Microsoft Word Метафизика 1 39
жүктеу/скачать 458,67 Kb. Pdf көрінісі
|
ментальность
| Постовалова В.И.
Ментальность как глубинная антропологическая реальность… 27 Такие первичные интуиции организма мысли и жизни, по Лосеву, коре- нятся в мифологическом сознании культуры, в основе которой лежат опреде- ленные мифы, «разработкой и проведением которых в жизнь и является каж- дая данная культура» [25. С. 772]. Миф выступает, в видении Лосева, таким образом, как предельное основание культуры. Если А.Я. Гуревич в качестве универсального начала в антропологической реальности (ее «эфира») рассматривал ментальность, а Ю.С. Степанов – концепты, то для Лосева в ка- честве универсального основания реальности выступает миф. Как описывает такое мировидение Лосева, осуществляемое через посредство категории мифа, В.М. Лосева-Соколова: «В “Диалектике мифа”… вся жизнь, все бытие, весь мир превращены в мифологию. Так прямо и утверждается: все телесное, все эмпирическое, все повседневное есть стихия мифа» [27. С. 7]. Ментальности, концепты и мифологемы, рассматриваемые в разных уче- ниях о целостности как предельные основания культуры и жизнетворчества, выступают в этих учениях как функциональные эквиваленты. В ментологии же соотношение этих эпистемологических образований иерархично. Кон- цепты и мифологемы предстают здесь как теоретические конкретизации ментальности. Если вернуться к вопросу об эвристической ценности идей и принципов учений о целостности для разработки интегративных концепций ментальности, то, очевидно, что в качестве онтологического основания здесь может быть избрана «антропология цельности». В качестве же методологиче- ского инструментария – «философия цельности» в ее различных вариантах, основанных на принципах холизма и, в особенности, всеединства. * * * В своей книге «Беседы с собственным сердцем» митрополит Анастасий (Грибановский), размышления которого о сокровенности духовного начала в человеке, послужили эпиграфом к нашей работе, приводит слова Томаса Карлейля о границах научного познания из его книги «Герои и героическое в истории». «Наука много сделала для нас, но жалка та наука, которая захотела бы скрыть от нас всю громаду, глубину, святость нескончаемого знания, куда мы никогда не сможем проникнуть, – утверждает Карлейль. – Этот мир, несмотря на все наше знание и все наши науки, остается до сих пор чудом, удивительным, неисповедимым волшебством для всякого, кто задумывается над ним» [1. С. 141]. Таков и парадоксальный мир ментальности – интуитивно ясный и одно- временно сокровенный в своих глубинах для гуманитарной мысли. Этот мир ментальности продолжает вдохновлять все новых и новых исследователей направлять свои усилия на осмысление его природы, не останавливаясь ни перед какими внутренними ограничениями, стоящими на этом пути, – ни перед парадоксальностью этого мира, ни перед неясностью его границ и очертаний. Ибо, как утверждал А.Я. Гуревич на основе своего опыта пости- жения исторической реальности: «В то время, как неопределенность недопу- стима в математике, физике, химии, гуманитарное знание, имеющее каче- ственно иную природу, не должно бояться неясностей и парадоксов» [29]. |