Фридриха,  распределим  согласно 
его критериям идентифицированные в немецких шванках XVI в. устойчивые 
единицы на следующие группы: 
1. Фраземы в виде предложения, не зависимые от контекста: пословицы. 
К  ним  можно  отнести  пословичные  изречения  типа  Gleich  und  gleich  gesellt 
sich gern beysammen; Der will beraubt sein, der sein Schatz öffentlich trägt и др. 
Необходимо  отметить,  что  по  своей  структуре  указанные  устойчивые 
единицы  в  рассматриваемых  текстах  могут  представлять  простые 
нераспространенные  (Der  Hoppertanz  facht  an),  простые  распространенные 
(Es  ist  eine  kleine  Muck  in  dem  Habermuß),  сложные  бессоюзные  (kleine  kind 
kleine  sorg,  grose  Kinder  grose  Sorg),  сложноподчиненные  (Ein  Ganß  duckt 
sich, wan sie zu dem Schüertor yngat; Wie ich dich find, also urteil ich dich; Wenn 
man den Brotlöffel gebraucht, ißt man ihn auch) предложения. 
2.  Фраземы  в  виде  предложения,  зависимые  от  контекста:  устойчивые 
фразы, например: j-n nimmt der gott, Got sol j-n haben, j-m stinkt das maul nach 
etw. и др. 
3. Фраземы, являющиеся членом предложения: номинальные синтагмы, 
например,  alle viere. 
4.  Субстантивные  синтагмы,  особая  группа:  онимические  фраземы, 
например, das Alte Testament, der heilig Geist. 

 
154 
5.  Фраземы,  являющиеся  членом  предложения:  вербальные  синтагмы, 
например, ein gut gesicht behalten, ende nehmen и др. По мнению Й. Фридриха, 
полностью  идиоматические  вербальные  фраземы  не  так  распространены, 
более частотными являются метонимии и коллокации. 
6.  Вербальные  синтагмы,  особая  группа:  глагольно-именные 
аналитические  конструкции,  например,  acht  auf  j-n  nemmen,  auff  j-n  kein 
achtung  geben,  ein  betrug  treiben,  in  den  Eebruch  fallen,  zu  ende  kommen,  in 
sorgen stehen и др.  
Итак,  в  особую  группу  ученый  выделяет  глагольно-именные 
аналитические  конструкции,  очевидно,  отличая  их  от  коллокаций.  Здесь 
необходимо отметить проблемы терминологического характера (подробнее в 
[Van Pottelberge 2007]).   
Наиболее  частотными  глагольными  компонентами,  характерными  для 
ранних  этапов  существования  немецкого  языка,  Й. Фридрих  называет 
kommen,  bringen,  haben,  sein,  nehmen,  setzen  и  др.  Н. И. Рахманова  также 
считает,  что  глаголы  с  общей  семантикой  деятельности  (tun,  machen), 
обладания  (haben),  приобретения  (bekommen,  erhalten),  состояния,  бытия 
(sein), 
изменения 
состояния 
(werden), 
подверженные 
процессу 
десемантизации,  «оказываются  наиболее  продуктивными  в  сфере 
фразеологии»  [Рахманова  2009:  204–206].  Ю. В. Орлов,  анализируя  данные 
конструкции,  которые,  по  его  замечанию,  образуют  «структурно-
синтаксическое и семантико-функциональное единство» указывает на то, что 
«лексическое  значение  глагольного  компонента  отступает  на  задний  план, 
уступая  ведущую  роль  грамматической  семантике,  где  перемещение  в 
пространстве  переосмысляется  как  переход  из  одного  состояния  в  другое» 
[Орлов  1993:  7].  В  немецких  шванках  данный  класс  представлен  большим 
количеством устойчивых выражений. 
7.  Вербальные  синтагмы,  особая  группа:  кинеграммы  (также 
соматизмы), например, eins an den Backen geben, an seine brust schlagen. 

 
155 
8.  Фраземы  –  адвербиальные  синтагмы,  являющиеся  членом 
предложения, например,  über die Maß. 
9. 
Синсемантические 
фраземы. 
Они 
всегда 
являются 
не 
идиоматическими  и  выполняют  в  предложении  функцию  синсемантии. 
Особым  случаем  Й. Фридрих  называет  структурирующие  предложения 
коррелятивные  союзы,  которые  позволяют  создать  четкую  синтаксическую 
схему,  пустые  места  в  которой  заполняются  лексемами  (например,  союз 
weder  …  oder/noch  у  И. Паули).  Согласившись  с  Й. Фридрихом,  мы 
сомневаемся,  можно  ли  в  даном  случае  говорить  о  фраземах.  Данная 
проблема еще ждет своего решения и комплексного исследования. 
10.  Особая  группа:  речевые  формулы.  Й. Фридрих  классифицирует 
речевые  формулы  на  высказывания  пожелания,  клятвенного  заверения, 
приветствия, проклятия (более подробно см. далее). 
11.  Особая  группа:  Парные  формы.  Они  занимают  значимое  место  во 
фразеологии  немецкого  языка  ранних  периодов  его  развития,  а  потому  их 
количество  в  корпусе  анализируемых  текстов  достаточно  велико.  Опираясь 
на  подробное  исследование  парных  форм,  предпринятое  Х.-Г. Мюллером 
[Müller  2009],  представляется  возможным  выделить  в  немецких  шванках 
XVI в. подобные устойчивые единицы, образованные: а) простым удвоением 
(für  und  für);  б)  с  помощью  конечной  рифмы  (stein  und  bein);  в)  на  основе 
аллитерации (lieb und leidt (leiden)) или ассонанса (alt und schwach, hader und 
zanck).  Также  парные  формы  могут  быть  образованы  по  принципу 
синонимии (Eer und Lob), иногда тавтологии (offt und dick); антонимии (hindn 
und  vorn,  jung  und  alt,  früh  und  spät);  перечисления  или  соотнесенности 
компонентов  к  одному  тематическому  ряду  (haus  und  hof,  himmel  und  erde, 
fleisch und blut) 
12  Особая  группа:  сравнения:  als  hett  ihn  der  donner  geschlagen,  wie  die 
fisch im mer, wie seuw in dem koben liegen. 
Очевидно, 
что 
критерии, 
представленные 
в 
классификации 
Й. Фридриха,  выявлены  на  основе  разных  признаков.  Наличие  большого 

 
156 
количества «особых групп» отягощает восприятие данной классификации. В 
качестве  достоинства  упомянем,  что  она  позволяет  проследить 
многоаспектность  исследуемых  единиц,  т.е.  с  ее  помощью  можно  получить 
комплексное представление об историческом фразеологическом материале. 
В  настоящей  работе  представляется  интересным  сопоставить 
идентифицированные  в  исследуемых  несовременных  текстах  устойчивые 
единицы 
с 
классификацией, 
предложенной 
А. Н. Барановым 
и 
Д. О. Добровольским,  которая,  по  мнению,  фразеологов,  «по  сути  более 
проста, семантически мотивирована и практически ориентирована» [Баранов, 
Добровольский  2013:  68].  Ученые  различают  семь  основных  типов 
устойчивых  единиц  (в  скобках  приведены  соответствующие  каждому  типу 
фразеологизмы немецких шванков XVI в.):  
1.Идиомы (die glocke war halb gegossen, in ein kalten Offen blasen, in ein 
sauren apffel beissen). 
2. Коллокации (grosse not haben, Unrat bringen, in die wirckung kommen, 
in j-n seinen vertrauwen setzen, gute sorg haben). 
3. Пословицы (Ylen thet nie kein Güt. Es findet offt ein grosser Fuchs noch 
einen grösseren im Hool. Wie der pfaff, also sind auch seine underthanen. Wer zu 
viel will, dem würt zu wenig.) 
4.  Грамматические  фразеологизмы.  Данные  устойчивые  выражения,  по 
мнению  исследователей,  довольно  редко  выделяются  как  особый  тип 
фразеологизмов,  попадая,  скорее,  в  сферу  интересов  синтаксиса  и  лексики, 
так  как  представляют  собой  сложные  союзы,  сочетания  служебных  слов  и 
т.п.  Поэтому  полагаем,  что  ввиду  отсутствия  достаточных  исследований  в 
данной области пока не стоит выделять в исторических текстах такого рода 
устойчивые единицы. 
5.  Фразеологизмы-конструкции.  В  анализируемых  в  настоящей  работе 
произведениях относительно частотной является устойчивая конструкция «in 
Х  nammen»,  например,  ins  teuffels  nammen;  in  dusent  tüfel  nammen;  in  gottes 
nammen; in vatters namen. 

 
157 
6.  Ситуативные  клише.  Авторы  рассматриваемой  классификации 
включают  в  отдельный  класс  ситуативные  клише,  при  этом  близкие  к  ним 
речевые  формулы  изучают  в  рамках  идиом.  Тем  не  менее,  необходимо 
указать  на  то,  что  в  некоторых  работах,  посвященных  анализу 
функционирования  подобных  классов  фразеологизмов,  в  особенности,  в 
исторических  текстах,  ситуативные  клише  часто  отождествляются  с 
речевыми  формулами  (нем.  Routineformeln)  (например,  [Friedrich  2007], 
[Hanauska 2012], [Lüger 2007]).  
По  мнению  Х.-Х. Люгера,  речевые  формулы  представляют  собой 
языковые  средства,  которые  выполняют  определенные  коммуникативные 
задачи  и  «воссоздаются»  говорящим  или  пишущим  в  качестве  «заранее 
готовых»  образцов  [Lüger  2007:  445].  Использование  подобных 
«заготовленных»  структур  для  создания  текста  служит  не  только 
«когнитивной  разгрузке»  автора,  которому  не  приходится  больше  искать 
подходящие 
формулировки 
для 
определенных 
повторяющихся 
коммуникативных  задач,  но  и  облегчает  реципиенту  понимание  текста,  так 
как речевые формулы рекуррируют к общеизвестным фразам, употребление 
которых  является  типичным  для  конкретной  ситуации  [Hanauska  2012:  47–
49]. 
Так,  к  речевым  формулам,  несущим  текстообразующую  функцию  в 
немецких шванках XVI в., можно отнести выражения Es was (Es war); Es was 
einmal;  Uff  einmal;  Uf  (Auff)  ein  Zeit;  Eins  tags;  Vor  zeiten;  Eins  mals  («(Жил) 
однажды…»,  «Когда-то…»); Es begab sich; Es hat sich begeben («Случилось 
(так), что…»); Wir lesen von ...; Also lesen wir («(Итак) мы читаем о…») и т.п. 
Подобные устойчивые единицы служат не только сигналом ввода текста, но 
и 
привлекают 
внимание 
читателя, 
настраивают 
на 
дальнейшее 
повествование. 
В  роли  речевых  формул-комментариев,  структурирующих  текст,  в 
анализируемых  произведениях  выступают  уже  упомянутые  нами  такие 
выражения  как:  Man  sagt  gemeinlich;  Wie  man  spricht;  Man  spricht;  Der  weiß 

 
158 
man spricht; Und daß manchmal das sprichwort war wirt; Es ist ein Sprichwort; 
Wie  ein  alt  sprichwort  sagt;  Wie  daß  alt  poetisch  sprichwort  lautet  и  т.п., 
употребляющиеся  авторами  шванков  в  качестве  метаязыкового  указания  на 
характерные пословицы и поговорки, типичные для обыгрываемой ситуации. 
Присущие  большинству  шванков  такие  формулы-комментарии  нередко 
входят в состав авторского вывода, дидактической концовки произведения.  
При  этом  «ритуализованный»  характер  имеют  и  другие  выражения, 
служащие  завершением  рассказываемого  шванка:  Darumb  ist  es  nit  gut; 
Darumb  es  warlich  nicht  gut  ist;  Es  wär  schier  gut,  das  mancher  also  thett; 
Derhalben sollen ir allsamen gewarnet sein…; Darumb, ir weiber, sind gewarnet; 
Wers  nicht  glauben  wil,  ziehe  dahin  und  erfrags!;  Ein  yeglicher  hüte  sich  vor 
gleichförmiger boßheit; vernim ein kurtze historien и т.п. 
Вполне очевидно, что идиоматичность вышеперечисленных выражений 
можно  поставить  под  сомнение,  однако  их  связь  с  конкретной  ситуацией, 
ожидаемое  появление  в  конце  шванка,  форма  определенного  «штампа» 
позволяет  рассматривать  их  как  единое  целое,  то  есть  воспроизводимую 
единицу.  Употребление  таких  ситуативных  клише  связано  с  поучительным 
характером  исследуемых  текстов.  Впрочем,  как,  и  характерное 
использование для авторского вывода цитат из Библии или молитв: Der (gott) 
vergeb uns allensamen alle missethat und verleihe uns ein seligs end. Amen. 
Обращение  к  религиозной  лексике  обусловило  и  частотность 
употребления  в  немецких  шванках  XVI  в.  в  качестве  речевого  комментария 
автора или героя произведения идиом типа got geb; got sey gedanckt; Das sey 
gott gelobt!; Gott sey lob; So erbarms gott; Gott erbarme (erbarms)!; O, herr Gott 
behüt!; Got behüte mich; bewahre dich gott!; umb gotts (und aller seiner heiligen) 
willen  /  auß  gottes  gnedigem  willen,  эмоциональность  которых  может  быть 
усилена междометиями Ach gott; ey lieber gott; Ach, das gott erbarme! и др.  
В  то  же  время  влияние  разговорного  языка  на  шванк  послужило 
причиной  использования  речевых  формул  перформативного  характера,  в 
частности  немалого  количества  выражений  речевого  акта  проклятия  (Das 

 
159 
dich der Tüffel hol!; Der teuffel neme dich) и клятвенного обещания (Und wenn 
ich dem Teufel darum ins Loch fahren sollte). В этой связи можно упомянуть и 
мнение  Х.-Х.  Люгера  о  том,  что  речевые  формулы  в  большинстве  случаев 
являются  самостоятельными  высказываниями,  при  этом  не  всегда  их 
значение  и  функция  исходят  из  буквального  значения  компонентов  [Lüger 
2007:  444],  о  чем  свидетельствует  вышеупомянутая  речевая  формула 
клятвенного обещния.  
Не  вызывает  сомнений,  что  функции  речевых  формул  в  произведении 
могут  пересекаться.  Например,  использование  разного  рода  проклятий 
свидетельствует  о  сильном  недовольстве  или  разочаровании  их 
произносящего,  а  клятвенные  заверения  типа  hol  mich / dich  der  Teufel!;  der 
Teufel  soll  mich  holen  являются  надежным  заверением  сказанных  слов. 
Данное  обстоятельство  свидетельствует  о  полифункциональности  речевых 
формул, которую подчеркивают многие фразеологи (например, [Lüger 2007: 
447]). 
Помимо  вышеназванных  выражений,  в  анализируемых  произведениях 
идентифицируются  речевые  формулы  и  ситуативные  клише,  выполняющие 
функцию  вопроса  (Welcher  Tüffel  wolt  es  mir  sagen!;  Wer  wolt  mir  das  gesagt 
haben?; Was solt er aber darzu thun?), пожелания и напутствия (ein gute nacht 
wünschen,  Und  seyt  uns  got  willkumm,  got  geb  dir  ein  guten  tag),  выражения 
благодарности (wir sagen euch grossen danck für alles), представляющие собой 
авторскую 
оценку 
достоверности / недостоверности, 
уверенности / неуверенности  в  своих  суждениях  (ires  erachtens;  meines 
wissens; ich glaub auch; welcher weiß nicht;  dieses sey war oder nit; wie ich von 
den alten leuten vernommen; so finden sich doch in der warheit solche leut и др.), 
экспрессивные ((sehen), was die Rüben gelten).  
Укажем,  что  речевые  формулы  и  ситуативные  клише,  характерные  для 
немецких  шванков  XVI  в.,  не  гомогенны  с  точки  зрения  синтаксической 
структуры,  так  как  в  произведениях  явно  идентифицируются  формулы  со 
структурой  простого,  сложного  и  придаточного  предложения  (различных 

 
160 
видов:  повествовательные,  вопросительные,  восклицательные),  а  также 
формулы, представляющие собой эллиптические конструкции. 
Таким  образом,  речевые  формулы  и  ситуативные  клише  выполняют  в 
тексте шванков XVI в. различные функции, основными из которых являются 
структурирование повествования, метакоммуникативный характер, авторская 
оценка происходящего, комментирование.  
7. 
В 
отдельный 
класс 
фразеологизмов 
А. Н. Баранов 
и 
Д. О. Добровольский  выделяют  крылатые  слова.  Отнесение  фразеологизмов 
к  подобному  типу  представляет  трудности  уже  в  современном  языке, 
поскольку  зависят  от  знаний  конкретного  носителя  языка  и  его  понимания 
того,  что  считать  крылатым  словом,  а  что  нет.  В  немецких  шванках  XVI  в. 
авторы  приводят  цитаты  из  Священного  Писания,  изречения  времен 
античности  и  деятелей  эпохи  Возрождения,  которые  для  читателей,  скорее 
всего, являлись своего рода прецедентными текстами, однако с уверенностью 
определить это на сегодняшний день не представляется возможным. 
Как  видим,  рассмотренные  выше  две  классификации  имеют  схожие 
черты  и  некоторые  отличия.  Обе  можно  использовать  для  систематизации 
исторического 
материала. 
Несомненно, 
вторая 
классификация 
представляется  более  простой,  однако  тем  сложнее  точнее  выделить 
определенные  типы  устойчивых  единиц,  характерные  для  более  ранних 
этапов  развития  языка.  С  другой  стороны,  применение  критериев 
современной  классификации  позволяет  выделить  во  фразеологии  более 
ранних  этапов  развития  языка  характерные  группы  (классы),  имеющиеся  в 
современном языке. 
Согласно 
нашим 
наблюдениям 
неодинакова 
и 
степень 
распространенности  устойчивых  единиц  в  выделенных  структурно-
семантических группах. 
Исходя  из  классификации  Й. Фридриха,  а  также  вышеуказанного 
анализа  фразеологизмов,  идентифицированных  в  немецких  шванках  XVI  в., 

 
161 
можно  утверждать,  что  в  функциональном  плане  устойчивые  выражения 
выполняют функции различных членов предложения.  
С точки зрения структуры во фразеологическом корпусе шванков XVI в. 
отмечены устойчивые выражения, структурно равнозначные предложению, и 
ФЕ,  представляющие  собой  сочетание  слов.  Самыми  многочисленными  и 
продуктивными  являются  глагольно-именные  ФЕ  идиоматического  и 
слабоидиматического  характера  (auf  seinen  elff  augen  bestehen;  aus  einem 
schaden  zwei  machen;  mit  jemandem  eins  sein;  zwei  Herren  dienen;  zu  ende 
kommen;  Nutz  (Schaden)  bringen),  сравнительные  конструкции  (wie  fisch  im 
meer), парные формы (in saus und braus, stein und bein (schwören), hader und 
zanck,  hindn  und  vorn,  haus  und  hof,  himel  und  ert),  конструкции  в  виде 
сложных  предложений  (Wer  zu  viel  will,  dem  würt  zu  wenig;  was  sich  zweyet, 
das drittet sich gern).  
При этом необходимо остановиться на том, что авторы анализируемых 
произведений  используют  сложные  слова  с  образно  переосмысленными 
компонентами, в частности, для обозначения характерных черт персонажей, 
например:  eysenbeisser  (употребляется  в  современном  немецком  языке  в 
значении «хвастун»), Marterhanssen, federschwinger, ragenörlein / Rageneurle. 
Также  в  шванках  часто  встречается  сложное  слово  haußhalten  наряду  со 
словосочетанием hauß (Haus) halten в значении «вести домашнее хозяйство» 
(обе  языковые  единицы  в  современном  немецком  языке  являются 
архаизмами). 
В 
этой 
связи 
уместно 
привести 
высказывание 
О. И. Москальской  о  том,  что  важнейшим  источником  обогащения 
словарного  состава  языка  является  развитие  фразеологизмов  [Moskalskaja 
2003: 267]. 
 
3.2.4. Процессы фразеологизации в шванках 
 
Одной  из  актуальных  проблем  современной  фразеологии  является 
вопрос  о  возникновении  фразеологизмов.  Исследование  фразеологии  на 

 
162 
примере несовременных текстов способствует поиску необходимых ответов. 
Обращаясь к материалу немецкого шванка XVI в., можно предположить, что 
в данных текстах широко употребляются устойчивые единицы, которые уже 
сформировались  на  данном  этапе  развития  языка.  Вместе  с  тем  в 
анализируемой  нами  литературе  встречаются  устойчивые  словесные 
комплексы,  которые  еще  находятся  на  стадии  своего  формирования, 
употребляющиеся  как  свободные  словосочетания  или  обладающие  неким 
фразеологическим потенциалом.  
Очевидно,  что  фразеологизация,  под  которой  А. Г. Назарян  понимает 
«процесс  семантического  преобразования,  приводящий  к  формированию 
новых  единиц  языка»  [Назарян  1981:  29],  определяется  как  собственно 
лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. 
Что  касается  первых,  то  «процесс  фразеологизации  связан  в  языке  с 
определенными  механизмами  создания  фразеологических  выражений.  Они 
заключаются  в  способности  языковых  знаков  к  формированию  вторичных 
значений  на  основе  переноса  первичных  значений  и  производства 
мотивированных  языковых  единиц»  [Цветаева  1995:  61].  Таким  образом, 
фразеологизация  обусловлена  необходимостью  обозначения  новых  понятий 
или  явлений  действительности  или  стремлением  выразить  уже 
существующие  реалии  более  экспрессивным  способом.  Как  полагает 
В. Н. Телия,  «процесс  идиомообразования  чаще  всего  протекает  как 
метафоризация,  когда  говорящий,  исходя  из  некоторого  номинативного 
замысла  –  обозначить  предмет,  свойство,  процесс,  состояние  и  т.п.,  еще  не 
имеющие имени, обращается к поискам в чем-то подобной, но уже названной 
в языке сущности» [Телия 1998: 133–134]. 
В основе процесса фразеологизации лежит переосмысление свободного 
сочетания слов и превращение его в устойчивое вследствие семантического 
преобразования.  По  мнению  А. Г. Назаряна,  переосмысление  является 
смысловым  сдвигом,  приводящим  к  утрате  собственного  значения 
компонентов  фразеологизма  и  к  появлению  у  них  нового  значения,  которое 

 
163 
реализуется  лишь  в  данной  единице  [Назарян  1981:  31].  Следует  указать  на 
то,  что  переосмысление  входящих  в  свободное  сочетание  слов  может  быть 
частичным  (например,  в  случае  с  коллокациями)  или  полным  (в  случае 
идиом).  
А. Н. Баранов и Д. О. Добровольский считают, что уникальность правил, 
по 
которым 
формируются 
фразеологизмы, 
обеспечивается 
их 
идиоматичностью и устойчивостью. При этом идиоматичность основывается 
на  переинтерпретации,  непрозрачности  и  усложнении  способа  указания  на 
денотат [Баранов, Добровольский 2013: 43–65]. 
Переинтерпретация  представляет  собой  переосмысление  прямого 
значения лексем и приводит к созданию у сочетания слов нового значения на 
основе  уже  существующего.  Например,  не  вызывает  сомнений 
идиоматичность  выражения  in  ein  sauren  apffel  beissen  «делать  что-то 
неприятное»  (досл.  «вкусить  кислое  яблоко»),  которая  основывается  на 
принципе  переинтерпретации.  Известно,  что  для  человека  «кислый»  не 
всегда  означает  вкусный,  т.е.  приятный,  поэтому  не  всем  нравятся  кислые 
плоды.  В  связи  с  этим  в  результате  преобразования  значения  смогла 
возникнуть подобная идиома. 
Непрозрачность  фразеологизма  возникает  тогда,  когда  в  составе 
устойчивой  единицы  находятся  уникальные  компоненты,  или  в  том  случае, 
если  реципиенту  представляется  затруднительным  вывести  значение 
выражения  из  входящих  в  него  элементов.  Примером  может  послужить  ФЕ 
der  Hoppertanz  facht  an,  зафиксированная  в  одном  из  шванков  И. Паули  в 
значении  «после  медового  месяца  начинаются  ссоры».  Непрозрачность 
данного  выражения  связана  с  его  переинтерпретацией  и  сочетается  с 
последней.  Hoppertanz  представляет  собой  быстрый  танец  с  прыжками. 
Безусловно,  переосмысление  данного  понятия  основано  на  кинетических 
средствах  выражения  конфликтной  ситуации,  поскольку  ругань,  перепалка 
часто сопровождаются активными движениями.  

 
164 
Усложнение  способа  указания  на  денотат  присуще  практически  всем 
идиомам,  если  существует  более  легкий  прием  выражения  того  же  смысла, 
например,  устойчивое  сочетание  güldene  berg  verheissen  является  (хотя  и  с 
экспрессивно-усиленной окраской) эквивалентом лексемы «обманывать».  
Рассмотренные  выше  случаи  переосмысления  или  абстрагирования  от 
конкретного  образа  происходят  по  большей  части  на  основании  сравнения, 
метафорического или метонимического переносов. В. Н. Телия отмечает, что 
«процесс  идиомообразования  –  это  вовлечение  сочетания  слов  в  метафору 
(или  другой  троп)  на  основе  подобия  того  смысла,  который  лежит  в  основе 
номинативного  замысла,  и  того,  что  обозначается  сочетанием  в  его 
“буквальном” значении» [Телия 1998: 60].  
То есть основой фразеологизации можно считать наглядно-чувственный 
образ предметов и явлений, признаки и свойства которых ввиду связанных с 
ними  ассоциаций  входят  в  общее  концептуальное  образование, 
репрезентируемое  фразеологической  единицей.  Большое  количество 
сравнений  в  устойчивых  словесных  комплексах  происходит  вследствие 
переосмысления  природных  явлений,  характерных  черт  представителей 
животного  мира,  а  также  функциональных  особенностей  частей  тела 
человека.  
Рассмотрим  фраземообразовательные  возможности  соматизмов  на 
примере  концептуального  поля  «Рука».  В  современном  немецком  языке 
можно выделить значительно большее количество образов, которые легли в 
основу устойчивых выражений с данным соматизмом. Остановимся лишь на 
тех, которые представлены в немецких шванках XVI в.: 
1.  Рука  как  часть  тела.  С  данным  образом  связаны  прежде  всего 
кинетические  устойчивые  единицы,  как  die  Hand  bieten  («подать  руку»)  в 
значении  «приветствовать»,  а  также  в  знак  примирения
42
),  den  handschlag 
thun, j-n auff hand tragen, weder an hend noch füs, an füs und henden zittern.  
                                                 
42
  В  данном  случае  речь  идет  о  так  называемой  полисемии  фразеологизмов,  когда 
один и тот же устойчивый оборот может употребляться в разных значениях.  

 
165 
2.  Рука  как  орудие.  Данный  смысл  заложен,  например,  в  уже 
упомянутый  фразеологизм  die  hand  an  j-n  legen  в  значении  «убить  кого-л.» 
или  «побить,  причинить  вред»  или  выражение  mit  flacher  hand,  исходя  из 
контекста шванка, очевидно, синонимичное современному mit leichter hand. 
3.  Рука  как  символ  обладания  чего-л.:  in  (an)  der  Hand  haben  (как  в 
прямом, так и переносном смысле), in die hand kommen, etw. in j-s Hand geben, 
nicht  von  hand  lassen,  т.е.  выражения,  объединенные  общим  значением 
«иметь что-л.». 
4. Рука как символ власти: j-s hand halten, die hand salben, mit gerechter 
hand. 
5 . Рука в значении «десница Бога»: Gottes Hand. 
Таким  образом,  на  примере  полисеманта  «рука»  становится  очевидно, 
что  части  тела  человека  и  их  функции  представляют  собой  когнитивную 
основу вербализации психических и абстрактных понятий. 
Образование  фразеологических  единиц  является  довольно  длительным 
процессом. В связи с этим и
сточником фразеологизма «вследствие трудности 
установления  момента  фразеологизации  исходного  словосочетания, 
приходится  считать  те  речевые  условия,  в  которых  сложилось  данное 
словосочетание.  Это  может  быть  либо  литературный  текст,  либо  устное 
языковое  общение  в  пределах  определенной  идеографической  сферы» 
[Амосова  1965:  106].  Однако  рождение  фразеологической  единицы  не 
сводится  к  простому  переосмыслению  изолированного  словосочетания,  а 
происходит  на  широком  и  сложном  фоне  влияний  и  взаимовлияний 
языковых  и  внеязыковых  факторов,  которые  предполагают  глубокое  и 
всестороннее  изучение  материальной  и  духовной  культуры  народа  в 
прошлом и настоящем [Eсkert 1990: 16–17].  
Приведенная  тематико-идеографическая  систематизация  (см.  раздел 
3.2.1)  наглядно  свидетельствует  о  том,  что  различные  устойчивые  единицы 
берут  свое  начало  в  различных  жизненных  областях,  они  черпают  свои 
источники в природе, анимализме, религиозных и бытовых представлениях. 

 
166 
Данное обстоятельство подтверждает, например, этимология выражения 
in  Saus  und  Braus  leben  «жить  роскошной  жизнью,  расточительно». 
Изначально  лексема  Saus  обозначала  шум  и  свист  ветра,  Braus  –  в  свою 
очередь,  шум  морских  волн,  таким  образом,  уже  в  Средневековье  обе 
единицы  использовались  для  описания  радостной  беззаботной  жизни, 
сопряженной в большинстве случаев с выпивкой и разгулом. 
На  сравнении  с  животным  миром  основаны  многие  устойчивые 
выражения  в  разных  культурах.  Среди  анималистических  образов, 
встречающихся  во  фразеологии  немецких  шванков  XVI  в.,  представлены 
образы  лисы,  ассоциирующейся  с  хитростью  (Do  ward  fuchs  mit  fuchs 
gefangen; Es findet offt ein grosser Fuchs noch einen grösseren im Hool), свиньи, 
являющейся символом нечистоплотности, греха, отвратительного поведения 
(ein seuwischer gebrauch sein, wie seuw in dem koben liegen, voll wie ein schwein 
sein) и др. 
Исследователи  не  без  оснований  полагают,  что  «метафорические 
выражения имеют свой прообраз, прототип, и в этом прототипе надо искать 
прямую  фиксацию  явлений  окружающей  действительности,  истории, 
экономики,  географии,  культуры»  [Верещагин,  Костомаров  2005:  182]. 
Невозможно  интерпретировать  внутреннюю  форму  фразеологизма  и  понять 
заложенный  в  него  образ  без  знаний  культурных  особенностей  периода,  в 
котором он, возможно, сформировался. 
Анализируя  фразеологические  процессы  в  несовременных  текстах, 
нетрудно прийти к выводу о том, что степень фразеологизации варьируется 
от  обычной  устойчивости  компонентов  выражения  до  их  полной 
десемантизации и появлению идиомы. 
А. В. Кунин  полагает,  что  в  процессе  фразеологизации  устойчивая 
единица  проходит  три  этапа:  1)  переменное  словосочетание,  2) 
переосмысленный  потенциальный  оборот,  3)  фразеологизм 
[Кунин  1979: 
146–149]
.  
Не  вызывает  сомнений,  что  переосмысление  часто  происходит  как 

 
167 
окказиональное  семантическое  преобразование  уже  готового  в  языке 
оборота.  По  мнению  Е. В. Рыжкиной,  если  в  синхронии  окказиональная 
фразеологическая  номинация  является  одной  из  форм  актуализации 
семантики  ФЕ,  то  в  диахронии  она  может  рассматриваться  как  «первичная 
стадия становления новой единицы» [Рыжкина 2003: 9]. 
Проведенные  наблюдения  позволяют  сделать  вывод,  что  в  шванках 
XVI в. встречаются единицы:  
а) обладающие фразеологическим потенциалом, но употребляющиеся в 
своем  прямом  значении.  Например,  выражение  die  augen  aufftun 
употребляется  в  шванке  И. Паули  в  прямом  значении  «открыть  глаза»,  в 
современном  языке  выражение  die  Augen  aufmachen  означает  «быть 
внимательным, начеку»; 
б) 
обладающие 
некоторой 
степенью 
идиоматичности 
или 
слабоидиоматичные. В этом случае один из компонентов единицы имеет свое 
прямое значение. Данное явление характерно для коллокаций, например, raht 
finden, der heilig Geist и др. 
в)  имеющие  общее  переносное  значение,  при  этом  составные  части 
фразеологизма  претерпели  десемантизацию  в  связи  с  метонимическим  или 
метафорическим  преобразованием  так,  что  значение  фразеологизма  не 
вытекает  из  совокупности  значений  его  компонентов,  например,  die  Glocke 
ist/war gegossen в значении «решенное дело».  
Подводя  итог,  нельзя  не  согласиться  с  А. Г. Назаряном  в  том,  что 
диахроническое изучение фразеологии «весьма убедительно свидетельствует 
о  системном  характере  фразеологических  явлений.  Оно  показывает,  что 
историческое  становление  фразеологического  состава  происходит  по 
известным  закономерностям,  приводящим  к  образованию  внутренне 
организованной 
совокупности 
единиц, 
связанных 
определенными 
устойчивыми отношениями» [Назарян 1981: 10].  
 

 
168 
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 3 
 
Фразеология  немецкого  шванка  XVI  в.  в  целом  имеет  особенности, 
присущие  фразеологической системе ранненововерхненемецкого периода.  
С точки зрения структуры во фразеологическом корпусе анализируемых 
произведений 
отмечены 
устойчивые 
выражения, 
равнозначные 
предложению,  и  фразеологизмы,  представляющие  собой  сочетание  слов. 
Самыми  многочисленными  и  продуктивными  являются  глагольно-именные 
устойчивые  словесные  комплексы  идиоматического  и  неидиоматического 
характера,  сравнительные  конструкции,  парные  формы,  пословицы  и 
поговорки.  
Жанровые  особенности  шванка,  интенция  их  авторов,  видящих 
основной  целью  своих  произведений  благочестивое  напутствие  читателей  в 
шутливом  тоне,  позволяют  выделить  тематические  группы  фразеологизмов, 
релевантные  для  исследуемого  исторического  материала.  К  таковым  можно 
отнести  образы,  связанные  с  физиологическими  особенностями  человека; 
окружающий мир, растения и животные, природные явления; представления 
о  быте;  социальные  отношения;  духовная  жизнь;  временные  и 
пространственные характеристики.  
Особенно  ярко  представлены  фразеологизмы  разговорного  типа, 
характеризующие  образ  жизни  человека,  его  поведение  и  поступки.  Анализ 
фразеологической  системы  немецкого  шванка  ХVI  в.  по  принципу  полевой 
организации  показал,  что  одним  из  важных  аспектов  фразеобразования 
является  антропоморфизм.  Практически  все  идеографические  поля, 
отраженные  в  анализируемых  произведениях,  вербализуют  базисный 
концепт «Человек». 
Указанные  тематические  группы  стали  основой  и  для  формирования 
фразеологических  образов.  Выявленные  фразеосемантические  поля, 
являющиеся  базой  для  выделения  парадигматических  семантических 
отношений  фразеологических  единиц,  отражают  культурно-историческое 

 
169 
своеобразие  эпохи.  Элементы  культуры  вложены  во  внутреннюю  форму 
фразеологизма,  анализ  которой  в  системе  идеографических  полей 
способствует  реконструкции  картины  мира  исследуемого  периода,  а  также 
обнаружению  тех  жизненных  сфер,  которые  послужили  источником 
возникновения фразеологических единиц. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
170 

жүктеу/скачать 2,48 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: