Комната чудес

Ж. Сандрель. «Комната чудес»
7
 
I. Мой король
 
 
Глава 1
10.32
 
– Луи, пора вставать! Ты меня слышишь? Сколько можно повторять? Вставай и одевайся,
а то опоздаем! Уже двадцать минут десятого.
Примерно так начался день, ставший самым ужасным в моей жизни. Я этого еще не знала,
но в 10.32 седьмого января 2017 года мое существование раскололось на две части – одна
до, вторая после. Со мной навсегда останется это 
до
, та предшествующая минута, которой я
хотела бы приказать замереть навечно – с ее улыбками, с мимолетным счастьем, с картинками,
застывшими в закоулках моей памяти. И навсегда со мной останется 
после
– с бесконечными
«почему» и «если бы только», со слезами и криками, с дорогущей тушью, растекшейся у меня
по щекам, с воем сирен, с отвратительно сочувственными взглядами, с непроизвольным спаз-
мом желудка, отказывающегося признавать случившееся. Разумеется, все это было мне тогда
неведомо; только боги, если они существуют, в чем я сильно сомневаюсь, могли знать, что
будет. О чем же эти божества говорили между собой в 9.20? Одним больше, одним меньше –
какая разница? Ты уверен? Не очень, но почему бы и нет? И правда, почему нет – судеб мира
это не изменит. Я была от всего этого далека – далека от богов и от собственного сердца. В тот
миг, максимально близкий к расколу, к катастрофе, к точке невозврата, я была собой. Просто
собой, и я на чем свет стоит костерила Луи.
Этот ребенок сведет меня с ума, повторяла я себе. Я уже полчаса пыталась вытащить его
из постели, но ничего не помогало. В полдень мы договорились встретиться с моей матерью
за бранчем – это моя ежемесячная голгофа, – но до того я хотела успеть заскочить на бульвар
Османн и купить себе кроваво-красные лодочки: я запала на них с того дня, когда бутик объ-
явил о распродаже. Я мечтала, что надену их в понедельник, на совещание, где будет присут-
ствовать сам Биг Босс «Эжемони» – косметического холдинга, на который я последние пят-
надцать лет пахала с утра до ночи. Я руководила командой из двадцати человек, всей душой
преданных благородному делу рекламы. Мы разработали новую упаковку для марки шампуня,
способного уничтожать до 100 % перхоти: «до 100 %» в данном случае означало, что у одной
из двухсот женщин, согласившихся протестировать шампунь, в гриве не осталось ни единой
чешуйки. Предметом моей особой гордости тогда служил тот факт, что после жестокой схватки
с юридическим отделом «Эжемони» мне удалось добиться права использовать эту формули-
ровку. Она оказала решающее влияние на рост продаж, прибавку к моей зарплате, возмож-
ность летом съездить с Луи в отпуск и купить себе новые туфли.
Недовольно бурча, Луи наконец соизволил подняться, натянул слишком узкие джинсы со
слишком низкой талией, плеснул себе в лицо водой, не меньше пяти минут старательно лохма-
тил перед зеркалом волосы, отказался надевать шапку, хотя в то утро на улице стоял собачий
холод, выдал пару нечленораздельных реплик, содержание которых я знала наизусть («Мне-
то зачем с тобой идти» и т. п.), нацепил солнечные очки, подхватил под мышку скейтборд –
грязную доску, изрисованную граффити и требовавшую от меня покупки новых колес не реже
двух раз в неделю, влез в суперлегкий красный пуховик 
Uniqlo
, сунул в карман пачку печенья
с шоколадной начинкой, на ходу заглотал банку фруктового пюре (как будто ему пять лет!) и
наконец вызвал лифт. Я бросила взгляд на часы. 10.21. Отлично. Еще есть время реализовать
мой тщательно продуманный план. Я все рассчитала с запасом, потому что утренний подъем
Его Величества Луи – это уравнение со многими неизвестными.

Ж. Сандрель. «Комната чудес»
8
Погода стояла прекрасная. В голубом зимнем небе – ни облачка. Я всегда любила холод-
ный свет. Самое чистое голубое небо я видела в Москве, когда ездила туда в командировку.
Российская столица для меня – идеал зимнего неба. Париж в тот день принарядился по-мос-
ковски и как будто радостно нам подмигивал. Мы с Луи вышли из нашего дома в 10-м округе
и двинулись вдоль канала Сен-Мартен в сторону Восточного вокзала, лавируя между прогули-
вающимися семьями с детьми и туристами, глазеющими, как баржа минует шлюз под мостом
Эжена Варлена. Я следила глазами за Луи, который катился впереди меня на доске, и чувство-
вала гордость за мальчишку, понимая, что он постепенно становится мужчиной. Мне следо-
вало сказать ему об этом: подобные мысли для того и существуют, чтобы быть выраженными
вслух, иначе зачем они. Но я этого не сделала. В последнее время Луи очень изменился. В
результате стремительного роста, свойственного его возрасту, он из хрупкого ребенка превра-
щался в довольно высокого подростка; на его все еще пухлых и пока лишенных прыщей щеках
пробивалась первая растительность. Уже можно было догадаться, что из него получится насто-
ящий красавчик.
Все это происходило слишком быстро. Я вдруг вспомнила, как шла по набережной
Вальми, правой рукой толкая перед собой темно-синюю коляску, а в левой держа мобильный
телефон. Кажется, воспоминание вызвало у меня улыбку. Или я выдумала это уже задним чис-
лом? Память меня подводит; мне трудно точно сказать, о чем я думала в те мгновения, еще
не зная, насколько они важны. Если бы только я могла вернуться назад хоть на пару минут, я
была бы внимательнее. Если бы я могла вернуться назад на несколько месяцев и лет, я многое
изменила бы.
Раздались последние такты песни Уикнда – Луи установил эту мелодию мне на смартфон.
Жан-Пьер, наш ЖэПэ. Черт бы его побрал! С какой стати начальник звонит мне в субботу
утром? Разумеется, такое уже бывало, и не раз: если работаешь в компании вроде «Эжемони»,
приходится быть готовой к тому, что тебя будут дергать по срочным вопросам и в выходные.
Сегодня, когда люди произносят слово «срочно», я воспринимаю его совсем иначе. Я больше
никогда не назову «срочной» подготовку очередной презентации, или проведение потреби-
тельского тестирования, или утверждение нового дизайна флакона. Какая во всем этом может
быть срочность? Что, кому-то грозит смертельная опасность? Но в тот момент я ничего этого
еще не знала. Я только удивилась, что за срочность возникла у ЖэПэ, чтобы звонить мне в
субботу, и догадалась, что это связано с запланированным на понедельник совещанием. Да, это
абсолютно срочно. Это жизненно важно. Я поспешила ответить на вызов, почти не глядя на
Луи, который притормозил возле меня, явно собираясь что-то мне сказать. Я от него отмахну-
лась: не видишь, что ли, я разговариваю по телефону? Он что-то пробурчал себе под нос, пола-
гаю, намереваясь показать, что это не может ждать. Я так никогда и не узнаю, что именно он
хотел мне сообщить. Во мне живет уверенность, что мои последние мысли о сыне несли нега-
тивный оттенок. О чем я думала? О том, что он постоянно требует к себе внимания; о том, что
у меня не остается ни минуты для себя; о его подростковом эгоизме; о том, что мне насущно
необходимо хоть чуть-чуть передохнуть. Неужели ты, засранец, не в состоянии это понять?
Мне кажется, последним мелькнувшим в моем закосневшем мозгу словом, мысленно обра-
щенным к моему ребенку, плоть от моей плоти, которого я многие тысячи часов качала на
руках, которому тысячи часов пела колыбельные, который доставил мне столько радости, гор-
дости и веселья, – было слово «засранец». Как стыдно! Как несправедливо! Как ужасно об
этом вспоминать!
Луи громко свистнул, схватил болтавшиеся у него на шее красные наушники, нацепил
их на голову, прижав поплотнее, буркнул, что со мной всегда одна и та же история, потому
что у меня на уме только работа, и, встав правой ногой на скейт, оттолкнулся и покатил вниз
по тротуару, который шел под уклон. Если бы я не разговаривала с ЖэПэ – срочное дело
касалось исправлений в слайдах, выполненных в программе 

жүктеу/скачать 336,36 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: