Послушаем теперь, как сам капитал изображает эту 24-
часовую систему. Он, конечно, обходит молчанием крайно-
сти этой системы, злоупотребления ею в целях “жестокого и
невероятного” удлинения рабочего дня. Он говорит лишь о
системе в ее “нормальном” виде.
Вот что говорят гг. Нейлор и Викерс, фабриканты стали,
применяющие от 600 до 700 рабочих, из которых лишь 10%
не достигло 18-летнего возраста, причем из числа этих по-
следних лишь 20 мальчиков работают в ночной смене:
“Мальчики совсем не страдают от жары. Температура,
вероятно, достигает 86°–90° [по Фаренгейту; 30°—32° по
Цельсию]... В кузнечной и прокатной мастерских рабочие за-
няты посменно днем и ночью, напротив, со всех остальных
В некоторых случаях введена промежуточная система, при которой все рабочие,
запятые на бумагоделательных машинах, работают каждый день недели по 15—
16 часов. Эта система, – говорит член следственной комиссии Лорд, – как бы
соединяет в себе все зло 12-часовой и 24-часовой систем смен. При этой системе
ночной работы работают дети моложе 13 лет, подростки моложе 18 лет и жен-
щины. Иногда при две-надцатичасовой системе им приходится работать двой-
ную смену, 24 часа, чтобы заменить отсутствующих рабочих. Свидетельские по-
казания доказывают, что мальчики и девочки очень часто работают сверхуроч-
ное время, которое растягивается до 24 и даже до 36 часов непрерывного труда.
В “непрерывном и неизменном процессе” глазирования можно встретить две-
надцатилетних девочек, которые работают месяц напролет но 14 часов в сутки
“без какого бы то ни было регулярного отдыха или перерыва в работе, кроме
двух, самое большее трех, получасовых перерывов для принятия пищи”. На ни-
которых фабриках, где совсем отменена регулярная ночная работа, продолжи-
тельность сверхурочного времени достигает ужасающих размеров, и “это часто
при самых грязных, самых горячих и самых монотонных процессах” (“Children's
Employment Commission. 4th Report”, 1865, p. XXXVIII, XXXIX)