гим платежей и искусственная система взаимного погаше-
ния их достигли полного развития. При всеобщих наруше-
ниях хода этого механизма, из чего бы они ни возникали,
деньги внезапно и непосредственно превращаются из чисто
идеального образа счетных денег в звонкую монету. Теперь
они уже не могут быть замещены обыденным товаром. По-
требительная стоимость товара теряет свою ценность, а сто-
имость товара исчезает перед лицом ее стоимостной фор-
мы. Еще вчера буржуа, опьяненный расцветом промышлен-
ности, рассматривал деньги сквозь дымку просветительной
философии и объявлял их пустой видимостью: “Только то-
вар – деньги”. “Только деньги – товар!” – вопят сегодня те же
самые буржуа во всех концах мирового рынка. Как олень
жаждет свежей воды, так буржуазная душа жаждет теперь
денег, этого единственного богатства.
116
Во время кризиса
противоположность между товаром и образом его стоимо-
сти, деньгами, вырастает в абсолютное противоречие. Поэто-
му и форма проявления денег здесь безразлична. Денежный
116
“Это внезапное превращение кредитной системы в монетарную прибавляет
к практической панике теоретический страх, и агенты обращения содрогаются
перед непостижимой тайной своих собственных отношений” (Карл Маркс. “К
критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 126 [см. настоящее изда-
ние, том 13, стр. 128]). “Бедняк сидит без работы, потому что богач не в состоя-
нии дать ему работу из-за недостатка денег, хотя они имеют ту же самую землю,
те же самые руки для производства средств существования и одежды, какие име-
лись у них раньше; а ведь именно это и составляет действительное богатство на-
ций, а отнюдь не деньги” (John Belters. “Proposals for Raising a College of Industry”.
London, 1696, p. 3)