О дивный новый мир [Прекрасный новый мир]
Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)»
жүктеу/скачать 1,18 Mb. Pdf көрінісі
|
| Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)»
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru его собственное изделие, кривобокая пародия на сосуд Митсимы. Сравнив их, Джон поневоле рас- смеялся. — Но следующий будет лучше, — сказал он, намешивая еще глины. Лепить, придавать форму, ощущать, как растет уменье и сноровка в пальцах, было необычайно приятно. — А, бе, це, витамин Д, — напевал он, работая. — Жир в тресковой печени, а треска в воде. Пел и Митсима — песню о том, как добывают медведя. Весь день они работали, и весь тот день переполняло Джона чувство глубокого счастья. — А зимой, — сказал старый Митсима, — научу тебя делать охотничий лук. Долго стоял он у дома; наконец, обряд внутри кончился. Дверь распахнулась, стали выходить. Первым шел Котлу, вытянув правую руку и сжав в кулак, точно неся в ней драгоценный камень. За ним вышла Кьякиме, тоже вытянув сжатую руку. Они шли молча, и молча следовали за ними братья, сестры, родичи и толпа стариков. Вышли из пуэбло, прошли месу. Встали над обрывом — лицом к утреннему солнцу. Котлу рас- крыл ладонь. На ладони лежала горстка кукурузной муки, он дохнул на нее, прошептал несколько слов и бросил эту щепоть белой пыли навстречу встающему солнцу. То же сделала и Кьякиме. Вы- ступил вперед отец ее и, держа над собой оперенную молитвенную палочку, произнес длинную мо- литву, затем бросил и палочку навстречу солнцу. — Кончено, — возгласил старый Митсима. — Они вступили в брак. — Одного я не понимаю, — сказала Линда, возвращаясь в пуэбло вместе с Джоном, — зачем столько шума и возни по пустякам. В цивилизованных краях, когда парень хочет девушку, он про- сто… Но куда же ты, Джон? Но Джон бежал не останавливаясь, не желая слушать, прочь, прочь, куда-нибудь, где нет нико- го. Кончено. В ушах раздавался голос старого Митсимы Кончено, кончено… Издали, молча, но страстно, отчаянно и безнадежно он любил Кьякиме. А теперь кончено. Ему было шестнадцать лет. В полнолуние в Антилопьей киве тайны будут звучать, тайны будут вершиться и передаваться. Они сойдут в киву мальчиками, а поднимутся оттуда мужчинами. Всем им было боязно, и в то же время нетерпение брало. И вот наступил этот день. Солнце село, показалась луна. Он шел вместе с остальными. У входа в киву стояли темной группой мужчины; уходила вниз лестница, в освещенную красную глубь. Идущие первыми стали уже спускаться. Внезапно один из мужчин шагнул вперед, взял его за руку и выдернул из рядов. Он вырвал руку, вернулся, пятясь, на свое место. Но мужчина ударил его, схватил за волосы. — Не для тебя это, белобрысый! — Не для сына блудливой сучки, — сказал другой. Подростки засмеялись. — Уходи отсюда. — И видя, что он медлит, стоит не подалеку, опять крикнули мужчины: — Уходи! Один из них нагнулся, поднял камень, швырнул. — Уходи отсюда, уходи! Камни посыпались градом. Окровавленный, побежал он в темноту. А из красных недр кивы до- носилось пение. Уже все подростки туда спустились. Он остался совсем один. Совсем один, за чертой пуэбло, на голой скальной равнине месы. В лунном свете скала — точ- но кости, побелевшие от времени. Внизу, в долине, воют на луну койоты. Ушибы от камней болят, кровь еще течет; но не от боли он рыдает, а оттого, что одинок, что выгнан вон, с этот безлюдный, кладбищенский мир камня и лунного света. Он опустился на край обрыва, спиной к луне. Глянул вниз, в черную тень месы, в черную сень смерти. Один только шаг, один прыжок… Он повернул к свету правую руку. Из рассеченной кожи на запястье сочилась еще кровь. Каждые несколько секунд падала капля, темная, почти черная в мертвенном свете. Кап, кап, кап. Завтра, и снова завтра, снова завтра… Ему открылись Время, Смерть, Бог. — Всегда, всегда один и одинок. |