Мажитова жанна сабитбековна
жүктеу/скачать 3,03 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ОГЛАВЛЕНИЕ Введение
- Заключение
- Введение Актуальность темы исследования
- Объектом исследования
- Предметом исследования
- Хронологические рамки исследования.
| 1
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» На правах рукописи
МАЖИТОВА ЖАННА САБИТБЕКОВНА
ИСТОРИОГРАФИИ: КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ (XVIII – НАЧАЛО XXI ВВ.)
Специальность 07.00.09 – историография, источниковедение и методы исторического исследования
Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук
Научный консультант: член-корреспондент РАН, профессор Е.И. Пивовар
Москва 2016 2
Введение 4 Глава 1. История смены дискурсов: теоретико-методологические основы историографии проблемы § 1. Разработка идейно-теоретических подходов в дореволюционной историографии
37 § 2. Формирование идейно-методологических концепций в советской историографии
60 § 3. Теоретико-методологический поиск современной историографии 83 Глава 2. Дореволюционная российская историография института биев: от констатирующего нарратива к практическому востоковедению § 1. Институт биев: дискуссии о происхождении и реформировании правовой системы
§ 2. Суд биев как инструмент урегулирования конфликтов в степи 168 Глава 3. Метаморфозы советской историографии: от вовлечения в государственное строительство до признания классовым врагом § 1. Методологический поиск в ранний советский период: утверждение формационного подхода и история казахского общества
§ 2. Историографический поворот середины 1930-х – середины 1950-х гг.: вчера национальные «герои» – сегодня «классовые враги»
§ 3. Дискуссия о кочевом способе производства в историографии середины 1950-х – 1980-х гг.
284 Глава 4. Современная российская и казахстанская историография: ревизия прошлых и поиск новых концептуальных подходов § 1. Суд биев как символ государственности
307 § 2. О роли института биев в решении вопросов внешней и внутренней политики Казахского ханства
367
3
§ 3. Изучение роли биев как хранителей национального наследия казахского народа
409 § 4. Западноевропейская и американская историография социальной истории казахского общества
434 Заключение 458 Список использованных источников и литературы 480
4
Актуальность темы исследования На современном этапе развития Республики Казахстан перед казахстанской историографией стоит исключительно важная задача формирования новой концепции истории Казахстана. Изменение политической и общественной ситуации в конце 1980-х – начале 1990-х гг. привело к тому, что, с одной стороны, рухнули идеологические скрепы, мешавшие исследователям свободно оперировать историческими данными, сняты запреты на интерпретацию исторических процессов и явлений. В обществе появляется устойчивое стремление к критическому переосмыслению прошлого, основанное на отходе от прежних идеологических догматов, к созданию собственной истории. Одним из основных вопросов, привлекших в это время внимание самых разных исследователей и активно обсуждаемых в научной среде и в средствах массовой информации, стала история казахской государственности. В ее возникновении и становлении участвовали различные исторические деятели с опорой на традиционные социальные институты. Фундаментальным для властных отношений в традиционном обществе являлся институт биев. Оценки этого института в различные исторические периоды были противоречивыми и неоднозначными, дискуссии на эту тему, несколько меняя свой характер, продолжались, и отношение к нему, его понимание, несмотря на обилие собранных материалов, до сих пор остается неоднозначным. Иначе говоря, не только сам институт, но и история его изучения попадают в поле зрения ученых и становятся отдельной проблемой, которая требует специального внимания и анализа для понимания истоков и контекстов появления тех или иных источников и их интерпретаций. Вместе с тем, в среде современных историков и правоведов в последние годы активно идет поиск оптимальной политико-правовой модели развития Казахстана с учетом его национальной специфики. В связи с этим заметно
5
возросло внимание к работам дореволюционных и советских ученых, многие идеи и позиции которых были в свое время неверно трактованы или забыты. Именно в то время институт биев претерпевал значительные изменения, что послужило поводом к появлению множества вопросов, ответы на которые рождали порой ожесточенные споры. В них участники дискуссии с позиции эволюционного подхода и марксистско-ленинской теории, в которых институт биев оценивался как «отсталый» и «классово враждебный», предлагали свои варианты социально-правовых преобразований, или говоря языком современной науки – концепции социально-правовой модернизации. В настоящее время в условиях доминирования методологического плюрализма основные направления проблемного дискурса о путях развития Казахстана вновь приобретают актуальность. Институт биев как тип властных отношений сложился в далеком прошлом традиционного общества казахов, как результат длительного, селективного отбора народом разнообразных практик, как устойчивый маркер социокультурного пространства казахов, регулятор жизнедеятельности социума, способный гибко адаптироваться к возможным влияниям внешних политико-правовых систем. Под их воздействием институт биев интенсивно менялся, и этот процесс отражен в источниках. Имеющиеся исследования, представляющие весь спектр взглядов ученых на эволюционные процессы в обществе казахов, позволяют проследить динамику развития института биев в различные исторические периоды. Нужно отметить, что история института биев не находилась на периферии интересов гуманитарной науки, как в дореволюционное, так в советское и постсоветское время. Наоборот, этот социально-правовой институт неизменно привлекал внимание исследователей разных исторических школ, отчего социальный «портрет» этого института оказался довольно пестрым и разнохарактерным. Появившийся в последние годы огромный массив неопубликованного прежде и малознакомого материала лишь дополнил его 6
разными оттенками. В одних трудах бий выступал «честным и бескорыстным слугой народа»; в других – «жестоким, преследующим свои корыстные цели эксплуататором». Немаловажно заметить, что исследователи зачастую пользовались одними и теми же источниками, однако, по-разному их интерпретировали. Такая полярность в позициях авторов рождала вполне закономерный вопрос: в чем причина этой двойственности? Ответ не может быть однозначным. С одной стороны, исследователи стояли на устоявшихся в науке позициях о застойности и консерватизме традиционного общества, с другой стороны, между строк читалось убеждение в динамичности и эластичности социума кочевников, вследствие чего «архаичные» коллективы не просто не поглощались соседними народами, а рождали в своей среде такие практики, которые позволяли им оставаться в своей нише и, пусть даже и с перерывами, дальше развиваться (яркий пример этому – институт биев). Какие внешние и внутренние факторы влияли на интерпретацию учеными тех или иных систем – откуда появилась дихотомия «архаичный, первобытный суд» – «―золотой век‖ казахского правосудия»? И, наконец, почему институт биев, суд биев устойчиво являлись предметом исследования на протяжении достаточно длительного времени? Эти и другие вопросы не стали до настоящего времени предметом специального комплексного историографического исследования. Имеющиеся работы касаются истории Казахстана в целом, в них историография института биев не выносится в отдельное направление. Поэтому можно говорить о том, что современное биеведение находится в «подвешенном» состоянии – имеется значительный корпус источников, материалов, исследований, однако его полноценное осмысление еще не произошло. Хотя тот интерес к биям, который появился еще в XVIII в. у всех, кто обращался к истории казахского общества, повторим, оставался практически неизменным до сегодняшнего дня, и это позволяет говорить об актуальности темы, ее универсальном характере, поскольку охватывает много других аспектов прошлого Степи. Из сказанного 7
вытекает актуальность диссертационного исследования, которое нацелено на объективный и всесторонний анализ подходов и интерпретаций, а также в целом имеющейся историографии института биев. Актуальность исследования определяется также тем, что в диссертации предпринята попытка не только историографического анализа объекта и предмета исследования, но собственно исторических источников, к которым непосредственно обращались авторы исследований и на основе которых они делали собственные суждения. Апелляция с нашей стороны к историческим источникам позволила выработать свое мнение по отношению к спорным проблемам, попавшим в свое время в поле зрения исследователей. Это тем более актуально, что и российское, и казахстанское биеведение на всем протяжении развития не были однородными. И та, и другая историография имела зачастую противоположные взгляды и концептуальные подходы. Лишь в советское время
подходы исследователей объединила единая
методологическая установка исторического материализма. Однако для компаративного анализа имеет значение выделение не только разных, но и общих черт предмета исследования. В этом плане и российскую, и казахстанскую историографию можно охарактеризовать как направления науки, ориентированные на всестороннее научное исследование исторического прошлого, на объективность познания и стремление принести пользу обществу своим творческим поиском. Уже поэтому для современной гуманитарной науки опыт ее наследия неоценим. В этих условиях представляется необходимым подведение итогов процесса изучения учеными
и исследователями истории института биев, так как это не только поможет разобраться в нашем прошлом, но и во многом будет содействовать пониманию настоящего. Анализ всей имеющейся литературы по данной проблеме приобретает особую актуальность еще и в связи с тем, что с 1990-х гг. повышенный интерес к социальной истории окраинных народов Российской империи проявляют
8
зарубежные исследователи, работы которых выполняются главным образом в имперском дискурсе. Знания о России и российском Востоке по-разному интерпретируются на Западе, конструируя разнохарактерный образ империи. Многие дискуссионные темы в контексте дихотомии «империя/колония» импортируются в российскую и казахстанскую историографию, что приводит последние к «провинциализации», в определенной степени к зависимости от гипотез и заключений зарубежных коллег. Данный фактор вызывает необходимость выявления собственного видения и выработку новых теоретических подходов. Мы уверены в том, что без тщательного историографического анализа имеющейся литературы о социально-правовой истории казахского общества будет весьма трудно достичь успехов в современном реформировании казахстанского общества. Процесс модернизации общества должен строиться на основе анализа и обобщения самого широкого диапазона социально- правовых концепций: и тех, кто проводил административно-правовые реформы в Казахской степи, – Российской империи; и тех, кому они предназначались – казахского общества. Именно этим и обусловлен выбор темы диссертационной работы: компаративный анализ российской и казахстанской историографии. Сравнение позволяет значительно расширить поле исследования, а выявление различий или общих черт служит мощным стимулом для дальнейшего развития, источником движения научных знаний вперед, поскольку взгляд на предмет исследования «со стороны» зачастую служит основанием для отказа от устаревших догм и стереотипов. Объектом исследования является дореволюционная, советская и современная российская и казахстанская историография института биев, а также вопросы генезиса и развития института биев.
генезиса идейно-теоретических концепций и подходов, методологических 9
приемов и исследовательских техник, повлиявших на появление совокупности научных трудов и исследований об институте биев. Длительный по времени и разнообразный по методологии процесс изучения породил проблему сущностного наполнения и использования терминов и понятий, описывающих данный социальный институт. Таким образом предметом нашего исследования стала терминологическая проблема. В литературе сложилось мнение, что термины «суд биев» и «институт биев» тождественны. Однако это не совсем так. В диссертации понятие «суд биев» понимается как орган по урегулированию конфликтов и споров в Степи, как часть института обычно-правовых отношений, включающего свод норм обычного права, институтов организации судебного процесса и др. Под понятием «институт биев» мы подразумеваем определенную социальную группу, которая в ходе своей деятельности реализовывала административные, судебные, военные и другие функции по поддержанию устойчивой жизнедеятельности кочевой общины. Требует разъяснений основное понятие «бий», употребляемое в диссертации. Этимологическое происхождение этого термина проследить крайне сложно. Одними из первых источников, в которых встречается это понятие, являются тюркские материалы. В них часто употребляется термин «бек», «бег», который, по мнению академиков В.В. Радлова и В.В. Бартольда, созвучен понятию «бий» и обозначал владельца должности, правителя, чиновника, обладавшего достаточно сильной административной и военной властью и управлявшего сравнительно средними племенными союзами и родами 1
тюркских народов (кыргызов, башкир, узбеков, каракалпаков), что говорит об общетюркском распространении этого явления.
1 Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. Т. 4. СПб.: Российская Императорская Академия наук, 1911. Ч. 2. С. 1580; Бартольд В.В. Бег / Сочинения. Т. V. Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов. М.: Вост. лит., 1968. С. 502.
10
Впервые появление собственно понятия «бий» можно встретить в тюркской литературе XV–XVI вв., в которой термин «бий» не заменяет полностью «бек», «бег», «улус бек». Очевидно, авторы продолжали их использовать как синонимы и вкладывали в содержание этих терминов одинаковый смысл. Постепенно, по мере укрепления Казахского ханства в XV–XVI вв. понятие «бий» закрепляется в казахском обществе и обозначает главу
родовых подразделений, сосредоточивших административно- политическую власть над управляемыми родами и выполнявших роль степных судей.
В XVIII в. в связи с юридическим включением Младшего и Среднего жузов в состав Российской империи наряду с понятием «бий» в российской историографии стал широко использоваться термин «старшина», который означал родового предводителя. В контексте дореволюционной российской историографии оба понятия «бий» и «старшина» зачастую использовались как синонимы. В то же время сами казахи не вкладывали в эти понятия одинаковый смысл. Родового предводителя они называли «ел басы», «ел ағасы». В нашей диссертации встречающиеся понятия «старшина» и «бий» являются синонимами для обозначения одного института в том случае, когда речь заходит о предводителе рода. При характеристике других функций биев нами использовались другие термины, встречающиеся в источниках. Так, все известные документы указывают на то, что бии по политическому и социальному статусу не были однородными. Связано это с тем, что они выполняли в казахском обществе самые разные функции: наряду с тем, что одни были предводителями родов (административно-политическая функция) и возглавляли народное ополчение (военная), другие разрешали судебные вопросы (судебная) и принимали участие в выработке и принятии устных кодексов Степи (законодательная), третьи зачастую выступали в качестве послов (дипломатическая). Кроме этого бии были хранителями духовного наследия народа (духовно-эстетическая). 11
Иногда в одном лице сосредоточивались все функции одновременно. Данный фактор существенно влиял и на материальное положение биев. Можно говорить о том, что часть биев как социальный институт аккумулировала в своих руках все властные полномочия по управлению своими сородичами. Исходя из сказанного, в диссертации как синоним термина «бий» употребляются понятия «родовой предводитель», «родоначальник», «батыр», «законовед», «посол», «бий-жырау-акын», «оратор». Не случайно, говоря в диссертации о батыре Срыме, мы имеем в виду и то, что он был авторитетным бием рода байбакты. То же самое можно сказать и об И. Тайманове, М. Утемисове и других батырах, имена которых встречаются в работе. Еще один важный момент. Учитывая, что «теоретически» бием-судьей мог стать каждый, кого стороны выберут в качестве третейского судьи, мы не обозначаем в работе биев только как зажиточный и привилегированный слой казахского общества. В материальном отношении эта группа представлена всеми социальными слоями казахского общества (кроме представителей «белой кости»). Особенно это касается тех моментов, когда речь заходит именно о судебных функциях биев. Требует уточнения понятие «правовой плюрализм». Под ним в работе понимается совокупность сосуществования в рамках одного общества нескольких правовых практик, имеющих разную силу и по разному воздействующих на социальные группы. Хронологические рамки исследования. Диссертация охватывает период с XVIII в. по настоящее время. Нижняя хронологическая граница связана с началом процесса юридического закрепления Российской империи на территории Младшего и Среднего жузов. С этого времени Казахская степь стала объектом интенсивного научного изучения. Заметим, что появившиеся в это время естественнонаучные работы, кроме практической описательности, с неподдельным интересом раскрывающей российскому обществу неведомый мир «диких» кочевников, важны еще и тем, что ученые стремились показать 12
мира. На протяжении XIX и XX вв. знания о социальных институтах казахского общества пополнились работами дореволюционных исследователей и советских специалистов по обычному праву, позволивших расширить наши представления об институте биев. Верхние хронологические рамки диссертации определяются современной российской и казахстанской историографией, предметом которых становились вопросы социальной истории казахского общества. Некоторые задачи диссертации и их концептуальное решение предполагали обращение к историческим и историографическим источникам, выходящим за пределы указанного периода. жүктеу/скачать 3,03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|