Kazakh national pedagogical university after Abai хабаршы вестник bulletin «Тарих және саяси-әлеуметтік ғ ылымдар»

исключением работ ученых, действующих исключительно в сфере научного знания[12]) создание образов 

героического  эпоса,  адаптированного  к  потребностям  культурной  памяти,  образовательной  политики  и 

широкой  аудитории[17],[18],[19].  Однако  при  погружении  в  исторические  источники  становится 

очевидна  неоднозначность  прошлого,  культуры  и  жизни:  «..кроме  мулл  у  нас  много  и  других  вредных 

шарлатанов.  Мы  говорим  о  татарах  и  среднеазиатцах,  которые  занимаются  медицинскою  практикою. 

Если б они пользовали доверчивых киргиз безвредными травками подобно русским лекарям, мы не стали 

бы  о  них  и  говорить.  Но  дело  в  том,  что  господа  эти  лечат  не  иначе,  как  насмерть,  от  всех  грудных 

болезней  употребляют  они  чилибуху,  а  иногда  и  сулему,  от  сифилитических  болезней  дают  ртуть  и 

киноварь в такой ужасной дозе, что больные большею частию отравляются. Кровопускание делают всем 

и каждому без всякой причины, потому только, что Мохаммед заповедал это в Коране. Наконец, в самом 

народе  нашем  таится  много  темных  предрассудков  и  вредных  обычаев.  Вытравление  плода, 

выдавливание  его  в  последний  период  беременности,  убийство  дитяти  после  рождения  у  нас  в 

общественном  мнении  преступлениями  не  считаются.  Оттого,  по  статистическим  источникам, 

преступления  эти  между  киргизами  не  значатся.  Но  мы  бы  мало  согрешили  против  правды,  если  б 

сказали,  что  половина  совершеннолетних  киргизских  девиц,  способных  к  плодотворению,  не  раз  были 

преступны в детоубийстве. Обычай этот тем более ужасен, что прелюбодеяние в девичьем состоянии у 

киргиз не составляет большого порока и не приносит грешной такого позора и бесчестия, как в обществах 

европейских.  А  что  делают  киргизы  с  роженицами?  Вследствие  ли  ранних  и  излишних  половых 

наслаждений,  или  по  узости  таза,  что,  вероятно,  происходит  от  постоянной  верховой  езды,  роды  у 

киргизок бывают большею частию трудные. Киргизы же ненормальные роды приписывают наваждению 

злого духа и потому бьют, пугают рожениц, тянут им язык. Понятно, что при таких диких понятиях и, 

наконец, при совершенном отсутствие акушерок и бабок много беременных женщин умирает от родов 

или побоев. Много гибнет народу от тифа, от простуд, от сифилиса и других болезней оттого только, что 

некому  подать  больным  разумную  медицинскую  помощь.  У  нас  полагается  один  доктор  на  округ,  и, 

кажется,  для  того  только,  чтобы  писать  медицинские  свидетельства  и  рассекать  трупы.  Доктора  эти 

обязаны  прививать  киргизам  оспу,  но  киргизы  боятся  их  более,  чем  остяки  священника.  На  доктора 

киргизы  смотрят  как  на  чиновника  и  пользы  от  него  не  ждут.  От  оспопрививания  убегают  или 

откупаются..»[20].  Разумеется,  это  взгляд  «просвещенного  чингизида»,  получившего  европейское 

образование  –  носителя  гибридной  идентичности,  если  пользоваться  терминологией  Хоми  Бхабха,  и 

пережившего много драм в состоянии «уже не здесь, но еще не там»[21],[22].