Ii. Самостоятельная работа III. Глоссарий
жүктеу/скачать 2,02 Mb. Pdf көрінісі
|
разделил на преференциальную модель (исторически обусловленное наделение одной или нескольких конфессий преимущественным режимом), эквипотенциальную модель (установление видимого фактического равенства конфессий, отделенных от государства), контаминационную модель (смешение светского и религиозного начал в обществе, неразделенность религии и государства) и идентификационную модель (партнерские отношения государства с одной или несколькими конфессиями, с которыми ощущает свою религиозную идентичность большая часть граждан государства; при этом государство стремиться регулировать большую часть своих отношений с конфессиями при помощи договорных норм). При всей оригинальности данной классификации нельзя не отметить, что отнесение И.В. Понкиным к одной (контаминационной) модели столь непохожих форм отношений государства и конфессий, какие укоренились в странах исламского мира, буддизма, индуизма и в Израиле вызывает определенные сомнения, как и изначальное отнесение этих стран к светской группе моделей. Кроме того, на практике весьма трудно разграничить преференциальную и идентификационную модели. 59 Интересной попыткой создания комплексной классификации государственно-конфессиональных отношений, объединяющей одновременно взгляд современного государства и традиционной религиозной деноминации на данную проблему, является типология, предложенная Н.В. Володиной. Ею выделены две системы государственно-конфессиональных отношений — теологическая, вбирающая христианскую, исламскую, иудейскую, буддийско- конфуцианскую, индуистскую государственно-правовые модели, и секулярная, объединяющая модели отделения, государственной церкви, сотрудничества [9. С. 36-37]. Вместе с тем явная незавершенность описываемой классификации видится, например, в весьма нечетком разграничении секулярных моделей государственной церкви и сотрудничества государства с конфессиями. Предлагаемая теологическая система взаимоотношений крупных деноминаций с государствами представляется скорее попыткой раскрытия исторических форм этих взаимоотношений, но не их современных проявлений. Полагаю, что рассмотрение двух систем по отдельности могло бы привести к появлению двух самостоятельных, весьма разветвленных классификаций, связующим звеном между которыми явятся их исторические корни. Констатируя неполноту и дискуссионность большинства предлагаемых типологий, А. А. Дорская предлагает принципиально иной критерий для систематизации государственно-конфессиональных отношений: «базовым понятием должно быть не наличие государственной религии или принцип светскости государства, а свобода совести как базовая категория». Свободу совести предлагается трактовать и как личное, и как коллективное право. Об использовании такой трактовки в ряде решений Европейского суда по правам человека, неоднозначно воспринимаемых как государствами Европы, так и рядом религиозных организаций, уже говорилось выше. Тем не менее нельзя не согласиться, что в условиях постоянно растущего воздействия международного права на национальные правовые системы подход к типологизации государственно-конфессиональных отношений через призму международно-правового фактора является попыткой использования нового ракурса при решении традиционной проблемы. Предлагаемая А. А. Дорской типология включает четыре группы государств: 1) полностью реализующие международные стандарты свободы совести как в отношении коллективных, так и индивидуальных субъектов; 2) декларирующие свободу совести индивидуальных субъектов и ограничивающие ее реализацию религиозными объединениями; 3) закрепляющие и в полной мере реализующие права религиозных организаций и отводящие второстепенное значение религиозным правам личности; 4) отказывающиеся от реализации международных стандартов свободы совести и вводящие существенные 60 ограничения как в отношении коллективной, так и индивидуальной религиозной свободы. Дискуссионность предлагаемого подхода предопределена уже тем, что отношения религиозной деноминации с конкретным государством являются результатом длительного историко-правового и даже цивилизационного процесса, особенности которого не могут быть учтены применением унифицированных шаблонов международного права. Представляется, что в обозримой перспективе столь чувствительная для социума сфера, как отношения государств с представленными на их территории конфессиями, являющимися, по общему убеждению, важными элементами гражданского общества, не станет предметом жесткого регулирования наднационального права. Таким образом, типологизация государственно- конфессиональных отношений, существующих в современных государствах, является в настоящее время предметом заочной дискуссии разных авторов, выдвигающих собственные концепции и вносящих коррективы в теоретические разработки предшественников. На наш взгляд, разумно было бы выстроить интегративную типологию, не сводящуюся к трем обычным разновидностям отношений государства и конфессий, опираясь на наблюдения профессора Лейденского университета Ф.А. фон Гейзау и профессора В.В. Лазарева. Первый выделяет четыре различных сценария этих отношений в Европе XX в.: государства с укорененными конфессиями, имеющими привилегированный статус и находящимися в зависимости от государственной власти (Великобритания, страны Скандинавии); страны, в которых произошло формальное отделение господствующей церкви от государства, но их отношения были урегулированы соглашениями — конкордатами, свидетельствующими об особом отношении светской власти к католической церкви (Австрия, Бельгия, Ирландия, Испания, Италия, Португалия); страны со смешанным в конфессиональном отношении составом населения, которые приняли законодательство, базирующееся на принципах нейтральности государства по отношению к религии (Франция, Германия, Нидерланды); страны, в которых примат одной конфессии закреплен конституционно (Греция). Типология фон Гейзау может быть вполне органично дополнена моделью теократии (в интерпретации Е. Н. Салыгина и К. В. Арановского) и конфронта-ционной моделью, которую выделяет В.В. Лазарев (он имеет в виду не преследование конфессий государством, а противостояние церкви государству, проведение ею антигосударственной кампании, основанной на религиозных нормах, как это было в Латинской Америке в середине 60-х гг. прошлого столетия). Четкое обозначение места современной России в любой из приведенных типологий вызывает естественные затруднения ввиду того, что формально провозглашенные конституционные принципы светского государства на практике применяются крайне непоследовательно, 61 создавая многочисленные правовые и политические коллизии. Несомненно, что в России постоянно происходит процесс фактической коррекции модели государственно-конфессиональных отношений, формально закрепленной в начале 1990-х гг. И если прагматично посмотреть на тенденции последних десятилетий, то станет очевидным, что провозглашенная модель государственно-конфессиональной нейтральности по французскому, голландскому или американскому образцу вряд ли является органичной для России, и не отвечает сложившейся национальной традиции. жүктеу/скачать 2,02 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|