Асексуальный дискурс глорифицированной традиционности: ислам и советскость

дискурс  казахстанской  историографии  продолжает  существовать  в  режиме  глорифицированного 

прошлого,  вытесняя  из  своих  нарративов  многое  из  того,  что  могло  бы  придать  героическому  эпосу 

человеческие черты. Например, малоисследованные проблемы казахской этномедицины или практически 

неисследованные вопросы эротической культуры казахов. 

«Что  касается  отношений  между  полами,  то  здесь  дело  обстоит  не  лучшим  образом.  Обычай, 

допускающий интимные отношения между невестой и женихом еще до переселения новобрачной в дом 

мужа, позволяет девушке последние годы перед браком безнаказанно вступать в любовные связи. Однако 

до этого она должна всячески остерегаться, так как обманутый жених имеет право снести юрту, в которой 

он с невестой располагался, публично подвергнуть невесту оскорблениям, а также потребовать обратно 

калым. Но говорят, что и супружескую верность киргизы соблюдают не особенно строго и как мужчины, 

так  и  женщины  не  отказываются  от  тайных  любовных  приключений.  Отношения  между  полами  у 

киргизов  совсем  не  так  благопристойны,  как  у  алтайцев.  Шутки  между  сверстниками  мужа  и  нередко 

очень  молодой  женой,  так  же  как  разговор  между  мужем  и  женой  в  присутствии  свидетелей,  часто 

становятся совершенно непристойными,  приобретая чрезвычайно чувственный и похотливый характер. 

Однажды  на  Бухтарме  я  наблюдал  танец  двух  киргизов,  отчетливо  показавший,  какое  удовольствие 

получают  киргизы  от  проявлений  самой  грубой  чувственности.  Оба  танцора  с  помощью  своего  рода 

пантомимы  изображали  различные  любовные  отношения.  Сперва  они  грубо,  наглядно  и  точно 

изображали различные виды домашних животных в момент половых сношений, а затем и людей в этом 

же положении. Все это проделывалось с такой похотливостью, что даже европейские проститутки самого 

последнего  пошиба  не  могли  бы  быть  бесстыдней.  Публику  составляли  не  только  мужчины,  но  также 

старые и молодые женщины, даже юные девушки, и все смотрели па это омерзительное представление, 

вскрикивая  от  удовольствия.  И  после  этого  еще  говорят  об  испорченности  цивилизованного  мира  о 

ложной  морали  христианства,  которое  запретом  плотской  любви  породило  порок  отказа  от 

чувственности..» [24,с.335]. 

 Как  один  из  элементов  эротической  культуры  казахов,  представляет  интерес  семантика  часто 

встречающегося в нарративных и иногда – документальных источниках XIX века обычая «куйнына бару» 

или, в переводе представителей казахских элит на русский язык XIX века - «ходить за пазуху»: «..гость, 

оставшийся  ночевать  в  кибитке,  где  есть  взрослая  девушка,  может  воспользоваться  обыкновением, 

издавна  у  киргиз  существующим,  отдать  долг  девушке  посещением  её,  что  называется  куйнына-бару 

(лезть, идти за пазуху). Ночью, когда родители заснут, гость подходит к постели девушки, запускает руку 

ей  за  пазуху,  что  называется  колсалу,  т.е.  запустить  руку.  Это  долг  мужчины  относительно 

девушки..»[25],  «До  тех  пор,  пока  еще  жених  не  выплатит  всего  скота  за  свою  невесту  и  когда  сия 

последняя не приготовлена еще к выдаче замуж, но оба они достигшие совершеннолетия, жених бывает у 

своей невесты на пазухе, в каждый год раза три» [26].  

 Народная  культура  очень  богато  и  подробно  разрабатывает  свое  эротическое  измерение.  Эта  тема 

прекрасно  исследуется,  например,  в  российской  историографии.  Особенностью  официального, 

национального  историографического  дискурса  в  Казахстане  является  вытеснение  этих  вопросов  и 

конструирование  грандиозных,  эпических,  светлых,  трагических  образов  прошлого  казахского  народа, 

лишенных естественных и интересных практик повседневности, могущих придать изучаемому прошлому 

человеческие черты. Генезис этого явления можно рассмотреть на примере одного текстуального жанра, 

механизмы  функционирования  которого  известны  в  европейской  и  российской  историографии.  Мы 

говорим  о  жанре  народной  сказки,  множество  которых  было  собрано  и  опубликовано  выдающимися 

этнографами XIX века в Казахской степи. Сказки, приведенные ниже зафиксировал Г.Потанин:  

«Однажды лисица встретила двух медвежат, спрашивает их: «Где ваша мать?» - «Зачем тебе?» - «Я 

хочу иметь с нею любовь». – «Разве ты это можешь?» - «Увидите». Приходит к медвежатам в другой раз 

и говорит то же самое. Дети сказали своей матери, что к ним приходит какой-то медведь, который хочет 

иметь с нею любовь. Медведица на этот раз не ушла и лежала в норе. Пришла лисица и сказала, что она 

требует  любви  от  медведицы:  медведица  вылезла  из  норы  и  погналась  за  лисицей.  Стала  догонять. 

Лисица испугалась, проскочила  в развилок дерева;  медведица  устремилась  за  нею в тот же развилок и 

завязла.  Лисица  обежала  кругом  дерева  и  сделала,  что  хотела.  Медведица  освободилась  из  развилка, 

увидела пастуха, который пас коров, подошла к нему и спрашивает: «Что ты видел?» «Ничего не видел, - 

говорит пастух, - Видел только, как одна лиса имела любовь с медведицей» [27].  

«Давай  мне  награду».  –  «Какую  тебе  дать  награду?»  -  «Одно  из  двух  твоих…».  С  великим  трудом 

пастух  согласился  дать  одно…  Пастух  нагнулся,  предоставляя  лисице  взять,  которое  она  хочет.  Тогда 

жүктеу/скачать 9,77 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: