П. И. Мариковский удивительный мир насекомых

 

50 

Весьма  возможно,  что  у  многих  других  насекомых,  которые,  по  укоренившемуся 

мнению,  размножаются  партеногенетически,  тоже  будут  найдены  подобные  крошечные 

партнеры. 

При сходной форме и окраске самки бывают крупнее самцов. Их крупная величина 

связана  с  откладкой  большого  числа  крупных  яиц.  В  три  раза  больше  самцов  самки 

бабочек  рода  Циана,  семейства  Лазиокампидэ.  Крупные  и  малоподвижные  самки 

известного  вредителя  леса  -  бабочки  непарного  шелкопряда.  Многие  самки  муравьев  и 

пчел  крупнее  самцов,  хотя  у  пчел  рода  Антидиум  (рис.  85)  самцы  крупнее  самок,  что 

является единственным исключением для пчел. 

Как  уже  говорилось,  половой    диморфизм  слабо  развит  у  жуков,  но  в  семействе 

усачей  и  пластинчатоусых  разница    между  полами  подчас  очень  значительна.  У  жуков-

оленей,  например,  сильно  развиты  мандибулы,  боевое  оружие  при  схватке  с 

противниками,  а  у  жуков  носорогов,  как  говорит  название,  -  длинный  вырост  на 

переднеспинке  (рис.  86).  Превосходное  оружие  -  ассиметричнные  челюсти  у  жуков-

кравчиков  (рис.  87)  в  виде  изогнутой  довольно  длинной  шпаги.  Между  жуками-

кравчиками  нередки  драки  за  обладание  жилища.  Множественные  выросты  тела  у 

некоторых, особенно тропических, дровосеков  как будто лишены прямого назначения и 

поэтому ученые склонны относить их к атавистическим признакам. 

 

     

 

 

Рис. 85 – Пчела Антидиум 

 

Рис. 86 – Жук-носорог (самец) 

Значительно  крупнее  самок  самцы  обитающих  в  тропиках  жуков  семейства 

Брентидэ. Ожесточенные дуэли самцов из-за самок у них - обыденнейшее явление. Среди 

жуков  есть  и  так  называемые  рудиментарные  самки.  Такова  самка  обыкновенного 

большого  светляка  Лампирус  ноктилюка,  неслучайно  названная  в  народе  червячком.  На 

него она очень походит внешностью. 

У самцов вислокрылок родов Коридалис и Хаулиодес непомерно развитые челюсти. 

Громадными,  перекрещивающимися  одна  с  другой  челюстями  обладают  самцы 

одиночной осы рогатой сингары Сингарис корнута, обитательницы тропиков. 

Иногда  самцов  можно  узнать  по  какому-либо  особенному  признаку.  Оригинальная 

окраска и форма голени ног у самцов стрекоз Либелляго калигата. Они расширены кверху, 

ярко-красные, сужены книзу. Такие ноги непригодны для ловли добычи и превратились в 

своеобразный аппарат привлечения самок или «паспорт-вывеску», свидетельствующую о 

принадлежности к виду. Самки стрекоз часто окрашены совсем по-иному, чем самцы (рис. 

88) и, кроме того, у представителей одного и того же рода бывают в нескольких цветовых 

вариациях.  Очень  красиво  украшены  блестящими,  с  металличеким  отблеском 

чешуйковидными волосками ноги самцов мушек Долихоподида. Расширены и украшены 

ноги самцов некоторых мушек семейства Платипезидэ. 

 

 

51 

    

 

 

Рис. 87 – Жук-кравчик Летрус 

 

Рис. 88 – Самец и самка стрекозы-красотки 

 

Половой  диморфизм,  выраженный  в  форе  и  краске,  хорошо  развит  у  бабочек.  В 

семействе Папиллионид самец махаона Папиллио парадизеус совсем не похож на самку. 

Небольшой  коричневый  самец  и  крупная  белая  бабочка  уже  упоминавшегося  злейшего 

вредителя  леса  непарного  шелкопряда  настолько  непохожи  друг  на  друга,  что  были 

названы  непарными,  то  есть  не  составляющими  пару.  У  одного  из  видов  африканских 

бабочек-парусников - Папиллио дарданус - самцы с хвостиками на задних крыльях, общая 

же  окраска  желтая  с  темными  полосами,  тогда  как  у  самок  крылья  округленные,  без 

хвостиков, а окраска совершенно иная. 

Различно окрашены самки и самцы бабочки травяной медведицы Диакризиа саннио. 

Такова же дневная бабочка Шоенбергия парадизеа. Резко выражены различия в окраске у 

многих  тропических  бабочек,  обладающих  необыкновенно  богатой  расцветкой  своего 

костюма. Так, самец одной из красивейших бабочек Орнитоптера парадизеа, обитающей в 

Новой Гвинее, ярко бархатисто-черный, с блестящими зелеными передними крыльями и 

наполовину  золотисто-желтыми  длинными  узкими  хвостиками,  тогда  как  самка 

значительно крупнее и окрашена в скромные сероватые тона. 

Многочисленные  виды  саранчовых  плохо  различаются  по  полу.  И  все  же  виды, 

самки  и  самцы  которых  так  мало  похожи  друг  на  друга,  что  достоверно  установить 

принадлежность их к одному и тому же виду можно, только увидев их спаривающимися. 

Впрочем, различие полов по окраске или, наоборот, отсутствие этого различия могут 

быть  относительными,  так  как  зрение  человека  отличается  от  зрения  насекомых. 

Например,  и  самка,  и  самец  мотылька  Сатурния  луна  нам  кажутся  пастельно-зелеными. 

Однако  в  ультрафиолетовом  свете,  который  мы  не  различаем,  она  выглядит,  как 

блондинка, тогда как он – как брюнет. Эту разницу мотыльки должны различать при свете 

дня. 

Иногда половой диморфизм можно вызвать искусственно, воспитывая насекомых в 

необычной  обстановке.  Так,  из  гусениц  и  куколок  Лицэна  флеус,  содержащихся  при 

температуре  35  градусов,  гораздо  более  высокой,  чем  в  естественных  условиях, 

появляются  бабочки  с  резким  половым  диморфизмом:  самцы  отличаются  от  самок  по 

цвету и по форме крыльев. 

Так же, как и у некоторых птиц, самцы насекомых обладают более яркой окраской, 

чем самок, облачение которых скорее носит скромный и покровительственный характер и 

делает  их  менее  заметными  для  множества  неприятелей.  Большая  опасность,  которой 

подвергаются  нарядные  самцы,  в  конечном  счете,  компенсируется  их  полигамическими 

особенностями  поведения.  Особенно  хорошо  это  правило  сказывается  среди  великих 

обманщиков – палочников (рис. 89). Самки этого отряда во много раз превосходят самцов 

своей способностью к подражанию листьям, сучкам и даже цветам растений. 

 

52 

В  различиях  самок  и  самцов  природа  иногда  пошла  очень  далеко,  лишив  женский 

пол  глаз,  ног  и  крыльев  и    сохранив  лишь  органы,  необходимые  для  воспроизводства 

потомства.  В  таком  виде  они  похожи  на  мешочек,  набитый  яйцами.  Таковы  самки 

бабочек-волнянок.  Выйдя  из  куколки,  они  уже  не  покидают  кокон,  и  самец,  чтобы 

добраться до самки, разрывает его оболочку. Похожа на мешочек, набитый яйцами, самка 

бабочки Оикетикус кирбии, обитающая на какао в Тринидаде (Африка). У нее тоже нет ни 

ротовых частей, ни ног, ни глаз, ни усиков. 

У  других  бабочек  исчезновение  органов  зашло  не  так  далеко.  Бабочка  кистехвоста 

обыкновенного Оргия антиква все же  сохраняет еще зачаточные крылья. Самки бабочек 

пядениц-обдирало  Эраннис  дефолиария  и  оранжевого  обдирало  Эраннис  аураптиариа 

бескрылые или только с зачаточными крыльями. Недавно открытый комарик-хирономида 

Пантомма натанс обитает на всех стадиях развития в море. Самка его совершенно лишена 

крыльев, тогда как у самца они короткие, не пригодные ни для полета, ни для плавания. 

Похожа на червячка самка бабочки улитки Аптерона кренулелля. Впрочем, как мне 

удалось доказать, у части куколок в теле образуются яички и маленькие гусенички, то есть 

происходит размножение без участия самца, да еще и в куколочной стадии. Самки многих 

видов  жуков-светляков  семейства  Лапмеридэ  червеобразны,  бескрылы  и  скорее 

напоминают личинок, чем взрослых насекомых. 

 

СИРФ ГЕЛИКОПТЕР. В ущелье Кегеты у небольшого утеса, там, где дорога делает 

крутой  поворот,  над  куртинкой  высокого  шиповника  в  воздухе  висит  черная  точка.  Это 

какая-то  крупная  муха  подобно  геликоптеру  повисла  на  одном  месте.  Можно  ли 

равнодушно  проехать  мимо  нее?  Пока  остановлена  машина,  муха  бросается  в  сторону, 

описывает несколько зигзагов и снова застывает в воздухе. 

Если не делать резких движений, то тихо нетрудно подойти к парящему насекомому. 

Тогда  становится  хорошо  видны  темная    грудь  и  почти  черное  брюшко  со  светлой 

перевязью. На крыльях, их форму не различить при столь быстрых взмахах, по-видимому, 

есть черное пятно, так как в воздухе протянулась черная полоска. Вот и другая такая же 

муха застыла в сторонке, а вот и третья, четвертая... 

Мухи  парят  только  над  кустами  шиповника  у  небольшого  утеса,  больше  их  нигде 

нет.  Это  избранное  место,  своеобразный  их  ток.  Полет  же  в  воздухе  не  простой,  а 

брачный, и участвуют в нем одни самцы. 

Иногда  пара  мух  затевает  состязание,  и  тогда  в  воздухе  мелькают  едва  уловимые 

глазом  стремительные  броски,  виражи,  внезапные  подъемы  и  падения.  Потом  мухи 

разлетаются в стороны, и вновь каждая надолго застывает в воздухе, будто подвешенная 

за невидимую тоненькую ниточку. Или одна из мух снижается, наспех лакомится цветами, 

пьет воду. Без пищи долго не выдержать такую напряженную работу крыльев. 

Хорошо бы поймать одного виртуоза. Но в горах очень быстро меняется погода, и, 

пока я достают сачок, из-за скалистых вершин ущелья выплывает темная туча и заслоняет 

солнце.  Сетка  дождя  закрывает  все:  и  зеленую  поляну  с  цветами,  и  небольшой  утес,  и 

скалистые вершины. Сразу становится холодно. Дождь все сильнее и сильнее. На дороге 

появляются  лужицы,  в  них  вздуваются  и  лопаются  пузыри.  Потом  светлеет,  дождь 

затихает, еще несколько минут – и облака уходят за другие скалистые вершины, а в нашем 

ущелье уже светит горячее южное солнце, в воздухе появляются насекомые и не верится, 

что недавно было так неуютно и холодно. И опять над куртинкой шиповника повисают в 

воздухе мухи-геликоптеры. 

Сейчас поймаю застывшую в воздуху муху. Нужно только хорошенько примериться 

и точно взмахнуть сачком. Взмах сачка сделан правильно, быстро. Но сачок пуст, и нет в 

нем  никакой  мухи.  Куда  она  могла  исчезнуть?  Снова  осторожно  подкрадываюсь, 

прицеливаюсь. И опять неудача. Муха так ловка, ее броски в стороны так быстры, что ей 

не  стоит  никакого  усилия  увернуться  от  опасности.  Попробую  сделать  очень  быстрый 

 

53 

взмах  сачком  изо  всех  сил.  Но  сачок  опять  пуст,  а  муха,  как  бы  дразня,  покачивается  в 

стороне на своих быстрых крыльях. 

Опять находят тучи и моросит  дождь. Не поискать ли строптивых мух в траве? Ведь 

должны  же  они  где-то  прятаться!  И  вскоре  я,  хотя  и  мокрый  от  дождя,  но  с  удачным 

уловом, с четырьмя большими мухами. 

Это черные сирфиды (рис. 90), все самцы. У них темно-коричневое пятно на каждом 

крыле, большие коричневые глаза, желтый лоб, длинный черный хоботок, иссиня-черная 

грудь,  покрытая  жесткими  черными  волосками  и  такое  же  черное  брюшко  со  светлой 

перевязью. Собственно это - окошечко в черном домике, прозрачный сегмент, за которым 

не видно никаких органов и зияет пустота. 

Вечером  дома  под  бинокуляром  вскрываю  брюшко  сирфа.  Оно  пусто,  наполнено 

воздухом и разделено тонкой и прозрачной перегородкой. На внутренней стенке брюшка 

снизу  заметны  белые  веточки  трахей,  посредине  -  тоненькие  нервные  тяжи,  сверху  - 

спинной  кровеносный  сосуд  и  едва  различимый  тяж  кишечника.  Вот  такой  живот, 

содержащий один воздух! Где же печень, жировое тело,  мальпигиевые  сосуды и многое 

другое? 

    

 

 

Рис. 89 – Палочник Рамулюс 

 

Рис. 90 – Черная сирфида Волюцелла 

пеллюценс 

 

Только на самом конце брюшка, за тоненькой перегородкой, в желтой и прозрачной 

крови плавает густое сплетение трахей да клубочек трубчатых половых желез. 

Воздушные  мешки  имеют  почти  все  летающие  насекомые.  Но  такие  большие 

известны только, пожалуй, лишь у цикад. Эти воздушные мешки  -  хорошее подспорье в 

полете. Благодаря им у насекомого уменьшается удельный вес. Кроме того, под влиянием 

усиленной  работы  мышц,  а  также  благодаря  солнечным  лучам  воздух  в  мешках 

прогревается  и  тогда  брюшко  начинает  выполнять  роль  аэростата.  Нагреву  воздуха 

способствует  и  черный  цвет  сирфов.  Все  это,  кстати,  при  столь  длительном  полете  на 

одном  месте.  У  самок  ничего  подобного  нет,  и  все  полагающиеся  органы  на  месте  и, 

кроме того, хорошо развитые яйцевывые клетки... 

 

В муравейниках живет муха Платифага. Самец этого квартиранта обычен, тогда как 

самка  бескрыла,  с  уплощенным,  как  у  таракана,  телом,  и  внешне  совсем  непохожа  на 

муху.  Червеобразная  самка  у  одного  из  комаров-хирономид  Понтмиа  натанс.  Она  без 

антенн,  ротовых  органов,  крыльев,  передних  ног  и  не  покидает  жидкий  ил,  в  котором 

жила  личинкой.  Впрочем,  до  некоторой  степени  рудиментарен  и  самец.  Крылья  его 

коротки,  не  пригодны  для  полета,  средние  ноги  утолщены  и  не  годны  для  ходьбы. 

Двигаются самцы при помощи длинных передних и задних ног. 

Рудиментарны  самки  некоторых  видов  насекомых,  ведущих  паразитичский  образ 

жизни. Самка жука тараканного веерника Фипидус пектиникорнис червеобразна и живет в 

теле  таракана.  Самец  же  -  обычный  жук.  Также  червеобразны  и  самки  своеобразных 

 

54 

насекомых  веерокрылок,  паразитирующих  в  теле  пчел  и  некоторых  других  насекомых. 

Самки  мух  семейства  Стреблидэ,  паразитов  летучих  мышей,  вначале  крылатые,  но,  как 

только  добираются  до  своего  хозяина  и  прикрепляются  к  его  телу  ниже  уха,  лишаются 

крыльев и ног и превращаются во вздутые мешочки. 

В  многообразном  мире  насекомых  известны  случаи,  когда  роли  самца  и  самки 

меняются,  и  рудиментарными  становятся  самцы.  Крошечные  самки  бластофаги, 

опылителя фиговых деревьев, крылатые, подвижные, обыденной внешности, тогда как их 

самцы  бескрылы  и  никогда  не  покидают  полости  плода,  в  котором  вывелись  и 

оплодотворили самок. 

Половой диморфизм в окраске и форме иногда принимает сложные формы. У одного 

и того же вида оказывается два иди даже более типов, чаще всего самок. Самки бабочки 

светлого  парусника  бывают  или  желтыми,  с  черным  рисунком,  или  черновато-

коричневыми, с черным рисунком. Существует несколько форм самок бабочки парусника 

Папиллио  дарданус,  сильно  отличающихся  друг  от  друга.  Предполагают,  что  каждая 

форма  подражает  определенному  виду  несъедобных  бабочек  Данадид.  Несколько  типов 

самок  крылатых  и  бескрылых  самцов  существует  у  пчел  и  муравьев.  Среди 

паразитических  перепончатокрылых  много  видов  агаонид,  обитающих  в  Африке, 

Австралии  и  Южной  Америке,  у  которых  существуют  две  формы  самцов  -  крылатые  и 

бескрылые,  а  у  самца  Крабидиа  кокоана  средняя  пара  ног  отсутствует  и  на  их  месте  - 

двучлениковые придатки. 

Различное  биологическое  назначение  полов  насекомых  сказалось  и  на  некоторых 

особенностях их развития. Чаще всего самцы развиваются быстрее самок, количество их 

линек,  прежде  чем  стать  взрослыми,  меньше.  Природа,  как  бы  представляет  им  запас 

времени на поиски самок. На одну стадию развития меньше у самцов бабочек волнянок. У 

самок,  кроме  того,  интенсивность  прироста  тела  иногда  в  несколько  раз  выше,  чем  у 

самцов. Личинки самок кокцид переходят во временную фазу, минуя стадию покоя, тогда 

как  самцы  за  личиночной  фазой  впадают  в  покой,  слагающийся  из  двух  стадий  - 

пронимфы и нимфы. 

Мелкие  признаки,  которыми  пользуются  систематики  в  определении  видов,  по-

видимому, не всегда соответствуют какому-либо явному функциональному значению, так 

как они важны только в брачной биологии, по ним насекомые различают друг друга. 

Итак, наряду с видами, у которых нет четких различий между полами, существует и 

хорошо  выраженный  половой  диморфизм.  Самки  отличаются  от  самцов  размерами, 

формой, различными придатками, окраской. Отчасти это облегчает распознавание своего 

вида  от  других  близких  видов,  служит  как  бы  учетной  карточкой  видовой 

принадлежности,  различной  жизненной  функцией,  назначением,  накладывающим 

отпечаток на внешний облик. 

 

КАК НАХОДЯТ ДРУГ ДРУГА 

 

Насекомые  разные:  большие,  маленькие,  совсем  крохотные.  Есть  среди  них 

многочисленные, есть и очень редкие. Некоторые быстро летают, бегают, другие ползают 

с  трудом,  медленно.  Какими  бы  ни  были  насекомые,  для  каждого  из  них  самое 

ответственное и трудное время – поиски друг друга в брачный период. Особенно сложна 

эта задача для  крошечных, малоподвижных, очень редких. В жизни каждого насекомого 

бывают  взлеты  и  падения,  и,  когда  по  какой-либо  причине  вид  вымирает,  становится 

редким,  то  для  встречи  друг  с  другом  и  для  хороших  летунов  наступают  нелегкие  дни 

жизни. 

Большинство  насекомых  ведет  одиночный  образ  жизни  и,  когда  приходит  пора, 

должны разыскивать себе пару. Даже стадные насекомые, живущие скопищами, перед тем 

как  превратиться  во  взрослых,  чаще  всего  самцы  расселяются  во  все  стороны  и  живут 

поодиночке,  отчасти,  чтобы  избежать  конкуренции  в  пище,  отчасти  же  ради  устранения 

 

55 

возможного  внутрисемейного  скрещивания-инбридинга.  Представьте  себе  одинокого 

человека,  лишенного  средств  связи,  на  необитаемом  острове,  размером  сто  на  сто 

километров,  поросшем  густым  лесом.  Если  исключить  случайность,  ему  так  же  трудно 

найти  другого  такого  же  одинокого  человека,  как,  допустим,  и  маленькой  колемболе, 

длиной  в  один  миллиметр,  оказавшейся  одной  на  площади  в  один  квадратный  метр.  Не 

найдешь  пару,  не  дашь  потомства,  сгинет  род  и  не  оставит  никого  после  себя.  Много, 

очень много видов исчезло в годы ненастий, не сумев во-время встретиться друг с другом. 

Не  напрасно  кое-кто  приспособился  даже  к  девственному  размножению  без  участия 

самцов.  Вот  почему  и  выработались  удивительнейшие  приспособления  связи  между 

собою. Это и запах, и звуки, и зрительная сигнализация, и многое другое, в том числе и 

способы связи, еще не разгаданные современной наукой. 

Познакомимся с тем, как насекомые разыскивают друг друга . 

 

РАЗЫСКИВАЮТ ДРУГ ДРУГА ПО ЗАПАХУ 

 

Органы обоняния и крошечные лаборатории, вырабатывающие летучие химические 

вещества стоят на первом месте среди многочисленных поисковых приспособлений. Это 

чаще всего волоски, соединенные с чувствительными клетками, или обонятельные ямки, 

или  сложно  устроенные  усики.  У  пчел  многочисленные  обонятельные  поры  находятся 

вместе  с  осязательными  волосками  на  усиках.  Ощупывая  усиками  в  темноте  жилища 

окружающее, они не только обоняют, но одновременно и осязают. То же, по-видимому, и 

у  муравьев.  Тараканы  воспринимают  запахи  также  усиками.  У  самца  мушки  дрозофилы 

органы обоняния находятся, как и у многих других мух и комариков, на передних ногах. 

Лишенные их самцы не способны различать самок как своего, так и чужого вида. 

Использовать запах выгоднее, чем звуки, их могут услышать другие, и в том числе 

враги.  Запахи  легче  уловить,  чем  заметить  что-либо  глазами.  Органы  чувств,  наконец, 

могут быть настроены на прием очень ограниченного набора запахов или только одного и, 

таким  образом,  достичь  высокой  степени  специфичности  и  необыкновенной  остроты. 

Насекомые, обладающие способностью производить и улавливать специфические пахучие 

вещества,  обычно  не  нуждаются  в  других  поисковых  приспособлениях,  у  них  нет 

звуковых  аппаратов  и  зрение    развито  слабо.  Тем  более  возможности  организма  не 

беспредельны. Успешное развитие какого-либо одного органа идет за счет исчезновения 

другого  или  других  органов.  Это  правило  особенно  хорошо  проявилось  у  бабочек  и  у 

саранчовых.  Те  из  них,  кто  умеет  находить  друг  друга  по  запаху,  лишены  звуковых 

аппаратов  и,  наоборот,  поющие  лишены  органов  обоняния  и  органов,  вырабатывающих 

пахучие вещества. 

У насекомых, вообще, зрение развито плохо. Может быть, еще и поэтому обоняние 

стало  одним из  самых острых  чувств.  Самцы  непарного  шелкопряда,  как  было  доказано 

многочисленными  экспериментами,  улавливают  запах  самки  с  расстояния  около  трех 

километров. Этой бабочке не уступают самцы соснового пилильщика Диприон симилис, 

случайно  завезенного  из  Евразии  в  Америку.  В  ловушку  с  одной  самкой  в  среднем 

залетает около тысячи самцов. Даже после гибели самки выделяемое ею пахучее вещество 

еще долгое время привлекает самцов. 

Энтомолог  Верто  описывает,  как  в  Австралии  он,  поместив  самку  шелкопряда  в 

карман  сюртука,  вошел  в  свой  дом,  окруженный  целым  роем  самцов,  состоящем  из  не 

менее  двух  сотен  насекомых.  Специфический  запах  таракана  уже  улавливается  в 

концентрации примерно двадцати молекул на один  кубический метр воздуха. 

 

НАСТОЙЧИВЫЕ  ПОИСКИ.  Два  года  подряд  не  было  дождей  и  все  высохло.  В 

жаркой  пыльной  пустыне  медленно  умирали  растения.  Не  стало  ящериц,  опустели 

колонии  песчанок,  исчезли  многие  насекомые.  А  бабочки  Оргия  дубия  будто  только  и 

ждали такого тяжелого времени и размножились в массе. Все кусты саксаула запестрели 

 

56 

гусеницами в ярко расцвеченной одежде с большими белыми султанчиками, красными и 

желтыми шишечками и голубыми полосками (рис. 91).  

 

 

Рис. 91 – Гусеница бабочки Оргия дубия 

Солнце  щедро  греет  землю,  зеленые  стволики  саксаула  сочны  и  гусеницы  быстро 

растут, потом тут же на кустах плетут из тонкой пряжи светлые просторные кокончики. 

Проходит  несколько  дней,  и  из  уютных  домиков  вылетают  маленькие  оранжевые,  в 

черных полосках бабочки. Это самцы. 

А самки? Они остаются в коконах и не похожи на бабочек:  светло-серые комочки, 

покрытые  коротенькими  густыми  волосками,  без  глаз,  без  рта,  без  ног,  без  усиков. 

Комочек, набитый яйцами. 

Нарядные и оживленные самцы торопятся. Едва наступает ночь, как тысячи бабочек 

взмывают  в  воздух  и  начинаются  стремительные  полеты.  Бархатистые  комочки  в 

кокончиках  испускают  неуловимый  аромат,  перистые  усики  самцов  издалека  его 

ощущают.  Вот  кокон  найден.  Бабочка  разрывает  его  оболочку  и  пробирается  в  домик 

бархатистого комочка. 

Затем  продолжаются  поиски  другого  комочка.  Самка  заделывает  брешь  в  стенке 

кокона  волосками  со  своего  тела  и  начинает  откладывать  круглые,  как  шарики, 

перламутровые  яички.  С  каждым  днем  кучка  яиц  увеличивается,  а  тело  матери 

уменьшается и под конец превращается в крохотный кусочек, едва различимую соринку. 

Дела все завершены. Жизнь покидает ее тело. 

Вскоре из яичек выходят маленькие гусенички с такими же белыми султанчиками, 

оранжевыми точечками и голубыми полосками. И так за лето несколько раз. 

Сегодня осенней ночью особенно ярко сверкали звезды, и упругий холодный ветер 

забирался  в  спальный  мешок.  Все  спали  плохо,  мерзли.  Когда  посветлело,  машина 

покрылась инеем и тонкие иглы его легли на постели. Скорее бы солнце и тепло! Наконец, 

оно  вышло  из-за  горизонта,  пригрело,  обласкало.  Все  мучения  холодного  ночлега 

остались позади, будто их и не было. Вскоре мы пустились на машине в стремительный 

бег по холмам, волоча за собой длинный хвост белой пыли. 

Вот и саксаульник. Здесь много отличного топлива, нам теперь не страшен холод. И 

- какое везение! Всюду мечутся стремительные, желтые, в черных полосках бабочки. Они 

изменили  поведение  и  летают  теперь  днем,  будто  зная,  что  ночь  погрузит  холодом  все 

живое в оцепенение. 

На  кустах  кое-где  еще  видны  гусеницы.  Успеют  ли  они  развиться?  Хотя  поздней 

осенью  еще  выдаются  теплые,  почти  как  летом,  дни.  Но  кто  отстанет  в  развитии,  с 

наступлением зимы погибнет от морозов. 

Многие  гусеницы  застыли  в  странных  позах,  повисли  на  верхушках  деревьев.  Они 

мертвы,  погибли  от  какой-то  заразной  болезни,  и    тело  их  под  тонкой  шкуркой 

превратилось в жидкую коричневую массу. Хорошо бы выделить микроба - возбудителя 

болезни  гусениц,  размножить  его  на  питательной  среде  и  опрыснуть  им  саксаул.  Так 

 

57 

можно  предупредить  массовое  размножение  вредителя  и  предотвратить  вред,  который 

наносит саксауловым зарослям армия этих прожорливых насекомых. 

Самцы  без  устали  носятся  в  воздухе,  совершая  замысловатые  зигзаги.  Так  лучше: 

труднее попасться птице или хищной мухе ктырю и легче обнюхивать воздух. 

Замечаю:  все  бабочки  летят  поперек  ветра.  В  этом  заложен  определенный  смысл, 

только так и можно найти по запаху самку. 

Временами  неуемные  летуны  падают  на  землю  и,  мелко-мелко  трепеща  крыльями, 

что-то ищут на ней. Что им там нужно? Ведь их странные супруги должны быть в светлых 

кокончиках на ветках саксаула. Неужели самки изменили обычаям, покинули саксауловые 

кусты и спустились вниз? Надо внимательно присмотреться к саксаулу. Да, на нем всюду 

только одни пустые и старые коконы и нет нигде свежих. Ни одного! Надо последить и за 

бабочками 

Вот  четыре  кавалера  слетелись  вместе,  реют  над  кустиком  полыни,  мешают  друг 

другу, хотя между ними нет и тени враждебности. Вскоре три бабочки улетают, остается 

одна.  Первый  час  бабочка  не  покидает  избранного  ею  места  и  за  это  время  в  земле 

выкопала  едва  заметную  лунку.  Скучно  смотреть  на  нее.  К  тому  же  день  короток  и  так 

мало времени. 

К  бабочке-труженице  все  время  прилетают  другие.  Покрутятся,  попробуют 

нежными  ножками  рыть  твердую  землю  и  исчезают.  Осторожно  прикасаюсь  пером 

авторучки к светлой каемке крылышка бабочки и делаю на ней черную меточку. Она так 

занята, что ничего не замечает. Теперь пусть продолжает поиски, а я посмотрю за другими 

самцами.  Нелегко  за  ними  следить,  такими  быстрыми.  Но  мне  сопутствует  удача.  Вот 

один  самец  после  сложных  пируэтов  в  воздухе  упал  на  землю,  трепеща  крыльями, 

прополз  против  ветра,  быстро-быстро  закрутился  на  одном  месте,  ринулся  в  основание 

кустика полыни и исчез. Что он там делает? Прошло десяток минут, и бабочка вылетела 

обратно, взмыла в воздух. 

Я  бросился  к  кусту.  Среди  мелких  соринок  ловко  спрятался  совсем  невидимый 

кокон, и в нем притаился бархатистый комочек. На прежнем же месте все тот же самец с 

черной  отметкой  на  крыле  мается.  Кажется,  у  него  истощилось  терпение.  Или,  быть 

может, он убедился, что поиски его пусты, он жертва ошибки инстинкта. Бабочка взлетает 

в воздух и, сверкнув зигзагом, уносится вдаль. 

Но  покинутое  место  странных  поисков  не  остается  пустовать.  Вскоре  находится 

другой  самец  и  с  таким  же  рвением  принимается  рыть  землю  слабыми  ножками.  И  все 

снова повторяется. 

Солнце  склонилось  к  далекому  горизонту  песчаной  пустыни  Таукумы.  С  другой 

стороны заголубели горы Анрахай. Застыл воздух, и вся громадная пустыня Джусандала с 

саксауловыми  зарослями  затихла,  замерла,  готовясь  к  долгой  холодной  ночи.  Мы 

разжигаем костер. 

А самец все толчется у ямки. Это уже третий неудачник. Окоченевающий от холода, 

слабеющий с каждой минутой, он все еще пытается рыть землю. Осторожно кладу его в 

коробочку  и  ковыряю  ножом  почву.  Появляется  что-то  желтое,  я  вижу  кокон  с 

бархатистым комочком! 

Оказывается, не было никакой ошибки инстинкта, не обманывало чутьистых самцов 

обоняние,  не  зря  они  тратили  силы,  работая  изо  всех  сил  своими  слабыми  ножками  и 

пытаясь проникнуть к бархатистому комочку, просто тут была какая-то особенная самка, 

глубоко закопавшаяся в землю. Быть может, она собралась проспать лишний год? Такие 

засони,  представляющие  своеобразный  страховой  запас  на  случай  какой-либо 

климатической  катастрофы,  встречаются  среди  насекомых  нередко.  Но  тогда  бы  она  не 

излучала запах, по которому к ней слетались самцы. 

Но  сколь  разна  настойчивость  самцов  в  поискаах  самок,  какова  сила  сигнала, 

проникающая от нее в воздух из-под земли, и какова его природа? Как много загадок таят 

в  себе  эти  маленькие  жители  Земли!..  У  каждого  насекомого  время  для  брачных  дел 

 

58 

строго  определенное.  Иногда  оно  тянется  месяц,  иногда  неделю,  иногда  же  часы.  Это 

время  отработано  длительной  эволюцией  жизни  насекомого,  твердо  установлено,  и  тот, 

кто опоздал, вышел из «графика», не дает потомства, отметается жизнью. Брачный период 

может быть в самое разное время года от ранней весны до поздней осени. Есть насекомые, 

у которых он протекает даже в теплые дни зимы. 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ  ИЗ  ПУСТЫНИ.  Жара  все  такая  же.  Но  немного  стало  легче 

дышать.  Оказывается,  подъезжаем  к  пойме  реки  Или.  Здесь  другой  климат,  испарение 

воды понижает температуру, нет зноя и сухого воздуха. 

 

 

 

Маленькие тугаи на берегу реки Или  

 

Вот и маленькие тугайчики из лоха. Они кажутся совсем темными на фоне светлой 

пустыни. Здесь тени вдоволь под каждым деревом. Как мы по ней соскучились! Выбираем 

самую  большую  и  густую  тень,  останавливаемся,  изможденные,  вываливаемся  из 

машины,  с  чувством  облегчения  бросаемся  на  прохладную  землю.  Кончились  наши 

страдания! 

Видимо,  весной  здесь  перепадали  дожди  и  растения,  хотя  и  выгорели,  покрывают 

землю. Возле тугайчика расположена большая полянка, такыр  с потрескавшейся землей, 

но заросший мелкой травкой. Часть растений  - в крохотных розовых цветочках, другая - 

покрыта  противными  колючими  семенами.  Весной  здесь  было  настоящее  озерко  и  по 

краям  полянки  прибило  волнами  валик  мелкого  мусора.  Сейчас,  глядя  на  сухую 

потрескавшуюся землю, как-то в это не верится. 

Вечереет. Над полянкой взлетают муравьиные львы (рис. 92). Вся полянка сверкает в 

лучах  заходящего  солнца  их  большими  прозрачными  крыльями,  покрытыми  мелкой 

 

59 

сеточкой.  Сюда  собрались  их  сотни.  Никогда  не  видал  такого  большого  скопления  этих 

насекомых. Как они нашли друг друга? 

 

 

 

Рис. 92 – Муравьиный лев Мирмелеон 

 

Каждый муравьиный лев занял свое местечко, пляшет над ним в воздухе: вверх-вниз, 

немного  в  одну  сторону,  потом  –  в  другую.  Конец  брюшка  воздушных  танцоров  в 

длинных, свисающих книзу отростках. 

Муравьиные львы собрались сюда с ближайших барханов, где прошло их детство в 

ловчих воронках. Выбрали танцевальную площадку! 

Какое сильное преображение претерпевает это насекомое в своей жизни! Не верится, 

что  грациозные  и  совершенно  беззащитные  плясуны  в  детстве  сидели  в  воронках 

коварными  хищниками  с  длинными  кривыми,  как  кинжалы,  челюстями  и  большим 

плоским  брюшком.  Сейчас  бывшие  подземные  жители  очень  зорки,  осторожны, 

прекрасно меня видят, всюду их много, но я иду по полянке и вокруг меня - необитаемая 

зона, все, кто рядом, прячутся. Поймать их нелегко. Рассматриваю муравьиного льва через 

лупу и вижу замечательно выразительную головку. Большие, состоящие из величайшего 

множества мелких глазков - омматидиев - глаза поблескивают, отражая солнце, красивые 

усики торчат кверху подобно рожкам. 

Солнце,  большое  и  красное,  садится  за  горизонт,  и  муравьиные  львы  начинают 

бесноваться,  крылья  их  сверкают  красными  отблесками  над  полянкой.  Танцевальная 

площадка работает вовсю. 

Кое-когда  с  барханов  прилетает  скромной  внешности  самка  и  прячется  в  траву.  У 

нее  нет  придатков  на  брюшке.  Но  самка,  попавшая  в  столь  многочисленное  мужское 

общество, почему-то не привлекает внимания. Танцы продолжаются сами по себе и имеют 

какое-то  особенное  ритуальное  значение,  предшествующее  оплодотворению.  Многим 

насекомым  для  созревания  половых  продуктов  требуется  период  усиленных  полетов. 

Наверное,  так  и  здесь.  Еще,  быть  может  (как  не  обойтись  без  предположений),  широко 

расставленные  в  стороны  придатки  источают  запах,  привлекающий  самок.  В  большом 

обществе запах должен быть сильнее. Я старательно обнюхиваю кончики брюшка самцов, 

но ничего не ощущаю. Может быть, здесь дело даже не в запахе, а в особенном излучении. 

Полянку заняла небольшая поросль вьюнка, и на ней собралось более  десятка ярко-

зеленых  вьюнковых  листогрызов  (рис.  93).  От  них,  не  то,  что  от  муравьиных  львов, 

исходит сильная и неприятная вонь. 

 

 

60 

 

Рис. 93 – Зеленывй листогрыз Хризохарес 

 

Долго ли будут продолжать свои пляски муравьиные львы? Они ничем не питаются 

и живут за счет запасов, накопленных еще в детстве. 

Присмотревшись,  различаю  два  вида  муравьиных  львов.  Один  крупнее  другого,  на 

брюшке  у  него  не  столь  длинные  отростки.  Оба  вида  мирно  уживаются  на  одной 

площадке, хотя одних больше в ее восточной части, других - в западной. 

Еще  больше  темнеет.  Пора  прекращать  наблюдения.  Но  во  что  превратились  мои 

брюки!  На  них  настоящая  корка  из  цепких  колючих  семян.  Хватит  теперь  мне  работы. 

Придется служить растению, расселять его семена, сбрасывая со своей одежды. 

Рано  утром  муравьиных  львов  не  видно.  Забрались  на  день  поближе  к  земле, 

прижались к стеблям растений, усики вытянули кпереди, крылья тесно прислонили к телу, 

стали, как палочки, невидимы, не заметны. 

Жаль,  что  не  могу  проследить  до  конца  брачные  дела  муравьиных  львов.  Пора 

продолжать  путь  обратно  к  дому.  Удастся  ли  когда-нибудь  увидеть  такое  большое 

скопление этих насекомых, если за всю жизнь встретил только раз. Может быть, удастся!.. 

 

Среди  бабочек  известно  много  чутьистых  самцов.  Рекордсменом  по  чутьистости 

считается  самец  бабочки  Арктиа  селена.  Как  было  точно  установлено,  он  улавливает 

запах самки с расстояния в одиннадцать километров! Энтомолог Лабоннефон за ночь на 

одну  самку  собрал  125  самцов  этой  довольно  редкой  бабочки.  Ученый  вскоре  потерял 

терпение  от  множества  слетевшихся  бабочек  и  закрыл  окно  своей  комнаты.  Но  через 

несколько  минут  он  услышал  шорох:  самцы  забрались  в  дымоход  старой  печки. 

Энтомологи  не  раз  выражали  сомнение  исключительной  чутьистости  этой  бабочки,  и, 

повторяя 

эксперименты, 

всегда 

получали 

положительный 

результат. 

Такая 

необыкновенная  способность  трудно  объяснима,  так  как,  если  даже  предположить,  что 

крошечная железа самки состоит только из одного пахучего вещества, то разведение его в 

воздухе  в  радиусе  только  девяти  километров  будет  равно  одной  молекуле  на  один 

кубический метр! Только ли в запахе тут дело, и нет ли какой-либо радиации вещества, 

выделяемого самкой? 

 

БАБОЧКА-ПУТЕШЕСТВЕННИЦА.  День  не  обещал  быть  хорошим.  Ночью  по 

палатке монотонно шуршал дождь, а утром все небо закрыли серые облака. Они тянулись 

в одну сторону по ветру с запада на восток нескончаемой вереницей друг за другом. Сыро, 

зябко. Накрапывает редкий дождик, никто из палатки не желает выбираться. Но до каких 

же пор валяться в постели! Одеваюсь потеплее, отправляюсь бродить. 

Пустыня  чуть-чуть  позеленела,  белые  тюльпанчики  вытянулись  двумя  листочками. 

Муравьи жнецы (рис. 94) рады такой погоде, расширяют жилище, пока земля сырая и ее 

 

61 

легко  рыть.  Еще  пробудились  шустрые  муравьи  проформики.  Из  тугаев  в  пустыню 

выбрались фазаны, щиплют коротенькую травку, соскучились за зиму по зелени. Иногда в 

небе коротко пропоет жаворонок-оптимист, остальные молчат. И больше никого! И все же 

лучше, чем в палатке. 

 

 

Рис. 94 – Муравьи-жнецы (Мессор) 

 

Дождь  почти  перестал.  Немного  посветлело.  Наконец,  вижу,  летит  одна,  за  нею 

другая  серенькие  бабочки.  Потом  еще.  Все  на  юг,  будто  сговорились.  Неужели 

переселяются!  Бабочки  нередко  совершают  перекочевки  подобно  птицам.  Ну,  конечно, 

что же может быть другое! 

Пытаюсь  поймать  бабочек.  Но  они,  шустрые,  ловко  увертываются.  Температура 

воздуха  невысока,  не  более  восьми  градусов  тепла.  Наверное,  согрелись  в  полете.  Мне 

тоже стало жарко от погони за летуньями. Бабочкам помогает превосходно отработанный 

прием  спасения  от  врагов.  Зачуяв  опасность,  они  мгновенно  падают  на  землю, 

притворяются мертвыми и лежат незаметным серым комочком. На светлом фоне пустыни 

не сразу разглядишь, но сегодня земля сырая, темная, серый комочек виден хорошо. 

Бабочки  оказываются  пяденицами,  небольшие,  серенькие,  с  едва  заметными 

темными волнистыми линиями поперек крыльев. И все до единого самцы! 

Странное  совпадение.  Ведь  не  может  же  быть  такого,  чтобы  в  путешествие 

отправлялась только одна мужская половина рода. 

Потом смеюсь над собою. До чего же легко впасть в обман. Иногда знание приносит 

не только пользу, но и вред. Если бы я не знал, что бабочки путешествуют, то сразу бы 

догадался,  в  чем  дело.  Никакого  переселения  нет.  Летят  же  все  в  одну  сторону  на  юг 

просто наперерез ветру, который дует с запада. Так удобнее обнюхивать воздух, искать по 

запаху своих подруг. Те, наверное, сидят под кустиками, дожидаются суженых. 

Но все же почему направление полетов выбрано на юг, а, допустим не на восток или 

запад?  Так  тоже  будет  наперерез  ветру?  Этого  я  не  знаю,  и  догадаться  не  в  силах. 

Возможно, еще необходим ориентир на свет, на солнце. 

Встреча  с  бабочками  начинает  не  на  шутку  интриговать,  и  я  нашел  увлекательное 

занятие. Попробую теперь поискать самок. Бегу в то место, куда садится бабочка. Но зря! 

У бабочек тактика небольших перелетов с частыми остановками. Так, видимо, безопасней 

и неутомительно. 

Но вот одна села не зря. Рядом с нею точно такая же пяденичка, только помельче, 

брюшком  потолще,  усиками  скромнее,  без  сомнения,  самочка.  Видимо,  не  случайно 

самцы крупнее самок. Им приходится немало летать в поисках подруг. 

Самец  увивается  вокруг  самочки,  ему  отвечают  благосклонностью.  Но  брачное 

свидание  продолжается  недолго,  самочка,  проявляя  неожиданную  прыть,  быстро  семеня 

 

62 

ножками,  отбегает  в  сторону  сантиметров  на  тридцать,  прячется  под  кустик  и  там 

замирает. 

Самец,  будто  обескураженный  потерей  подруги,  мечется  на  том  месте,  где 

произошла встреча, не сходит с него, не догадается отбежать подальше. Какой странный! 

Или, быть может... Впрочем, надо проверить. 

Засаживаю неудачливого кавалера в морилку. Надо узнать, кто он такой. Вынимаю 

из полевой сумки маленькую лопаточку, поддеваю ею землю на том месте, где произошла 

встреча бабочек и отношу ее в сторону. Подожду, что будет! 

Не знаю, то ли мне посчастливилось в этот серый день, то ли действительно оказался 

прав  в  своих  догадках.  На  лопаточку  вдруг  садится  другой  самец,  вибрирует 

крылышками,  трепещет  усиками.  Значит,  самочка,  ожидавшая  ухажера,  излучала 

призывной  аромат.  Им  она  пропитала  землю  и,  как  только  была  оплодотворена, 

моментально прекратила выделение запаха. Но его остатки сохранились на кусочке земли, 

где  она  сидела.  Может  быть,  она  нарочно  надушила  не  столько  себя,  сколько  землю, 

чтобы потом вот так незаметно скрыться, избежав излишних притязаний от тех, кто ищет 

подруг. 

Но  как  велика  чутьистость  самцов!  Усиленно  нюхаю  землю  на  лопаточке.  От  нее 

пахнет  сыростью,  плесенью,  мокрой  землей  и  больше  ничем.  Мое  обоняние  бессильно 

уловить сигнал крошечной бабочки, перистые же усики самцов настроены только на него, 

они совершенный и узко специализированный орган. 

Решил  еще  подождать  визитеров.  Но  никто  более  не  показался.  Видимо,  запах 

испарился вместе с моим терпением... 

 

Органы,  выделяющие  пахучие  вещества,  расположены  в  самых  различных  частях 

тела  и,  судя  по  всему,  развились  в  процессе  эволюции  видов,  независимо  от 

принадлежности  к  роду  или  семейству.  Пахучие  вещества,  способные  привлекать  на 

расстоянии насекомых разного пола, предложено называть феромонами. 

Сосновый  пилильщик  Диприон  симилис  (рис.  95)  выделяет  феромон  члениками 

брюшка.  У  самцов  многих  бабочек  имеются  специальные  чешуйки,  так  называемые 

андроконии,  у  основания  которых  и  находятся  железистые  клетки,  выделяющие  секрет 

для привлечения самок.  

 

 

Рис. 95 – Сосновый пилильщик Диприон 

Самцы  бабочек  репницы  (рис.  96),  брюквенницы,  капустницы  (рис.  97)  выделяют 

пахучие  вещества  из  особых  чешуек  или  волосков,  соединенных  с  железами, 

расположенными на крыльях. Пучки душистых волосков располагаются даже в пределах 

одной  систематической  группы  в  разных  частях  тела.  Например,  у  одних  видов  бабочек 

Нимфалид душистые волоски находятся на конце брюшка самцов, а у других - на верхней 

стороне заднего крыла.  

 

 

63 

    

 

 

Рис. 96 – Репница Пиерис рапэ 

 

Рис. 97 – Капустница Пиерис брассицэ 

Самец  бабочки  Данас  гилиппус  имеет  пару  выдвигающихся  наружу  кисточек, 

покрытых тонким слоем шарообразной пыльцы. Кроме того, есть еще две железы в виде 

карманов  на  нижней  поверхности  задних  крыльев.  У  капустной  совки  (рис.  98)  самки 

выделяют  феромоны  из  копулятивных  придатков.  Самки  летают  строго  до  пяти  часов 

утра. В это время они выдвигают наружу половые придатки и водят из стороны в сторону 

конец брюшка. 

 

 

 

Рис. 98 – Капустная совка Маместра брассицэ 

 

Запах,  выделенный  пчелиной  маткой,  отправившейся  в  полет,  действует  в  радиусе 

до одного километра. Интересно, что он наиболее эффективен на большой высоте. Если 

же  самка  находится  в  пяти  метрах  над  землей,  трутень  не  обращает  на  нее  никакого 

внимания,  что  было  довольно  убедительно  доказано  многочисленными  и 

безукоризненными  экспериментами.  Вероятно,  самка,  поднявшаяся  на  большую  высоту, 

тем  самым  подтверждает  свою  физическую  полноценность  и  способность  обосновать 

будущую семью, на земле же может пахнуть и самка хилая, нежизнеспособная. 

Пчелиная  матка  выделяет  пахучие  вещества  из  больших  челюстных  желез.  Самцы 

многих  видов  мух  Атеригона  на  конце  брюшка  имеют  особый  гибкий  придаток  из  трех 

лопастей  черного  цвета,  которые  выделяют  какой-то  летучий  запах,  так  как  самец  при 

ухаживании старается расположить конец брюшка поблизости от головы самки, двигая к 

тому  же  им  из  стороны  в  сторону.  Форма  и  пропорции  придатка  различаются  у  разных 

видов,  и  эти  признаки  используются  систематиками.  У  шмелей  пахучие  железы 

 

64 

расположены  у  основания  челюстей.  Летая  на  своем  участке,  они  покусывают  ветки  и 

травинки,  оставляя  на  них  пахучие  метки.  Разные  виды  шмелей  обладают  и  разными 

запахами  и,  кроме  того,  метят  окружающие  предметы  на  различной  высоте.  Самка, 

обнаружившая такую метку, останавливается возле нее, ожидая самца, который время от 

времени проведывает свои брачные уведомления. 

Самцы скорпионовых мух Харпобиттакус выпячивают красноватые пузырьки между 

шестым и седьмым и седьмым и восьмым сегментами, распространяющие затхлый запах, 

привлекающий  самок.  Самки  ручейника  Гидроктила  пилохрикорнис  обладают  пахучим 

органом, привлекающим самок, расположенным на голове. Он похож на палец перчатки, 

выпячивающийся  наизнанку  и  прикрытый  в  покое  крышечкой.  Самка  одного  из  видов 

хрущей, ожидая появления самца, выпячивает через половое отверстие внутреннюю часть 

полового  аппарата  с  пахучими  железами.  Самцы  плодовой  мухи  Цератис  токуют  в 

воздухе с вздутыми гениталиями, выделяя запах, привлекающий самок. 

Необыкновенная  чутьистость  насекомых  объясняется  отчасти  тем,  что  органы 

обоняния узко специализированы и улавливают только один запах. Ко всему другому они 

не  чувствительны.  Их  сила  -  в  строгой  избирательной  способности.  Например,  самки 

бабочки  Пахис  бетула  находят  самку  буквально  в  облаках  табачного  дыма.  Непарный 

шелкопряд не обращает ни малейшего внимания на аромат горячего хлеба, маринованных 

огурцов или жареного мяса. «Наш нос, - пишет  энтомолог Л.Д.Милн, - по крайней мере, в 

пять  раз  чувствительней  обонятельного  органа  пчелы  к  запаху  розмаринового  масла,  но 

пчела  в  сорок  раз  чувствительней  нас  к  метилгептанону!  Каждому  виду  присущ  особый 

спектр запахов». 

По-разному  воспринимают  запахи  и  каждый  пол.  Самки  китайского  шелкопряда 

совершенно  нечувствительны  к  собственному  запаху,  хотя,  впрочем,  он  обладает  менее 

выдающейся  силой.  Французский  натуралист  Ж.А.  Фабр  доказал  это  с  большой 

убедительностью  после  многих  тонких  экспериментов.  По  всей  вероятности,  то  же 

касается  и  других  насекомых.  Впрочем,  насекомые  не  являются  исключением.  Органы 

обоняния и остальных животных, в том числе и человека, обладают тоже способностью не 

различать запах собственного тела, иначе бы он мешал распознавать другие запахи. 

Одно из удивительных свойств феромонов, выделяемых насекомыми, заключается в 

том, что они неуловимы для тех, кому не предназначены. Не всегда их может распознать и 

человек, обладающий острым обонянием, хотя из этого правила есть и исключения. Запах 

бабочки  Пиерис  напи  (рис.  99)  доступен  нашему  обонянию.  Близкие  друг  к  другу 

репница,  брюквенница  и  капустница  отличаются  по  запаху,  ощущаемому  человеком. 

А.Брем  пишет,  что  белянка-капустница  пахнет  пеллармонией,  репинца  -  резедой, 

брюквенница  -  лимонным  маслом,  желтушка  Редуза  -  гелиотропом.  Некоторые  сатиры 

пахнут шоколадом. 

Запах насекомых не всегда приятен. Есть бабочки, пахнущие черными  тараканами, 

заплесневевшей соломой, дикобразом в клетке. 

 

МЫШИННЫЙ  ЗАПАХ.  Меня  терзает  загадка.  Какие  цветы  так  странно  пахнут 

мышами.  И  сразу  вспомнилось,  как  много  лет  назад  во  Владивостоке  старичок-зоолог 

Емельянов,  всю  жизнь  посвятивший  изучению  змей  Уссурийского  края,  показал  мне 

небольшую  стеклянную  баночку,  заполненную  мелкими  желтоватыми  кристаллами.  Это 

был высушенный яд щитомордника. От него сильно пахло мышами. Ученый герпетолог 

собирал  его  ради  лечебных целей.  В  то  время,  в  1934  году,  использование  яда  змей  для 

лечения недугов человека только начиналось. Сейчас змеиный яд широко применяется в 

медицине. 

Но мыши и щитомордники тут не при чем.  Я все же думаю,  что загадочный запах 

исходит  от  каких-то  цветов.  Их  на  зеленых  холмах  предгорий  Заилийского  Алатау 

множество  самых  разных.  После  нескольких  засушливых  лет  весна  1966  года  выдалась 

прохладной  и  дождливой,  но  южное  солнце  пробудило  жизнь.  Цветы  везде,  всюду 

 

65 

буйство  цветов.  Склоны  холмов  багровые  от  маков,  желтые  от  караганы,  лиловые  от 

эспарцета, и еще разные цветы, маленькие и большие, яркие и малозаметные. 

 

 

 

Предгорья Заилийского Алатау весной 

  

У  каждого  свой  запах,  большей  частью  тонкий,  нежный,  бодрящий,  даже 

благородный, кроме вот этого неприятного мышиного. 

Множество  запахов  сливаются  в  чудесную  симфонию  аромата  весны,  степного 

раздолья,  ликующей  природы,  извечной  красоты  земли.  И  вдруг  иногда  снова  подует 

струя тяжелого запаха.  

Хожу,  ищу,  присматриваюсь,  непременно  хочу  разгадать  тайну.  Мозг  человека  – 

орудие  предвзятости  и  заблуждения.  В  этом  парадоксе  кроется  глубокая  истина. 

Самовнушение  –  наш  лютый    враг.  Оно  закрывает  глаза  на  ясные  истины  и  незаметно 

уводит  мысль  в  сторону  по  ложному  пути.  Не  причем  тут  ни  цветы,  ни  мыши,  ни 

щитомордники! Предо мною в ложбинке между холмами среди буйной зелени колышутся 

широкие листья щавеля. Они обвешаны жуками, как игрушки-брелоки, сине-зелеными, с 

двумя оранжевыми полосками с отблеском дорогого металла. Это ядовитые шпанки Литта 

везикатория (рис. 100). Здесь их брачное скопление. И от них несет мышиным запахом. 

Литты  медлительны  и  неторопливы.  Кого  им,  обладателям  яда,  бояться.  Их  не 

тронет  ни  зверь,  ни  птица.  Они  очень  заняты.  Усердно  и  деловито  гложут  листья,  весь 

щавель  изгрызли  и  покрыли  черными  точками  испражнений.  Кое-кто  иногда  лениво 

поднимает надкрылья и неуклюже перелетает несколько метров, и, набрав высоту, улетает 

класть яички. 

 

 

 

66 

    

 

 

Рис. 99 – Белянка Пиерис напи 

 

Рис. 100 – Жук-шпанка Литта везикатория 

 

Издалека  в  это  общество  неуемных  обжор  все  время  прилетают  другие  жуки. 

Конечно,  руководствуясь  запахом.  Он  здесь  в  центре  скопища  так  густ,  будто  воздух 

отяжелел,  и  легкий  ветерок  не  в  силах  сдвинуть  его  в  сторону.  Запах  -  своеобразный 

сигнал,  посылаемый  во  все  стороны,  приглашение  присоединиться  к  обществу  себе 

подобных. А усики - орган, приспособленный для распознавания этого сигнала. 

Пройдет  две-три  недели  -  и  блестящие  жуки  погибнут,  а  их  многочисленные 

личинки  бросятся  на  поиски  гнезд  пчел.  Вон  их  сколько  трудится  на  сверкающих 

чистотой цветах! 

Жуки - отличный объект для фотографии. Но через полчаса я чувствую, что у меня 

тяжелеет  голова,  стучит  в  висках  кровь  и  подташнивает.  Надо  скорее  кончать  съемку  и 

выбираться из удушливой атмосферы. 

Может  быть,  придет  время  и  ученые  найдут  что-нибудь  общее  между  запахом 

мышей,  жуков-шпанок  и  ядом  щитомордника,  а  из  жуков  извлекут  пользу.  Сейчас  же  я 

больше  не  в  силах  переносить  жучино-мышино-щитомордниковую  вонь  и  спешу 

подальше – отдышаться в заросли зелени и цветов... 

 

Запах самки или самца имеет решающее значение для оплодотворения, то есть он не 

только  привлекает  самцов,  но  и  стимулирует  их  спаривание.  Если  у  самки  бабочки 

вырезать  пахучие  органы,  то  самцы  перестают  обращать  на  них  внимание,  и  другие 

признаки  пола  теряют  свое  значение.  Вместе  с  тем  они  пытаются  спариваться  даже  с 

отрезанным  кончиком  брюшка  с  пахучей  железой.  Самцы  летят  массами  в  специальные 

ловушки с запахом самок. Подчас ловушки для них даже более привлекательны, так как 

запах  от  них  сильнее.  Привлекающие  запахи  различны  по  стойкости,  что,  по  всей 

видимости,  зависит  от  их  химической  природы:    некоторые  тотчас  же  исчезают  после 

спаривания самки или их гибели, другие же, наоборот, удивительно стойки, сохраняются 

даже  поле  смерти  их  обладателя.  У  зерновой  совки  Ситотрога  перилелля  феромон 

начинает  выделяться  самкой  через  полчаса  после  выхода  из  куколки  и  сохраняет 

привлекательность для самцов после гибели самки. 

Половые  феромоны  насекомых  обладают  большой  специфичностью,  то  есть 

привлекают  только  особей  своего  вида  и  больше  никого.  Они  как  бы  предохраняют  от 

возможного  ошибочного  и,  следовательно,  напрасного  оплодотворения  и  представляют 

собою точный химический сигнал. Впрочем, есть исключения. Ароматическое вещество, 

выделяемое некоторыми самками бабочек-огневок, привлекают и другие виды самцов. Но 

тогда  вступает  в  действие  какой-то  другой  механизм,  и  спаривание  между  различными 

видами все же не происходит. 

Чтобы  усилить  действие  пахучего  сигнала,  его  посылают  в  строго  определенное 

время подобно тому, как радиостанция транслирует свои передачи в установленные часы. 

Например,  самка  бабочки  Добезиа  посылает  сигналы  только  от  девяти  часов  вечера  до 

 

67 

полуночи,  самка  бабочки  Хелиотис  -  от  четырех  часов  утра  до  восхода  солнца.  Обычно 

самки  не  способны  посылать  сигналы  в  течение  одного-двух  дней  после  выхода  из 

куколки.  Очевидно,  для  окончательного  созревания  необходимо  время.  Но  иногда 

подобные  сигналы  посылают  даже  куколки  перед  тем,  как  из  них  выйти  взрослыми. 

Самцы  наездника  Мегарисса  скопляются  возле  куколок,  ожидая  появления  невест.  Как 

только происходит оплодотворение, самка перестает посылать призывные сигналы. 

Организм - экономичная система, и часто какая-либо одна его особенность строения 

выполняет  одновременно  несколько  функций.  Поэтому  вещества,  привлекающие  разные 

полы  одного  вида,  одновременно  могут  отпугивать  врагов.  То  есть,  для  кого-то  они 

пахнут сладко, а для кого и гадко. Таковы, по-видимому, запахи, выделяемые клопами, а 

также  скоплениями  красноголовой  шпанки  Эпикаута  эритроцефалюс  (рис.  101).  Этот 

запах настолько дурен, что от него тошнит и кружится голова. Замечательно, что оценка 

запаха отчетливо совпадает с обонянием человека, так как многие привлекающие запахи 

приятны для человека, и, наоборот другие, отпугивающие - для него отвратительны. 

Кто  чаще  обладает  привлекающими  запахами  -  самец  или  самка?  Комбинации  в 

природе различны и, вероятно, зависят от многих причин.  Казалось бы, выделение запаха 

-  доля  самки.  Самцы  должны  тратить  энергию  на  поиски  своих  подруг.  Но  запах  - 

своеобразная  вывеска,  которую  могут  прочесть  и  враги.  Мужской  же  пол  берет  на  себя 

всевозможные  опасности.  У  многих  бабочек  приближение  самца  пугает  самку,  она 

пытается  взлететь,  но,  уловив  его  запах,  тотчас  же  успокаивается.  Остроумен  и  почти 

безопасен  метод  «почтовых  ящиков»,  о  которых  упоминалось  выше,  когда  шмель 

оставляет на растениях пахучие метки в расчете, что возле них может остановиться самка. 

Здесь  неодушевленные  предметы  -  трава,  кустик,  камешек  -  имеют  привлекательный 

запах. Принцип пахучих меток широко используется зверьми. 

Сильный  запах  исходит  от  самцов  златоглазок  (рис.  102).  Они  пассивны,  сидят  на 

ветвях  деревьев,  ожидая  самок.  Тут,  как  мы  видим,  роли  поменялись.  Весьма  вероятно, 

пассивность  самцов  возникла  из-за  их  непомерной  траты  энергии  на  производство  этой 

своеобразной парфюмерии. 

 

    

 

 

Рис. 101 - Красноголовая шпанка 

Эпикаута эритроцефалюс 

Рис. 102 – Златоглазка Хризопа 

 

Замечательный  певец  наших  степей  сверчок-трубачик  Оекантус  тураникус  (рис. 

103),  чьи  звонкие  голоса  звучат  ночами,  оказывается,  привлекает  самок  и  запахом, 

обнажая железу на третьем грудном сегменте. Самки же глухи, не слышат их стрекотания. 

Очевидно,  оно  предназначено  для  созыва  мужского  общества.  Уловив  запах  железы, 

самка  забирается  на  спину  самца,  чтобы  к  тому  же  выпить  капельку  питательной 

жидкости,  выделяемой  этой  железой.  Немало  и  самок,  привлекающих  запахом  самцов. 

Самки-рекордсменки,  чьи  сигналы,  рассчитанные  на  органы  обоняния,  улавливаются  с 

очень  больших  расстояний,  по  всей  вероятности,  выделяют  вокруг  себя  вещества 

 

68 

настолько специфические, что они недоступны обонянию других животных, в том числе и 

их исконных врагов. Иначе нельзя, иначе они были бы легко обнаружены и уничтожены. 

Другие  же  самки  излучают  запах,  только  зачуяв  самца.  Самка  бабочки 

перламутровки  Аргиннис  пафиа  (рис.  104),  когда  мимо  нее  пролетает  самец,  поднимает 

кверху  брюшко,  обнажая  железистые  пузырьки,  расположенные  между  седьмым  и 

восьмым сегментами. 

 

    

 

 

Рис. 103 – Сверчок-трубачик Оекантус 

тураникус 

Рис. 104 – Перламутровка Аргиннис 

пафиа 

 

Запах  разносится  в  воздухе  по  ветру.  Поэтому  самцы  разыскивают  самок,  летая 

против ветра, иногда к тому же совершая зигзагообразные  броски из стороны в сторону, 

чтобы  охватить  как  можно  более  широкую  полосу  воздуха.  Если  ветра  нет,  то  поиски 

ведутся или над самой землей, когда феромон тяжелее воздуха, или, наоборот, выше над 

нею,  когда  он  легче.  Достоверность  этого  факта  установлена  на  бабочке  Анагаста 

кюниэля.  Самец  в  аэродинамической  воронке  при  скорости  движения  воздуха  245 

сантиметров  в  секунду  тотчас  же  направлялся  к  самке,  улавливая  запах  в  воздушной 

среде. 

Природа  неистощима  на  комбинации  разных  способностей  насекомых.  Есть  среди 

них  не  обладающие  никакими  запахами,  привлекающими  друг  друга,  но  зато 

пользующиеся  запахами  посторонними,  устраивая  возле  их  источника  свои  свидания. 

Чаще  всего  на  запах  навоза  слетаются  жуки-навозники  (рис.  105),  на  запах  гниющего 

трупа  -  жуки  трупояды,  мухи.  Здесь  брачные  интересы  сочетаются  с  интересами 

гастрономическими.  Крошечный  жучок  Афодиус,  обитающий  в  Семиречье,  как  я  не  раз 

наблюдал,  ранней  весной  собирает  свои  брачные  скопища  на  участке  земли,  обильно 

политой  мочой  лошади.  Мушки  дрозофилы  привлекаются  запахом  спирта,  который,  как 

известно, образуется при дрожжевом брожении фруктов. 

Другие  насекомые  избрали  как  место  свидания  определенные  виды  растений, 

слетаясь  на  запахи  их  цветов.  Впрочем,  и  сами  растения  приспособились  приманивать 

запахом насекомых - своих опылителей. Такова, например, заразиха, паразитирующая на 

кустарниках  пустынь  Семиречья  (рис.  106).  Ее  цветы  на  толстых  темно-бордовых 

столбиках сильно пахнут падалью, привлекая множество мух, находящих для  себя здесь 

свою  брачную  пару.  Другие  растения  приспособились  вырабатывать  строго  

специфический  запах.  Такова  орхидея  Офрис.  Она  распространяет  запах,  на  который 

слетаются самцы роющих ос. За время своего кратковременного посещения осы успевают 

опылить  цветы.  Прогадывают  ли  от  этого  самки,  супруги  которых  столь  коварно 

обманываются, неизвестно. 

 

 

69 

    

 

 

Рис. 105 – Жуки-навозники рода 

Гимноплеврус 

Рис. 106 – Заразиха 

 

Бывает  и  так,  что  взрослые  насекомые  во  время  брачного  лета  приманиваются 

запахом  вообще  необычным.  Так,  средиземноморская  плодовая  мушка  Цератитис 

капитата  летит  на  запах  керосина,  некоторые  насекомые  слетаются  на  запах  секрета 

апокриновых желез лемуров. Почему - неизвестно. 

 

НАПАДЕНИЕ  АФОДИУСОВ.  Ну  и  вечер  выдался  сегодня!  Никогда  такого  не 

бывало  за  долгие  годы  путешествий.  Мы  выбрали  уютный  и  пологий  ложок,  поросший 

зелеными травами. Сюда зимой ветер наметал снег, весной здесь промчались талые воды, 

а потом и дождевые потоки. На увлажненной земле зеленели растения. 

Еще не разгрузив машину, мои спутники принялись разжигать примус: прежде всего 

надо  было  позаботиться  об  ужине.  Примус  разожгли,  но  он  заглох,  оказался  пустым. 

Заполняя его, немного пролили горючее на землю. И тогда началось... В воздухе зареяли 

жучки.  С  каждой  минутой  их  становилось  все  больше  и  больше.  В  лучах  заходящего 

солнца они были хорошо видны, сверкая светлыми крылышками. Пригляделся к ним. Это 

были  крошечные навознички афодиусы (рис. 107) со светло-коричневыми надкрыльями, 

темными  головой  и  переднеспинкой.  Видимо,  начинался  их  вечерний  брачный  лет  - 

обыденное явление в начале лета. 

До  ужина оставалось еще время, и я забрался на холм, чтобы в бинокль осмотреть 

окружающую местность и подумать о завтрашнем маршруте. Здесь на большой равнине 

было  очень  красиво.  С  севера  высился  темный  и  скалистый  хребет  Турайгыр.  С  юга 

виднелись  каньоны  реки  Чарына,  а  за  ними  –  покрытый  еловыми  лесами  синий  хребет 

Кетмень. На западе светились далекие заснеженные вершины Заилийского Алатау. 

Когда возвратился через десяток минут на бивак, то застал необычную картину. Мои 

помощники  метались  возле  капризничающего  примуса,  размахивая  руками  и  кого-то 

неистово  проклиная  и  прогоняя  от  себя.  Над  ними  в  воздухе  реяла  громадная  туча 

навозничков. Они падали на землю, забирались в вещи, лезли на примус, запутывались в 

волосах и заползали в одежду. Почему-то больше всего их привлекал именно примус. Над 

ним висела густая туча, несметное их число копошилось на земле. 

Подобного  массового  лета  жучков-навозничков  никогда  не  приходилось  видеть  в 

своей жизни. Что привело их в эту уютную ложбину, почему они скопились именно возле 

нашего бивака? 

Вскоре я заметил, что немалое облачко бесновалось еще возле канистры с бензином. 

Неужели  запах  бензина,  вещества,  весьма  непривлекательного  для  всего  живого 

(разумеется,  кроме  человека),  бензина,  которым  иногда  заправляем  даже  морилки  для 

насекомых, обладал столь притягательной силой для этой несметной компании. 

 

70 

 

 

В горах Турайгыр  

 

Вспомнил  случай,  описанный  в  литературе,  когда  на  стадион  с  возбужденными 

болельщиками-любителями  футбола  как-то  слетелось  множество  короедов  пожарищ. 

Такое название они получили за то, что заселяют деревья, пострадавшие от пожаров. Их 

привлекли сюда из ближайшего леса клубы папиросного дыма. Вспомнил и очень давний, 

произошедший  более  пятнадцати  лет  назад  очень  странный  случай,  когда  в  одной  из 

поездок  по  пустыне  я  собрался  написать  масляными  красками  этюд,  но  был  побежден 

слетевшимися в массе черными жучками - туркестанскими мягкокрылками. Они облепили 

начатый  мною  набросок,  насели  на  палитру.  Им  почему-то  более  всего  нравились 

цинковые белила. Потом оказалось, что этот  жучок обитает на самом распространенном 

цветке  пустыни  -  весеннем  красном  маке.  Цинковые  белила  готовились  на  чистом  и 

прозрачном  масле  из  семян  культурного  мака.  В  этом  масле,  по-видимому,  и  оказались 

какие-то  вещества  в  более  сильной  концентрации,  по    которым  жучки  находили  свои 

излюбленные растения. 

Наши  дела  были  неважны.  Солнце  садилось  за  горизонт,  а  нападение  жучков 

становилось  еще  больше  ожесточенным.  Они  копошились  всюду,  лезли  в  сковородку  с 

картошкой, облепили со всех сторон машину, забрались решительно во все вещи. И тогда 

я  догадался,  в  чем  дело.  Канистру  плотно  закрыл,  то  место,  где  горел  примус,  забросал 

землей, а метрах в пятидесяти от бивака вылил на землю бутылку бензина. 

Вскоре  грандиозное  и  густое  облако  жучков  переместилось  от  нас  на  мокрое  от 

бензина  место,  и  земля  там  потемнела  от  массы  копошащихся  насекомых.  Сюда  их 

собралось несколько сотен тысяч, а может быть, и миллион. Наконец, мы освободились от 

своих истязателей и принялись извлекать их прежде всего из сковороды с едою. 

 

71 

Массовый  лет  навозничков  продолжался  не  только  в  сумерках,  но  и  в  темноте,  и 

прекратился  лишь,  когда  температура  воздуха  упала  до  четырнадцати  градусов.  Но  на 

земле, политой бензином, все еще копошилось громадное и плотное скопище. 

Рано  утром  не  нахожу  следов  вчерашнего  происшествия.  Только  там,  где  горел 

примус, валялись обожженные пламенем жучки, да кое-где в укромных местах машины и 

в  вещах  застыли  наши  нежелательные  визитеры.  В  сумке  из-под  примуса  их  оказалось 

несколько сотен. Мы высыпали их на землю. С величайшей поспешностью все до единого 

жучки  разбежались  в  разные  стороны  и  попрятались  в  укромных  местах,  да  так 

основательно, что заметить их было невозможно. 

Что  же  привело  к  нам  маленьких  навозничков.  Без  сомнения,  они  слетелись  с 

большой  территории  на  запах  бензина.  Он  был  марки  76.  Впрочем,  может  быть,  их 

привлек  запах  тетраэтилового  свинца,  добавленного  к  горючему  для  повышения  так 

называемого  октанового  числа,  или,  быть  может,  зеленой  краски,  которая  добавлялась  к 

этилированнмому горючему для отличия его от обычного. 

На память об этом событии, а также ради скептиков, как всегда проявляющих свою 

прыть в неверии необычных событий, я сделал несколько фотоснимков на цветной пленке 

и, как оказалось впоследствии, несмотря на сумерки и неблагоприятные условия съемки, 

они  оказались  удачными.  Сейчас,  проверяя  этот  очерк,  написанный  более  тридцати  лет 

назад,  чувствую,  многим  он  покажется  преувеличивающим  описанием  этого  события  и 

поэтому  готов  перед  читателем  поклясться  честью,  что  все  сказанное  было  пунктуально 

точным  и  без  расчета  на  художественный  вымысел.  Вообще,  все  мои  путешествия 

настолько  врезались  в  память,  что  я  о  них  точно  помню  до  сих  пор,  несмотря  на 

преклонный  возраст,  так  же,  как  и  помню  давно  заросшие  и  исчезнувшие  дороги,  когда 

приходится их показывать по просьбе друзей и знакомых, горящих желанем взглянуть на 

природу. 

 

На  половые  феромоны  обратили  пристальное  внимание  ученые  многих  стран. 

Возникла  потребность  узнать  их  химическое  строение  и  возможность  синтезировать  их 

искусственным  путем.  Обладая  солидным  запасом  полового  феромона  того  или  иного 

вредного насекомого, можно привлекать в ловушки и истреблять всех самцов или самок 

ради  спасения  урожая.  За  эту  работу  взялось  много  биохимиков,  и  результаты  их 

исследований тотчас же подали надежды на возможность борьбы с вредителями сельского 

хозяйства, совершенно безвредной для окружающей среды. 

Примитивные насекомые, никогда не имевшие крыльев, такие, как щетинохвостки, 

колемболы,  двухвостки,  судя  по  всему,  не  обладают  ни  развитым  обонянием,  ни 

специальными  пахучими  веществами.  Видимо,  такими  были  раньше  все  насекомые. 

Впоследствии, развиваясь и совершенствуясь, они приобрели способность встречать друг 

друга,  привлекаясь  на  запах  продуктов  обмена  веществ:  фекалий,  извергаемых 

кишечником, выделений потовых желез. Таковы жуки-сколиты (рис. 108).  

Они  разыскивают  друг  друга  по  запаху  монотериеноидных  алкоголей, 

образующихся  в  задней  кишке.  В  дальнейшем  поиски  полов  совершенствовались  и 

усложнялись,  появились  специальные  железы,  вырабатывающие  активные  вещества. 

Параллельно совершенствовались и другие способы использования обоняния: встречи на 

цветках, на пище... 

 

ПОМОГАЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ ДРУГ С ДРУГОМ ЗРЕНИЕ 

 

Зрение  насекомых  отличается  от  нашего.  В  общем,  они  различают  неподвижные 

предметы  только  на  близком  расстоянии,  хотя  их  движение  замечают  издалека.  Но 

миниатюрность  глаза  насекомых  не  мешает  выполнять  сложные  функции.  Насекомым 

доступны  невидимые  нами  ультрафиолетовые  лучи,  с  их  помощью  они  позволяют  с 

высокой точностью определять положение поляризации плоско-поляризованного света, на 

 

72 

что  совсем  не  способно  наше  зрение.  К  примеру,  и  самец,  и  самка  мотылька  Сатурния 

луна  нам  кажутся  пастельно-зелеными,  но  в  ультрафиолетовом  свете  она  выглядит 

блондинкой, а он - брюнетом.  

 

  

 

 

Рис. 107 – Жук Афодиус 

 

Рис. 108 – Жук-скарит Скаритес 

террикола 

 

Эту  разницу,  не  в  пример  нам,  мотыльки  хорошо  различают  при  дневном 

освещении.  Они  также  отличают  окрасу  предметов  от  цвета  освещения.  Проделав 

множество  остроумных  опытов,  ученые  установили,  что,  например,  зрение  пчел  так  же, 

как и зрение человека, трехцветное; мало того, оказывается, нижняя часть глаза стрекозы 

ощущает цвета, тогда как верхняя - все видит однотонно. Для стрекозы, ловящей добычу, 

необходимо  на  светлом  фоне  неба  заметить  лишь  темный  силуэт  летящей  добычи,  и 

цветное зрение тут излишнее. 

 

Летающим  насекомым  надо  обладать  не  только  обонянием,  но  и  зрением.  Другое 

дело  насекомые,  ползающие  среди  густого  переплетения  трав.  Им  приходится  больше 

полагаться  на  слух.  При  помощи  зрения  самцы  некоторых  видов  усачей  узнают  самок. 

Яркая  и  пестрая  окраска  некоторых  дневных  бабочек,  безусловно,  представляет  собой 

своеобразную  метку,  облегчающую  поиски  и  опознавание  друг  друга.  Издалека  бабочек 

белянок  привлекают  мелкие,  белого  цвета  предметы,  которые  они  принимают  за  своих. 

Бабочек-репниц  издали  привлекают  мелкие  белые  предметы:  бумажки,  тряпки,  они 

садятся возле  мертвых и неподвижных самок или моделей их и пытаются спариваться с 

ними, полагаясь только на зрение. Если мимо сидящего самца пролетает самка, то когда 

он  заметит  ее,  немедленно  взлетает.  Если  же  мимо  летит  самец,  то  сидящий  соперник 

трепещет  крыльями,  а  летящий,  приблизившись  и  уловив  опознавательный  жест, 

продолжает полет... 

 

ПРИЧУДЫ  БЕЛЯНОК.  В  урочище  Бартугай  с  отвесной  красной  скалы  обвалились 

камни,  загородили  небольшую  проточку,  и  получилось  лесное  озеро  с  прозрачной 

голубовато-зеленой  водой,  окруженное  высокими  деревьями.  В  этот  тихий  укромный 

уголок леса редко залетает ветер, и гладкое, как зеркало, озерко отражает и скалы, и лес, и 

небо  с  летящими  по  нему  журавлями  и  парящими  коршунами.  Сегодня  очень  тепло. 

Настоящий  весенний  день.  После  долгих  холодов  затяжной  весны  ярко  светит  и  щедро 

греет  солнце.  Перестали  драться  сизые  голуби  и  таскают  на  свои  гнезда  палочки.  Возле 

дупел  хлопочут  скворцы,  фазаны  затеяли  поединки.  Тепло  пробудило  множество 

насекомых,  воздух  жужжит  от  мух,  ос,  пчел  и  прочих  шестиногих  обитателей  Бартугая. 

Засверкали бабочки крапивницы, траурницы, белянки, лимонницы (рис. 109). 

Спрятался в кустах возле озерка, в руках фоторужье. Сюда несколько раз приходили 

молодые олени. Может быть, и сейчас появятся. Но оленей нет. 

 

73 

Над  озерком  летит  белянка,  снижается  к  воде,  прикасается  к  ней  на  лету,  будто 

ласточка  в  жаркий  день,  и,  пустив  круги,  поспешно  поднимается  кверху,  потом  снова 

опускается и опять припадает к воде. Другая белянка ведет себя тоже так странно. Почему 

у белянок такие причуды! 

Прицеливаюсь  фоторужьем  в  белянок,  порхающих  над  озерком,  и  тогда  случайно 

мне  открывается  загадка  их  поведения.  В  зеркало  фотокамеры  вижу  не  одну,  а  две 

бабочки. Первая, настоящая, падает сверху на воду, вторая, мнимая, такая же сверкающая 

белыми  одеждами,  -  не  настоящая  бабочка,  а  отражение  первой.  Обе  белянки 

стремительно  приближаются  друг  к  другу,  но  вместо  встречи,  та,  что  в  воздухе, 

прикасается к холодной воде. В это время у красной скалы появляется вторая, теперь уже 

настоящая  белянка,  обе  они  слетаются,  трепещут  крыльями,  крутятся  друг  возле  друга, 

поднимаются  выше  леса  и  уносятся  вдаль.  Провожая  глазами  белянок,  вспоминаю,  что 

подобное  видал  не  раз,  но  просто  не  придавал  никакого  значения.  Отчетливо  и  ясно 

всплывает  в  памяти  тихий  заливчик  большого  Соленого  озера,  застывшая  вода,  далекие 

синие  горы  Чулак,  стайка  шумных  береговых  ласточек,  серая  цапля,  осторожно 

вышагивающая  на  далекой  отмели  и  порхающий  белый  мотылек,  припадающий  к  воде 

навстречу  собственному  изображению.  И  еще.  Из  лаборатории  виден  длинный  ряд  окон 

конференц-зала института. Стена здания ярко освещена, на ней, согретой солнцем, тепло, 

ползают клопы-солдатики, крутятся осы, высматривая для гнезда щелки между каменной 

облицовкой. Институт находится на краю города среди садов и полей. Деревья покрылись 

свежей зеленью, светит солнце, тепло. Хорошо видно из окна конференц-зала, как в его 

окна  то  и  дело  бьются  бабочки-белянки.  Уверившись  в  препятствии,  они  облетают 

стороной  здание.  И  так  весь  день.  Обращаю  внимание  на  белянок  своего  собеседника 

энтомолога. 

-  Просто  случайно  крутятся  возле  здания  –  возражает  он.  -  Встретят  преграду  на 

пути и сразу не догадываются, как ее миновать. 

- Но тогда почему белянки бьются только в окна, а не в каменную стену? 

- Почему же бабочки крапивницы не делают так же? - отвечает вопросом на вопрос 

мой собеседник. 

- Крапивницы в темной одежде, они плохо отражаются в стекле, издали не видны. У 

них способы поисков друг друга, видимо, другие. У бабочек же, вообще, зрение не ахти 

какое. 

Пока  мы  разговариваем,  одна  за  другой  прилетает  несколько  белянок,  и  каждая  из 

них совершает своеобразный реверанс возле окна. 

Да,  пожалуй,  вы  правы,  -  соглашается  энтомолог.  -  Но  как  вы  на  это  обратили 

внимание?.. 

 

Связан  со  зрением  язык  жестов.  В  мире  насекомых  плохо  изучен  этот  язык.  Он 

безмолвен,  объясняться  с  его  помощью  можно  только  вблизи  или  рядом.  Язык  жестов 

трудно  изучать.  Мелкие  движения,  особенно  быстрые,  а  то  и  молниеносные,  легко 

ускользают  от  внимания,  и  нужен  громадный  опыт,  прекрасное  зрение  и  острая 

наблюдательность, чтобы их уловить и понять. 

Язык звуков и запахов открытый. Его могут читать многие, даже не принадлежащие 

к тому виду, от которого он исходит. Язык жестов почти всегда специфичен, принадлежит 

одному  виду,  роду,  реже  семейству.  Есть  одна  особенность  языка  жестов.  Он  очень 

разнообразен.  И  в  этом  я  воочию  убедился,  наблюдая  муравьев.  Разнообразие  -  одно  из 

препятствий  к  изучению  этого  довольно  редкого  способа  сигнализации.  Наблюдатель, 

изучающий  язык  жестов  муравьев,  находится  в  положении  нормального  человека, 

попавшего  в  общество  жестикулирующих  глухонемых.  Он  не  сможет  понять  ни  одного 

слова,  сколько  бы  времени  ни  присматривался  к  различному  и  быстро  меняющемуся 

положению рук и пальцев. 

 

74 

Брачное  поведение  насекомых  всегда  сопровождается  языком  жестов  и  поз.  Самец 

бабочки-репницы  (рис.  110)  подлетает  к  каждой  замеченной  самке.  Неоплодотворенные 

самки  сидят  неподвижно,  тогда  как  самки  оплодотворенные  занимают  типичную  позу 

отказа,  раскрывают  крылья,  поднимают  кверху  брюшко.  Один  из  энтомологов,  изучая 

поведение  двенадцати  видов  усачей  (Тетропинии  кастанеум,  Церамбикс  цедро,  Азеум 

стриатум,  Рагум  мордакс  и  других)  и  двух  видов  листоедов  (Донация  акватика  и 

Зибиоцерус  литти),  обнаружил  систему  жестов  самцов  и  самок:  поглаживания,  удары, 

подпрыгивания,  резкие  толчки,  маятниковые  движения.  У  самцов  он  увидел  семь  видов 

движений антенн. Каждое из них, очевидно, имеет условное значение. 

 

    

 

 

Рис. 109 – Лимонница Гонептерикс 

рамни 

Рис. 110 – Репница Пиерис рапэ 

 

 

У  плодовой  мушки-дрозофилы,  помимо  вибрации  крыльев,  есть  еще  код 

постукивания ногой для распознавания собственного вида. 

Чтобы быть заметными, темные самцы многих мух токуют в воздухе над землей на 

светлом  фоне  неба,  повисая  неподвижно  в  воздухе,  совершая  резкие  и  неожиданные 

броски  из  стороны  в  сторону,  вверх  или  вниз,  и  всякий  раз  бросаясь  на  соперников, 

оказавшихся  случайно  поблизости  на  занятой  ими  территории.  Об  этом  уже  было 

рассказано для сирфа-геликоптера. 

 

НОЧНЫЕ ПЛЯСКИ. Наконец солнце скрылось за желтыми буграми и в ложбинку, 

где  мы  остановились,  легла  тень.  Кончился  жаркий  день.  Повеяло  приятной  бодрящей 

прохладой. Пробудились комары, выбрались из-под всяческих укрытий, заныли нудными 

голосками.  Они  залетели  сюда  в  жаркую  лѐссовую  пустыню  издалека  с  реки  Или  в 

поисках поживы. Около реки слишком много комаров и мало добычи. Интересно, как они 

будут  добираться  обратно  с  брюшком,  переполненным  кровью,  чтобы  там  отложить  в 

воду  яички.  Испокон  веков  летали  сюда  комары  с  поймы  реки  в  поисках  джейранов, 

косуль,  волков,  лисиц  и  песчанок.  Но  звери  исчезли  из  этих  мест,  истребленные 

человеком, а комариный обычай остался. 

Прилетели  две  стрекозы,  и,  выписывая  в  воздухе  замысловатые  зигзаги,  стали 

носиться вокруг нас, вылавливая комаров. 

Потемнело.  Давно  стих  ветер.  Удивительная  тишина  завладела  пустыней.  Запел 

сверчок, ему ответил другой, и сразу зазвенела пустыня хором. Исчезли стрекозы. 

Давно выпит чай. Пора разворачивать спальные мешки, натягивать полога. Но едва 

только на земле разослан большой тент, как над ним замелькали в воздухе два странных 

танцора. Они заметались из стороны в сторону, то взлетят кверху, то упадут вниз, какие-

то странные, большекрылые, с задранным кверху брюшком и очень быстрые. Не уследить 

за ними глазами. 

 

 

75 

 

 

Лессовая пустыня в Илийской долине весной 

 

Для  чего  воздушным  танцором  светлый  тент?  Разве  только  потому,  что  над  его 

ровной  поверхностью  можно  носиться  с  большой  скоростью  без  риска  натолкнуться  на 

препятствие  и  разбиться.  Им,  быть  может,  над  ним  видней,  легче  показывать  свои 

акробатические трюки, разыгрывать брачные ночные пляски. 

Я  озабочен.  Как  поймать  шустрых  незнакомцев.  Неудачные  взмахи  сачком  их 

пугают, и они исчезают. Но не надолго. Наверное, уж очень хороша для них танцевальная 

площадка. Наконец - удача, один трепещется в сачке! Кто же он такой? 

Всем интересно узнать, все лезут головами в сачок, самому в него не подобраться. 

- Осторожнее, лишь бы не упустить! - предупреждаю я. 

Вот  он,  наконец,  в  руках  трепещет  широкими  крыльями,  размахивает  длинными 

усиками  с  крупной  булавой  на  кончиках.  Это  аскалаф  (рис.  111)!  Родственник 

муравьиным львам, златоглазкам и мантиспам. Редкое и таинственное насекомое пустыни. 

Образ жизни его почти не изучен. 

 

Личинки  аскалафа  -  хищники.  Днем  их  не  видать.  Они  охотятся  на  различных 

насекомых,  поймав  добычу,  убивают  и  высасывают,  а  остатки  ее  цепляют  на  себя. 

Обвешанные обезображенными трофеями своей охоты, они ни на что не похожи. 

В  проволочном  садке  аскалаф  всю  ночь  шуршал  сильными  крыльями.  А  утром 

уселся  в  уголок,  простер  вперед  усики,  брюшко  забавно  задрал  кверху.  В  такой  позе  на 

кустике  его  не  отличишь  от  колючки.  Может  быть,  поэтому  аскалафа  трудно  увидеть 

днем. Попробуйте его заметить на сухом растении!.. 

 

Особенно  охотно  собираются  токующие  в  воздухе  мухи  над  большим  светлым 

предметом. Тот, кому в долгие годы путешествий служила домом палатка, должно быть, 

не раз видел скопления мух над светлым полотнищем, так заметнее, виднее. 

 

 

76 

 

 

Рис. 111 – Аскалаф (Аскалафус) 

 

МУШИНЫЙ  РОЙ.  Каменистая  пустыня  возле  гор  Турайгыр  самая  безжизненная. 

Поверхность земли плотно прикрыта мелкими камешками и ровная, как асфальт. Кустики 

солянок растут друг от друга в отдалении, будто ради того, чтобы не мешать добывать из 

этой  обиженной  земли  влагу  и  скудные  питательные    вещества.  Кое-где  высятся 

небольшие горки. Иногда на вершине одной из них маячит одинокий пастушеский столб, 

сложенный из камней. 

Здесь царит необыкновенная тишина, покой, и нет следов ни человека, ни животных. 

Лишь изредка  стремительно  и  торопливо пробежит  крошечная  ящеричка  круглоголовка, 

да крикнет тоскливо одинокая птица, случайно залетевшая в это царство вечного покоя. 

Даже вездесущие муравьи избегают этой мертвой пустыни. 

Мы  остановились  на  ровной  и  чистой  площадке  среди  мелкого  щебня  и  занялись 

бивачными  делами.  Вечерело.  Солнце  клонилось  к  горизонту.  Едва,  вскипятив  чай, 

уселись  за  трапезу,  как  над  нашим  биваком,  над  машиной  повисли  небольшие  черные 

мушки.  Они  завели  воздушный  хоровод,  все  повернулись  головками  в  одну  сторону  на 

запад. Каждый участник скопления, работая крыльями, висел в воздухе, иногда совершая 

резкие броски из стороны в сторону, вниз или вверх. Очень редко парочка мух устраивала 

молниеносную погоню друг за другом, вскоре же прекращая ее и вновь повисая в воздухе. 

С каждой минутой мух становилось все больше и больше, и вот через каких-нибудь 

полчаса,  как  я  обратил  на  них  внимание,  над  нами  в  воздухе  реяло  не  менее  тысячи 

черных точек. 

Мой  спутник  по  поездке  не  особенно  сведущ  в  энтомологии,  и  я,  стараясь 

просвещать его о тайнах мира насекомых, задаю вопросы, ожидая на них ответа. 

- Почему, - спрашиваю я, - мухи собрались к нашему биваку? Ведь кругом ни одной 

такой не видно? 

- Наверное, зачуяли съедобное! - беспечно отвечает он. 

-  Но  ведь  ни  одна  муха  не  села  полакомиться  ни  сладким  чаем,  ни  консервами,  ни 

крошками хлеба! 

-  Тогда  мухи  приняли  нашу  машину  за  лошадь  или  за  корову  и  собрались  к  ней. 

Мухи всегда обожают скотину. 

-  Но  ни  одна  муха  не  села  на  машину,  все  до  единой  реют  в  воздухе.  И  на  нас 

никакого  внимания  не  обращают!  И  еще,  как  объяснить,  что  все  до  единой  мухи 

 

77 

повернулись в одну сторону на восток? - продолжаю я допытываться, пытаясь возбудить 

любознательность собеседника. 

-  Не  нравится  им,  чтобы  солнце  било  в  глаза,  вот  они  и  повернулись  от  него  в 

другую сторону. 

В  этот  момент,  будто  услышав  наш  разговор,  эскадрилия  насекомых,  как  по 

команде, поворачивается на северо-восток. 

- Вот вам и солнце! 

-  Нет,  не  знаю,  -  разводит  руками  мой  спутник,  -  не  знаю,  зачем  собрались  мухи  к 

нашей машине, почему реют в воздухе, отчего все в одну сторону повернулись, не могу 

догадаться, сдаюсь, сами рассказывайте! 

-  Дело  очень  простое,  -  говорю  я.  -  Все  это  сборище  брачное.  Наша  машина  среди 

ровной  пустыни  для  них  –  отличный  ориентир.  Разнесет,  допустим,  ветер  мушек,  будет 

видно  потом,  куда  собираться  снова.  Да  и  спрятаться  от  ветра  есть  где,  возле  машины. 

Головами мухи все повернулись навстречу движению воздуха. Хотя и кажется нам, что он 

неподвижен,  в  действительности  он  дул  с  востока,  а  сейчас  переменился,  тяга  воздуха 

чувствуется с северо-востока. Так легче использовать подъемную силу крыльев и парить 

удобней. Так же поступают над землей и птицы. 

 

 

 

Каменистая пустыня 

 

Все  это  просто  объяснить.  Но  вот,  как  скопище  этих  крошечных  жителей 

каменистой  пустыни  трубит  сбор  и  как  их  сигналы  принимаются  друг  другом,  какие  в 

этом  деле  принимают  участие  аппаратики  -  вот  это  пока  никто  не    скажет!  Собрать  же 

такое тысячное скопление в безжизненной пустыне не так просто... 

Солнце  зашло  за  горизонт.  Постепенно  потухла  зорька,  а  над  нами  все  еще  реют 

мухи. Утром от них и следа не осталось. Отлетались!.. 

 

 

78 

Пользуются зрением в поисках друг друга и ночные бабочки. Оптическая система их 

глаз имеет много общего с мозаичными инфракрасными  радиометрами, используемыми в 

технике.  Для  примера  приведем  дословно  опубликованное  в  одном  из  номеров 

реферативного  журнала  (1966  г.)  описание  устройства  их  удивительного  аппарата, 

благодаря которому самцы в темноте находят самок, излучающих инфракрасные лучи. 

«Линза  роговицы  представляет  собою  ахроматический  дублет,  состоящий  из 

двояковыпуклой  линзы,  расположенной  на  ней  плоско-вогнутой  линзы  и 

осуществляющей  ахроматическую  фокусировку  инфракрасного  изображения  на  уровне 

наиболее широкой части рабдома. Кристаллический конус, расположенный за линзой, при 

темновой  адаптации  окружен  пигментом,  обеспечивающим  эффективное  отражение 

инфракрасных  лучей.  В  результате  лучи  не  рассеиваются  и  проникают  вглубь,  где  они 

отражаются от блестящей поверхности тапетума, выполняющего роль вогнутого зеркала, 

фокусирующего  изображение  на  уровне  базальной  утолщенной  части  рабдомов. 

Базальный  пигмент,  расположенный  в  этой  области,  флюоресцирует  под  действием 

инфракрасных  лучей,  испуская  видимый  свет,  воздействующий  на  зрительный  аппарат. 

Флюоресценция  базального  пигмента  наблюдается  только  после  предварительного 

облучения  его  ультрафиолетовыми  лучами,  содержащимися  в  дневном  свете.  Бабочки, 

помещенные в темноту, быстро находят источник инфракрасного излучения, внесенный в 

опытную  комнату,  ощупывают  его  антеннами  и  даже  откладывают  на  него  яйца. 

Ультрафиолетовые лучи вызывают торможение двигательной активности». 

Тяжело  воспринимается  эта  цитата  тому,  кто  мало  знаком  с  терминологией, 

принятой  физиками-оптиками.  Но  все  же  она  дает  в  какой-то  мере  образное 

представление о величайших сложностях органов, созданных природой. 

Пристальное  внимание  ученых  привлекли  насекомые,  обладающие  органами 

свечения,  так хорошо и  далеко  видимые  в  темноте.  Насекомые  -  обладатели  волшебных 

фонариков  не  столь  уж  и  редки.  Они  найдены  среди  колембол,  комариков-долгоножек, 

жуков-щелкунов, жуков-нарывников, поденок, некоторых мух, грибных комариков. Есть 

светящиеся цикады, стрекозы. 

Органы свечения используются главным образом для привлечения полов, но иногда 

и  как  средство  общения,  сбора  в  массы,  отпугивания  врагов.  Очень  хорошо  развиты 

органы свечения у жуков светляков Лампирида. Светится даже личинка одного вида этого 

рода,  живущая  в  горных  потоках  острова  Целебес.  Это  единственное  светящееся 

животное, живущее в пресной воде, тогда как в морской светящихся организмов много. У 

жука-светляка Лампирус ноктилюка самцы бескрылы, за что получили в народе название 

Иванова  червячка.  У  поденок  рода  Телеганодес,  обнаруженных  на  Цейлоне,  светятся 

только самцы. 

Светящийся аппарат устроен довольно сложно, управляется нервными  импульсами 

и периодически вспыхивает и гаснет. 

Свет,  излучаемый  этими  органами,  очень  экономичен.  Коэффициент  полезного 

действия  их  равен  80-90  %,  тогда  как  в  обычных  электрических  лампах  в  видимый  свет 

превращается только  небольшая  часть энергии, остальная же идет на тепло. Живой свет 

холоден,  не  дает  инфракрасного  излучения,  он  то  зажигается,  если  к  органу  свечения 

подводится  кислород,  то  гаснет,  если  его  нет.  У  жуков-светляков  свет  проходит  через 

прозрачное  окошечко  на  нижней  стенке  брюшка.  Его  интенсивность  увеличивается 

зеркальным слоем, покрывающим верхнюю часть люминисцентного органа. 

Световая сигнализация часто носит отчетливый характер точно рассчитанного кода, 

специфичного  для  каждого  вида.  Северо-американские  светляки  Фотинус  в  полете 

зажигают  свои  фонарики  через  каждые  5-8  секунд,  а  самки  отвечают  через  две  секунды 

после  того,  как  погаснет  сигнал.  Если  в  это  время  случайно  через  две  секунды  мигнет 

другой  самец,  то  первый  направляется  к  нему,  но  вскоре  же  опознает  ошибку  по 

дальнейшему ритму мигания. 

 

79 

Очень  интересен  световой  код  у  жуков,  относящихся  к  родам  Пирактомена  и 

Фотиус. Его удалось расшифровать и нанести на график. У самок и самцов каждого вида 

существует  свой  особенный  сигнал.  На  его  отработку  ушло  много  тысяч  лет 

эволюционного развития. 

Приведем  еще  несколько  примеров  о  светящихся  насекомых.  Жук-кукухо 

Пилофорус ноктилюкус, обитающий в тропической Америке, имеет светящиеся органы по 

бокам переднеспинки. 

«Свет,  испускаемый  одной  кукухо,  -  пишет  Брэм,  -  так  силен,  что  одного  жука-

фонаря  достаточно  для  чтения.  Несколько  жуков,  посаженных  в  стеклянную  банку, 

вполне заменяет лампу, и местные жители нередко пользуются таким освещением». 

Один  щелкун,  обитающий  в  Америке,  имеет  глазовидные  пятна  на  груди.  Его 

назвали  клопом-автомобилем  за  сходство  светящихся  пятен  с  фарами.  Светляков  так 

много в лесах Бразилии, что ночью они отлично освещают вокруг на расстояние двух-трех 

шагов. 

 

 

Засоленная глинисто-щебнистая пустыня в Илийской долине 

 

Имеют  светящееся  тело  некоторые  поденки.  Таковы  ночные  виды  Телеганодес, 

обитающие на Цейлоне, и Каенис димидата. Есть светящиеся комары, особенно в пещерах 

Новой Зеландии. 

Интересна синхронная сигнализация световых вспышек, происходящая оновременно 

у  сотен  особей,  находящихся  подчас  на  значительном  расстоянии  друг  от  друга. 

Синхронизация  свечения  облегчается  при  образовании  скоплений  особей  обоих  полов. 

Есть жуки светляки, которые концентрируются вдоль берегов на определенных деревьях. 

Эти  деревья  всегда  выделяются  ночью  по  исключительной  интенсивности  световых 

вспышек. В результате облегчается возможность встречи особей одного вида среди густой 

растительности тропического леса. 

 

80 

У  жуков  светляков  свечение  вызывается  сложными  биохимическими  процессами, 

протекающими  в  специальных  органах.  Особое  вещество  люцифераза  соединяет  с 

кислородом другое вещество люциферин, при окислении которого возникает свечение. 

Сможет ли когда-нибудь человек построить столь экономичную лампу, аналогичную 

органам сигнализации насекомых в их брачный период?  

Свет служит не только для привлечения полов, но иногда и для отпугивания врагов, 

так как вспыхивает при опасности. Есть он также и у личинок некоторых насекомых. Для 

чего  он  им,  неизвестно.  Быть  может,  личинки,  благодаря  световым  сигналам,  держатся 

поблизости друг от  друга, облегчая впоследствии во взрослой стадии встречу. Случайно 

могут светиться и насекомые, пораженные бактериями, излучающими свет. 

 

БРАЧНЫЕ ПЕСНИ И СИГНАЛЫ 

 

Зрение помогает в брачный период тем, у кого хорошо устроены глаза и отличный 

полет.  Обоняние  –  удел  тех,  кто  обладает  пахучими  железами  и  чутьистыми  органами. 

Живущие в джунглях трав, в густом лесу, больше ползающие, чем летающие, дают знать о 

себе  звуками.  В  брачной  жизни  очень  многие  насекомые  пользуются  звуковыми 

аппаратами. У таких насекомых отличный слух. 

Выйдете  в  ясный  день  в  поле,  прислушайтесь.  Будет  ли  это  тундра,  лес,  степь, 

пустыня  -  всюду  вы  услышите  жужжание,  попискивание,  стрекотание,  топот  ножек, 

скрежетание  челюстей.  Этот  многоголосый  оркестр  и  есть  разговор  насекомых.  Но  не 

думайте,  что  ваше  ухо  уловило  все  звуки,  исходящие  от  маленьких  музыкантов.  Нет, 

подавляющее большинство их звуковых сигналов недоступно для нашего слуха, и до нас 

доходит лишь частица торжественной симфонии летнего дня. 

Как  же  разобраться  в  многообразии  этих  песен?  Тело  насекомых  пронизано 

мельчайшими  канальцами,  проводящими  воздух  к  клеткам  тела,  благодаря  которым  и 

происходит дыхание. Легких, таких как у человека и позвоночных животных, у них нет. 

Нет и голосового аппарата, аналогичного нашему. Поэтому звуковые инструменты у этой 

группы животных стали развиваться в другом направлении. Насекомые производят звуки 

движением  тела  и  его  частей.  Самым  распространенным  и,  наверное,  самым  древним 

музыкальным  инструментом  оказался  стридуляционный  аппарат:  один  из  участков  тела 

испещрен мелкими насечками, по которым водят вибрирующим острием. Вместо насечки 

может  быть  ряд  зубчиков,  которые  цепляются  за  рубчик.  Звук  стрекотания  усиливается 

натянутой перепонкой. Таков в общих чертах принцип строения этого аппарата. В деталях 

он может сильно варьировать. 

Самые  неутомимые  певуньи  -  кобылки  -  на  внутренней  поверхности  бедер  имеют 

ряд  зубчиков.  Поводя  бедрами  сверху  вниз,  музыкант  цепляет  за  одну  из  жилок 

надкрылий. Звуковая жилка наиболее прочна, выступает острым ребрышком, рядом с нею 

располагается  усиливающая  звук  перепонка.  Другие,  не  менее  ретивые  певцы  наших 

полей  –  сверчки  (рис.  112),  кузнечики  (рис.  113)  и  медведки  (рис.  114)  -  поют  только 

одними надкрыльями. У сверчков на обоих надкрыльях расположено по звуковой жилке и 

скребку. Оба крыла попеременно используют то жилку, то скребок. 

 Звуковой  аппарат  кузнечиков  сходен  со  сверчковым,  но  у  них,  наоборот,  крылья 

устроены  несимметрично,  то  есть  зубчатая  жилка  находится  на  левом,  а  скребок  на 

правом  крыле.  Музыкальный  аппарат  сверчков  служит  дольше,  чем  кузнечиков.  В 

природе сверчки поют громче кузнечиков, песенная их жизнь продолжительней. Хотя по 

данным  Чепмена,  звуковые  органы  сверчков  тоже  несимметричны,  но  в 

противоположность  кузнечикам  они  левши.  У  кузнечиков  и  сверчков  звук  усиливается 

прозрачной  мембраной,  так  называемым  зеркальцем,  окруженным  рамочкой.  Если 

зеркальце разрушить, проколов его иглою, или нанести на его рамку капельку клея, сила 

звука резко падает. 

 

 

81 

     

 

 

Рис. 112 – Сверчок Гриллюс 

 

Рис. 113 – Кузнечик Глифонотус 

 

У  многих  кузнечиков  и  сверчков  звуковой  аппарат  настолько  сильно  развит,  что 

крылья неспособны к полету. Возможность распевать песни была куплена дорогой ценой. 

Очевидно, первое в их жизни оказалось важнее второго. У кобылки Метона прыгательные 

ноги используются только для стрекотания и неспособны к прыжку, а брюшко раздуто и 

превращено в резонатор. Растянутое брюшко, наполненное воздухом, свойственно целому 

семейству  кобылок  Пневморидэ.  Замечательно  то,  что  звуковые  аппараты  есть  только  у 

прыгающих кобылок, у ползающих их нет. Почему, неизвестно. Быть может, потому, что, 

распевая песни, надо уметь вовремя ускакать от опасности. 

 

НЕУМОЛЧНАЯ ТРЕСКОТНЯ. Как только зашло солнце, из-за комаров и мокрецов 

мы  сбежали  на  ночлег  от  зеленого  ручья  у  Поющей  горы  в  бесплодную  и  покрытую 

щебнем  пустыню.  Несколько  десятков  комаров,  ухитрившихся  спрятаться  в  машине  и 

перекочевать  вместе  с  нами,  с  наступлением  темноты  проявили  свои  кровожадные 

наклонности  и  были  истреблены.  В  этом  деле  живейшее  участие  принимал  и  наш 

спаниель, с большим искусством он ловил пастью своих мучителей. 

Наступила  безмолвная  ночь  пустыни  под  темным  небом,  украшенным  звездами. 

Два-три  раза  доносилось  угрюмое  гудение  Поющей  горы,  но  и  она,  будто  заснув, 

замолчала. Рано утром, едва только взошло солнце, со всех сторон раздалась неумолчная 

трескотня  голубокрылых,  с  черной  каймой  кобылок  пустынниц  Гелиосциртус  мозери.  В 

этом  году  их  было  особенно  много,  пожалуй,  как  никогда.  Большие,  расцвеченные  в 

желтые,  красноватые  и  серые  тона  пустыни,  не  различимые  среди  камней,  кобылки 

взлетали  в  воздух.  Сверкая  голубыми  крыльями  и  издавая  ими  на  лету  характерный  и 

нежный треск, после нескольких замысловатых трюков они падали на землю, заканчивая 

демонстрацию  своих  музыкальных  талантов  тихой  и  немного  похожей  на  птичий  крик 

песней. Она напоминала песню кобылки Савиньи, но была значительно нежнее и во много 

раз  тише.  Кобылке,  севшей  на  землю,  не  стоило  выдавать  себя  врагам,  манипулируя 

деликатным  финалом,  рассчитанным  на  тонкий  слух  и  благожелательность  супруг. 

Кобылка пустынница Мозера и кобылка Савиньи внешне отличаются хорошо и относятся 

к разным родам, хотя по звучанию, манере исполнения и тональности песен очень близки 

друг  к  другу.  Возможно,  когда-нибудь  систематики,  прочтя  этот  очерк,  изменят 

классификацию и обеих кобылок отнесут к одному роду. 

Солнце  поднимается  над  горами  Калканами,  и  его  теплые  лучи  проникают  через 

марлевый  полог.  Но  они  нам,  испытавшим  изнурительную  жару  пустыни,  не  кажутся 

ласковыми,  так  как  напоминают  об  окончании  приятной  прохлады  ночи  и  наступлении 

зноя, сухости, царства палящего жаром бога пустыни. Теплые лучи еще больше распаляют 

брачный  пыл кобылок,  они  трещат  все  с  большим  воодушевлением,  а  некоторые  из них 

 

82 

реют  совсем  рядом  с  биваком.  После  глубокой  ночной  тишины  их  треск  кажется  очень 

громким, почти оглушающим, я более не в силах валяться в постели и выбираюсь наружу, 

стараясь не разбудить моих спутников. 

Непонятно  все  это  буйство  музыкальных  состязаний.  Для  чего  оно?  Ради 

привлечения самок? Они все заняты, грызут прилежно листочки солянок, ни одна из них 

не прельщена соискателями на приз утреннего фестиваля и не один из музыкантов будто и 

не  помышляет  о  встрече  с  подругой,  до  предела  занят:  взлеты  и  нежные  трели  так  и 

следуют друг за другом. 

Что  же  это  такое?  Непонятный  мужской  разговор,  непременный  ритуал, 

физиологическая  потребность,  объяснение  которой  лежит  в  глубокой  древности 

становления поведения вида. 

 

 

 

«Поющая» гора  

 

В  каменистой  пустыне  близ  больших  курганов  на  предыдущей  нашей  стоянке  ток 

кобылок  был  оживленным  только  утром  и  потом  внезапно  прекратился.  Интересно,  как 

будет здесь? 

На биваке, как в оживленном муравейнике. Все проснулись, заняты, готовят завтрак, 

упаковывают  вещи  в  машину…  В  девять  часов  (сегодня  мы  основательно  проспали) 

окончен завтрак и неожиданно, будто по команде, прекратились трескучие трели кобылок. 

Один-два  виртуоза  еще  несколько  минут  продолжают  сверкать  на  солнце  голубыми 

крыльями и тоже замолкают. 

И сразу становится тихо, как в комнате, в которой только что выключили вентилятор 

и прекратилось его нудное гудение. 

- Вот это порядок! - замечает один из членов экспедиции. 

- Дисциплина! - подтверждает другой. 

 

83 

Впрочем,  нет,  тишина  не  наступила.  Раздались  звонкие  и  радостные  возгласы 

кобылок Савиньи (рис. 115). Их мало, этих кобылок, быть может, в сотни или в несколько 

сотен раз меньше, чем голубокрылых кобылок. Но они, будто дождались своего череда и 

теперь выступили на сцену полными ее хозяевами. 

Не  знаю,  случайно  ли  кобылки  поют  по  очереди  или,  быть  может,  такой  порядок 

установился в этой пустыне среди двух видов кобылок испокон веков, чтобы не мешать 

друг  другу  разыгрывать  сложный  ритуал  брачных  разговоров.  Когда-нибудь  энтомологи 

докажут правоту или ошибочность моих предположений. 

    

 

 

Рис. 114 – Медведка Гриллотальпа 

 

Рис. 115 – Кобылка Савиньи 

(Псевдосфингонотус) 

 

Кобылок  Савиньи  в  этом  году  мало.  Но  могут  быть  года,  когда  и  они  станут 

многочисленными. Как бы там ни было, строгая очередь соблюдается даже там, где один 

из видов, как, например, у больших курганов, временно может отсутствовать... 

 

У самца сверчка Локсоблеммус экстрис развился дополнительный звуковой аппарат 

совсем  в  необычном  для  этой  группы  месте  -  на  голове.  Здесь  основной  членик  усиков 

несет длинный вырост, которым насекомое водит о расширенный выступ лобного ребра. 

Очевидно, он служит для подачи особых сигналов в дополнение к обычным звукам. 

У  американских кузнечиков  Пневморина  или,  как  их  называют, кузнечики-пузыри, 

тело  раздуто,  как  пузырь,  а  брюшко  настолько  прозрачно,  что  видна  в  нем  полоска 

кровеносного  сосуда,  пищеварительные  и  половые  железы.  Расширенное  брюшко 

образовалось  из-за  сильно  расширенных  трахей.  Расширенное  брюшко  -  отличный 

резонатор.  Голос  у  этих  кузнечиков  очень  громкий,  продолжительный,  низкого  тона, 

похожий на квакание лягушек. 

Вообще, у многих кобылок, кузнечиков и сверчков, наряду с обычными звуковыми 

аппаратами,  существуют  и  дополнительные,  и  каждый  год  ученые  сообщают  об  их 

открытии.  Так,  некоторые  кобылки  стрекочут,  потирая  надкрылья  о  брюшко, 

переднеспинку  о  пару  средних  ног  или  бедра  задних  ног.  У  бескрылого  кузнечика 

Эугастер  спинулезус  недавно  был  описан  необычный  стрекотательный  аппарат, 

расположенный  на  среднегруди.  Ученый  Кован,  исследовавший  музыкальные 

способности  прямокрылых,  считает,  что известные  нам  приемы  их стрекотания  -  только 

маленькая часть всевозможного разнообразия этой группы певучих насекомых. 

Обычно  созревание  и  пора  брачных  песен  прямокрылых  наступает  у  всех 

одновременно. 

 

ПЕСНИ СВЕРЧКОВ. Капчагай - изумительное по красоте ущелье. Скалы, красные, 

черные, желтые, громоздятся одна за другой и далеко и глубоко внизу в пропасти между  

ними  спокойно  катит  свои  мутные  желтые  воды  река  пустыни  Или.  В  природе  сейчас 

царит  ликование.  Землю,  исстрадавшуюся  за  прошлые  засушливые  годы,  пыльную  и 

 

84 

голую, не узнать. За две недели весны с нею произошло чудо. После весенних дождей и 

нескольких  теплых  дней  она  преобразилась,  покрылась  зеленой  травой,  украсилась 

желтыми  и  синими  пятнами  цветов.  Всюду  бродят  медлительные  черепахи.  В  небе 

неумолчно  славят весну жаворонки. Воздух свеж, ароматен, чист, и далеко на горизонте 

виднеются снежные вершины Тянь-Шаня. Короткая и счастливая пора пустыни! 

 

 

 

Река Или в Капчагайском ущелье 

 

Мы путешествуем на машине по ровному зеленому и цветущему плоскогорью Карой 

вдоль  обрывов,  ведущих  в  Капчагай,  ищем  съезда  к  реке.  Но  все  они  заброшены, 

непроходимы.  Вот,  наконец,  находится  хороший  спуск,  и  мы  у  воды,  среди  буйства 

зелени.  Противоположная  сторона  реки  пологая,  холмистая,  покрытая  яркими  красными 

пятнами. Это расцвели маки. На нашей стороне они только начинают появляться. 

У  высоких  красных  скал  находится  живописное  место  для  бивака.  Незаметно 

проходит  день.  Наступает  вечер.  Смолкают  визгливые  пустельги.  Не  слышно  нежного 

переговора  галок.  Закончили  монотонные  песни  удоды.  Прошуршала  крыльями  стайка 

розовых скворцов. На лету крикнула выпь, и все смолкло. Затих легкий ветер. Померкла 

заря.  Наступила  удивительная  тишина  пустыни.  И  тогда  с  противоположного  левого 

берега  донеслись  звуки  дружного  хора  сверчков,  самых  первых  музыкантов  среди 

насекомых. Сущность их дружной спевки, музыкального разговора, до сих пор остаются 

неясной. 

Когда небо совсем потемнело, расцветилось яркими звездами и потянуло холодком, 

сверчки замолкли. Странно! Почему сверчки пели только на левом берегу реки? - задаю я 

утром вопрос своим спутникам. - Ведь на нашей правой стороне ни один не откликнулся. 

- Что тут странного! - возразили мне. - На левом берегу реки другие растения, другая 

природа. 

-  Почему  другая?  -  не  соглашаюсь  я.  -  Все  те  же  маки,  полынь,  карагана,  песок, 

солончак, камень, глина да река. 

 

85 

«Наверное,  -    думается  мне,  -  левый  берег  смотрит  на  юго-восток,  сильнее 

прогревается солнцем, там на несколько дней весна шагает раньше, чем на нашем северо-

западном  берегу.  Пройдет  несколько  дней,  и  правый  берег  тоже  зазвенит  голосами 

неутомимых ночных музыкантов пустыни». 

Поднимаясь обратно на плоскогорье из  ущелья, мы видим, как и на нашем правом 

берегу зарделись красные пятна маков. Жаль, что мы уезжаем. Сегодня здесь тоже запоют 

сверчки... 

 

Стрекочут  и  многие  жуки-жужелицы,  навозники,  чернотелки,  слоники.  Громко 

стрекочет  живущий  в  воде  жук  Гидробиа.  Жуки-листоеды  Криоцерус  издают 

своеобразные громкие звуки, втягивая и вытягивая членики брюшка, которыми они трутся 

о  чешуйчатые  выросты  надкрылий.  У  жуков  Пенталобус  семейства  Пассалидэ  шестой  и 

седьмой  членики  брюшка  перемещаются  вперед  и  назад,  а  расположенные  на  них 

щетинки  трутся  о  надкрылья  и  вибрируют.  Звук  резонируется  особыми  порами  на 

члениках брюшка, расположение и число которых, а также структура кутикулы у разных 

видов этого рода и определяет разницу в стрекотании. 

Маленький  жук  слоник  Конотрахелус  ненуфар  издает  характерное  стрекотание 

трением  последнего  сегмента  о  неподвижные  надкрылья.  У  другого  жука  этого  рода  на 

флянце  левого  надкрылья  расположен  ряд  зубчиков,  о  них  трутся  бугорки  шестого 

брюшного сегмента. Звуковыми аппаратами обладают оба пола, его устройство у самок в 

деталях другое, чем у самцов. 

Водяной жук Колимбетес фискус стрекочет, потирая задние ноги о ряд бороздочек 

на  втором  сегменте  брюшка.  Разными  способами  скрипят  многие  жуки-дровосеки. 

Большинство  трут  заднее  крыло  переднеспинки  об  особую  поверхность  щитка  между 

надкрыльями, тогда как другие, таких большинство, подобно кобылкам, трут задние бедра 

о надкрылья. Дровосеки рода Плагитисмус скрипят, потирая ноги средней пары о задние. 

Один  навозный  жук  гребнем,  расположенным  на  задних  лапках,  трет  по  кантику  на 

нижней  стороне  брюшка,  издавая  стрекотание.  Жуки  Пелобиус,  описанные  Чарльзом 

Дарвиным,  издают  тонкие  звуки  трением  кончика  брюшка  о  гребень  на  внутренней 

поверхности надкрылий, за что этих жуков прозвали в народе пискунами. 

Осы  не  отличаются  музыкальными  способностями.  И  все  же  по  иронии  судьбы, 

разговорчивыми  оказались  осы-немки  (рис.  116),  прозванные  так  за  якобы  свою 

молчаливость.  Крылатый  самец  часто  попискивает,  разыскивая  самку,  как  бы  подает  ей 

сигналы. Звуковые органы немок расположены, по одним данным, на третьем-четвертом 

сегментах брюшка, по другим - на талии узкого членика между грудью и брюшком. 

Многие  клопы  издают  отчетливые,  хотя  и  негромкие  звуки.  Среди  представителей 

этого  отряда  природа  проявила  щедрость  на  разнообразие  музыкальных  инструментов. 

Сейчас зарегистрировано около пятнадцати различных способов звучания. У большинства 

клопов  зазубренная  поверхность  расположена  на  брюшной  стороне  тела,  а  острием 

служит  хоботок.  Музыкальные  способности  развиты  у  водяных  клопиков  семейства 

скрипучек  Кориксидэ.  В  воде  они  передают  свои  песни  не  хуже,  чем  по  воздуху.  Брэм 

пишет,  что  «даже  крошка  корикса  Микронекта  минутиссима,  достигающая  всего  лишь 

1,5-2,5  миллиметров  длины,  издает  такие  громкие  звуки,  что  их  можно  слышать  за 

несколько  шагов  от  аквариума;  эти  звуки  очень  нежны,  но  вполне  отчетливы».  Этот  же 

автор  сообщает,  что  у  самца  кориксы  звуковой  аппарат,  как  напильник,  и  находится  на 

хоботке, а бугорчатая полоска - на передних лапках. Очевидно, это сообщение не совсем 

точное,  так  как,  по  последним  данным,  самцы  корикс  Сигара  стриата  и  Калликорикса 

прозуста распевают свои  подводные арии, потирая особым участком на бедрах передних 

ног о край головы. Замечательно, что водяные клопы с не меньшим успехом музицируют 

на воздухе. У клопов Ахафе вицинделоидес и Пиррокоридэ по переднему краю передних 

крыльев расположен ряд маленьких бугорков, а на задних бедрах - крошечные папиллы. 

 

 

86 

 

 

Рис. 116 – Оса-немка, самец 

 

Трением  бедра  о  край  и  вызывается  звук.  У  хищных,  ярко  раскрашенных  клопов 

редувиев  (рис.  117)  скрипка  устроена  иначе:  конец  хоботка  усажен  бородавочками,  а 

своеобразный  напильничек  находится  между  передними  ногами.  Как  видно,  даже  среди 

родственных  насекомых  «техническая»  задача  звучания  решается  различными 

средствами. 

Многие  тараканы,  жители  тропических  стран,  тоже  наделены  музыкальными 

аппаратами.  Ими  обладают  представители  пяти  родов  этого  отряда.  Таракан  Леукофеа 

мадера  стрекочет,  потирая  бороздчатые  площадки,  находящиеся  на  задних  углах 

переднеспинки,  о  специальные  участки    при    основании  надкрылий.  Другие  тараканы 

ударяют крыльями по брюшку или потирают ими о брюшко или переднеспинку. 

Умеют  издавать  звуки  и  некоторые  бабочки.  Самцы  бражника  Протомбуликс 

атригилис  издают  характерный  звук  при  помощи  сложно  устроенного  стрекотательного 

аппарата, расположенного на последних члениках брюшка. Подобный аппарат есть у всех 

бражников (рис. 118), но форма и расположение бугорков на половом придатке, трением 

которых о восьмой членик брюшка вызывает звуки, отличающиеся у разных видов. Есть 

бражники, у которых звуковой аппарат расположен на щупиках и на хоботке.  

 

     

 

 

Рис. 117 – Клоп-редувий Ринокорис 

 

Рис. 118 – Бабочка-бражник Хилес ливорника 

 

 

87 

Бабочки  нимфалиды  стрекочут  при  помощи  задевающих  друг  за  друга  жилок  на 

крыльях.  У  бабочки  Текофора  лапки  задних  ног  сильно  видоизменились  в  аппарат 

стрекотания. Этими лапками они задевают за особенную жилку на задних крыльях. 

Среди мух мало кто обладает искусством стрекотания. Но  виды семейства львинок 

(рис.  119)  умеют  поскрипывать,  потирая  крылья  о  сочленения  с  грудью.  Подобным  же 

способом  звучания  обладают  некоторые  мухи-пестрокрылки  (рис.  120).  У  них  крыло 

вибрирует,  задевая  за  ряд  из  20-25  щетинок  на  третьем  сегменте  брюшка,  вызывая 

характерный  шум.  У  мушки  Дакукстолеа  звуковой  аппарат  самцов  состоит  из  гребней 

щетинок  на  заднем  крае  третьего  брюшного  сегмента  и  из  щеточки  густых  мелких 

волосков на крыле. 

 

     

 

 

Рис. 119 – Муха-львинка Стратиомис 

 

Рис. 120 – Муха-пестрокрылка 

Есть стрекотательные органы и у таких мелких насекомых, как тли и листоблошки. 

Найдены они и у совсем крошечных трипсов. 

Звуки,  издаваемые  крыльями,  могут  быть  выразительными,  разнообразными  и 

довольно громкими. Нудный писк комара самки  -  это вибрация крыльев, совершающих 

взмахи  с  поразительной  быстротой  -  около  500  взмахов  в  секунду.  Заслышав  его, 

вегетарианцы-самцы тотчас же летят на поиски своих питающихся кровью подруг. В это 

время даже громкий шум не мешает их поискам. 

Великое  множество  насекомых  жужжат  в  полете  крыльями,  и  хотя,  возможно,  для 

некоторых эти звуки лишены определенного смысла, большинство из них воспринимают 

как звуковые брачные сигналы. Вероятно, поэтому жужжание крыльев самок отличается 

от  жужжания  крыльев  самцов,  а  у  многих  одиночных  пчел  и  крупных  мух  самцы 

разыскивают самок по звуку полета. Тут, как говорится в известной народной песне,  «Я 

милого узнаю по походке». 

Колебание крыльев и вызываемые ими тон и тембр жужжания у разных насекомых 

имеют  множество  оттенков.  Комары  машут  крыльями  300-600  раз  в  секунду,  осы  -  100, 

пчелы  -  200-400,  мухи  -  150-190,  шмели  -130-170,  слепни  -  100,  божьи  коровки  -  75, 

стрекозы - 38, майские жуки - 45, саранча - 20, бабочки - 10-12. Домашняя муха в полете 

исполняет одну ноту «фа», ни больше ни меньше, комары пищат, шмели грозно гудят, от 

крыльев бабочек исходит нежный, но хорошо различимый шорох. 

Мухи-дрозофилы  (рис.  121),  излюбленный  объект  исследования  генетиков, 

объясняются друг с другом вибрацией крыльев. Самцы крохотных комариков-хирономид, 

комариков-галлиц, грибных комариков собираются в большие рои, и тогда от множества 

синхронно  работающих  крыльев  исходит  тихий,  но  заметный  даже  для  слуха  человека 

звон,  призывающий  самок  присоединиться  к  обществу  кавалеров.  Правда,  есть 

основательные  подозрения,  что,  кроме  звуков  крыльев,  рой  комариков  посылает  еще 

особые  импульсы  для  того,  чтобы  облегчить  встречу  с  самками.  Таким  крошечным 

созданиям, как комарики, легко затеряться в большом мире. 

 

88 

 

 

Рис. 121 – Муха Дрозофила 

 

КОМАРИНЫЕ  ПЛЯСКИ.  На  синем  небе  -  ни  одного  облачка.  Округлые  холмы, 

однообразные, выжженные солнцем, горизонт, сверкающий струйками горячего воздуха, 

и  лента  асфальтового  шоссе,  пылающего  жаром.  Долго  ли  так  будет,  скоро  ли  увидим 

Балхаш?! И вдруг справа показывается синее озеро в бордюре зеленых растений и цветов, 

в  тростниках,  тамарисках,  с  желтыми,  подступившими  к  берегу  барханами.  Острый  и 

приятный  запах  солончаков,  водного  простора  -  как  все  это  прекрасно  и  непохоже  на 

неприветливую пустыню. 

 

 

 

Озеро Балхаш 

 

 

89 

По неторной дорожке, проложенной рыбаками-любителями, я нахожу удобное место 

возле  воды  на  низком  бережку  рядом  с  илистым  песком,  по  которому  бегают  кулички-

перевозчики.  Испуганные  нашим  появлением,  взлетают  белые  цапли,  с  воды  снимаются 

дремавшие утки. 

Вечером,  когда  стихает  ветер,  предаваясь  отдыху,  слышу,  как  в  наступивший 

тишине раздается тонкий звон. Это поднялись в воздух рои ветвистоусых комариков. Звон 

становится  все  сильнее  и  сильнее,  комарики  пляшут  над  пологами  и  садятся  на  них 

целыми полчищами. 

Под  нежную  и  долгую  песню  комариков  хорошо  спится.  Рано  утром  озеро,  как 

зеркало.  Застыли  тростники.  Вся  наша  машина  стала  серой  от  величайшего  множества 

обсевших  ее  со  всех  сторон  комариков.  Но  вот  солнце  разогревает  металл,  и  комарики 

перемещаются  на  теневую  сторону.  Потревоженные,  они  взлетают  стайками,  садятся  на 

голову,  лезут  в  глаза,  запутываются  в  волосах.  Но  брачный  лет  еще  не  закончился.  Над 

тростниками,  выдающимися  мыском  на  плесе,  пляшет  громадный  рой  неугомонных 

пилотов (рис. 122). Это, вероятно, уже другой вид, чем те, кто угнездился на отдых. Здесь 

их  тысячи,  нет,  не  тысячи,  а  миллионы  крошечных  созданий,  беспрерывно  работающих 

крыльями. В застывшем воздухе слышен тонкий и нежный звон. Иногда он неожиданно 

прерывается редким низким звуком. Отчего бы это могло быть? 

 

 

 

Рис. 122 – Рои комаров-звонцов (хирономид) 

 

Внимательно  всматриваюсь  в  висящее  в  воздухе  облако  насекомых.  Брачное 

скопище целиком состоит из кавалеров, украшенных прекрасными пушистыми усами. Их 

беспрерывная  пляска,  тонкий  звон  и  эти  странные  низкие  прерывистые  звуки 

представляют  собою  испокон  веков  установившийся  разговор,  своеобразный  ритуал 

брачных отношений. Он имеет большое значение, когда комариков мало и надо посылать 

самкам  особенно  сильные  и  беспрерывные  сигналы.  Сейчас  же  при  таком 

столпотворении, возможно, они излишни. Но инстинкт неукосним. 

Вот  опять  слышу  этот  прерывистый  резкий  звук.  Он  не  столь  и  редок  и  как  будто 

возникает  через  равные  промежутки  времени.  Как  же  я  не  замечал  его  раньше! 

Приглядываясь, вижу, как одновременно с низким звуком облачко комариков вздрагивает 

и  миллионы  телец  в  строгом  согласии  по  невидимому  побуждению  бросаются  вперед  и 

снова застывают в воздухе на одном месте. И так через каждые одну-две минуты. 

Разглядывая звонцов, невольно вспоминаю Сибирь. В дремучем бору сосна  к сосне 

стоит близко. Внизу царит полумрак, как в темной комнате, и  - тишина. Там, где сквозь 

 

90 

полог хвои пробивается солнце, будто окна в темной комнате. У таких окон и собираются 

рои  маленьких  грибных  комариков  и  заводят  свои  песни.  В  рою  несколько  тысяч 

комариков,  и  каждый  пляшет,  как  и  все,  взметнется  вертикально  кверху  и  медленно 

падает  вниз.  И  так  беспрерывно,  но  вразнобой,  каждый  сам  по  себе.  Иногда  танцоры, 

будто  сговорившись,  все  сразу,  как  по  команде,  взмывают  кверху  и  падают  вниз. 

Комарикам  лишь  бы  собраться  на  солнечном  пятне  в  темном  лесу,  а  после  можно 

обойтись и без него. И рой, приплясывая кверху и книзу, медленно плывет по лесу, тонко 

и нежно звеня тысячами крошечных прозрачных крылышек. Вот на пути опять солнечное 

пятнышко, и рой задерживается на нем, сверкая яркими светящимися точками. И тонкий 

звон крыльев, и тысячи светлых точек на солнечном пятне, и медленное путешествие по 

лесу - все это ради того, чтобы облегчить встречу с подругами, рассеянными по большому 

темному лесу. Зашло солнце, и не видно комариков, только звенят их крылья... 

Здесь на Балхаше иногда с роем происходит что-то непонятное. Будто воздух резко 

взмыл кверху и вздернул коротким рывком за собою сразу всех плясунов. И так подряд 

несколько бросков в разные стороны. Дымок папиросы плывет тонкой струйкой кверху, 

не  колышется.  Значит,  воздух  неподвижен  и  подпрыгивают  комарики  сами  по  себе,  все 

вместе  сразу,  будто  сговорившись  заранее.  Точно  так  же  совершают  громадные  стаи 

скворцов  в  удивительном  одновременном  согласии  внезапные  повороты,  виражи, 

подъемы и падения. Такие же мгновенные броски можно увидеть и у стаек мелких рыбок, 

когда приходится прятаться в укрытия при нападении хищника. Как все это происходит и 

какой  имеет  смысл  у  комариков?  Ни  звук  крыльев,  ни  зрение  тут  не  имеют  значения,  а 

конечно, что-то совершенно особенное и никому не известное. 

Взмахиваю сачком - и  рой рассеялся, оборвался звон крыльев. Но проходит десяток 

минут, и комариков будто стянуло магнитом вместе, они вновь реют в воздухе дружной 

компанией. В сачке  же копошатся нежные маленькие зеленоватые самцы с роскошными 

мохнатыми усами. Весь рой состоит из самцов, сплошное мужское общество. 

Какое  же  значение  имеют  таинственные  взметывание  и  странные  подергивания 

всего  роя?  Каков  механизм,  управляющий  миллионным  скоплением  насекомых,  какие 

органы  чувств  обеспечивают  эту  необыкновенную  слаженность  сигнальных  звуков  и 

движений? Кто и когда сможет ответить на эти вопросы? 

Разгадка  всего  этого,  могущего  показаться  малозначительным,  досужим  и  не 

стоящим внимания, в будущем откроет удивительные физические явления, не известные 

науке  и  управляющие  миром  живых  существ.  И  человек  обратит  эту  разгадку  на  свою 

пользу,  одновременно  с  сопутствующим  ей  вредом...  Что  поделать,  все  развивается  в 

своем противоречии, и разум шествует вместе с безумием... 

 

Крылья - превосходный инструмент не только для жужжания. Ими можно шуршать, 

щелкать,  хлопать,  скрипеть.  Самка  бразильской  бабочки  агеронии  резко  и  громко 

щелкает,  ударяя  ребром  переднего  крыла  по  груди.  Также  делают  бабочки  Гилофила, 

обитающие в Европе, и бабочки Тмипанистес в Индии. 

Кобылки – превосходные певуньи, они издают звуки не только при помощи задних 

ног  и  надкрылий.  Сидя  на  земле,  вибрируют  крыльями,  постукивая  ими  о  ноги,  или 

щелкают  в  полете.  В  пустынях  Средней  Азии  многие  большие  и  ярко  раскрашенные 

кобылки  взлетают  в  воздух  и,  совершая  сложные  пируэты,  одновременно  щелкают 

крыльями.  У  кобылки  Савиньи  звуковые  модуляции  совершаются  в  воздухе,  а  на  земле 

достигают  наибольшей  сложности.  Короткокрылая  и  лишенная  обычного  звукового 

аппарата  кобылка  Эунапиус  террулентус  издает  брачные  звуки,  ударяя  надкрыльями  о 

бедра средних ног. Многие кобылки скрежещут челюстями, посылая звуковые сигналы, и, 

если  подобное  поведение  у  человека  выражает  гнев,  бессилие  и  злобу,  то  у  крылатых 

ухажеров оно призывает к себе подруг. 

 

 

91 

ПТИЧЬИ  КРИКИ.  Хорошо  помню  тот  день,  когда  первый  раз  услышал  этот 

странный птичий крик, хотя с того времени прошло пятнадцать лет. Каменистая пустыня 

полыхала  от  дневного  зноя.  Горы,  низкие,  скалистые  и  красноватые,  с  каждой  минутой 

приближались  навстречу.  От  перегретого  двигателя  мотоцикла  несло  нестерпимым 

жаром. Едва заметная дорога, усеянная камнями, петляла в разные стороны. И вдруг слева 

на  пригорке  показалась  странная  шеренга  черных  всадников.  Она  стремительно  неслась 

наперерез... 

Мне  так  показалось  сначала.  От  трудной  дороги  нельзя  ни  на  секунду  отвлечь 

внимание,  и  мимолетный  взгляд  исказил  увиденное.  Затормозил  мотоцикл,  выключил 

мотор. И сразу стало непривычно тихо. 

Недалеко от  дороги виднелась черная ограда  из больших, в рост человека, камней. 

Многие  из  них  упали,  и  их  полузанесло  землей.  Это  было  какое-то  очень  древнее 

сооружение. 

 

 

Черная ограда из камней в урочище Бесшатыр в предгорьях  хребта Чулак 

 

Тишина, безлюдье, дикая пустыня и черная ограда навевали особенное настроение. 

В  это  мгновение  я  услышал  незнакомый  и  немного  пронзительный  птичий  крик.  Он 

доносился из-за холма за древней оградой. Но там никого не было видно. Пустыня будто 

вымерла,  и  только  ящерицы  шмыгали  под  ногами.  Еще  несколько  раз  прокричала 

незнакомая  птица.  Но какая  и  где,  узнать  не удалось.  В  пустыне  немного  птиц.  Все  они 

мне были хорошо известны и знакомы, кроме этой. 

Постепенно я забыл о странном крике, пока через несколько лет не попал на красные 

холмы. Это было удивительное место. 

Много миллионов лет назад давно исчезнувшее с лика земли озеро отложило на дно 

красные  глины,  перемешанные  с  мелким  щебнем.  Потом  озеро  исчезло,  дожди  и  ливни 

размыли  осадки  и  получились  красные  горы  с  многочисленными  оврагами,  крутыми, 

 

92 

причудливыми и извилистыми. Кое-где, оттеняя зеленью этот мир красной земли, росли 

редкие  кустики  тамариска  и  саксаула.  Красные  горы  под  горячим  солнцем  полыхали 

жаром  и  казались  раскаленными.  Здесь  я  опять  услышал  странный  птичий  крик  и 

вспомнил  низкие  скалистые  горы,  перегретый  двигатель  мотоцикла  и  странную  черную 

ограду.  В  этой  голой  и  бесплодной  местности  жили  только  одни  каменки-плясуньи.  На 

земле они всегда грациозно приседали и раскланивались, были не в меру любопытны, не 

боялись  человека,  иногда  подлетали  к  самому  биваку.  Хорошо  заметные  в  своих  белых 

сорочках, оттененных серыми фраками, они были хорошо заметны. Каменки-плясуньи не 

могли так кричать. Этот крик, услышанный мною, принадлежал таинственной птице. 

Помню,  тогда  в  красных  горах  возле  бивака  всю  ночь  напролет  покрикивала  еще 

другая незнакомая птица. С карманным фонариком я принялся ее искать и к  удивлению 

увидел каменку. Никто никогда не знал, что она ночью тоже бодрствует и еще кричит по-

особенному. Но это была все же каменка, а не та особенная неизвестная крикунья. 

 

 

 

«Красные» горы Богуты 

 

Долго  я  терялся  в  догадках,  представляя  себе  самых  необыкновенных,  по-

особенному чутких, незримо бегающих по земле птиц пустыни, умеющих ловко прятаться 

в норки при виде человека. 

Недавно, как очень часто бывает, загадка неожиданно и просто раскрылась. Изнывая 

от  жары,  я  сидел  под кустом  саксаула,  наблюдая  за  песчаным  муравьем.  Передо  мной  в 

воздухе, выделывая сложные пируэты, трещала крыльями и крутилась кобылка.  «Как ей 

не жарко в такое время распевать свои брачные песни», - подумал я. 

Кобылка  неожиданно  упала  на  землю  рядом  со  мною  и  громко  и  пронзительно 

зазвучала  крыльями,  как  та  самая  таинственная  птица.  Я  окаменел  от  неожиданности. 

Неутомимый  певец  снова  повторил  свой  изящный  номер  в  воздухе  и  на  земле  опять 

закончил птичьей песенкой. 

Много  труда  стоило  мне  изловить  верткого  летуна.  Он  оказался  кобылкой 

жүктеу/скачать 19,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: