О чем мы молчим с моей матерью. 16 очень личных историй, которые знакомы многим
жүктеу/скачать 1,3 Mb. Pdf көрінісі
|
| * * *
Мысль о Париже практически не выходит у него из головы с тех пор, как та простыня соскользнула с ее плеча, как кокон с бабочки. Половина всех художников, которых он уважает, находятся в Париже или собираются туда. Бофорд Делани. Эд Кларк. Лоис Мейлу Джонс, у которой хватило мужества продолжать начатое и не сдаваться, действуя в одиночку [29] . Они часто ходят к Стэнли. Эрика идеально вписывается в это место. Она как никто умеет слушать собеседника, и, если ей есть что добавить, она с удовольствием проявляет свою эрудицию. Речь заходит о новой галерее, которую открывают в Париже какие-то темнокожие художники- экспаты [30] , и он хочет теперь писать современные картины, быть частью этого. Он приносит картину Эрике в переулок Минетта-Лейн. «Как тебе?» — спрашивает он искренне. Он видит, как внимательно она изучает сложные формы, световые пятна, мазки. Это конец его фигуративного периода, церквей, тетушек, сшитых вручную лоскутных одеял. Портретов, сделанных на занятиях. И он это прекрасно осознаёт. «Мне очень нравится, — наконец произносит она. — И для меня очень важно, что ты отдаешь ее мне». А потом происходит одно из двух. Либо он делает ей предложение руки и сердца — и она все портит. Либо не делает и не собирается. * * * В мае 1983 года я звоню домой, чтобы поделиться с родителями новостью. Мы с моим женихом держим вместе телефонную трубку, стоя в залитом солнцем проеме балконной двери. Мы живем во Французском квартале в Новом Орлеане [31] , мы оба репортеры в газете Times-Picayune — он занимается расследовательской журналистикой, я — медицинской. Он черный. Я белая. Он совершенно точно уверен, что мне лучше подождать и сообщить все родителям лично. Но я не понимаю его опасений. Мне двадцать семь лет. Я люблю своих родителей. И не могу больше ждать. Я делаю вид, что ничего не понимаю. Трубку поднимает отец, я сообщаю ему, и он говорит: «Да это лучшее, что ты могла мне сообщить, дорогая. Если бы мне самому пришлось выбирать себе зятя, я бы тоже выбрал этого парня». Я слышу, как он бежит по ступенькам наверх, в мамину комнату. К моему изумлению, когда я сообщаю новость ей, молчание на другом конце провода затягивается, и я начинаю нервничать. И эта женщина когда- то пичкала меня книгами Элис Уокер [32] , Ричарда Райта [33] , Тони Моррисон [34] ; именно она привела меня однажды на Бродвей смотреть премьеру спектакля For colored girls who have considered suicide / when the rainbow is enuf [35] . Может, конечно, это я все неправильно поняла. Наконец она произносит: «А как быть с детьми?» Мне двадцать семь. Я делаю вид, что ничего не понимаю. «А что с детьми? — отвечаю я бесцеремонно, чувствуя, как закипаю. — Бить мы их не будем». В 1949 году Билл Риверз едет в Париж, где встречает американку выдающегося ума, с притягательной улыбкой. Ее зовут Бетти Джо Робертс. У нее степень магистра по английскому языку и стипендия Фулбрайта, благодаря которой она и оказалась в Сорбонне. Она белая. Представьте себе, что он водит Бетти Джо в Les Deux Magots [36] , где писатели, художники, музыканты из разных стран, черные и белые, пьют прекрасное дешевое французское вино. Она идеально вписывается в это место, смеется с гостями, а стоит ей что-нибудь рассказать — и все замечают, как она умна и как с ней весело. Повторяется та же история, что и с Эрикой у Стэнли, только теперь все еще лучше, потому что это Париж, и он чувствует, что его артистическая жизнь распускается, как редкий цветок, расцветающий по ночам. Один из художников-экспатов говорит: «Об Эрике ничего не слышно?» — и приобнимает Бетти Джо, которая не тратит времени на глупое беспокойство о том, что не находится в ее непосредственной близости. «А то мы потеряли связь», — добавляет он. Когда он делает Бетти Джо предложение руки и сердца, она не спрашивает: «А как быть с детьми?» Но из-за того, что во Франции межрасовые браки запрещены, в 1951 году они садятся на корабль и плывут в Англию, где и женятся. Сначала у них рождается сын, потом дочь. Чудесная темнокожая малышка, как сообщает журнал Jet. Удается ли ей по-прежнему посещать занятия в Сорбонне? Билл теперь так лихо орудует краской, накладывая густыми мазками янтарно-желтый, голубой, приглушенно-зеленый, что некоторые его холсты просто невозможно свернуть и отправить обратно домой. В одном из некрологов по случаю ее смерти было написано, что, когда Бетти Джо спросили о парижских годах, предшествовавших их разводу, она охарактеризовала то время как «бедность, красоту и счастье». Похоже, он никогда и не предлагал руку и сердце моей матери. жүктеу/скачать 1,3 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|