«Капитанская дочка» (1833–1836)

народом возможны союз и мир. Однако герои Пушкина не хотели подчиняться этой 
художественной логике: с одной стороны, они независимо от воли автора превращались в 
романтических персонажей, что не было предусмотрено Пушкиным, с другой – все более 
трагическими становились их судьбы. Пушкин не нашел в пору создания «Дубровского» 
общенациональной и всечеловеческой положительной идеи, которая могла бы объединить 
крестьян и дворян, не нашел пути преодоления трагедии. 
В «Капитанской дочке» такая идея была найдена. Там же был намечен путь для 
преодоления трагедии в будущем, в ходе исторического развития человечества. Но прежде, в 
«Истории Пугачева» («Замечания о бунте»), Пушкин написал слова, которые 
свидетельствовали о неизбежности раскола нации на два непримиримых лагеря: «Весь 
черный народ был за Пугачева. Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и 
монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на 
стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою 
сторону, но выгоды их были слишком противуположны». 
Все иллюзии Пушкина относительно возможного мира между дворянами и 
крестьянами рухнули, трагическая ситуация обнажилась с еще большей очевидностью, чем 
было раньше. И тем отчетливее и ответственнее встала задача найти положительный ответ, 
разрешающий трагическое противоречие. С этой целью Пушкин мастерски организует 
сюжет. Роман, стержень которого – любовная история Маши Мироновой и Петра Гринева, 
превратился в широкое историческое повествование. Этот принцип – от частных судеб к 
историческим судьбам народа – пронизывает сюжет «Капитанской дочки», и его легко 
можно усмотреть в каждом значительном эпизоде. 
«Капитанская дочка» стала подлинно историческим произведением, насыщенным 
современным социальным содержанием. Герои и второстепенные лица выведены в 
пушкинском произведении многосторонними характерами. У Пушкина нет только 
положительных или только отрицательных персонажей. Каждый выступает живым лицом с 
присущими ему хорошими и дурными чертами, которые проявляются прежде всего в 
поступках. Вымышленные герои связаны с историческими лицами и включены в 
историческое движение. Именно ход истории определил действия героев, выковывая их 
нелегкую судьбу. 
Благодаря принципу историзма (неостановимое движение истории, устремленной в 
бесконечность, содержащее множество тенденций и открывающей новые горизонты) ни 
Пушкин, ни его герои не поддаются унынию в самых мрачных обстоятельствах, не 
лишаются веры ни в личное, ни в общее счастье. Пушкин находит идеал в действительности 
и мыслит его осуществление в ходе исторического процесса. Он мечтает о том, чтобы в 
будущем не чувствовалось социальных расслоений исоциальной розни. Это станет 
возможным тогда, когда гуманизм, человечность будут основой государственной политики. 
Пушкинские герои предстают в романе с двух сторон: как люди, т. е. в своих 
общечеловеческих и общенациональных качествах, и как персонажи, играющие социальные 
роли, т. е. в своих социальных и общественных функциях217. 
Гринев – и пылкий молодой человек, получивший домашнее патриархальное 
воспитание, и обыкновенный недоросль, который постепенно становится взрослым и 
мужественным воином, и дворянин, офицер, «слуга царя», верный законам чести; Пугачев – 
и обыкновенный мужик, не чуждый естественных чувств, в духе народных традиций 
защищающий сироту, и жестокий предводитель крестьянского бунта, ненавидящий дворян и 
чиновников; Екатерина II – и пожилая дама с собачкой, гуляющая по парку, готовая оказать 
помощь сироте, если с той поступили несправедливо и обидели, и самовластная 
самодержица, безжалостно подавляющая мятеж и творящая суровый суд; капитан Миронов – 
217 Лотман Ю.М.  Идейная структура «Капитанской дочки». В кн.: В школе поэтического слова: Пушкин. 
Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 107–124. 

добрый, незаметный и покладистый человек, находящийся под началом жены, и офицер, 
преданный государыне, не задумываясь прибегающий к пыткам и совершающий расправу с 
бунтовщиками. 
В каждом персонаже Пушкин открывает подлинно человеческое и социальное. У 
каждого лагеря своя социальная правда, и обе эти правды непримиримы. Но каждому лагерю 
свойственна и человечность. Если социальные правды разъединяют людей, то человечность 
их соединяет. Там, где действуют социальные и моральные законы какого-либо лагеря, 
человеческое съеживается и исчезает. 
Пушкин изображает несколько эпизодов, где сначала Гринев пытается вызволить 
Машу Миронову, свою невесту, из пугачевского плена и из рук Швабрина, потом Маша 
Миронова стремится оправдать Гринева в глазах императрицы, правительства и суда. В тех 
сценах, где герои находятся в сфере действия социальных и моральных законов своего 
лагеря, они не встречают понимания своим простым человеческим чувствам. Но как только 
социальные и моральные законы даже враждебного героям лагеря отступают на второй план, 
пушкинские герои могут рассчитывать на доброжелательство и сочувствие. 
Если бы временно Пугачев-человек, с его жалостной душой, сочувствующий 
обиженной сироте, не возобладал над Пугачевым – предводителем бунта, то Гринев и Маша 
Миронова непременно бы погибли. Но если бы в Екатерине II при свидании с Машей 
Мироновой не победило человеческое чувство вместо социальной выгоды, то и Гринев не 
был бы спасен, избавлен от суда, а соединение влюбленных было бы отложено или не 
состоялось вовсе. Стало быть, счастье героев зависит от того, насколько люди способны 
оставаться людьми, насколько они человечны. Это особенно относится к тем, кто обладает 
властью, от кого зависят судьбы подчиненных. 
Человеческое, говорит Пушкин, выше социального. Недаром его герои вследствие 
своей глубокой человечности не вмещаются в игру социальных сил. Пушкин находит 
выразительную формулу для обозначения, с одной стороны, социальных законов, а с другой 
– человечности. 
В современном ему обществе между социальными законами и гуманностью существует 
разрыв, противоречие: то, что соответствует социальным интересам того или другого 
сословия, страдает недостаточной человечностью или убивает ее. Когда Екатерина II 
спрашивает Машу Миронову: «Вы сирота: вероятно, вы жалуетесь на несправедливость и 
обиду?», то героиня отвечает: «Никак нет-с. Я приехала просить милости, а не правосудия». 

жүктеу/скачать 2,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: