«СВИНЦОВЫЙ» БАҚСЫЛЫК И ЦЕЛИТЕЛЬСКИЕ ПРАКТИКИ

 
241 
 
scale.  In  this  context,  the  traditional  knowledge  of  the  Kazakhs  in  the  field  of  specific  use  of 
metals for shaman practicing and healing is extremely valuable. 
The  present  article  is  focused  on  a  phenomenon  of  the  steady  reverting  to  specific 
properties of lead in traditional and modern Kazakh culture. 
Keywords: culture of the Kazakhs, shamanism, metals, lead, traditional healing. 
 
На  волне  ренессанса  культурной  идентичности  и  динамичной 
реконструкции  этнической  памяти  в  современном  Казахстане  наблюдается 
повышенное внимание к нетрадиционным методам лечения, куда можно отнести 
не только различные формы использования природных компонентов (трав, глин, 
минералов,  гирудотерапию  и  т.д.),  но  и  определенные  элементы  шаманских 
практик.  Среди  таковых  для  нас  особый  интерес  представляет  применение 
металлов. 
В  культурологическом  контексте  металлы  обладают  огромным  значением 
для  людей:  они  вносят  порядок,  организуют  и  маркируют  космос,  способны 
трансформировать  духовное  и  физическое  состояние,  могут  убивать,  исцелять  и 
оберегать. Одним из наиболее интересных и наименее изученных, на наш взгляд, 
аспектов  в  тюркской/казахской  натурфилософии,  выступает  магически-
целительная и защитная функции свинца. 
Шаманские практики казахов являются наследством древних насельников 
Казахстана:  совокупности  разных  народов  и  культур,  объединявшихся  многими 
признаками, самым важным из которых было кочевничество. Сформировавшись в 
древности,  шаманство  эволюционировало  вместе  с  человеком,  переживая 
изменения  от  обрядности  до  фольклора  и  обратно  по  причине  устности 
трансляции  знаний  и  умений  от  поколения  к  поколению,  коллективности  и 
возможности варьирования [8, с. 11]. А для кочевников устная традиция является 
доминирующей  и  определяющей  культурную  специфику  в  целом.  Тюркские 
корни  казахов  не  подлежат  сомнению  и  потому  закономерно,  что  многие 
проявления  культурно-исторической  памяти,  например  –  традиции  шаманства, 
также в целом аутентичны. 
Свинец является одним из самых герметичных, информация о применении 
его  в  шаманстве  и  традиционном  целительстве  весьма  фрагментарна.  Известно, 
что  свинец  сопровождал  культурный  генезис  человечества  с  самых  ранних  пор, 
однако проблема места и значения свинца в традиционной тюркской культуре по-
прежнему остается значительной лакуной. 
Хотя данных о применении свинца непосредственно в шаманском ритуале 
практически нет, известно, что этот металл широко использовался в изготовлении 
культовой атрибутики  (в том числе и шаманской) у народов Западной и Южной 
Сибири.  Из  свинца  отливались  фигурки  духов-покровителей,  и  это  было  сугубо 
мужским занятием [1, с. 89]. 
Еще в конце XIX в. обские угры, ханты и манси отливали из свинца образы 
духов  виде  стилизованной  идолоподобной  мужской  фигуры,  оленей,  лосей, 
волков  и  т.п.  Согласно  устойчивым  поверьям  сибирских  народов  свинцовая 
фигурка  духа-покровителя,  к  примеру,  оленя  или  лося,  обладала  той  же  самой 
силой,  что  и  реальное  животное  редкой  белой  масти,  которое  было  послано 
духами, им же предназначалось, и само было носителем их силы. Иными словами, 
здесь свинцовая фигурка становилась полноценной заменой. Вероятно, ту же роль 

 
242 
 
играли  свинцовые  изображения  различных  животных  и  рыб  в  ритуальном 
облачении сибирского шамана [1, с. 89-90]. 
Функция замены живого  «мертвой»  свинцовой отливкой очень важна для 
понимания  сакральной  роли  свинца  в  культе  предков.  Семантика  замены 
восходит  к  магической  шаманской  практике  «переноса»  души.  Ярким 
доказательством  этому  видится  специфический  западносибирский  «свинцовый» 
культ иттарма (иттерме) – изготовление маленькой фигурки/куклы – двойника 
умершего человека, буквально, его замена, куда на время вселится его дух сразу 
после смерти [1, с. 89-92]. В целом иттарма могла изготовляться из дерева, волос 
усопшего или же свинца [16, с. 86]. Однако если человек погибал скоропостижно 
в результате несчастного случая или насильственным способом, иттарма всегда 
делалась  исключительно  из  свинца.  Для  этого  сначала  вырезалась  деревянная 
форма, а потом туда заливался свинец, форма же уничтожалась, сгорая в огне. 
На  наш  взгляд,  прекрасно  объясняющим  суть  свинцового  двойника, 
является  свидетельство  жителя  поселка  Теги  Березовского  р-на  Ханты-
Мансийской  автономии  А.Г.  Неттина, записанное  в  1999  г.  А.В.  Бауло:  «значит, 
человек  убил  зверька  или  птицу,  которых  нельзя  убивать.  Надо  восстановить, 
воскресить  его.  Чтобы  болезни  не  было.  Делают  из  дерева  форму,  заливают 
свинец,  получается  фигурка.  У  меня  еще  так  было:  выстрелил  в  утку,  а  попал  в 
поганку (маленькую гагару). Сделал форму и из свинца отлил гагарку. Потом на 
святое место увозят и под лабаз бросают. Если этого не сделаешь, ребятишки твои 
могут  заболеть»  [1,  с.  92].  Получается,  свинцовая  «копия»  вполне  способна 
заместить живое существо за счет переноса души, и свинец здесь – единственный 
материал, способный это осуществить. 
Практика «переноса» души в куклу, известная как «тул», еще в начале ХХ 
в.  была  весьма  распространена  и  у  тюркоязычных  народов  Центральной  Азии. 
Хотя в этом регионе «тул» не делался именно из свинца, его аналогом, особенно 
при  смерти  мужчины-воина,  выступало  металлическое  копье-найза  [15,  с.  248-
260]. 
Интересно,  что  у  казахов  с  помощью  кукол-двойников  баксы  лечили 
девушек  и  молодых  женщин  [10,  с.  32].  Нечетное  количество  кукол  (3,  5,  7) 
изготавливали  сами  больные,  а  баксы,  выкрикивая  заклинания,  кругообразными 
движениями  водил  над  головой  пациентки.  Затем  кукол  заворачивали  в 
нательную  одежду  больной  и  бросали  либо  на  пустынном  перекрестке,  либо  на 
дороге,  ведущей  к  могиле  святых  (культ  предков).  Казахи  верили,  что  тот,  кто 
случайно или намеренно подберет такую куклу, непременно заболеет. 
В  казахском  средневековом  музыкальном  фольклоре  есть  известный 
сюжет,  который  можно  назвать  «легендой  о  домбре».  Существуют  несколько 
вариаций,  но  стержневая  интрига  всегда  одна:  на  охоте  от  нападения 
взбесившегося раненого кулана трагически погибает ханский сын, который ранее 
случайно или намеренно ранил этого кулана – вожака стада. За черную весть хан 
лишает  жизни,  но  не  человек  поведал  хану  о  несчастье,  а  домбра  в  руках 
искусного музыканта. Хан сдержал слово и велел залить «певцу» горло свинцом. 
Так  в  домбре  появилось  отверстие,  значительно  улучшившее  звук  домбры  [9,  с. 
109]. 
Здесь  налицо  магическое  одушевление,  буквально  «перенос»  души  от 
живого  человека  (музыканта)  в  его  деревянный  инструмент  и  свинец,  который 

 
243 
 
выступает  одновременно  и  как  орудие  казни,  и  как  вместилище  души-тул, 
созданное в качестве посмертного двойника. 
Выше  нами  уже  упоминалось,  что  свинец  напрямую  связан  с  понятием 
дыхания/души,  и,  на  наш  взгляд,  оправданно  рассматривать  свинец  как 
материальную  проекцию  культа  предков  или  иначе  –  защитника.  Само  слово 
«свинец»  в  переводе  на  разные  тюркские  языки  имеет  одно  общее  для  всех 
значение  «защитник».  Так,  «свинец»  у  казахов  –  «қорғасын»,  киргизов  – 
«коргошун»,  башкир  –  «ҡурғаш»,  турков  –  «kurşun»,  узбеков  –  «қўрғошин», 
туркмен – «gurşun», таджиков – «қӯрғошим», татар – «кургашын» и т.д. 
Главная  функция  свинца  –  защищать  души  людей,  быть  заменой, 
двойником, куда шаман сможет «переселить» духа болезни. По сути, речь идет о 
способе лечения, который практически не требует какого-то особого шаманского 
посвящения или развитых навыков камлания. Люди знали, что свинец сам по себе 
особенный и его не стоит тревожить различными манипуляциями, как в случае с 
железом. Полагаем, что основной метод исцеления с помощью свинца ни внешне, 
ни  по  смысловому  содержанию  с  древности  практически  не  изменился  и 
представляет  собой  все  ту  же  свинцовую  отливку,  куда  с  помощью  целителя, 
призывающего предков пациента помочь ему, переместится злой дух, овладевший 
человеком. 
Примечательно,  что  у  казахов  лечением  со  свинцом  занимались 
преимущественно  женщины.  Ф.А.  Фиельструп  писал  в  своих  полевых  заметках, 
что  «предсказанием  по  литью  свинца  занимались  бубу  (женщины-бахши)  и 
бросали  при  этом  в  огонь  сало»  [14,  с.  200].  Мы  объясняем  это  тем,  что 
избавление  от  нервных  недугов,  сглазов,  порчи  и  т.п.  посредством  свинцовых 
отливок  люди  рассматривали  не  как  шаманский  обряд,  но  как  обычное  бытовое 
явление, распространенный способ лечения. 
Так как казахское шаманство относится к «тюркскому типу», где камлают 
в основном мужчины, женщины-шаманки не могли с ними сравниться по статусу. 
Но при этом на женщинах традиционно лежали обязанности продолжения рода и 
обеспечения семейного благополучия, в том числе физического, нравственного и 
духовного здоровья всех членов семьи. 
Исходя  из  древних  представлений,  что  женщины  уже  сами  по  себе 
шаманки,  очевидно,  что  лечение  свинцовыми  отливками  могло  стать  обычной 
функцией домашнего ле́карства. Мы не утверждаем, что этим подряд занимались 
все женщины-казашки, однако уверены, что теоретически это было знакомо всем, 
но  так  целили  старшие,  опытные  женщины,  неоднократно  ставшие  матерями, 
постепенно делясь своими навыками с молодыми. 
Еще одно объяснение тому, что некоторые шаманские по происхождению 
и  духу  обряды  наподобие  снятия  негативного  влияния  свинцом  не  считались 
сугубо  шаманскими,  а  попадали  в  категорию  «народного  целительства»,  мы 
видим  в  истоках  самого  феномена  шаманства,  когда  последнее  считалось 
семейным делом. 
В.Г. Богораз и другие  исследователи были  убеждены, что  первоначальная 
форма  шаманства  имела  так  называемый  семейный  характер.  Каждая  семья 
владела семейным бубном, на котором глава семьи или другой домашний шаман 
из  ее  состава  осуществлял  служение.  А  за  семейным  форматом  стояло  явление 
шаманства  «поголовного»  [2,  с.  27].  На  начало  ХХ  в.  это  было  в  наибольшей 
степени  свойственно  палеоазиатским  народам  –  юкагирам,  чукчам,  корякам, 

 
244 
 
алеутам, эскимосам, но, несомненно, в свое время этот феномен был свойственен 
всем народам, обладавшим развитыми формами шаманства. 
Скорее  всего,  на  стадии  семейного  шаманства  женщина  имела 
преимущество  перед  мужчинами,  так  как  была  хранительницей  очага  и 
«ответственным  лицом»  за  благополучие  своего  дома.  Ей  не  надо  было 
переживать  инициацию,  каждый  раз  входить  в  шаманский  экстаз  и  решать 
проблемы  чужих  людей.  Вместо  этого  она  занималась  сугубо  делами  семьи, 
укрепляя  свой  род.  Впоследствии,  когда  семейные  формы  шаманства  стали 
активно  вытесняться  индивидуальными,  мужчины-шаманы  узурпировали  власть 
(«металлическое»  мужское  шаманство).  Однако,  если  они  хотели  добиться 
бо́льшей  силы,  то  вынуждены  были  принять  на  себя  определенные  женские 
признаки (одежда, прическа), восходящие к более ранним формам шаманства. 
Хотя у казахов давно уже нет выраженного института шаманства и многое 
из  обрядности  претерпело  значительные  изменения,  авторы  убеждены,  что 
шаманские  практики  казахов,  связанные  с  целительной  силой  металлов,  во 
многом  являются  универсальными  для  всего  тюркского  традиционного 
целительства, что позволило им устойчиво сохраниться и бытовать даже сегодня. 
Сегодня  мы  сталкиваемся  с  некоторыми  проявлениями  традиционных 
шаманских  целительских  практик,  которые  устойчиво  присутствуют  в 
повседневной  жизни.  Безусловно,  ныне  шаманская  практика  призыва  удачи  в 
охоте,  бою,  воздействия  на  врагов  и  тому  подобного  давно  забыта,  однако 
целительский аспект по-прежнему востребован, несмотря на то, что сохранился в 
значительно  измененной  форме.  Несмотря  на  это,  металлы  по-прежнему  во 
многом являются ядром этого процесса. 
Для тюркской культуры в целом и казахской в частности тема шаманства и 
отдельных  шаманских  практик  актуальна  и  сейчас.  Этот  феномен  не  является 
«архаическим пережитком», а будучи органичной частью традиционного периода 
казахской  культуры,  в  относительно  целостном  виде  существовал  еще 
сравнительно недавно, сохранив определенные элементы до нынешнего времени. 
Заинтересованность  в  феномене  шаманства  –  явление  характерное  не 
только для Казахстана, но и сопредельных государств, а также мирового научного 
сообщества, которое активно ищет точки соприкосновения в разных культурных 
сферах,  в  том  числе  и  в  пространстве  древних  духовных  практик.  Последние  во 
многом отошли в тень, но, к счастью, полностью не исчезли и ничуть не утратили 
своего  потенциала  и  значимости,  где  самой  важной  задачей  является  именно 
функции лечения. 
Учрежденный  в  США  в  1979  г.  Фонд  исследования  шаманизма  (The 
Foundation  for  Shamanic  Studies  The  Foundation  for  Shamanic  Studies)  с  1995 г.  в 
сотрудничестве  с  Институтом  этнологии  и  антропологии  РАН  имени  Н.Н. 
Миклухо-Маклая 
инициировал 
системные 
масштабные 
этнологические 
исследования  по  шаманству  и  иным  традиционным  верованиям  и  практикам  в 
пространстве СНГ
1
. Казахстан уверенно занял свое место в этом международном 
проекте. 
В 2006  г. в рамках вышеуказанных работ был подробно проанализирован 
феномен 
доминирования 
в 
современном 
социуме 
женщин-шаманок, 
занимающихся целительской деятельностью. Учеными разных стран единодушно 
                                                 
1
 С 1995 г. и по нынешний день с периодичностью в один-два года Институтом этнологии 
и  антропологии  РАН  имени  Н.Н.  Миклухо-Маклая  издается  Сборник  научных  трудов  по 
исследованию шаманизма.  

 
245 
 
отмечено,  что  это  явление  общее  для  всех  стран  СНГ.  Нас  это  интересует  в 
плоскости  использования  металлов  в  нетрадиционных  методах  лечения, 
осуществляемых  сквозь  призму  шаманства,  так  как  ранее  мы  отмечали,  что 
помимо других особенностей это имеет и гендерную дифференциацию. 
Мужское  шаманство-баксылык  сейчас  еще  бытует  в  Казахстане,  но  в 
гораздо  меньшем  соотношении  с  женским  и  в  весьма  усеченном  виде,  так  как 
шаманство,  как  и  многое  в  историко-культурном  ландшафте  ХХ  в.,  было 
существенно  деформировано.  Мы  не  будем  подробно  вдаваться  в  причины,  так 
как,  на  наш  взгляд,  это  требует  отдельного  серьезного  анализа.  Однако,  если 
рассматривать  данное  явление  с  позиции  семантики  металлов,  очевидно,  что 
«железное»  шаманство  на  данный  момент  хотя  и  существует,  но  серьезно 
потеснено  нетрадиционными  целительскими  практиками,  основанными  на  так 
называемом  «народном  исламе»  [13,  с.  50;  11,  с.  130-132]  и  в  его  пространстве 
«женским» баксылыком, где большую роль по-прежнему играют медь и свинец. 
Как  и  в  конце  XIX  в.,  когда  Ч.  Валиханов  впервые  охарактеризовал 
казахское шаманство как «почитание природы вообще и в частности» [3, с. 299], 
нынешние  ученые  рассматривают  шаманизм  и  тэнгрианство  в  качестве  граней 
единой  эзотерической  системы  [3,  с.  74].  Здесь  исцеление  человека  во  многом 
зависит  от  женщины  как  хранительницы  физического  и  душевного  здоровья  ее 
семьи, что, полагаем, можно расширить до масштабов народа в целом. 
Значительную  роль  здесь  играет  уверенность  казахов  в  том,  что 
целительский  (шаманский)  дар  передается  по  наследству,  что  подтверждают 
современные  этнографические  исследования  в  обширной  российской  казахской 
диаспоре  (от  Поволжья  до  Алтая)  [5;  13],  у  казахов  Западного  Казахстана  [11]. 
Учитывая  исторические,  политические  и  социальные  коллизии  ХХ  века, 
казахские женщины взяли на себя бремя охраны шаманского дара в целом и его 
регулярную практику. 
Необходимо  подчеркнуть,  что  для  всего  современного  казахского 
шаманства,  вне  региональной  зависимости,  основной  характерной  чертой 
является  убежденность  целителей  в  том,  что  этот  дар  (каз.  «қасиет»)  является 
именно  наследием  аруахов,  не  принять  которое  никак  нельзя,  иначе  прервется 
цепь  поколений,  что  нанесет  непоправимый  вред  всей  культурной  генетике 
данной семьи, рода, этноса в целом [12, с. 231; 5, с. 118-119]. 
Чрезвычайно  ценную  для  нас  информацию  мы  находим  в  исследованиях 
современного  баксылыка  и  традиционных  целительских  практик  по  Западному 
Казахстану  И.В. Стасевич.  Этот  регион  во  многом  уникален,  отличаясь 
выраженным культурным своеобразием, которое можно отследить в религиозной 
обрядности и традициях, эпическом наследии, орнаменте, ювелирном искусстве, 
архитектуре и т.д. 
Сейчас,  также  как  и  ранее,  народные  целительницы  определяют  причину 
испуга  ребенка,  выливая  расплавленный  свинец  в  емкость  с  холодной  водой, 
которую  держат  над  головой  ребенка.  Считается,  что  от  шипения  воды  ребенок 
вновь  пугается  и  свинец  принимает  форму  того,  что  его  испугало.  Этот  кусочек 
свинца  либо  хранят  в  доме,  либо  вешают  на  шею  ребенку,  и  он  носит  его  в 
течение десяти дней [11, с. 84]. Здесь налицо шаманский ритуал изгнания болезни 
с помощью свинца – металла, олицетворяющего предков-аруахов и их силу. 
Также  женщины  Западного  Казахстана  до  сих  пор  почитают  железо 
(особенно  старинное)  в  качестве  сильного  оберега,  который  можно  положить 

 
246 
 
больному  под  подушку  или  поносить  какое-то  время  на  себе.  Но  «железная» 
магия, видимо, не имеет такой силы, как раньше и существует преимущественно 
как «отзвук» былого, дань уважения к предкам. 
По  мнению  авторов,  лечение  свинцом  не  является  отличительной 
особенностью  только  Западного  Казахстана,  а  свойственно  казахам  вообще.  Так 
личные  встречи  авторов  настоящей  статьи  с  баксы  и  народным  целителем 
Кайроллой  Абдолдаевичем  Дуйсековым  (г.  Алматы)
1
  дали  возможность  воочию 
наблюдать лечебный сеанс с изготовлением свинцовой отливки
2
, причем обычно 
ее делают женщины его семьи и духовная  ученица, открывшая в себе дар  уже в 
среднем  возрасте  (до  этого  она  восемнадцать  лет  болела,  не  зная  или  не  желая 
принимать  свое  предназначение),  но  еще  не  получившая  на  самостоятельное 
лечение благословение-бата. 
Сам баксы «расшифровывает» свинцовую отливку, держа ее в своей руке и 
«считывая»  информацию.  В  этот  момент  можно  что-то  уточнить  у  него,  и 
целитель  тогда  старается  более  подробно  рассказать  пациенту  о  каких-то 
нюансах.  То  есть  баксы  не  стремится  закрыть  «свинцовое  сообщение»,  а 
напротив,  всячески  стимулирует  не  только  физический  процесс  избавления  от 
болезни,  но  и  его  психологический  аспект,  что  подтверждает  мнение  Х.К. 
Лёккенхофа  о  шаманстве  как  одной  из  самых  древних  форм психотерапии [7,  с. 
311]. 
При необходимости К. Дуйсеков может и сам вылить свинец, но говорит, 
что лучше, когда это делают именно женщины. Сам целитель постоянно носит на 
правом  запястье  массивный  медный  браслет,  практически  не  снимая  его, 
особенно во время приема больных, считая, что медь способна принимать в себя и 
нейтрализовать  весь  негатив,  получаемый  от  пациентов.  Женщины-помощницы 
носят  преимущественно  серебряные  украшения  и  обязательно  традиционные 
казахские серебряные браслеты. 
Кратко  продолжая  тему  меди,  отметим,  что  в  современных  казахских 
семьях до сих пор бытует обычай впервые купать новорожденного после выписки 
из  роддома,  а  также  еще  в  сороковой  день  в  ванночке,  куда  на  дно  бросают 
медные монетки и серебряные украшения. Полагаем, что здесь мы имеем дело не 
только  с  традиционными  пожеланиями  счастья  и  здоровья  [4,  с.  72-73],  но, 
главным  образом,  с  необходимостью  обратиться  к  защитным  «женским» 
механизмам, олицетворяемым с медью и серебром. 
Ценными для нас стали сведения о «свинцовом» целительстве, полученные 
от  Айбека  Елемесова  (50  лет)  –  жителя  г. Алматы,  уроженца  с.  Кудряшёво 
Денгизского р-на Гурьевской обл. (Западный Казахстан). Айбек-ага рассказал, что 
на  его  родине  свинцом  лечат  абсолютно  во  всех  семьях.  Конечно,  в  данный 
момент  гораздо  меньше,  чем  ранее.  Информатор  объясняет  это  насильственным 
прерыванием  традиции,  когда  молодежь  уезжает  в  города,  а  старшие  уходят,  не 
сумев передать всех тонкостей лечения. 
По  сведениям  Айбека-ага.  в  пору  его  детства  и  юности  в  каждой  семье 
использовали свинцовые отливки для снятия сглаза, порчи, бессонницы, испуга и 
других  недугов.  Обычно  делали  это  старшие  женщины  в  семье,  не  доверяя 
процесс  девочкам  и  незрелым  девушкам,  другое  дело  –  молодые  матери, 
                                                 
1
Дуйсеков  Кайролла  Абдолдаевич  –  действительный  член  Ассоциации  «Народные  и 
духовные целители Республики Казахстан» http://emshiler.kz/.
 
2
 Встречи с этим целителем происходили в период с ноября по конец декабря 2015 года. 

 
247 
 
выливающие  свинец  для  своих  детей.  Даже  сейчас,  живя  более  двадцати  лет  в 
городе,  Айбек-ага  постоянно  держит  свинцовые  болванки  дома,  пользуя  по 
надобности  своих  домашних.  Свинцовые  отливки  предпочитает  делать  сам,  но 
только  потому,  что  его  супруга  –  уроженка  крупного  города  и  не  умеет  таким 
способом лечить. 
В  целом  же,  интересуясь  различными  нетрадиционными  методиками 
лечения, мы должны отметить помимо следующих приемов: обращение к Корану, 
очищение огнем, мантика, использование камчи, паломничества к святым местам 
и могилам аулие и т.п., факт устойчивого использования народными целителями 
свинцовых  отливок.  Полагаем,  что  этот  элемент  древних  шаманских  практик 
имеет очень важное сакральное значение и реальную практическую ценность. 
Подытоживая  настоящее  исследование,  можно  сделать  вывод,  что 
казахское  шаманство  –  баксылык–  является  неотъемлемым  элементом  древней 
общетюркской  шаманской  традиции,  сумевшим  вобрать  в  себя  ее  самые 
значительные  ментальные  и  натурфилософские  концепты.  Металлы  –  медь, 
железо,  свинец  и  серебро  во  многом  определили  специфику  шаманской 
обрядности и ее практического воплощения в конкретных лечебных методах
1
.  
 

жүктеу/скачать 5,21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: