Монография посвящена истории дипломатии Казахского ханства
жүктеу/скачать 2,35 Mb. Pdf көрінісі
|
hafizova
| 220
• Клара Хафизова • себе титул и не именовать себя званием, от правительства недаро- ванным или на которое не последовало от него утверждение, равно облекаемые в такие одежды и знаки, которые жалуются за заслуги высочайшей милостью»[НОБ, 1996, 358]. 6 Почти все казахские прави- тели предпочитали вначале быть поднятыми на белой кошме у себя дома, и лишь после успешного проведения ритуала добиваться яр- лыков от России (см. предыдущие разделы). Не был исключением и Кенесары, сторонники которого произвели обряд поднятия на белой кошме в 1841 г., после удачных походов против Коканда и привлече- ния на свою сторону казахов Акмолинского и других приказов. Этот обряд Кенесары провел по дедовским правилам. Сначала он устроил поминки по своему отцу Касыму и двум братьям: Саржану и Есен- гельди, погибшим от руки кокандцев, полагая, что успокоил своей местью их души и заручился поддержкой этих душ на будущее. Сле- довательно, он сам, а также его приверженцы остались довольными действиями против Кокандского ханства. Затем он объявил конные скачки с угощением и призами для почетных людей и народа, тогда и был проведен обряд провозглашения его ханом. Последовательность законности его прав на трон в глазах фео- дально-байской верхушки он представлял следующим образом: Абы- лай – Вали – Губайдулла. Губайдуллу в свое время признала лишь Цин- ская империя, поэтому эта страна не могла быть исключена из внешней политики Кенесары. Урочища на берегу Тургая, где состоялось важное политическое событие, не были под властью ни Коканда, ни России; они также были совершенно недоступны Китаю. Это ограниченное про- странство земли стало местом сосредоточения основных сил Кенеса- ры, и оно не могло вместить всех, кто желал бы быть со своим ханом, поэтому после избрания многие родоначальники и почетные люди возвратились на свои кочевья под власть России, но обещали тайно вы- плачивать ему зякет [Середа, 1992, 117]. Итак, своей главной заслугой, достойной для избрания на ханство Кенесары считал успешный поход в кокандские вилайеты. Вспомним, что, совершив немало батырских под- вигов, его грозный дед Абылай главнейшими из них почитал сражения с калмыками 1771 г. И тот, и другой были уверены, что эти их подвиги, воспеваемые акынами, отвечали коренным интересам России, а пото- му недоумевали, что она нимало не поддержала их притязаний на трон. Документ показывает, что и в середине ХIХ в. Россия все еще строи- ла отношения с казахскими правителями на основе вассалитета: ханы 6 Отношение Оренбургской пограничной комиссии Кенесары Касымову. 1845, февраля 13. 221 • Степные властители и их дипломатия в ХVIII—ХIХ веках • клялись в верноподданстве русскому монарху, а не правительству России в лице Коллегии или Министерства иностранных дел. Сибир- ское начальство брало повторные присяги с потомков присягнувших ханов, тем самым официально ставя под сомнение подданство при- сягнувших еще в ХVIII в. их отцов и дедов. Сознавая шаткость своего действительного влияния на правителей, Россия продолжала брать с них заложников. Кенесары на первых порах признавал эту необхо- димость. Его советники говорили, что заложником в Орской крепо- сти может быть любой из них, кроме самого Кенесары. А тот в 1840 г. для изъявления мнимой покорности удачно выбрал в заложники своего дядю Карабая. Он казался более почетным заложником, чем малолетние султанские дети, как близкий родственник и старший по возрасту по сравнению с человеком, отправившим его в заложники. В то же время, Карабай был человеком, далеким от политики, был «прост до глупости», – по мнению председателя оренбургской пограничной комиссии Ладыженского. Однако, Карабаю удавалось передавать на волю полезные для Кенесары сведения о казахских лазутчиках русского пограничного начальства [НОБ, 1996, 294]. Его просили передать Кенесары, чтобы тот не приближался к линии, а требования начальства «исполнял бы издали» [НОБ, 332]. В 1842 г. Кенесары потребовал возвращения дяди. «Султан Ка- рабай весьма долго зажился, возвратите его скорее, – настаивал Кенесары» [НОБ, 189]. К этому времени он уже год как был избран ханом без согласия России, не считал нужным держать там залож- ника, потому в его письмах нет и намека на замену старого залож- ника новым. МИД России, которым тогда при Николае II управлял К.В. Нессельроде, рекомендовал воздержаться от выдачи заложни- ка, понимая значение этого факта для престижа своей политики и страны. Вскоре Карабай был заключен в темницу, чтобы вынудить «самопровозглашенного» хана прикочевать к оренбургской линии [НОБ, 213]. Однако, искусный дипломат Кенесары все же добился его освобождения в начале 1845 г., но до того Карабая вынудили присягнуть на верность России. Кроме того, в Оренбурге были удер- жаны двое других верных Кенесары людей. Таким образом, залож- ничество оставалось рычагом давления и в ХІХ в., хотя большая часть Казахстана уже управлялась либо контролировалась Омском и Орен- бургом. Оренбургская и Омская администрации постепенно с запада и востока неуклонно стремилась к независимому пространству, на котором властвовал Кенесары. 222 • Клара Хафизова • Совершенно новыми пунктами зависимости, требуемыми Росси- ей, были покибиточный сбор, введение судопроизводства и запрет на самостоятельные внешние связи. Однако, совершенно очевидно, что все пункты документа о правах казахских султанов нарушались Кене- сары осознанно, что следует рассматривать как проявление борьбы за казахскую государственность и национальную независимость. жүктеу/скачать 2,35 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|