Казахи евразии: история и культура сборник научных трудов

 
189 
 
неопределенность  формулировок,  допускающих  неоднозначное,  зачастую 
произвольное,  толкование  категории  лиц,  лишенных  избирательных  прав,  что 
приводило  к  необходимости  делать  ежегодно  уточнения  в  избирательных 
инструкциях  (в  1922-1931  гг.  избирательные  кампании  в  стране  проводились 
ежегодно),  которые  носили  в  основном  расширительный  характер.  Ежегодно 
списки лишенцев «пополнялись» дополнениями и изменениями, причем на местах 
они  опубликовывались  зачастую  с  большим  опозданием.  Вследствие  этого  на 
избирательные  собрания  иногда  приходили  лица,  подлежащие  лишению 
избирательных прав, предъявляя при этом избирательные повестки. При наличии 
«хронической»  родовой  вражды  в  избирательных  кампаниях  с  участием 
национального,  в  основном  казахского,  населения,  это  играло  известную 
отрицательную роль. Например, при выборах в советы в ауле №2 (пос. Маденов) 
Камакской волости (Орский  уезд Оренбургской губернии) в 1927 г. избиркомом 
были  вручены  повестки  четырем  «лишенцам»,  главам  своего  рода.  Когда  после 
объявления  на  собрании  списков  лишенных  избирательных  прав  их  попросили 
освободить  собрание,  то  после  продолжительного  разбирательства  собрание 
покинули все избиратели данных родов [9, л. 14 об]. 
Подготовительная и отчетно-предвыборная работа проводилась с большим 
трудом.  Явка  на  собрания  казахского  населения  первоначально  была  крайне 
неудовлетворительной.  Губизбирком  объяснял  это  неорганизованностью, 
забитостью  бедноты,  влиянием  байства  и  мулл  [9,  л.  11].  Бедняцкое  население, 
чувствуя  свою  экономическую  слабость,  зависимость  от  байства,  зачастую 
боялось  выступать прямо, твердо,  с  уверенностью в своих  успехах. Например, в 
Орском  уезде  имелись  случаи,  когда  выдвинутые  на  собрании  бедноты 
кандидатуры  в  Совет  на  самом  избирательном  собрании  ни  одного  голоса  не 
получали. 
В выборную кампанию 1927 г. увеличению активности избирателей среди 
казахского населения, как ни странно, способствовала исконная родовая вражда, 
доставлявшая  немало  осложнений  в  работе  местных  избиркомов  и 
уполномоченных.  Вопрос  о  преобладании  мест  в  казахских  сельских  и  аульных 
советах, с учетом старых родовых противоречий, был наиболее острым. Для того, 
чтобы  обеспечить  большинство  голосов  за  выдвигаемую  кандидатуру,  тот  или 
иной  род  использовал  все  возможные  к  этому  меры:  мобилизация  голосов  с 
помощью  угощений  и  совместных  чаепитий,  собрания  на  дому  по  обсуждению 
кандидатур,  сопровождаемые  молениями  за  удачный  выбор  кандидатов, 
привлечение  женщин  к  «механическому»  поднятию  рук  за  тех  кандидатур, 
которые  указывались  мужьями.  Разъезжая  из  аула  в  аул,  представители  родовой 
верхушки  согласовывали  между  собой  кандидатуры,  с  тем,  чтобы  на  выборных 
собраниях выступать более организованно. В свою очередь, с целью организации 
бедняцкого  национального  населения,  непосредственно  перед  избирательным 
собранием  проводились  специальные  предварительные  совещания  бедноты  и 
середняков под руководством уполномоченных избиркомом лиц. 
Процент явки на собрания среди казахского населения в 1927 г. доходил до 
60-70%.  Нередко  туда,  с  целью  увеличения  голосов  при  выборах  в  Советы, 
взрослыми приводились даже подростки, которым фиктивно увеличивали возраст 
[9,  л.  16  об].  Таким  образом,  активность  казахского  населения  во  время 
проведения  избирательных  кампаний  даже  несколько  превышала  процентные 
показатели участия в выборах русского населения. 
В  более  зависимом  положении  находились  мусульманские  женщины. 

 
190 
 
Несмотря  на  то,  что  посещаемость  собраний  среди  женщин-казашек  была 
зачастую  довольно  высокой  (25-37%  в  1927 г.),  сознательное  участие  их  в 
обсуждении  кандидатур  и  голосовании  было  незначительным  (по  данным  за  
1927  г.  –  5-6%).  Обыкновенно  женщины  голосовали  за  тех,  за  кого  поднимали 
руки  их  мужья.  Таким  образом,  самостоятельная  роль  казахских  женщин  была 
крайне  незначительной.  Намечаемые  на  предварительных  женских  собраниях 
кандидатуры  женщин  в  Советы  при  их  обсуждении  на  общих  собраниях 
проваливались под сопровождение насмешек со стороны мужчин. 
По  итогам  избирательной  кампании  1927  г.  в  составы  сельских  советов 
были  избраны  204  делегата  казахской  национальности  (4,1%  от  общего 
количества  членов  сельсоветов),  в  президиумы  сельсоветов  вошел  51  казах 
(5,2%),  председателями  сельсоветов  стали  26  казахов  (6,9%),  в  составы 
ревизионных  комиссий  сельсоветов  вошли  76  казахов  (6,7%),  а  в  президиумы 
волисполкомов – 7 казахов (5,8%). Председателями волисполкомов стали 3 казаха 
(9,2%),  а  в  составы  ревизионных  комиссий  волисполкомов  были  избраны  5 
казахов  (5,0%).  В  работе  уездных  съездов  приняли  участие  15  представителей 
казахского населения (2,7% от общего количество делегатов на уездные съезды). 
В составы исполкомов вошли 3 казаха (5%), в работе губернского съезда Советов 
приняли  участие  2  казаха  (2,2%)  и  один  представитель  казахского  населения 
вошел в состав губисполкома [10, л. 12]. 
Нормы  представительства  от  национальных  меньшинств  специально 
оговаривались  в  директивных  документах,  исходящих  от  советских  органов 
власти. Так, в письме, распространяемом Оренбургской окружной избирательной 
комиссией по всем районным избирательным комиссиям в связи с проведением в 
1928 г. районных и окружных съездов Советов (в связи с образованием Средне-
Волжской  области),  специально  отмечалась  необходимость  при  выдвижении 
делегатов  учитывать  национальные  особенности.  «Все  эти  особенности,  - 
говорилось  в  письме,  -  ставят  перед  нами  задачу  такого  подбора  работников 
районных  исполнительных  комитетов,  при  котором  было  бы  обеспечено 
представительство  и  от  казачества,  и  от  национальных  меньшинств»  [12,  л.  
1об, 2]. 
Исходя из этого Окружной организационной комиссией были разработаны 
специальные  нормы  представительства  делегатов  от  национальных  меньшинств. 
Эти нормы разрабатывались с учетом количественных данных по национальному 
населению в каждом районе. Общее количество делегатов на съезде определялось 
в  180  человек,  из  них  60  представляли  Оренбургский  горсовет,  остальные 
распределялись по районным исполкомам на основе разработанных норм. Так, из 
казахского Буртинского р-на планировалось избрать 5 делегатов, причем не менее 
3  из  них  должны  были  быть  казахами.  Домбаровский  район  на  съезде  должны 
были представить 4 делегата, в том числе 2 от казахского населения. Всего же, по 
расчетам Организационной комиссии, на съезде должно было присутствовать 48 
делегатов от национальных меньшинств (42 от районов и 6 от г. Оренбурга), что 
составляло 27% от общего числа депутатов на съезде. 
В  районных  съездах  советов,  проходивших  в  1928  г.  приняли  участие  54 
казаха  (4,7%  от  числа  участников  съездов).  В  составах  райисполкомов  остались 
по-прежнему  15  человек.  Председателями  райисполкомов  были  переизбраны  2 
представителя  казахского  населения  (13,3%).  На  окружном  съезде  Советов 
присутствовало 173 делегата, в том числе 6 казахов (3,5% от общего количества 

 
191 
 
делегатов).  В  составе  окрисполкома,  как  и  в  предыдущем  году,  числился  один 
представитель казахского населения. 
Тенденция  на  увеличение  представительства  казахского  населения  в 
органах власти всех уровней сохранилась и в 1929 г. В работе районных съездов 
советов  приняли  участие  110  казахов  (5,6%  от  общей  численности  делегатов),  в 
составы  райисполкомов  были  избраны  26  казахов  (7,5%),  а  вот  среди 
председателей  райисполкомов  сохранил  свой  пост  только  один  представитель 
казахского  населения  (6,3%).  На  окружном  съезде  советов  участвовали  уже  8 
казахов  (2,3%  от  общей  численности  делегатов),  а  в  состав  окружного 
исполнительного комитета вошли сразу 3 казаха (5,8%) [27, л. 33-43]. 
Женское  национальное  население,  находящееся  в  особых  национально-
бытовых условиях, обуславливающих больший, нежели у русских, консерватизм 
со  стороны  значительной  части  мужского  населения,  в  условиях  господства 
традиционного  уклада  жизни,  укорененной  в  форме  обычая  морали  и 
религиозных  догматов,  все-таки  постепенно  раскрепощалось.  Основная  работа 
среди  женщин  велась  под  руководством  специальных  женских  отделов  и 
коллегий, создаваемых при советских и партийных органах, как на местах, так и в 
Центре. 
Ярким  примером  реализации  женщинами  из  числа  национальных 
меньшинств своих политических прав и свобод, вовлечения их в общественную и 
государственную жизнь стал Первый съезд работниц и крестьянок Оренбургской 
губернии,  прошедший  в  октябре  1927 г.  На  съезде  присутствовали  женщины  – 
члены  местных  советов.  Предварительно,  в  соответствии  с  инструкцией  ВЦИК, 
были проведены районные и городские собрания работниц и крестьянок. Только 
по  трем  районам  –  Домбаровскому,  Покровскому  и  Петровскому  такие  съезды 
проведены не были, вследствие незначительного числа женщин-членов Советов и 
неявки  их  на  означенные  съезды.  В  результате  в  работе  районных  съездов 
приняли  участие  5  казашек  (из  266  делегаток)  и  на  губернский  съезд  прибыли  
2 казашки (всего 69 делегаток от сельских районов и 21 – от городов) [11, л. 1]. 
Немаловажная  роль  в  деятельности  советских  органов  власти  отводилась 
привлечению  национальных  меньшинств  к  участию  в  общественных 
объединениях.  Основными  типами  таких  объединений  по  понятным  причинам 
стали  партийные  и  профессиональные  организации.  Особенно  пристальное 
внимание  уделялось  увеличению  национального  представительства  в  рядах 
Коммунистической партии. 
В  период  с  ноября  1928  г.  по  ноябрь  1929  г.  в  качестве  кандидатов  в 
партию  было  принято  156  казахов  (7,2%  от  общего  количества  принятых 
кандидатов в этот период). Это позволило существенно увеличить долю казахов-
партийцев.  К  ноябрю  1929  г.  в  состав  Оренбургской  окружной  парторганизации 
входило 8 796 человек, в том числе 362 казаха (4,1% от общего количества членов 
парторганизации) [26, л. 25 об]. 
Перспективным резервом для пополнения рядов коммунистов призван был 
стать  союз  молодежи.  Первый  Казахстанский  съезд  комсомола  состоялся  в  
г. Оренбурге еще в 1921 г. У истоков создания комсомольской организации стоял 
Г. Муратбаев.  Задачи  улучшения  работы  среди  национальной  молодежи  были 
поставлены на IX Оренбургской губернской конференции РЛКСМ, проходившей 
в период с 25 февраля по 1 марта 1926 г. В резолюции по работе среди молодежи 
национальных  меньшинств  отмечалась  необходимость  «обратить  внимание  на 

 
192 
 
усиление  роста  союза  за  счет  национальной  молодежи,  особенно  в  смешанных 
населенных  пунктах»  [20,  с.  44].  В  этой  связи  предполагалось  вовлекать 
национальную  молодежь  на  общие  совещания  при  волостных  и  уездных 
комитетах путем создания групп по проработке наиболее актуальных вопросов на 
их  родном  языке.  Перед  деревенскими  организациями  была  поставлена  задача 
подготовки  актива  не  только  на  узко  комсомольскую  работу,  но  и  на  другие 
отрасли  общественной  работы  национальных  меньшинств  деревни  и  аула.  В 
резолюции отмечались положительные итоги создания и деятельности отдельных 
политкружков  для  комсомольцев  из  казахов.  В  целях  усиления  культурно-
просветительной  работы  среди  национальной  молодежи  было  предложено 
создавать национальные секции при общих клубах. При вовлечении молодежи в 
советское  строительство  и  общественные  организации  обращалось  внимание  на 
необходимость  обеспечения  реального  участия  национальной  молодежи  в  этих 
органах  путем  прикрепления  комсомольцев  к  различным  секциям  Советов, 
кооперации,  ККОВ  и  регулярного  заслушивания  отчетов  об  их  работе  на  общих 
собраниях ячеек комсомола [17, с. 134]. 
Отмечая  слабый  приток  в  ряды  комсомола  девушек-казашек,  на 
конференции  была  поставлена  задача  усиления  работы  по  вовлечению  их  в 
комсомол путем приспособления работы местных организаций к хозяйственным и 
культурным  запросам  девушек.  Одновременно  отмечалась  необходимость  вести 
самую  решительную  борьбу  с  хулиганством  и  игнорированием  девушек 
комсомольцами. В области практической работы среди девушек было предложено 
проводить отдельные собрания, на которых разъяснять законы Советской власти в 
области  защиты  прав  женщин,  в  первую  очередь  –  о  запрете  многоженства, 
калыма и пр. [20, с. 46]. 
Направление  на  улучшение  работы  среди  национальной  молодежи  было 
подтверждено  и  в  ходе  работы  XI  Оренбургской  губернской  конференции 
ВЛКСМ  (28  марта  –  2  апреля  1928  г.),  в  решениях  которой  отмечалась 
необходимость  «…  принять  решительные  меры  к  изжитию  случаев  имеющегося 
антагонизма в ряде ячеек, приспособить руководство комитетов к специфическим 
особенностям  национальных  ячеек  с  оказанием  систематической  практической 
помощи в их работе, привлечь массу комсомольцев из национальных меньшинств 
к практической работе,… поручить губкому проработать вопрос об организации в 
Буртинском районе ШКМ для нацмен-молодежи» [21, с. 7]. 
В  1930-е  гг.  продолжилась  кампания  по  переводу  делопроизводства  на 
языки  национальных  меньшинств.  Решения  принимались  на  самом  высоком 
уровне.  В  Постановлении  ВЦИК  от  10  мая  1931  г.  «Об  усилении  темпов  по 
коренизации и переводу делопроизводства советских и других органов на родной 
язык  соответствующей  национальности»  указывалось  на  необходимость 
настойчиво осуществлять перевод работы сельсоветов и райисполкомов в районах 
национальных меньшинств на родные языки населения. 
Между тем на местах зачастую под любыми предлогами отказывались от 
использования национального  языка  в  делопроизводстве.  Так,  в  декабре  1935  г., 
отчитываясь  перед  Оренбургским  облисполкомом,  руководство  Буртинского 
райисполкома  указывало  на  отсутствие  необходимых  форм  учета,  пишущих 
машинок  с  национальным  шрифтом  и  даже  на  то,  что  район  вообще  нельзя 
считать  национальным  (казахское  население  Буртинского  района  к  1935 г. 
составляло  около  50%  всего  населения).  В  районном  аппарате  инструкторами 

 
193 
 
числилось  всего  9  казахов.  Многие  председатели  казахских  колхозов, 
продолжительное  время  работающие  на  этих  постах,  были  по-прежнему 
неграмотны.  В  связи  с  этим  в  постановлении  Оренбургского  облисполкома  «О 
коренизации  аппарата  и  выдвижении  на  руководящую  работу  по  Буртинскому 
району»  от  25  декабря  1935  г.  отмечалось,  что  «райисполком  совершенно 
недостаточно  развернул  работу  по  повышению  квалификации  руководящего 
актива сельсоветов, колхозов с преобладающим казахским населением». В связи с 
этим  Буртинский  райисполком  должен  был  в  декадный  срок  перевести 
делопроизводство  и  счетоводство  в  сельских  советах  и  колхозах  на  казахский 
язык. В целях коренизации районного аппарата постановлением предписывалось: 
«а)  в  месячный  срок  организовать  переписку  районного  аппарата,  в  том  числе 
судебно-следственных  органов,  с  казахскими  сельсоветами  на  родном  языке, 
подобрав  в  каждом  районном  аппарате  необходимое  количество  технических 
работников,  владеющих  одновременно  русским  и  казахским  языками;  б)  в 
декадный срок изготовить печати, штампы и вывески для районных организаций 
на двух языках; в) немедленно организовать новый набор в районную колхозную 
школу,  преимущественно  за  счет  колхозников-казахов,  преобразовав  ее  в 
казахскую  школу,  с  открытием  при  ней  русского  отделения;  г)  организовать  в 
районе  месячные  курсы  по  подготовке  председателей  советов  и  отраслевых 
секций казахских сельсоветов» [14, л. 272 об., 273]. Из соседнего Адамовского р-
на, по договоренности с обкомом комсомола, предписывалось перебросить до 10 
комсомольцев для использования их преимущественно секретарями сельсоветов и 
счетоводами колхозов. Местным издательствам было дано указание на печатание 
всех необходимых бланков и учетных материалов на казахском языке. 
Годом раньше, в результате обследования положения в казахских колхозах 
Домбаровского  р-на,  райком  констатировал  полное  отсутствие  на  руководящих 
партийно-советских  постах  представителей  национальных  меньшинств.  В  числе 
102  районных  работников  было  зафиксировано  только  7  казахов  (из  них:  1  – 
партпропагандист,  2  –  пропагандиста  в  аулах,  1  –  инструктор  Нархозучета,  1  – 
председатель  РИКа  и  2  –  делопроизводителя).  В  отчете  особо  отмечалось 
следующее:  «Все директивные указания из районных организаций и учреждений 
в аульные идут на русском языке (где по-русски грамотных совсем нет). Из аулов 
все сведения требуются также на русском языке» [28, л. 12]. 
Внимание  вопросам  подготовки  национальных  руководящих  кадров 
усилилось  после  организации  при  облисполкоме  в  мае  1935 г.  отдела 
национальностей. 31 августа 1935 г. Президиум Оренбургского исполкома принял 
решение  об  открытии  отделения  национальных  меньшинств  при  школе 
советского  строительства  [14,  л.  150,  179].  Однако,  уже  13  декабря  1935 г. 
облисполком  принял  Постановление  «О  наборе  на  казахское  отделение  школы 
советского  строительства»,  в  соответствии  с  которым  вместо  «нацменовского» 
отделения было решено открыть с 10 января 1936 г. казахскую группу с задачей 
подготовки  кадров  председателей  сельских  советов  и  инструкторов 
райисполкомов.  В  этом  же  постановлении  определялось  количество  мест, 
закрепляемое  за  районами  области:  Домбаровский  –  10  мест,  Буртинский  –  10, 
Адамовский  –  10,  Акбулакский  –  6,  Буртинский  –  3,  Кувандыкский  –  3, 
Тепловский  –  2  места.  Не  менее  30%  мест  в  общем  наборе  устанавливалось  для 
женщин-казашек [14, л. 246 об]. 
Усилению  идеологической  работы  с  казахским  населением  области 

 
194 
 
должны были способствовать районные казахские газеты. В 1935 г. было принято 
решение о создании четырех районных газет на казахском языке: «Соц Энбек» в 
Адамовском  р-не,  «Колхоз  правдасы»  в  Акбулакском  р-не,  «Кзыл  Дала»  в 
Домбаровском р-не, «Кзыл Бурта» в Буртинском р-не. Но издание казахских газет 
затруднялось  слабой  материальной  базой  районных  газет,  отсутствием  новых 
шрифтов  и  недостатком  квалифицированных  кадров.  В  сентябре  1935  г.  в 
Оренбурге  были  организованы  постоянные  курсы  подготовки  редакторов 
районных газет [19, с. 57]. 
Несмотря  на  предпринимаемые  усилия,  по-прежнему  сохранялись 
отдельные  элементы  традиционной  патриархальной  культуры  и  бытовых 
обычаев,  которые  самым  причудливым  образом  переплетались  с  новыми 
идеологическими установками. Так, в 1936 г., в результате проверки партийного и 
комсомольского  состава  мясосовхоза  имени  Цвиллинга,  среди  прочих  «случаев 
разложения»,  было  выявлено,  что  комсомолец  Утебаев,  например,  продал  свою 
сестру за 500 руб. Несколько дешевле оценил свою сестру рабочий Кудайберенов 
–  в  300  руб.  Оправданием  столь  невыгодной  сделки,  пожалуй,  может  служить 
лишь то, что покорная воле брата «невеста» к этому времени уже была замужем 
за  комсомольцем  Тулегеновым.  Рабочий  Кужахметов,  презрев  не  только 
советское  законодательство,  но  и  совершенно  по-новому  трактуя  имевшие  силу 
прежде  религиозные  и  бытовые  обычаи,  обменял  свою  жену  на  поросенка.  В 
отчете  по  итогам  проведенной  проверки  отмечалось,  что  среди  руководящих 
кадров  казахских  колхозов  было  весьма  распространено  пьянство  [16,  л.  61-62, 
136]. 
Повышение  квалификации  национальных  кадров  советских  и  партийных 
органов продолжало осуществляться через систему краткосрочных курсов. Так, в 
Постановлении  Оренбургского  облисполкома  от  26  марта  1937 г.  «О  плане 
подготовки  и  переподготовки  кадров  советского  строительства  на  1937  г.» 
намечалось  проведение  курсов  председателей  сельских  советов  с  выделением 
казахской национальной группы в Бузулуке [15, л. 604]. 
В  основе  деятельности  советских  и  партийных  органов  в  области 
формирования  новых  элитных  слоев  в  среде  национального  населения,  в  том 
числе  среди  казахского,  лежало  прагматическое  начало.  Новая  национальная 
элита  была  призвана  продуцировать  и  распространять  в  толще  населения  новые 
образцы  ценностных  норм  поведения,  стереотипов  мышления,  духовной  жизни, 
осуществлять  от  имени  государства  управленческие  функции.  Введение  в 
советские  и  партийные  аппараты  всех  уровней  представителей  казахского 
населения 
позволяло, 
с 
одной 
стороны, 
приблизить 
деятельность 
государственных  органов  к  населению,  сделать  их  работу  более  близкой  и 
понятной,  проводить  максимально  адаптированную  к  местным  культурным  и 
экономическим особенностям политику советизации. С другой стороны, создание 
новых  национальных  элит  и  введение  их  в  общую  структуру  органов  советской 
власти  и  партийной  номенклатуры  стало  одним  из  опорных  пунктов  на  пути  к 
ликвидации  исторически  обусловленных  элементов  неравенства  национальных 
меньшинств в политико-правовой сфере [18, с. 173]. 
Основное  отличие  нового  типа  элит  заключалось  в  их  открытости, 
возможности  пополнения  в  процессе  «вертикальной  мобильности»  за  счет 
предоставления  права  самовыражения  более  широкому  кругу  населения.  При 
этом советская национальная элита нового типа формировалась из слоев, всецело 

 
195 
 
преданных  коммунистическим  идеологическим  установкам.  Необходимым 
условием включения в партийно-политическую элиту страны было вступление в 
Коммунистическую  партию.  Прием  в  партийные  ряды  казахского  населения  не 
только  приветствовался,  но  и  активно  стимулировался  посредством 
осуществления целого комплекса разноплановых организационных мероприятий. 
Для  подготовки  национальных  номенклатурных  кадров  была  создана  сеть 
специальных  советских  и  партийных  учебных  заведений,  при  вступлении  в 
партию  кандидатам  из  числа  национальных  меньшинств  предоставлялись 
определенные  льготы.  Очевидно,  что  создание  партийно-политической  элиты  в 
среде казахского населения шло усиленными темпами. 
Несмотря  на  то,  что  мероприятия  по  привлечению  представителей 
национальных  меньшинств  в  политико-правовую  сферу  жизнедеятельности 
государства  носили  во  многом  искусственный  характер,  они  объективно 
способствовали  фактическому  повышению  правового  статуса  казахского 
населения.  С  привлечением  национальных  кадров  в  органы  государственной 
власти  деятельность  последних  в  области  регулирования  национальных 
отношений  получила  реальную  возможность  своего  дальнейшего  качественного 
развития,  приобрела  фактическую  основу  для  расширения  и  углубления 
взаимоотношений  властных  структур  с  различными  национальными  группами 
населения.  Создание  национальной  партийно-политической  элиты,  таким 
образом,  являлось  одним  из  основных  направлений  деятельности  советских  и 
партийных органов в области регулирования национальных отношений. 
 

жүктеу/скачать 5,21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: