ОТ БИЛИНГВИЗМА К ТРАНСЛИНГВАЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ

Bakhtikireeva U.M., Valikova O.A. RUDN Journal of Language Studies, Semiotics and Semantics, 2017, 8 (1), 57—63 

ETHNOSPECIFICS OF LANGUAGE AND CULTURE

 59

 

ются программы узуализации вымирающих языков, т.е. их внедрения в повседнев-

ную речевую практику, см. кампанию ЮНЕСКО «Spoken Karaim»). Коммуника-

тивным мостом к «широкому социуму» остается русский язык.  

Как результат, мы имеем дело с распространенным би-, поли-, транслингвиз-

мом, которые не только преодолевают «пустое гомогенное время» линейной ис-

тории, но и формируют вокруг себя новые семиотические пространства, «мир-

целостность» словами Э. Глиссана. 

Во все исторические эпохи власть, будь то империя или тоталитарное госу-

дарство, стремилась к созданию идеально «просматриваемого» языкового ланд-

шафта. Однако даже в условиях неравновесного билингвизма функционально 

ограниченные языки оставили за собой право на «непрозрачность». Как говорилось 

выше, язык связан и с культурой, и с идентичностью этноса, т.е. его национальным 

самосознанием. Определенные исторические условия способны ограничить или 

полностью нивелировать первое (язык), но на аннигиляцию (намеренную или сти-

хийную) второго и третьего требуется намного больше времени — не рутинного, 

но исторического. 

Если в эпоху бытования структурной языковой парадигмы perpetuum mobile 

языковой системы считались действующие в ней соссюровские антиномии (языка 

и речи, говорящего и слушающего, кода и текста и др.), то в эпоху активно моде-

лируемого глобального социума дополнительный импульс для ее (языковой сис-

темы) развития дают языковые контакты. В их процессе происходит не только 

глубинная перестройка языковых уровней, но и зарождение новых «образов мира». 

Множество показательных примеров предлагает художественная литерату-

ра — главный «культурный продукт национализма» [Андерсон 2001: 158], активно 

генерирующий мифологию нации, ее константные образы и ролевые модели. На-

ционализм здесь не следует отождествлять с расизмом, это идеологически несов-

падающие категории. Национализм — это, как отмечалось выше, глобальная идея 

коллектива о себе самом, произрастающая из общности языка, памяти, телеоло-

гии — в частности, телеологии этнической. Наблюдая за историческим форми-

рованием наций, Б. Андерсон задается вопросом: почему национализм настолько 

прочно внедрен в коллективное бытие, что представители этого коллектива готовы 

идти на жертвы во имя него? Диахронический анализ ряда стран позволяет ему 

прийти к нескольким выводам. Во-первых, национальность (как и этническая при-

надлежность) — это «фатальные» (неизменяемые) факторы человеческого бытия, 

«узы природы», данность, которую невозможно преодолеть. Следовательно, они 

и являются точкой отсчета и «мерой всех вещей» в человеческой судьбе. Так как 

расовую, этническую, национальную принадлежность сложно изменить, ее следует 

упрочить. Здесь в силу вступает телеология нации — иными словами, осознание 

целесообразности ее бытия, сверхзадачи в мировом историческом процессе. Вот 

почему в мире так сильна тенденция к «созданию» государствами своего древнего 

«прошлого»: такое прошлое позволяет включить нацию в разряд «вечных» кате-

горий этого мира. Пожалуй, национальное воображаемое сродни мифологии, ко-

торая «не есть вымысел», но «есть аффективное переживание» и осязаемая дан-

ность [Лосев http://www.psylib.org.ua/books/losew03/index].  

Бахтикиреева У.М. и др. Вестник РУДН. Серия: Теория языка. Семиотика. Семантика. 2017. Т. 8. № 1. С. 57—63 

60 

ЭТНОСПЕЦИФИКА ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ 

Так как множественные национальные идентичности существовали в России 

уже до того, как русский язык стал коммуникативной доминантой, эти идентич-

ности начали проявляться на «освоенной» языковой почве. Этнически нерусские 

авторы, пишущие на русском языке, воспроизводят средствами этого языка отнюдь 

не русскую национальную идею. Они либо транслируют вовне реалии собственной 

психологии и культуры, либо вовсе переконструируют мир силами совмещенных 

языковых и культурных сфер. Даже в тех случаях, когда транслингвальная прак-

тика опирается не на сбалансированный, а на доминантный билингвизм, преобла-

дающей компонентой которого является русский язык, в художественное изме-

рение автором трансфертируется этнокультурное содержание. Как резюмирует 

И.С. Хугаев, «подлинная литература произрастает из этнокультурного корня» [Ху-

гаев 2008]. 

жүктеу/скачать 193,47 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: