Худшие подруги

набором для наведения красоты. – Потом дам тебе попробовать. А
теперь иди в дамскую комнату и все поправь, а я пока сделаю заказ.
– Я бы выпила чего-нибудь очень горячего и сладкого. Нужна
энергия, чтобы все обдумать.
– Понял. Принял, – шутливо отзываюсь я.
Аля направляется к уборным, а я к небольшой стойке, за которой
стоит молодой приветливый бармен. На его макушке красуются
оленьи рога, а над головой в украшении цветных гирлянд висит
черная табличка: «Новогоднее меню! Горячий шоколад со вкусом
праздника!»
– Добрый вечер. Чай, кофе, перекусить? – выдает заученную речь
парнишка.
– Добрый, – задумчиво отвечаю я, разглядывая витрину с
десертами. – Сможете сделать горячий шоколад на банановом
молоке?
– Конечно, – с готовностью отвечает бармен.
Ох, парень, это еще не все… Выпрямляюсь и смотрю ему в глаза,
четко выговаривая каждое слово, потому что от этого зависит
хорошее самочувствие подруги:
– Без меда, без орехов, без сахара. С сиропом топинамбура или
агавы. И никакой корицы и других пряностей.
Парень шире распахивает глаза, словно я заговорила на
иностранном языке.
– Какие-то проблемы? – уточняю я.
– Никаких, – вздыхает он. – У вас все?
– Нет. Еще лавандовый раф. Большой. Веганский «Баунти» и два…
Нет! Три эклера: малиновый, манго и фисташковый. Теперь все, –
широко улыбаюсь и разворачиваюсь, чтобы выбрать самый лучший
столик.
У нас сегодня праздник. Нечего скромничать. Хотя мы с
Макаровой никогда подобным и не страдали.

– До сих пор не могу поверить, что этот слизняк нас легко
провел! – возмущенно говорит Аля, грея руки о теплые края белой
чашки. – Надо устроить ему разнос. Такой, чтобы навсегда запомнил.
Может, назначим ему встречу и придем на нее вместе? Послушаем,
как он тогда запоет о любви к нам обеим.
Болтаю трубочкой в высоком стакане, перемешивая густую пенку,
и усиленно размышляю. Дымарского нужно вывести на чистую воду
и заставить заплатить за наши с Алей мучения. Это даже не
обсуждается. Однако чего-то не хватает.
– Хороший вариант, но недостаточно унизительный, – наконец
отзываюсь я. – Он должен страдать так же, как и мы. Да мы чуть с
ума не сошли, зато Олежа наслаждался обществом сразу двух
лучших девчонок на планете. Нет, такое непростительно. Он просто…
Он…
Сдавливаю пальцами пластиковую трубочку, и она сгибается
пополам, а я представляю на ее месте шею Дымарского.
– И что ты предлагаешь, Тась? Устроить темную? Мы же не в
боевике.
– Нет, но я бы с удовольствием дала ему по морде. Даже Глеба бы
подключила, чтобы наверняка. Хотя это уже невозможно… –
Упоминание о друге звенит грустным колокольчиком в груди.
– Почему? – удивляется Аля.
– Потом расскажу, – отмахиваюсь я. – Сейчас важно другое. Олег
нас развел, как последних дур. Заставил чуть ли не возненавидеть
друг друга. Нас! Причем действовал уверенно и умело. Но как он?.. –
нервно поджимаю губы, раздражаясь все больше. – Меня с самого
начала насторожило, что Дымарский понравился нам обеим. Ладно
внешность, но по характеру и манерам мы представляем себе
идеальных парней совершенно по-разному. Ты ведь тащишься от
милых, романтичных и возвышенных, а я – от смелых, дерзких и
веселых. Как так получилось-то?
– Олег со мной был милым. – Аля безразлично пожимает
плечами. – Рассказывал, что любит театр. У нас вообще оказалось

много общих интересов.
– Весело, – морщусь я. – Со мной он был другим. Много шутил,
говорил о спорте. И мы частенько сходились во мнениях.
Получается, у нас есть два разных Олега. Один для меня, второй для
тебя.
– А что, если… – Аля хмурится, улетая в размышления, и вдруг
резко выпаливает, хлопая ладонью по столу: – Коробкина!
– Лиза? – переспрашиваю, не совсем въезжая в догадку Али.
– Конечно! Кто еще ненавидит нашу парочку так сильно?
Дымарский не мог знать о нас много, а куриное трио положило на
него глаз в первый же день. Может, они были знакомы и раньше. Ему
точно кто-то помог разработать этот гениальный план. Курицы –
первые подозреваемые. Разделяй и властвуй! Точно. Они рассказали
Олегу о наших предпочтениях, и поэтому он феерично лил нам в
уши то, что мы хотим услышать.
Алька – мегамозг! Все логично.
– Ты права, – соглашаюсь с подругой и тяжело вздыхаю. – Только
они еще не догадываются, на кого нарвались. Не так-то легко нас
разбить, как им бы того хотелось.
– Но у них почти получилось, – печально подмечает Макарова.
– Ни черта у них не получилось! Не было и дня, чтобы я не думала
о тебе и о том, что хочу помириться. Мне было очень стыдно за все,
что я творила. Честно. А они нас запутали. Дымарский, – произношу
фамилию бывшего краша с лютой злобой, – чтобы ему сейчас
икнулось… Да так! Что б…
– Тише, тише, – хохочет Аля, хватая меня за руку, чтобы
успокоить. – Тоналка потрескается. – Замечание срабатывает на ура,
и я немного остываю. – Тась… – ласково продолжает Макарова. – Я
тоже места не находила. Чувствовала себя просто отвратительно.
Каждый день хотела написать или позвонить, но не знала, что
сказать. Как исправить…
– Пофиг! Проехали. Главное, что мы теперь разобрались – и снова
вместе. Козырь и Макарова в деле, пусть хавают все.

– Точно, – с широкой улыбкой произносит Аля. – И какие у нас
еще варианты?
– Должна быть какая-то зацепка. Парень переводится в новую
школу на другом конце города. Последний год перед экзаменами.
Зачем ему это? Новые учителя, учебная программа… Тебе не кажется
странным? Олег что-нибудь рассказывал о старой школе?
– Мм… – задумчиво тянет Аля, и через мгновение ее взгляд
светлеет. – Вообще ничего. У меня даже сложилось впечатление, что
ему неприятно о ней вспоминать. Я и не спрашивала.
– Аналогично, – произношу я, хищно оскалившись. – Значит,
продолжаем разыгрывать ссору. Пусть они думают, что план еще
работает, а мы пока подготовимся к финалу. Это должно быть
эпично. Нужно выведать все о прошлом Дымарского. Уверена, мы
раскопаем что-то очень интересное. Кажется, Глеб знает парочку
ребят из района Олега… Блин, как же не вовремя он меня кинул…
Придется действовать самостоятельно.
– Вы снова поссорились с Юдиным? Что теперь?
– Лучше бы поссорились, – хмыкаю я и запиваю разочарование
теплым сладким кофе.
– Да что случилось? – теряя терпение, наседает Аля.
– Похоже, мы выросли из нашей дружбы. У Глеба есть девушка. –
Пытаюсь скрыть за пренебрежением настоящие чувства, что перед
Алей – практически невозможно, поэтому опускаю маску. – И у них,
похоже, все серьезно. А я… я ему больше не нужна.
– Бред какой-то, – недоверчиво произносит Аля. – Юдин влюблен
в тебя по уши.
– Аль, я сто раз тебе говорила…
– И я тебе тоже! – настойчиво перебивает она. – Это каждый
замечает, но только не ты. Смирись. Глеб тебя любит. Наверное, он
устал сидеть во френдзоне, поэтому и…
– А если я не хочу держать его во френдзоне? – признаюсь я и
зажмуриваюсь.

– Ты… Что? Тася? – осипшим от удивления голосом говорит
Макарова. – Тебе?..
– Да! – взрываюсь я, зарываясь пальцами в кудряшки, потому что
голова едва ли выдерживает давление этой мысли. – Он мне, блин,
нравится! Но поняла я только сейчас! Когда уже поздно!
Открываю глаза и понимаю, что посетители кафе таращатся в
нашу сторону. Хмуро оглядываю зал. Ну чего? Влюбленных
подростков никогда не видели? Гормоны, неконтролируемые
эмоции, все дела. Тоже мне событие!
– Кажется, – тихонько похрюкивает Аля, – мы сегодня с тобой
настоящие королевы драмы. Надо деньги брать за просмотр
концерта.
– В следующий раз так и сделаем, – ухмыляюсь, откидываясь на
мягкую спинку кресла.
– Можем прямо сейчас начать. – Аля отводит взгляд и впивается
зубами в нижнюю губу. – И у меня есть новость.
– Какая? – настороженно спрашиваю я, замечая в глазах подруги
искорку печали.
– Я целовалась с Макаром…
– Что-о-о?! – начинаю вопить на все кафе.
– И-и-и… – мнется Аля, словно ей физически тяжело это
произносить. – Мне понравилось.
Ее очередь зажмуриваться, а моя – таращиться на подругу.
Сколько же всего мы пропустили в жизни друг друга?!
– Он тебе?..
– Да! – вскрикивает Макарова и закрывает лицо ладонями.
– Офигеть… – в полнейшем шоке выдыхаю я. – Не думала, что
доживу до этого момента.
– До какого? – Аля опускает руки и хватает салфетку, принимаясь
ее отчаянно рвать. – У Макара, вообще-то, есть девушка. Он даже
кинул меня в ЧС. Представляешь?
Обе замолкаем, пытаясь обдумать услышанное и заесть обиду на
парней и злодейку-судьбу сладостями. Кажется, мы – дважды дуры.

Дуры в квадрате – почти название книги. Чуть не разрушили нашу
дружбу из-за глупости и эгоизма, а вдобавок профукали парней,
которые по-настоящему нам нравятся. Интересно, дают ли какие-то
награды за тупость? Можно нам парочку?!
Наверное, карма решила стукнуть нас по башке. Но… Возможно…
Если бы ничего не случилось – Олег, ссоры, два месяца ада, то до
нас бы и не дошло… Кто на самом деле важен и нужен.
Мы одновременно с Алей поднимаем головы и встречаемся
взглядами, восстанавливая прочную связь. Глаза подруги горят
решимостью. Уверена, в моих мерцает похожий огонь. Мы думаем
об одном и том же. Сто пудов! Я это чувствую.
– Мы ведь Козырь и Макарова, – произношу я, улыбаясь.
– Ага. И от Али и Таси еще никто не уходил.
– Дружбу мы спасли, а значит…
– Обидчиков накажем, а ребят завоюем.
– Да-а-а… – довольно произносим в один голос.
Аля
Зиновий Аксенов уже в пятый раз лабает на расстроенном
школьном фортепиано «Собачий вальс». Всякий раз сбивается,
страшно злится и начинает заново. В то время как на репетицию
опаздывает наш любимый Яков Ефимович, труппа галдит на весь
актовый зал. Девчонка из параллельного «В» класса, Таня
Сумарокова, принесла домашние кексы, торт и конфеты. Решила
угостить нас в честь прошедшего в субботу дня рождения. Поляну
накрыли прямо на сцене. Теперь ребята, наряженные в костюмы,
весело и увлеченно переговариваясь, с аппетитом уминают
сладости. Особенно колоритно в компании смотрится Стас
Белобородкин, которому досталась роль Короля. Без зазрения
совести он слопал половину торта и, поправив на голове
сползающую пластиковую корону, тянется за новым куском.

Я не принимаю участия во всеобщем веселье. Настроения нет.
Восседаю в наряде Принцессы в кресле на первом ряду и
гипнотизирую подмостки. Под моим платьем – несколько пышных
подъюбников из тюля, поэтому сижу я словно на облачке.
Многочисленные юбки топорщатся в разные стороны. А пялюсь я на
Макара, который, расслабленно развалившись на сцене, уминает
Танин кекс и что-то непринужденно рассказывает имениннице.
Ребята хохочут над его шутками, а Таня смущенно хихикает в кулак.
Макар лучезарно улыбается, и я тоже не могу сдержать улыбку.
Мы по-прежнему не общаемся. Макар держит слово и в школе
даже не смотрит в мою сторону. Мы контактируем только во время
репетиций, и как считает Яков Ефимович: «Это просто восторг».
Худрук говорит, что между нами искры летят. Особенно когда мы
ссоримся… Да, Макар сдержал обещание. Зато я себя веду как
настоящая дура. Постоянно первой цепляю Бойко. Прямо как и он
меня долгие годы… Мы будто поменялись ролями. Но тогда Макар
постоянно талдычил о своей любви, а я теперь всячески фыркаю и
почему-то стараюсь показать, что он мне безразличен, хотя со
стороны, наверное, все выглядит наоборот. Но я не могу отстать от
парня. Не получается. Не выходит у меня простить ему «черный
список», «испорченный» первый поцелуй, изорванное тоской сердце
и собственный перевернутый мир.
– Скучаешь? – ко мне подсаживается Олег в забавном костюме
Охотника.
В шапочке с красным торчащим пером, как у Питера Пэна, он
выглядит просто нелепо. Но я так расхвалила внешний вид
Дымарского на примерке, что он, разумеется, купился… Более
самовлюбленного парня еще надо поискать. И как я раньше ничего
не замечала? Поначалу мы в понравившемся человеке выискиваем
сплошные плюсы и закрываем глаза на минусы. Любовь на самом
старте делает нас слепыми котятами. Ну и не будем забывать, что
Олег оказался искусным лгуном. И как так получилось? Актер из него
никакой… В этом я убедилась в драмкружке.

– Голова разболелась, – сухо отвечаю я, не сводя взгляда со
сцены.
Наблюдаю, разумеется, за Макаром. Слышу его хрипловатый смех.
Разглядываю красивый профиль… Четко очерченные скулы,
изогнутые ресницы, прямой нос. Почему я раньше на это не
обращала внимания? Ведь Маня вечно талдычит, что Макар
красивый. Но Бойко для меня всегда был просто Бойко… К тому же –
блондин. Блондины не в моем вкусе… Но будем объективны: из
белокурого пухляша, который доводил меня в детстве, Макар
превратился в привлекательного подтянутого парня, не обделенного
харизмой и хорошим чувством юмора. Бойко умеет располагать к
себе людей. Всех, кроме меня… Хотя теперь и эта стена пала. Сейчас
мне хочется подойти к сцене, крепко обнять Макара за шею и
поцеловать…
– Конечно, разболелась. Зина бренькает уже полчаса, – Олег
кивает в сторону Зиновия Аксенова, который, опять сбившись,
начинает заново. – По ходу, он заикается не только в разговоре. –
Олег громко смеется, и его смех звучит противно и раздражающе. –
Думал, раз ты не в настроении, то я в чем-то провинился, –
добавляет Дымарский.
– Что-о ты-ы, – выдыхаю я и с улыбкой поворачиваюсь к Олегу. –
Ты для меня – луч света в темном царстве.
– Серьезно? – обескураженно откликается Олег.
– Конечно! Я раньше думала, что Тася – главное сокровище в
моей жизни. Но я в ней ошибалась… Козырь – обычная завистливая
лжеподруга. Мне вообще кажется, что она просто на тебя запала,
потому что ты очень классный. Она хочет помешать нашему счастью!
Возможно, последние слова я произношу слишком высокопарно,
но Дымарский не чувствует подвоха. Сидит польщенный, сияет…
Идиот.
– Никто не помешает нашему счастью, Алечка, – говорит Олег и
тянется ко мне за поцелуем, но я машинально уклоняюсь.
Затем показываю на губы:

– Помаду только что нанесла, извини.
Тогда Олег все-таки склоняется ко мне и целует в щеку. Надо же
было в этот момент нам схлестнуться взглядами с Макаром. Бойко
смотрит в нашу сторону не больше пары секунд и снова
отворачивается к развеселившейся и смущенной Тане. А я лишь
тяжело вздыхаю, наплевав на то, что обо всем подумает Олег…
Хорошо еще, что нашу труппу покинула обожаемая Макаром Алина.
Взяла и пропала в один прекрасный для меня день. Не пришла на
репетицию. Ее небольшую роль отдали другой девчонке… Однажды
мы столкнулись в женском туалете, и я, не выдержав, открыто
спросила, что у нее с Макаром и почему она не посещает
драмкружок. На что Алина холодно ответила: «Забирай его, этот
фанатик мне не нужен. Он же только о тебе постоянно и говорил…
Не хочу ни с кем делить своего парня». А я вспомнила их ссоры и то,
каким ненавистным взглядом Алина провожала меня в школьных
коридорах… Что ж, у нее есть причины, но, честно сказать, мне как-
то не по себе. К счастью, со следующего полугодия десятиклассники
будут учиться в другую смену…
В конце актового зала появляется Яков Ефимович и просит занять
ребят свои места. Зиновий, напоследок жалобно брякнув по
клавишам, наконец отлипает от бедного фортепиано. Таня,
оставшись одна на сцене, суетливо собирает угощения. Когда я
прохожу мимо, Сумарокова протягивает мне кексик:
– Аля, держи!
– Спасибо, – откликаюсь я, принимая из ее рук угощение. – С
прошедшим тебя, Танечка.
– И тебе спасибо, – смущенно улыбается разрумянившаяся Таня:
она не привыкла к такому вниманию.
Поднимаюсь на сцену и направляюсь за кулисы, где творится
полный хаос. Исчезло что-то важное из реквизита, и теперь ребята
носятся из стороны в сторону в поисках пропажи. Я стараюсь
абстрагироваться от суматохи и задумчиво оглядываю пустые

подмостки из-за кулис. Подношу кекс ко рту и вдруг слышу над ухом
знакомый мужской голос:
– Осторожно, он с орехами.
Резко оборачиваюсь и сталкиваюсь с Макаром. Стоит за моей
спиной и пристально смотрит мне в глаза. Это впервые, когда Макар
нарушил обет молчания и заговорил со мной (репетиции – не в
счет).
Осознание того, что за все эти годы Макар, как и Тася, был в курсе
любых моих слабостей, немного обескураживает. Но я не успеваю
поблагодарить Бойко, потому как Яков Ефимович громко кричит из
зала и зовет Макара на сцену…
Снег скрипит под ногами, вокруг весело галдят синицы. Макар
шагает впереди, я – следом. Сама не понимаю, для чего это делаю.
Мой дом совсем в другой стороне. Представляю, как неудобно было
Бойко годами провожать меня до подъезда…
Слава богу, что Олежка сегодня слился. После репетиции
отправился прямиком на тренировку по баскетболу. Надеюсь, Тася
ему между делом втащит мячом. Выпишет штрафной. А ведь Макар
меня предупреждал еще в начале учебного года, чтобы я держалась
от Дымарского подальше… Олег действительно оказался мутным.
Задумавшись, не сразу замечаю, что Бойко останавливается и
разворачивается ко мне. Опустив голову и рассматривая
заснеженные следы, едва в него не врезаюсь.
– Что это? – сердито спрашивает Макар, глядя на меня сверху
вниз.
– Где? – удивленно откликаюсь я, не сводя с него взгляд.
С бесцветного неба начинает падать мелкий колючий снег. Мы
стоим посреди сквера с пустыми белыми лавками и голыми
деревьями, ветки которых напоминают оленьи рога.
– Ты следишь за мной? – продолжает допрос Макар.
– Слежу? Нет! Просто хотела поблагодарить тебя за спасение, –
мямлю я: ничего другого в голову не приходит.

– И поэтому ты тащишься за мной на другой конец города? –
насмешливо уточняет Макар.
Его тон меня бесит. Поэтому я фыркаю:
– Конечно! Мечтай! Больно мне надо за тобой прям тащиться…
– Прям тащишься за мной и прям по мне, – склонившись к моему
лицу, передразнивает Бойко.
От волнения сердце резко подскакивает. Я вижу близко-близко
голубые глаза Макара и его губы…
– Ты, Бойко, в себя поверил? – дрожащим голосом возмущаюсь
я. – Ты мне сто лет не нужен! Кажется, я тебе это не раз говорила.
– «Три дня я гналась за вами… Чтобы сказать, как вы мне
безразличны», – цитирует Макар мою реплику из нашего спектакля.
Теперь я лишь подавленно молчу. Бойко прав. Глупо скрывать
свою симпатию.
– Тащишься по мне? – опять спрашивает Макар, словно мстит,
мучая в ответ, как я все эти годы мучила его.
– Хочу, чтобы ты меня поцеловал, – вдруг вырывается у меня
помимо воли.
Макар смотрит мне в глаза и начинает смеяться. Я, глядя на него,
тоже смеюсь.
– Нет, – наконец отсмеявшись, говорит Бойко.
– Нет?! – подавившись смехом, возмущенно кричу я. – Но
почему? Я же хочу!
Для убедительности мне остается только капризно ножкой
топнуть. Как настоящей принцессе.
– А я больше не хочу, – отвечает Макар.
– Врешь.
– Не вру. Я не знаю, что от тебя ожидать. И с чего ты вдруг решила
обратить на меня свое королевское внимание? Может, это для тебя
игра, Аля? Очередной каприз. Почему вдруг ты изменилась?
Он смотрит на меня выжидающе, а я просто не знаю, с чего начать
и как все объяснить. Для меня это тоже стало полной
неожиданностью, между прочим.

Макар горько усмехается:
– Любить Алю Макарову как-то больно, если честно. Тем более
теперь у тебя есть парень. Я принял факт как должное, отступил, и
меня вроде немножко даже отпустило. Как летом, на каникулах.
Когда мы долго не видимся… Я не хочу снова тобой заболеть.
– А Алина? – вдруг спрашиваю я. – Она тебя излечила от
«болезни»?
Макар лишь качает головой.
– Мы расстались. В тот же вечер, когда я не удержался и тебя
поцеловал. Некрасиво было бы по отношению к Алине продолжать
встречаться. Поэтому мы прекратили общение, пока не зашли
слишком далеко. Алина такого не заслуживает.
– Я думала, ты ее любишь.
– И я думал, что смогу полюбить.
Я опускаю глаза и пялюсь на дутый спортивный пуховик Макара.
Мне физически больно от разговора. Будто с силой ударили под
ребра, и вот я лечу в белый сугроб под откос. Но Бойко вдруг снова
негромко и грустно смеется:
– Блин, Аля, что за болтовня вообще? Сопли какие-то. Ладно, ты у
нас драма квин, но я-то куда…
Бойко шутливо сдвигает мне шапку на глаза, а затем
разворачивается и быстро удаляется прочь. Тогда я, поправив шапку,
наклоняюсь, наскоро леплю кривой снежок и запускаю в Макара.
Он, разумеется, пролетает мимо, но зато Бойко разворачивается.
– А драмкружок? – кричу я.
Макар лишь разводит руками:
– Я теперь не могу подвести Якова Ефимовича. У нас с ним
договор. Увидимся на выступлении, Аля.
Когда Макар уходит, я остаюсь в сквере одна. В меня летит
колючий игольчатый снег, из-за которого я вынуждена щуриться. От
обиды и горечи предательски щекочет в носу. А в голове почему-то
эхом звучат слова из нашего спектакля, которые в самом конце
произносит Яков Ефимович: «Любите, любите друг друга, да и всех

нас заодно, не остывайте, не отступайте – и вы будете так счастливы,
что это просто чудо!» И речь его в эту минуту кажется мне
насмешкой. В глазах мокро от слез и от летящего в лицо снега. Я так
мечтала, а теперь… Лучше бы и не было на свете дурацкой любви.

жүктеу/скачать 2,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: