Материалы геноцида, организованного н. А. Назарбаевым против казахского народа в декабре 1986 года

Не были пресечены и грубейшие нарушения закона при задержаниях, арестах, избиениях задержанных, 
содержаний их под стражей без санкции прокурора и постановления суда, без пищи, воды, 
медицинской помощи, в том числе беременных женщин и несовершеннолетних. Более того, работники 
прокуратуры, участвуя непосредственно в допросах задержанных во всех РОВД города, в следственных 
изоляторах, изоляторах временного содержания, спецприемниках и т. д., были свидетелями и 
участниками этих нарушений. Они видели избитых своими глазами, заносили в протоколы допросов 
показания свидетелей и потерпевших, милиционеров и солдат. Из этих первичных протоколов 
Комиссия установила факты применения незаконных методов разгона - служебных собак и саперных 
лопаток, но в прокуратуре республики они "неизвестны" и по сей день. Между тем почти в каждом таком 
протоколе имеется запись: "Следователь такой-то произвел допрос по поручению заместителя 
прокурора республики А.Д. Мызникова. Притом, что сведения о задержанных, допрошенных и т. д. 
ежедневно собирались прокуратурой и передавались в ЦК, это "неведение" трудно объяснимо. 
Руководители следственной службы прокуратуры республики Мызников и Волтунов, направляя 
следователей в СИ прекрасно знали, что люди сидят в тюрьме без всяких санкций, так как сами же 
ведали этими санкциями, к ним же стекались и списки всех задержанных. Давая инструкции 
следователям, они указывали, что все находящиеся под арестом - правонарушители и преступники 
(объяснения следователей Аккузова Б.К., Кожебникова Б.А., Боякова и других). Заведомо зная о 
грубейших нарушениях статьи 109 УПК КазССР, руководители прокуратуры не пресекали их, не выявили 
и не привлекли к ответственности виновных. 
Давая объяснения Комиссии, руководство Прокуратуры Казахской ССР (Елемисов, Мызников, Волтунов 
и другие) ссылалось на жесткий прессинг со стороны первого заместителя Генерального Прокурора 
СССР О.В.Сороки, его помощника В.К.Стрельникова и ЦК Компартии Казахстана. Эти ссылки лишний раз 
подтверждают, что выполняя указания и установки, прокуратура республики не выполняла своего 
прямого назначения - соблюдения законности.
Бросив все силы на репрессии против участников событий, прокуратура закрыла глаза на то, что многие 
преступления остались нераскрытыми, а их виновники не выявлены и не наказаны. Не найдены 
непосредственные виновники многочисленных поджогов автомашин и повреждений зданий.
Из общей суммы ущерба от массовых беспорядков более 300 тысяч рублей, взысканы лишь 2639 с 
осужденного Тайджуманова за сожженную автомашину, 567 рублей с Байжадиева и Малибекова - за 
повреждение 39 автобусов, с Рыскулбекова - ущерб в пользу вдовы убитого Савицкого и с Рузиева - 
стоимость лечения потерпевшего.
По неполным данным, более 200 работников органов внутренних дел, военнослужащих, дружинников и 
участников демонстраций получили тяжкие и средней тяжести повреждения. В нарушение ст. 85 УПК 
КазССР ни по одному факту телесного повреждения не возбуждено уголовное дело и не выявлены 
виновные. 
Грубые нарушения законности были допущены прокуратурой в делах студента Алма-Атинского 
энергетического института Е.М.Спатаева и студента Алма-Атинского архитектурно-строительного 
института К.Н.Рыскулбекова. 
Е.М.Спатаев 18 декабря 1986 года был обнаружен во дворе дома № 6 по ул.Сатпаева с тяжелой черепно-
мозговой травмой, доставлен во 2-ю городскую больницу, где 23 декабря умер.
Эксперты Комиссии, исследовав дело, пришли к выводу, что Е.Спатаев был убит. Свидетели Бильский, 

Иванников и другие показали, что по ул. Сатпаева, далеко от площади, курсанты и солдаты жестоко 
избивали демонстрантов дубинками и саперными лопатками. Свидетель Идрисов, убегавший в толпе 
вместе со Спатаевым, пояснил, что их догнали и избивали дубинками военнослужащие и курсанты. Акт 
экспертизы не исключает нанесение травмы Спатаеву дубинкой (размозжение вещества головного 
мозга). На одежде Спатаева обнаружены волокна ткани образца шинели военнослужащего. 
Подобравшие Спатаева работники скорой помощи Зинченко и Кристальников сообщили, что Спатаев 
находился в тяжелом состоянии и возмущался, что "справедливости у нас нет".
Прокуратура была обязана возбудить уголовное дело по факту смерти и установить виновных. Вместо 
этого уголовное дело было возбуждено, уже посмертно, против самого Е.Спатаева. Следователь Гейн В.
А обвинил его в участии в массовых беспорядках, по ст.65 УК КазССР, хотя в материалах дела нет 
никаких данных за это, а затем прекратил дело за смертью обвиняемого. Спатаева похоронили тайно, 
доставив тело домой под охраной сотрудников МВД и КГБ. Через 3,5 года после смерти Спатаева 
прокурор КазССР Елемисов дал в средствах массовой информации такую версию: "Спатаев дерзко вел 
себя на площади в течение двух дней, был организатором противозаконных акций, нападал с палкой на 
милиционеров и солдат. Он скончался в больнице 23 декабря от тяжелых телесных повреждений, 
полученных во время сопротивления работникам правоохраны, которые пытались предотвратить его 
преступные действия, винить стражей порядка в случившемся нет оснований".
Комиссия считает необходимым вернуться к этому делу и установить виновных в гибели Е.М.Спатаева. 
Трагична судьба К.Н.Рыскулбекова. Обвиненный в убийстве дружинника Савицкого, он был осужден 
Верховным Судом КазССР (председательствующий Е.Л.Грабарник) к высшей мере наказания, которая 
впоследствии была заменена на 20 лет лишения свободы. Эксперты Комиссии, изучив дело, пришли к 
выводу, что осуждение было необоснованным. 
По пути следования к месту отбытия наказания, К.Н.Рыскулбеков был обнаружен мертвым в камере № 
21 учреждения СЕ-165/1 УВД Семипалатинского облисполкома. 
Прокурор Семипалатинской области Г.Г.Ильяшенко в постановлении о возбуждении уголовного дела по 
факту смерти предопределил исход расследования, записав: "Рыскулбеков покончил жизнь 
самоубийством". Следователь С.К.Сакежанов выполнил эту установку прокурора и прекратил дело, не 
проведя необходимых следственных действий. 
Эксперты, изучившие дело, полагают, что к смерти Рыскулбекова причастен его сокамерник, 
рецидивист Власенко Л.К., посаженный в ту же камеру за день до прибытия Рыскулбекова. В пользу 
такого вывода говорят многие обстоятельства: К.Рыскулбеков обнаружен повешенным на майке 
Власенко, связанной веревкой из его вещмешка; в момент обнаружения Власенко держал за ноги 
висящего в петле Рыскулбекова; в качестве понятых были привлечены заключенные; протокол осмотра 
места происшествия составлялся без участия следователя; под протоколом отсутствует подпись 
судмедэксперта Б.Шалаганова и т. д. Все говорит о том, что должностные лица, проводившие следствие, 
были заинтересованы не в установлении причины смерти, а в ее сокрытии. Напрашивается вывод, что 
помилование Рыскулбекова очень не устраивало кого-то, кто не рассчитывал, что он останется жив. 
Комиссия считает необходимым вернуться к обоим делам К.Рыскулбекова - и по факту смерти, и по 
факту убийства Савицкого. Справедливость требует установить виновных в смерти того и другого. 
К делу К.Рыскулбеков примыкают еще два уголовных дела, в которых позиция прокуратуры кажется, по 

меньшей мере, странной.
Одно из них - в отношении группы студентов Алма-Атинского энергетического техникума Маямерова Е.
Н., Дуйсенбекова Н.Т., Нургалиева С.А., Тайсаринова С.М., Бердина И. и Исаева С.Т. По делу установлено, 
что они были активными участниками групповых действий, нарушающих общественный порядок. В 
частности, Исаев С.Т., вооружившись ракетницей, произвел выстрел по зданию ЦК, в результате чего в 
одном из кабинетов возникло возгорание. Хотя вина всех этих лиц бесспорно доказана, уголовное дело 
в отношении их было прекращено следователем Толмачевым и заместителем прокурора КазССР 
Мызниковым, с передачей на рассмотрение товарищеского суда. Столь либеральное отношение к 
людям, совершившим преступления, предусмотренные ст.65 УК КазССР и ст. 202, ч.1 (незаконное 
хранение, использование боеприпасов и огнестрельного оружия) становится понятным, если учесть, 
что они проходили свидетелями по делу об убийстве Савицкого и дали следствию нужные показания 
против Рыскулбекова.
Этот же прием просматривается еще в одном деле, К.Рыскулбеков дал показание, что его уговорили 
пойти на площадь два студента Архтехтурно-строительного института - Ф.Абуов и И.Оспанов. На Абуова 
и Оспанова, как на активных оганизаторов, указали еще не менее десяти студентов ААСИ. Но Абуов и 
Оспанов не были привлечены к ответственности, а сами превратились в свидетелей, после того как 
через месяц после событий "явились с повинной" в КГБ и оговорили другого человека (Увакова), за что и 
получили "отпущение грехов".
Грубым нарушением закона является нарушение депутатской неприкосновенности в отношении 
депутата Верховного Совета Казахской ССР А.Мамбетова. На этот факт не обратили внимания ни 
следователь прокуратуры Чурилин, ни осуществляющий прокурорский надзор Мызников. Не была 
назначена даже судебно-медицинская экспертиза для определения степени тяжести нанесенного ему 
телесного повреждения. Уголовное преследование в отношении Мамбетова продолжалось до марта 
1987 года, без соответствующей санкции Верховного Совета КазССР. Постановление о прекращении 
дела, в нарушение ст. 180, 181 УПК КазССР, Мамбетову на руки не выдано. 
Не обеспечила прокуратура должного надзора за соблюдением законности и в ходе следственного и 
судебного разбирательства. Да этого нельзя было сделать, так как уже при возбуждении уголовного 
дела №31022 по факту массовых беспорядков сама правовая квалификация действий демонстрантов по 
ст.ст. 60 и 65 УК КазССР предопределила и задала обвинительный уклон следствию и судам. О каком 
надзоре может идти речь, если заместитель Прокурора КазССР Мызников, возглавлявший вместе с 
Волтуновым специальную следственную группу, направляя ее деятельность, сами выносили 
постановления о выделении в отдельное производство конкретных дел. Мызников же давал санкции на 
арест большинства подозреваемых, он же утверждал обвинительные заключения уже в качестве 
прокурора. Квалифицированный и опытный работник он не мог не видеть "ляпсусов" следствия - 
несоответствия меры пресечения тяжести содеянного, отсутствия состава преступления, 
недоказанности вины и т.д. Ссылки на отсутствие следственно-судебной практики по делам такого рода 
- не выдерживают критики. 
Списки прокуроров, поддерживающих государственное обвинение в судах по делам о декабрьских 
событиях, составлялись и утверждались в Прокуратуре республики. При этом позиция 
государственного обвинителя направлялась только на вынесение обвинительного приговора, заранее 
определялась и мера наказания. 
Так, член коллегии Прокуратуры КазССР Е.Баймухамбетов, который поддерживал обвинение в суде по 

делу К.Рыскулбекова, пояснил Комиссии, что он ежедневно докладывал о ходе судебного заседания 
заместителю прокурора КазССР А.Н.Ефимову. От Ефимова же он получил установку о применении к 
Рыскулбекову высшей меры наказания.
Бывший начальник отдела Прокуратуры республики А.Альдекеев сообщил Комиссии, что получил от 
Ефимова письменные указания по вопросам доказанности вины, квалификации действий и мере 
наказания по делу Ермекова. Подобные указания были даны всем прокурорам, поддерживающим 
обвинение в судах, что подтверждается материалами надзорных производств и самим Ефимовым.
Возвращение дел на доследование не допускалось.
Прокуратура КазССР, испытывая сильнейшее давление со стороны представителей Прокуратуры СССР 
(Сорока, Стрельников и начальник отдела по надзору за действиями КГБ А.И.Андреев), а также со 
стороны отдела адморганов ЦК Компартии Казахстана (В.Н.Ефимов), добивалась всеми средствами 
обвинительных приговоров, выполняла прямые указания Прокуратуры СССР и политические установки 
партийных руководителей. При этом соображения законности ничего не значили перед страхом 
потерять партийный билет и руководящую должность. 
Работал не Закон, а спектакль, срежиссированный в партийном кабинете и разыгранный прокуратурой. 
Срабатывала на полную мощность запущенная политиками репрессивная машина и никто не 
рассчитывал, что всего через три года она рассыплется с таким треском.
46 отмененных судебных приговоров по реабилитирующим основаниям - это не отдельные "ошибки" - 
это свидетельство масштабного преступления - массового сознательного осуждения заведомо 
невиновных людей. 
На этом фоне становится понятным, почему в течение трех лет прокуратура республики и СССР 
блокировали все усилия адвокатов, осужденных, родственников и общественности по пересмотру 
судебных приговоров. Все жалобы, направляемые в Прокуратуру СССР, неизменно "отфутболивались" в 
прокуратуру КазССР, откуда заявителям шли неизменные стандартные ответы: "Ваша жалоба не 
обоснована, оснований для пересмотра дела нет".
В 1987-1989 годах Прокуратурой КазССР, в порядке надзора внесено 9 протестов на предмет снижения 
меры наказания осужденным, в 1989 году - 24 протеста. Начиная со второй половины 1989 года 
уголовные дела пересматриваются до полной реабилитации.
Прокуратура г. Алма-Аты (Азаров, Щуткин), отдел судебного надзора Прокуратуры КазССР (А.
Баймухаметов) и прокуратуры Калининского и Фрунзенского районов (И.Киринкин, М.Мухамеджанов) 
не обеспечили прокурорский надзор за обоснованностью административных наказаний. В течение трех 
лет по этим делам было внесено всего 3 протеста. Лишь в марте 1990 года эта работа началась по 
представлению бригады Прокуратуры СССР.
Вплоть до 1990 года Прокуратура КазССР оставалась на позициях официальных оценок декабрьских 
событий. В публичных выступлениях, интервью прессе и в официальных справках прокурор республики 
Г.Елемисов по-прежнему называет молодежь, вышедшую на демонстрацию, экстремистами и 
националистически настроенными элементами, отрицает установленные документами факты 
применения при разгоне саперных лопаток и служебных собак. На беседе в Комиссии он утверждал, 
что, находясь на площади, не видел никаких правонарушений со стороны правоохранительных 

органов, он не знал о массовом вывозе за город задержанных, о помещении их в СИЗО, ИВС и СИ, об 
избиениях женщин и несовершеннолетних, что он не имел возможности вмешиваться в действия 
политического руководства и военных. Он ссылается на то, что фактически был отстранен от 
руководства, что все решали представители из центра и его заместители и подчиненные. 
Комиссия считает, что такая сегодняшняя позиция Г.Елемисова говорит о том, что он либо не понимает 
целей и задач прокуратуры республики, не понимает, к каким тяжелым последствиям для народа 
Казахстана привела преступная бездеятельность возглавляемого им органа, либо считает, что действует 
и действовал правильно. В обоих случаях ясно, что такой человек не может олицетворять собой Закон, 
он должен быть отстранен с этого поста. 

жүктеу/скачать 1,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: