СОВРЕМЕННЫЕ БОЛГАРСКИЕ ПЕРЕВОДЫ КАЗАХСКОЙ

ҚазҰУ хабаршысы. Филология сериясы, №6(130). 2010
 
 
260
этапа  осознания  себя  частью  мира  и  Европы. 
Особую  и  незаметную  роль  в  культурных 
открытиях  играют  дипломатические  миссии  и 
посольства. Так, открывшееся в конце 2004 года 
Посольство  Казахстана  в  Болгарии  стало 
проводником  не  только  в  мир  политики,  но  и 
искусства. Вместе с книгой Президента РК Н.А. 
Назарбаева  «Критическое  десятилетие»  и 
известного  общественного  деятеля  и  лидера 
болгарской диаспоры в нашей стране О.Дымова 
о  состоянии  межнациональных  отношений  и 
деятельности  Ассамблеи  народа  Казахстана  с 
симптоматичным  названием  «Мы,  народ  Ка- 
захстана…»  к  болгарской  общественности  
пришли  лирика  жырау,  трилогия  Ильяса 
Есенберлина  «Кочевники»,  поэзия  и  книга 
Олжаса  Сулейменова  «Аз  и  Я»,  состоялась 
выставка  картин  известного  художника  Ер- 
болата  Толепбая.  В  июне 2008 года  журнал 
«Европа»,  издаваемый  каждые  два  месяца  для 
знакомства  болгарских  читателей,  главным 
образом, со странами Европы, впервые посвятил 
свой  очередной  выпуск  Казахстану.  Приме- 
чательно,  что  наряду  с  материалами  о  развитии 
политики,  экономики,  регионов  Казахстана, 
культурой - классической  и  современной,  а 
также  обычаями  и  обрядами,  в  качестве  одного 
из  ключевых  был  представлен  материал  о 
поэзии жырау - поистине философской и духов- 
ной сокровищнице казахского народа.  
В  формировании  образа  страны,  народа, 
культуры  значимая  роль  принадлежит  худо- 
жественному  переводу.  Хронологию  казахской 
культуры  в  этом  временном  срезе  открыла 
трилогия  И.  Есенберлина.  Названия  книг  с 
выходными  данными:  Илияс  Есенберлин.  Но- 
мади.  Омагьосаният  меч.  Превод  от  руски 
Валентин  Корнилев.  София, 2006; Илияс 
Есенберлин.  Номади.  Отчаяние.  Превод  от 
руски Валентин Корнилев. София, 2007;  Илияс 
Есенберлин. Номади. Хан Кене. Превод от руски 
Валентин Корнилев. София, 2008 – такова исто- 
рия перевода казахского романа в период с  2006 
по 2008 годы.  Каждый  год – это  своего  рода 
маленькая  история,  когда  роман  выходил  на 
болгарском  языке  по  одной  части.  Презентация 
книги  состоялась  при  активном  содействии 
Фонда  И.  Есенберлина,  возглавляемого  сыном 
писателя - Козы-Корпешом  Есенберлиным.  В 
условиях глобализации культуры и современной 
подачи  информации,  в  связи  с  исключительной 
ролью  визуализации,  важное  значение  обретает 
презентация, поэтому вторая часть – «Отчаяние» 
-  сопровождалась  премьерным  показом  в 
Болгарии  фильма  «Кочевник»,  экранизирован- 
ного режиссером С. Бодровым, а третья часть – 
«Хан Кене» – с выпуском этого фильма на DVD 
на болгарском языке. 
Широкое  представление  картины  С.  Бодрова 
«Кочевник»  с  болгарскими  титрами  не  только 
способствовало  знакомству  с  историей  казах- 
ского  народа  и  современным  киноискусством, 
но  и  обогатило  понимание  художественного 
замысла  известного  летописца.  Премьерный 
показ  шел  с  закадровым  голосом  на  казахском 
языке,  позволившим  болгарскому  зрителю 
уловить мелодику и фонетику казахской устной 
речи.   
Предисловие  к  книге  И.  Есенберлина  «Ко- 
чевники»  на  болгарском  языке  начинается 
словами: «Книга  классика  казахской  советской 
литературы  Ильяса  Есенберлина  «Кочевники» 
является  для  всех  казахстанцев  не  просто 
экскурсом  в  историю  их  родины,  но  и  худо- 
жественным  стимулом    для  их  национальной 
самоидентификации, ощущением своей причаст- 
ности  к  формированию  целого  геополити- 
ческого  и  культурного  пласта  на  огромном 
пространстве,  называемом  Евразией.  Сердце 
Евразии – Дешт-и-Кипчак, являвшийся одновре- 
менно  империей  (с  историко-государственной 
точки  зрения),  субконтинентом  (с  географии- 
ческой  точки  зрения)  и  гигантским  этно-куль- 
турным анклавом».  
Для  читателя  книги  и  зрителя  фильма  о 
кочевниках  внешний  сюжетный  ряд  воспри- 
нимается  через  семиотический  корпус  мотивов. 
Это  купола  Туркестана  и  «каменные  бабы», 
войны,  христианские  миссионеры  и  мусуль- 
манские  муллы.  Стиль  и  философия  кочевника 
немыслимы  без  метафор:  степной  ветер, 
занесший  песком  остатки  древней  культуры, 
горькая  трава  полынь,  восходящее  солнце  и 
закат  как  обещание  надежды  возрождающегося 
дня.  Но  постановщики  картины,  писатель,  а 
вслед  за  ними  сотрудники  посольства  ставили 
задачу,  способствующую  реальной  интеграции 
казахской 
культуры 
в 
европейскую. 
В 
предисловии это звучит так: «Но внимательный 
болгарский  читатель  увидел  еще  одну  важную 
вещь,  листая  страницы  нашей  книги.  Может 
быть,  он  узнал  в  образах  древних  казахских 
героев – батыров  (богатырей)  и  биев  (судей), 
жырау  (поэтов)  и  ханов – своих  предков, 
живших  в  таких  же  походных  домах-юртах, 
слагавших 7- и 8-сложные  стихи-песни,  носив- 
ших  похожие  воинские  доспехи.  И  доблесть 
воинов  была  одинаково  безмерной  в  битвах  за 
свою  землю,  и  правители  народов  искали  для 
своих  сородичей  лучшие  земли,  завоевывая  их 

Вестник КазНУ. Серия филологическая, №6 (130). 2010 
 
261
силой  оружия  и  мудростью  государственника. 
Только  изредка  они  оглядывались  назад,  пока 
могли  еще  видеть  земли,  которые  покинули  в 
поисках лучшей доли. А  там – за  их  спинами – 
над  ровной  степью  виднелась  одна  лишь 
заснеженная вершина Хан-Тенгри... 
И ныне осколки тех народов живут по всей 
территории  Евразии,  смешиваясь  с  другими 
культурами  и  этносами,  пестуя  свой  цивили- 
зационный  опыт,  пытаясь  найти  оптимальный 
путь  для  развития  всего  человечества,  а  не 
только своего народа.  
Так  мы  пришли  в  век 21-ый...  И  глазами 
снова  ищем  ту  горную  вершину,  которая  была 
маяком  для  многих  народов,  о  которых  нам 
рассказывает  писатель  Ильяс  Есенберлин». 
Здесь  надо  отметить,  что  предки  современных 
болгар – протоболгары – выходцы  из  степей 
Приазовья и Прикаспия, соответственно – наши 
этнические  родственники,  и  единственный 
европейский  народ,  считающий  себя  по  линии 
протоболгар  «тенгрианцами»,  что  особенно 
сближает  древних  казахов  с  древними  бол- 
гарами. 
Вслед  за  Есенберлиным  к  болгарскому 
читателю пришел О. Сулейменов с книгой «Аз и 
Я».  Книга  «Аз  и  Я.  Книга  на  благонамерения 
читател»  пришла  к  болгарскому  читателю 
благодаря  армии  переводчиков.  Это  Надя 
Попова,  Красен  Камбуров,  Татьяна  Балова, 
Маргарита  Младенова,  Валентин  Корнилев, 
Емил Николов, Иван Есенски. Об этой странице 
в  культуре  Казахстана – интервью,  данное 
автором  корреспонденту  газеты  «Экспресс-К» 
Кульпаш  Коныровой  в  №63 (16449) от 
08.04.2008 «Кириллица - это  тюркско-славян- 
ское  наследие».  Это  интервью  на  болгарском 
языке «Кирилицата е тюркско-славянско наслед- 
ство» вышло в  4-ом номере журнала «Европа» в 
2008 году.  
Современная  глобализация  тюркского  мира 
привела  представителей  общественности  неко- 
торых  тюркских  народов  к  переходу  на  латин- 
скую графику. Одна из задач такого перехода – 
укрепление  культурного  обмена  через  лите- 
ратуру.  Корреспондент  спрашивает  мнение 
поэта,  исследователя,  политического  и  общест- 
венного деятеля на этот  счет.  Ответ Сулейменова: 
«Кириллица - наше  общее  тюркско-славянское 
наследие, и нам терять его нельзя. Я не хотел бы 
отказываться  от  него  и  говорил  об  этом  своим 
коллегам из некоторых тюркских стран - Турции 
и  Азербайджана.  Считаю,  что  казахстанцам 
нельзя отказываться от кириллицы». Отсутствие 
в  Евросоюзе  объединяющего  языка  нацио- 
нального  общения - того  языка,  каким  был  в 
Советском Союзе русский, укрепляет мыслителя 
в  важности  понимания  общего  наследия  и  его 
сохранении. 
В условиях, когда художественный перевод 
перерос  статус  и  функции  культурегерской 
миссии  и  стал  способом  осознания  единых 
корней  и  общих  истоков,  настало  время 
задуматься  над  тем,  каковы  перспективы 
казахской нации на путях европеизации.  
В  настоящей  статье  мы  хотели  бы  проил- 
люстрировать роль художественного перевода в 
межкультурной  коммуникации  на  примере 
болгарских  переводов  казахской  литературы. 
Современные  исследователи,  благодаря  резуль- 
татам  развития  компаративистики,  пришли  к 
пониманию роли художественного перевода как 
части  истории  литературы.  Болгарские  худо- 
жественные  переводы  казахской  литературы 
уже  формируют  историю  казахской  культуры, 
стали  важным  сегментом  литературного  про- 
цесса. 
 Болгарии  была  открыта  поэзия  жырау. 
Впервые она зазвучала в предисловии ко второй 
книге  трилогии  Есенберлина  песнями  «Бұл 
заманда не ғаріп» (Асан Қайғы) и «Алаң да алаң, 
алаң  жұрт» (Қазтуған).  Глубокую  метафорику 
жырау  и  философскую  глубину  постигал 
известный  болгарский  поэт  Атанас  Звездинов. 
Позднее  Звездинов  продолжил  поэтические 
переводы  жырау.  Песни  «Тоғай,  тоғай,  тоғай 
су» (Допамбет), «Би  Темірге  бірінші  толғау», 
«Қоғалы  көлдер,  ком  сулар» (Шалкиіз)  в 
переводах  Звездинова  сопроводили  статью  о 
жырау  «Поезията  на  жърау:  звънк  поток  от 
размишления» в 4-ом номере журнала «Европа» 
(2008).  Звездинов  переводил  песни  жырау  с 
русских  переводов  К.Б.Уразаевой  (статья  на 
болгарский  язык  переведена  со  статьи,  на- 
писанной  на  русском  языке  тем  же  автором 
русских переводов жырау). 
Атанас Звездинов (1943) - болгарский писа- 
тель,  поэт,  переводчик  и  журналист.  Работал 
редактором  на Болгарском  национальном радио 
и  в  многих  издательствах.  Автор  более 20 
поэтических  и  прозаических  книг  для  детей  и 
взрослых. Известен как автор басен.  
Болгарский  поэт  придерживается  стратегии 
буквального перевода. Если вспомнить историю 
переводоведения,  то  на  память  приходят  слова 
М.Л.Гаспарова  о  предпочтительности  разных 
стратегий для разных категорий читателей. Так, 
вольный  перевод  оправдан  для  читателя,  в 
меньшей степени знакомого с культурой народа 
текста-источника.  А  буквальный  предполагает 

ҚазҰУ хабаршысы. Филология сериясы, №6(130). 2010
 
 
262
наличие  фоновых  знаний  для  читателя  иной 
культуры.   
Стиль  песни-притчи  Асана  Кайгы  «Что 
несчастье  в  этой  жизни»?  организован  парал- 
лелизмами,  реконструирующими  систему  оп- 
позиций.  Оппозиции  реализуют  сакральный 
смысл  ценностных  понятий  казахов.  Смысл 
ценности  в  силу  утилитарных  представлений 
коррелирует  со  значением  неполноты.  Парные 
значения 
отражают 
закон  симметрии 
в 
восприятии  мира кочевником. Рефрен – «ғарiп» 
-  ключевое  в  идее  песни.  В  народном  пред- 
ставлении, получившем развитие в фольклорно-
эпической  традиции,  мотив  сиротства,  одино- 
чества, нищеты – это разные уровни полисемии, 
обеспечивающие  полифонию  смыслов.  Кон- 
фликта  интерпретаций  здесь  нет.  Сакральное 
знание казахов соединило в единое понятие эти 
значения.  
Рефрен – основа смыслопорождения, основа 
параллелизма.  Вопрос: «Без  чего  жизнь  яв- 
ляется неполной» (фактически: «Без чего жизнь 
лишена  смысла»?)  вызывает  философскую  сен- 
тенцию,  которая  характеризуется  основными 
понятиями,  регулирующими  быт  и  бытие 
казахов. Онтологический статус этих понятий – 
способ сакрализации мира. Умным (достойным) 
недостает  изящного  слова,  старикам – друзей-
сверстников,  незамужней  девушке – соратницы 
в лице невестки (жены старшего брата), кочевью 
–  пасущихся  стад,  большому  озеру – гусей  и 
уток, учителю (духовному) – учеников (послуш- 
ников),  батыру  (богатырю) – родни,  его  пле- 
мени. 
Для иноязычного читателя безусловна обоб- 
щенность  понятий.  В  оригинале  за  счет  семио- 
тической  природы  образов-сигналов – это 
номинации.  Номинативность  определяется  се- 
мейным  статусом,  отношениями  социальной  и 
семейной  иерархии  и  родства  (свояченица-
невестка,  мужчина  и  племя,  старики  и  сверст- 
ники-друзья).  С  точки  зрения  инокультурного 
контекста,  антропные  образы  и  локусы:  гуси-
утки,  кочевье-стада  анонимны.  Для  носителя 
казахской  культуры – это  концептосфера.  Это 
архетипы,  моделирующие  концепцию  личности 
и действительности.  
Со стороны переводчика с его читательской 
компетенцией и стратегией введение  в качестве 
«чужого  слова»  понятия  «несчастье»  как 
комплексного  и  объединяющего  названные 
смыслы,  приводящего  в  движение  смыслопо- 
рождения,  неявные  для  иноязычного  читателя 
интенции – это  стремление  сделать  перевод 
аутентичным  за  счет  воспроизведения  антро- 
пологических воззрений номадов. Диалогически 
структурированный  в  оригинале  текст,  грамм- 
матически  функционирующий  как  диалог,  в 
инокультурном  сознании  перерабатывается  и 
воспринимается  в  результате  художественного 
осмысления  как  монологический  с  ритори- 
ческими вопросами. 
В  оригинале  вещественность  метафорична, 
антропоморфна,  зооморфна.  Антропные  сим- 
волы реализуют художественную антропологию 
Асана  как  концепцию  антимира,  нарушающую 
иерархию  ценностей.  Овеществление  внесло- 
весных  анонимных  контекстов  в  оригинале – 
знак  утраты,  знак  апокалиптического  настрое- 
ния.  В  переводе  способом  создания  лирической 
напряженности  становится  введение  кон- 
текстуального  окружения.  Отсутствующие  в 
оригинале  ковыль,  усталое  сердце  заменили 
метафору «белый-белый город».  
Перевод К.Уразаевой   
Что несчастье в этой жизни? 
Ковыль, растущий в белом городе, 
Усталое сердце не трогает. 
В утешенье достойным 
Слов не найдена мудрость покойная. 
Без друзей одинокая старость не в радость, 
Не понявшей невестке и девушка в тягость, 
Кочуя, народ не будет пасти - 
Несчастье ковылем поросшей степи. 
Несчастен и жалок наставник, когда 
Лишен хоть какого-то ученика. 
Обилье родни, но вдали 
Не заменят  счастья тебе эти дни, 
Как бы ни был хорош герой-богатырь, 
Он счастья не знает, когда он один! 
Вот как выглядит перевод Звездинова. 
Какво е нещастие в този живот? 
Степната трева, растяща в белия град, 
не докосва умореното сърце. 
В утешение на достойните 
слова не е намерена спокойна мъдрост. 
Без приятели самотата е старост-нерадост, 
неразбираща снаха и девойка в изнемога. 
Скитайки, народът ни отрича 
нещастието в прорасналата с треви степ. 
Нещастен и жалък е наставникът, когато 
е лишен от какъвто и да е ученик. 
Изобилието от роднини, но нейде далече, 
няма да замени щастието на тези ти дни. 
Колкото и да е добър героят-богатир,  
не ще е щастлив, когато е сам. 
Песня  Казтугана  оперирует  художест- 
венным  хронотом,  составляющим  основной 
нерв  лирического  сюжета.  Особенности  осмыс- 
ления  пространства  и  времени  подтверждают 
справедливость  мнения исследователя об опре- 
деляющих  концептах  национальной  картины 
мира. 
«Основными  формами  репрезентации  на- 
циональной  картины  мира  в  литературном 
произведении  признаются  …художественное 

Вестник КазНУ. Серия филологическая, №6 (130). 2010 
 
263
пространство  и  тесно  связанное  с  ним  худо- 
жественное  время  как  категории,  являющиеся 
важнейшими  параметрами  художественного 
текста,  служащие  конструктивными  прин- 
ципами  организации  литературного  произве- 
дения.  Категория  пространства  в  этом  случае 
является  определяющей  по  отношению  к 
категории  времени  и  анализируется  в  аспекте 
«первичных  образов  физической  природы» 
(ландшафта,  климатических  явлений,  расти- 
тельного и животного мира). Эти образы состав- 
ляют  кодовую  систему  архетипов,  являющуюся 
ключом к данной национальной  картине мира», 
-  пишет  российский  исследователь    Ю.Ю. 
Мецензева,  участник  международного  научного 
конгресса  «Русская  литература  в  контексте 
мировой  культуры»  в  Санкт-Петербурге 15-17 
октября 2008 года. 
Такими  концептами,  структурирующими 
картину  мира,  являются  в  песне  Казтугана 
приобретающий  семиотический  статус  локус 
степь  в  значении  Родина,  топоним  Едиль  в 
значении малой Родины. При этом соединение в 
одном  фокусе  двух  линий  в  художественном 
решении  темы  Родины  основано  на  равной 
распространенности линий деда и матери как по 
отношению к месту рождения (Едиль), так и на 
макроуровне. Символ Родины - простор, трижды 
повторенное  «алан» - это  художественная 
полисемия, выявляющая многозначность образа, 
богатую  иерархию  смыслов.  Биографические 
приметы: дед Суюниш, мать Бозтуган, автобио- 
графическая явленность поэта – «Я, Казтуган» - 
все  это  репрезентируют  национальную  картину 
мира через художественный синтез лирического 
я  и  народа.  Трагическое  ощущение  утраты 
целого  как  мира  я  вносит  в  финале  образ 
Другого, кому досталась моя земля. 
Пространство  проявляет  себя  в  особом 
ощущении  времени.  Утрата  Родины – это 
прерванность мифологического времени. Обрыв 
на  поколении  Казтугана  вносит  оппозицию 
мифологического  прошлого,  связанного  с 
именами  предков,  с  настоящим.  Признаки 
прошлого - изобилие,  покой,  умиротворение. 
Настоящее  не  описано,  оно  дано  в  ощущении 
утраты  и  скорбного  прощания  с  Родиной. 
Темпоральность создает трагическое настроение 
за счет своего рода свернутости. Акцент сделан 
не  столько  на  тогда  и  сейчас,  сколько  на 
«первичных  образах  физической  природы». 
Особенность  формирования  картины  мира – в 
двухчастной композиции. 
Перевод К.Уразаевой 
Земля, земля родная кругом, 
Земля, где белая юрта – мой дом, 
Земля, где дед мой Суюниш 
Семейные радости здесь постиг, 
Земля, где мать моя Бозтуган 
Невесткою стала и где Казтуган, 
Малого роста родился на свет. 
Земля, пуповины хранящая след, 
Земля, где лук из сосны и стрела, 
Оперенья в колчане ярка желтизна, 
Земля, что душу мою берегла. 
Три реки окружали кочевье мое, 
Непослушна их рябь и зовет в забытье, 
Это земля, где нежны верблюжата, 
В могучих верблюдов там превращались,  
Это земля, где, пропавши, ягнята, 
К нам возвращались тысячным стадом. 
Это земля, где все были равны, 
Бедный с богатым там не враги, 
Конь с жеребенком: так суждено, 
Как яру с оврагом соседство дано. 
С теленка размером трава-ботташык, 
Огромен сазан, как годовалый баран, 
Как жеребята резвятся, там рыба играла, 
Лягушка, как овца, с перепугу кричала. 
Если в хмель забредет там верблюд, не найдется, 
Конь пасется у озера, воды не напьется, 
Так обилием рыбы озера полны, 
Дна озерного там не увидишь ты. 
Лягушки и раки – там по ночам, 
Уснуть ты не сможешь под шум их и гам. 
Мой Едиль, как скорбь моя горька, 
Я не выбирал тебя, но ты – моя судьба, 
Я прощаюсь с плачем, это не моя, 
Вам досталась от меня земля моя.
 
Перевод А.Звездинова 
Край мен земя си скъпа, щом 
тук юртата е – моят дом. 
Тук моят дядо Суюнши 
от радости не ни лиши. 
Тук мойта майка Бозтуган 
снаха била, а Казтуган 
видял за първи път света. 
Тук пъпът ми е хвърлен, та 
земята с лък и със стрела, 
в колчана с другите била, 
душата ми запази тя. 
Текат тук чудни три реки 
в неописуеми лъки, 
камилчета растат камили,  
в земята моя взели сили. 
Изчезнат агнета, спокойни,  
ги срещаме по-многобройни. 
Тук всички все били са равни –  
богат и нищ дружат отдавна, 
жребче и кон – пак равни двама, 
тъй както хълм съседства с яма. 
Трева телето надвишава, 
шаран като овен тук плава, 
като жребчета риба шета, 
като овца тук жаба крета. 
Камилата из хмела чезне 
и конят как да пие лесно –  
със риба цял вирът нали е? 
Как дъното да се открие? 
От жабешката глъч креслива 
тук нощем трудно се заспива. 
Едил, ти моя скръб горчива,  
съдба си ми, и ти отива. 

ҚазҰУ хабаршысы. Филология сериясы, №6(130). 2010
 
 
264
Не ми е горестта присъща – 
земята моя ви прегръща. 
В  упомянутой  статье  о  жырау  имена  Асана 
Кайгы,  Казтугана  Суюншиулы,  Доспанбета, 
Шалкииза,  Бухара-жырау  Калкаман-улы  осмыс- 
ляются  как  летопись  воинского,  философского, 
художественного  средневековья.  В  статье  вни- 
мание  болгарского  читателя  обращено  на 
сложность  переводов.  Она  объясняется  такими 
особенностями,  как  традиции  устного  испол- 
нения,  разнообразие  видов  и  форм  эпитетов, 
огромное  количество  идиоматических  выра- 
жений, фразеологических сочетаний.  
Сравнение  болгарского  подстрочника  в 
статье  и  переводов  Звездинова  поднимает 
проблему  двух  стратегий.  Обоснованность 
сопоставления  двух  подходов  подтверждается 
оценкой  подстрочника  современными  исследо- 
вателями.  В  последние  несколько  десятилетий 
вместе с повышением требований  к переводу, а 
также  в  условиях  интенсификации  межкуль- 
турных  связей  усилилась  роль  подстрочника. 
Как  замечает  исследователь, «во-первых,  под- 
строчник  становится  объектом  филологических 
изысканий  и  основанием  новых  методик  пере- 
вода и его оценки; во-вторых, за ним признается 
способность  самостоятельно  замещать  ориги- 
нал, постепенно он превращается в альтернативу 
переводу  поэтическому», - замечает  другой 
участник упомянутого конгресса Н.Е. Никонова 
в  докладе  о  месте  подстрочного  перевода  в 
истории русской переводной литературы. 
В  связи  с  этим  интересно  заметить,  что 
особенность  болгарских  подстрочника  и  пере- 
вода – в  максимальной  близости  к  оригиналу  в 
плане  семантики  сюжета,  образа  и  экспрес- 
сивной  стилистической  организации  текста.  В 
сущности,  перевод  Звездинова  приближен  к 
ритмически  структурированному  подстрочному 
переводу оригинала (интерлинеарному). 
Какой  смысл  обретает  решение  вопроса  об 
аутентичности  перевода?  От  этого  зависит  
 
 
 
 
 
способность  художественного  перевода  стать 
элементом  литературного  процесса,  истории 
казахской  литературы,  не  только  влияя  на 
последующие  стратегии  перевода,  но  и 
определяя  будущие  исследовательские  направ- 
ления  в  отношении  истории  казахской  лите- 
ратуры.  Известно,  что  перевод – это  не  только 
диалог  языков,  но  диалог  сознаний  коммуни- 
кантов. Типологические исследования казахской 
и  болгарской  литератур,  безусловно,  будут 
способствовать  обогащению  теоретических  ас- 
пектов истории  казахской литературы. 
* * * 
Мақалада қазақ əдебиетін болгарша аудару мысалын- 
да  жаhандануға  қазақ  мəдениетінің  жақындайтын  жолы 
қарастырылды.  Автор  қазіргі  кезеңде  қазақстандық,  кеңі- 
нен  алғанда  еуропалық  мəдениеттің  сапасы  басынан 
кешкен  үдеріс  қалай  жүзеге  асып  жатыр  деген  сұраққа 
жауап алуға қадам жасады. Сюжет түпнұсқасына, мəтіннің 
экспрессивті стилитискалық ұйымдасуы жəне образына өте 
жақын тұратын, болгар жолма – жол аудармасының жалпы 
ерекшеліктері жəне жырау поэзиясы материалдарын аудару 
ерекшеленді. Мақалада аударманың аутентикалығы туралы 
мəселенің  шешілуі  қандай  мəн  алатыны  қарастырылды. 
Оның  көркем  аударманың  əдеби  үдеріс  элементіне,  қазақ 
əдебиеті  тарихына,  тек  аударманың  келесі  стратегиясына 
ғана емес, сонымен қатар, қазақ əдебиеті тарихына қатысты 
болашақ  зерттеу  бағыттарына    айналу  мүмкіндігі  көр- 
сетілді. 
* * * 
The article takes the example of Bulgarian translations of 
Kazakh literature and examines one of the ways that Kazakh 
culture is finding its place in globalisation.  The author has 
undertaken an attempt to answer the question of whether it 
ceases to be Kazakh and how a process is in motion whereby it, 
in this modern stage, survives the quality of Kazakh, and, on a 
broader scale, European culture. 
The common traits of Bulgarian translation of the poetic 
material of the zhyrau (performer of Kazakh oral poetry), which 
maintain the maximum closeness to the original subject, form 
and the expressive stylistic organisation of the text are noted. 
The article examines the issue of what meaning the 
resolution of the question of the translation’s authenticity 
assumes.  Its influence on the capability of literary translation 
to become an element of the literary process, of the history of 
Kazakh literature, not only on the translation’s follow-up 
strategy, but also future directions of study and research that 
will touch upon the history of Kazakh literature is also shown. 

жүктеу/скачать 4,17 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: