Сборник материалов международной научной конференции кипчаки евразии: история, язык и
жүктеу/скачать 4,03 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- И.О. Князький
Список литературы 1.
Sümer F. Oğuzlar (Türkmenler): tarihleri, boy teşkilatı, destanları. Istanbul, 1992
2.
Korkmaz Z. Die Frage des Verhältnisses der anatolischen Mundarten zu ihrer etnischen Struktur // Eadem. Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. I-II. Ankara, 1995. T. II. S. 188-198 3.
Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. II. S. 179-187
60 В тексте: t'alim etirirdi - понудительный залог. 61 Досл.: «Господина Господ». 62 [60, c. 56]: «Дар ал-Харб ("территория войны") - немусульманские страны за пределами дар ас-сулх ("территория мирного договора"), которые рассматривались... как находящиеся в состоянии войны с мусульманами, а отсутствие военных действий считалось перемирием».
63 Sādāt означал потомков четвертого праведного Халифа Али (656-661) от его прочих жен, исключая Фатиму, дочь Пророка Мухаммада [61, p. 1026].
64
[62, s.v. mujāwir; 61, p. 1745].
4.
Brendemoen B. Greek and Turkish language encounters in Anatolia // Language Encounters Across Time and Space / Eds. B. Brendemoen, E. Lanza, E. Ryen. Oslo, 1999. P. 353-378 5.
// Языки мира. Тюркские языки / Под ред. В.Н. Ярцевой, В.М. Солнцева, Н.И. Толстого. М., 1997. С. 410-411 6.
7.
Грунина Э.А. Огузский язык // Языки мира. Тюркские языки / Под ред. В.Н. Ярцевой, В.М. Солнцева, Н.И. Толстого. М., 1997. С. 81-89 8.
Belke K. Paphlagonien und Honorias [Tabula Imperii Byzantini, 9]. Wien, 1996
9.
Korkmaz Z. Bartın ve Yöresi Ağızları Üzerine // Eadem. Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. II. S. 128-149 10.
Korkmaz Z. Bartın ve Yöresi Ağızlarındaki Lehçe Tabakalaşması // Eadem. Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. II. S. 162-178 11.
Korkmaz Z. Anadolu Ağızları Üzerindeki Araştırmaların Bu Günkü Durumu ve Karşılaştığı Sorunlar // Eadem. Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. II. S. 199-248
12.
Korkmaz Z. Anatolian dialects // Eadem. Türk Dili Üzerine Araştırmalar. T. II. S. 249-273 13.
Коробейников Д.А. Северная Анатолия в XI-XV вв.: наследие Византии в эпоху тюркских завоеваний. Дисс. на соискание уч. степени канд. ист. наук. М. 1997. 14.
15.
Huart C. Un commentaire du Qorân en dialecte turc de Qastamoûni (XV ème
siècle) // Journal Asiatique. 1921. T. 18. XIe série. P. 161-216 16.
Sprache, Geschichte und Kultur der altaischen Völker. Berlin. 1974. N 5. 17.
Nicephorus Gregoras. Historia Byzantina / Ed. L. Schopen and I. Bekker. Vol. I-III. Bonn, 1829-1855 18.
Wittek P. Das Fürstentum Mentesche. Studie zur Geschichte Westkleinasiens im 13.-15. Jahrhundert. Istanbul, 1934 19.
Korobeinikov D.A. The Revolt in Kastamonu, c. 1291-1293 // Byzantinische Forschungen. 2004. Band XXVIII. S. 87-117. 20.
Abū al-Ḥasan ibn Mūsa ibn Sa‛īd al-Maghribī. Kit b al-Jughr fīy . Beyrut, 1970 21.
Géographie d'Aboulféda. Texte arabe publié... par M. Reinaud. Paris. 1840. 22.
Process of Islamization from the Eleventh through the Fifteenth Century. Berkeley, Los Angeles, London, 1971 23.
24.
Korobeinikov D.A. How ‘Byzantine’ were the early Ottomans? Bithynia in ca. 1290-1450 // Османский мир и османистика. Сборник статей к 100- летию со дня рождения А.С. Тверитиновой (1910-1973) / Изд. И.В. Зайцев и С.Ф. Орешкова. М., 2010. С. 215-239
25.
Lampros S.P. Ἐνθυμήσεων ἤτοι χρονικῶν σημειωμάτων συλλογὴ πρώτη // Νέος Ἑλληνομνήμων. 1910. T. 7. P. 113-313 26.
Balard M. La Romanie Génoise (XII e – début du XV e siècle). Vol. I-II. Rome, Genoa, 1978 27.
Карпов С.П. Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII-XV вв.: проблемы торговли. М., 1990 28.
Клавихо Рюи Гонсалес (Clavijo Ruy Gonzales). Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканде в 1403-1406 гг. (Itinéraire de l’Ambassade Espagnole à Samarkande en 1403-1406) / Изд. И.И. Срезневский [Сборник Отделения русского языка и словесности РАН, Т. 28]. СПб., 1881
29.
Laonicus Chalcocondylas. Historiarum demonstrationes / Ed. E. Darcó. Vol. I-II. Budapest, 1922-1927 30.
Georgios Sphrantzes. Memorii 1401-1477. În anexă Pseudo-Phrantzes: Macarie Melissenos, Cronica 1258-1481 / Ed. V. Grecu. Bucharest, 1966 31.
Коробейников Д.А. Восточные источники Лаоника Халкокондила. Эпизод 1: Походы Баязида I Йылдырыма в Малой Азии // Византийские Очерки. М., 1996. С. 152-168. 32.
Ş. Turan. Ankara, 1957 33.
Neşri Mehmed. Kit b-ı Cih n-nüm (Neşrī Tarihi) / Ed. F.R. Unat, M.A. Köymen. Vol. I-II. Ankara, 1987 34.
Tursun Beg. The History of Mehmed the Conqueror / Ed. H. İnalcık, R. Murphey. Minneapolis, Chicago, 1978 35.
Mioni E. Una inedita cronaca byzantina (dal. Marc. gr. 595) // Rivista di Studi Bizantini e Slavi. 1981. T. 1. P. 71-87 36.
Карпов С.П. История Трапезундской империи. СПб., 2007 37.
1975-1979 38.
Die altosmanische Chronik des ‛Āšiḳp š z de / Ed. F. Giese. Leipzig, 1928, reprint: Osnabrük, 1972 39.
Critobuli Imbriotae Historiae / Ed. D.R. Reinsch. B., N.Y., 1983 40.
ἑλληνικὸν κώδικα 111. Athens, 1957 41.
Iorga N. Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XV-e siècle. IV-ème série (1453-1476). Bucarest, 1915 42.
Codex Cumanicus, MS Marc. lat. 549, Fondo antico, Coll. 1597 43.
Cumanicus by L. Ligeti. Budapest, 1981 44.
Гаркавец А.Н. Кыпчакские языки: куманский и армяно-кыпчакский. Алма-Ата, 1987 45.
Пономарев Л.А. Территория и население генуэзской Каффы по данным бухгалтерской книги - массарии казначейства за 1381-1382 гг. // Причерноморье в Средние века. М.; СПб., 2000. С. 317-443. 46.
Vásáry I. Orthodox Christian Qumans and Tatars of the Crimea in the 13th- 14th centuries // Central Asiatic Journal. 1988. T. 32. P. 260-271. 47.
Rashīd al-Dīn. J mi‛ al-taw rīkh / Ed. M. Rawshan, M. Mūsawī. Vol. I-IV. Tehr n, h.sh. 1373 / 1994 48.
Rashududdin Fazlullah. Jami‘u’t-tawarikh: Compendium of Chronicles / Trans. W.M. Thackston. Vol. I-III. Harvard, 1998-1999 49.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. А.К. Арендса, Л.А. Хетагурова, О.И. Смирновой, Ю.П. Верховского. Т. I-III. М.; Л., 1946- 1960
50.
Georgius Acropolites. Opera / Eds. A. Heisenberg et P. Wirth. Vol. I-II. Stuttgart, 1978 51.
Георгий Акрополит. История / Перевод, вступительная статья, комментарии и приложения П.И. Жаворонкова. СПб., 2005 52.
George Akropolites. The History / Translated with an Introduction and Commentary by R. Macrides. Oxford, 2007 53.
Vásáry I. Cumans and Tatars. Oriental military in the pre-Ottoman Balkans, 1185-1365. Cambridge, 2005 54.
Savvides A. Οἱ Κομάνοι (Κουμάνοι) καὶ τὸ Βυζάντιο (11 ος – 13
ος αἰ. μ.Χ.) // Byzantina. 1985. T. 13. P. 937-955. 55.
Коробейников Д.А. Кыпчаки на восточных границах Никейской (Византийской) империи в XIII в. // ΠΟΛΕΜΟΛΟΓΟΣ. Сборник статей памяти профессора В.В. Кучмы / Сост. Н.Д. Барабанов. Волгоград, 2012. 56.
Histoire des Seldjoucides d’Asie Mineure, d’après l’abrégé du Seldjoukn meh d’Ibn-Bībī: texte persan / Ed. M.Th. Houtsma. Leiden, 1902 [Recueil de textes relatifs à l’histoire des Seldjoucides, iv] 57.
58.
İbn-i Bībī. El-Ev mirü’l-‛Al ’iyye fī’l-umūri’l-‛Al ’iyye / Önsöz ve fihristi hazırlayan A.S. Erzi. Ankara, 1956 59.
Peacock A.C.S. The Saljūq Campaign against the Crimea and the Expansionist Policy of the Early Reign of ‘Al ’ al-Dīn Kayqub d // Journal of the Royal Asiatic Society. 2006. Vol. 16/2. Series 3. P. 133-149 60.
1991 61.
Redhouse J.W. A Turkish and English Lexicon, Shewing in English the Significations of the Turkish Terms. Constantinople, 1890, reprinted Istanbul, 2006 62.
63.
Histoire des Seldjoucides d’Asie Mineure d’après Ibn-Bībī: texte turc / Ed. M.Th.Houtsma. Leiden, 1902 [Recueil des textes relatifs à l’histoire des Seldjoucides, iii] 64.
Hazırlayan A. Bakır. Istanbul, 2009
КУМАНИИ ЮЖНОРУССКИХ СТЕПЕЙ В СВЕТЕ ИСТОРИИ МИГРАЦИИ ТЮРКСКИХ НАРОДОВ В XI ВЕКЕ И.О. Князький Россия, Москва РГТЭУ – РЭУ им. Г.В. Плеханова Первая половина XI в. была для народов евразийских степей временем больших перемен, вызванных миграцией тюркских кочевых народов. Их движение из глубин Центральной Азии в Восточную Европу до некоторой степени напоминало эпоху Великого переселения народов. В этот период в степях Евразии стали возникать новые народы, образовывались новые державы. Эти события были зафиксированы историками соседних с кочевым миром евразийских степей государств. Одним из звеньев великого движения тюркских народов, простиравшегося от Китая до Руси, было появление в южнорусских степях половцев. Результатом прихода половцев в степи Северного Причерноморья явилось образование там Половецкой земли. Половцы были ведущей силой в южнорусских степях в течение почти двух столетий, вплоть до монгольского нашествия, сыграв немаловажную роль в истории народов юго-востока Европы. С ними связаны многие важнейшие события русской истории, истории Венгерского королевства, истории Византии, Второго Болгарского царства, Латинской империи крестоносцев, Грузии. Половцы сыграли большую роль в истории мамелюкского Египта. Каково же было происхождение половцев, их путь в степи Северного Причерноморья, что представляла собою Половецкая земля южнорусских степей? Половецкий народ был западной ветвью кипчаков, с середины XI в. занявших огромные пространства евразийских степей. С этого времени степное пространство от Нижнего Дуная до Иртыша носит название Дешт-и- Кипчак – Кипчакская степь. Вопрос происхождения половцев является одной из сложнейших проблем истории тюркских кочевых народов. Как справедливо отмечал в свое время известный русский ученый, специалист по истории тюркских народов Д.А.Расовский, «для того, чтобы правильно понять прошлое половцев, недостаточно начинать следить за ними со времени появления их в поле зрения европейских оседлых государств, как это обычно делалось, а необходимо постараться проследить их судьбы еще в Азии, начиная с прародины всего тюркского народа» [1, с. 9]. Попытки проследить историю половцев (кипчаков) с древнейших времен уже неоднократно предпринимались исследователями. Если обобщить имеющиеся мнения о ранней истории кипчаков, то получается следующая картина: кипчаки являются западной ветвью динлинов, проживавшей в бассейне Иртыша, и впервые упомянуты в числе племен, покоренных хуннами, в 205-203 гг. до н.э. [2, с. 9]. Западные динлины-кипчаки – потомки носителей андроновской культуры (2000-1200 гг. до н.э.) [3, с. 9]. Древние кипчаки упоминаются в 110-й книге «Исторических записок» Сыма Цяня (145-87 гг. до н.э.) под именем цюйше (кюеше), которое реконструируется как «кипчак» [4, с. 9]. . Следующее упоминание о кипчаках имеется в Селенгинской надписи, составленной уйгурским ханом в 759 г. н.э., в сочетании «тюрки-кипчаки властвовали над нами» [5, с. 9]. По мнению Л.Н. Гумилева, очевидно, что кипчаки были в числе народов, подвластных тюркютам. Кипчаки занимали пространство степи между течением Сыр- Дарьи и Черным Иртышом. Там они смешались с кочевым тюркским народом канглы (кангарами), в результате чего и образовался народ, известный на востоке под названием «кипчаки», в Европе – «команы», а в России – «половцы». Народ канглы (кангары) – это печенеги, само название которых было «кангар» [6, с. 9]. Некоторые из приведенных сведений, к сожалению, трудно признать достоверными. Гипотеза о том, что древние кипчаки упомянуты в китайских источниках под именем цюйше (кюеше), основана лишь на частичном сходстве реконструируемой формы с этнонимом и малоубедительна хронологически. Чем объяснить тысячелетнее молчание об этом народе? Важно и то, что китайцы впоследствии никогда не называли кипчаков подобным именем [7, с. 9]. Слова «тюрки-кипчаки» на Селенгинском камне являются конъектурой Г.И. Рамстеда, которую безоговорочно принять нельзя [8, с. 9]. Что же касается близкого родства между кипчаками и кангарами (канглы), то оно, по мнению В.В. Бартольда, не подлежит сомнению. Мусульманские писатели XII и начала XIII вв. употребляли слова «канглы» и «кипчак» почти как синонимы [9, с. 9]. Исторически достоверные сведения о кипчаках относятся лишь к периоду начала их миграции на запад в XI в., когда распалось государство кимаков, существовавшее в IX-XI вв. в Прииртышье и в северо-восточном Семиречье. Кипчаки входили в состав населения государства кимаков. «Историческое значение кимаков состоит в том, что из их среды вышел многочисленный народ, который первоначально был лишь одним из племен кимаков (кипчаки, называемые в Западной Европе команами, а у русских – половцами)» [10, с. 9].
Несомненна также историческая связь половцев-кипчаков с древними тюрками. В пользу этого говорит наличие у половцев обычая устанавливать на курганах каменные изваяния. Половецкие каменные изваяния существенно отличались от ранних тюркских статуй более тщательной отделкой и детальной трактовкой лица и одежды. Поскольку культовое назначение тюркских и половецких статуй было одинаковым (изображение умерших представителей рода), то справедливо заключение, что половцы успешно развивали культурное наследие Тюркского каганата [11, с. 9].
Оно
прослеживается и в «волчьих обычаях» половцев. Для древних тюрок, как известно, название «волк» имело огромное значение. В двух легендах о происхождении тюрок первое место принадлежит прародительнице-волчице. Китайские авторы считали понятия «тюркский хан» и «волк» синонимами, опираясь, скорее всего, на воззрения самих тюрок. Имя первого вождя
древних тюрок – Ашина – переводится как «благородный волк». Золотая волчья голова красовалась на тюркских знаменах [12, с. 9]. «Волчьи обычаи» половцев упоминаются и в «Слове о полку Игореве», о них говорили и византийские писатели. В древнерусской былине «Тугарин в Киеве» Тугарина, скачущего к Киеву, сопровождают два серых волка. Известно, что прототипом Тугарина был половецкий хан Тугоркан. Половецкий хан Боняк перед битвой с венграми в 1097 г. «обращается к волкам»: «и яко быс полуночци и встав Боняк отъеха от рати и поча выти волчьски и отвыся ему волк и начаша мнози волци выти»
[13, с. 9]. И так, народ половцев-кипчаков начал складываться со времен Тюркского каганата, хранителем и продолжателем многих культурных традиций которого он явился. Занимая часть степного пространства между Сыр-Дарьей и Черным Иртышом, предки кипчаков смешались с кангарами (канглы). Результатом этого смешения и явилось образование народа кипчаков. В IX в. кипчаки вошли в состав государства кимаков, с распадом и гибелью которого и связан их самостоятельный выход на историческую арену. Миграция тюркских кочевых народов, приведшая половцев в степи Северного Причерноморья, началась в 30-е гг. XI в. Ее непосредственное начало связано с гибелью государства кимаков. Падение державы кимаков было вызвано
удельно-племенными раздорами и социальными противоречиями. Начало миграции положили племена каи, вышедшие из подчинения хакану кимаков и начавшие движение в западном направлении из степей Прииртышья. Название народа каи обозначает «змеи», если к нему подойти с позиции монгольского языка [14, с. 9]. Каи первоначально обитали в Центральной Азии, по соседству с державой киданей и были известны под китайским названием «хи». В среднекитайском диалекте оно произносилось как «хай» или «каи». На рубеже VIII-IX вв. каи частью переселились на запад, где заняли долину Иртыша и прилегающие к нему степные территории. С этих пор каи известны под именем кимаков и входили в состав государства кимаков вплоть до 30-х гг. XI в. [15, с. 9]. Поскольку кипчаки также вышли из государства кимаков, то возможна родственная связь между каи и кипчаками-половцами. Народ каи упоминает ал-Бируни: «Шестой климат начинается с обиталища восточных тюрок: каи, кунов, кыргызов, кимаков, токуз-гузов, страны туркмен, Фараба, страны хазар». Следовательно, народы каи и кун были соседями на своей прародине. Сирийская карта 1150 г. также упоминает народы каи и кун как соседей. Именно столкновение этих соседствовавших народов и послужило толчком новой великой миграции тюркских народов из Центральной Азии в Восточную Европу. В сочинениях сельджукского придворного врача Марвази (около 1120 г.) четко описано движение тюркских народов, закончившееся в Причерноморье. Марвази сообщает о народе кун, покинувшем свои исконные кочевья из-за «тесноты пастбищ», но главная причина движения кунов на запад была внешняя: «Их преследовал народ, который называется каи. Они многочисленнее и сильнее их. Они прогнали их с тех новых пастбищ. Тогда куны переселились на земли сары, а сары ушли в земли Туркмен. Туркмены переселились на восточные земли гузов, а гузы ушли в страну печенегов поблизости от берегов Армянского моря» [16, с. 9].
(Армянским морем на Востоке тогда часто называли Черное море). С сообщением Марвази согласуются известия еще одного источника – хроники Матвея Эдесского: «В 1050 г. (499 г. армянской эры) какой-то «народ змей» разбил «светловолосых», а те разбили узов и печенегов, после чего все вместе выступили против страны ромеев»
[17, с. 9]. «Народ- змей» – это каи, «светловолосые» же, очевидно, сары. Слово «сары» переводится с тюркского как «желтый», «светлый». В древнетюркском языке сходное значение имело и слово «кун». Возможно, поэтому в рассказе Матвея Эдесского сары и куны слились в один «светловолосый» народ. Обратимся теперь к известным историческим событиям на востоке Европы в середине XI в., кои могли явиться результатом движения тюрок на запад, описанного Марвази, завершившегося нападением, согласно Матвею Эдесскому, кочевников на владения Византии. В 1048 г. печенеги, теснимые торками, переходят Дунай, вторгаясь в пределы Византийской империи. На короткое время господство в южнорусских степях переходит к торкам (гузам у Марвази). В 1055 и 1061 гг. русская летопись отмечает приход к рубежам Руси половцев. Под давлением половцев торки также переходят Дунай в 1064 г. С этого времени и вплоть до монгольского нашествия господствующей силой в степях Северного Причерноморья становятся половцы. В 1078 г. они по примеру печенегов, торков также совершают нападение на владения Византии к югу от Дуная. Следовательно, поскольку за печенегами и гузам и (торками) шел народ сары, то именно сары и были половцами-кипчаками. Этот факт в настоящее время не вызывает сомнений у историков [18, с. 9]. Относительно же того, кем были куны, единого мнения у исследователей нет. И. Маркварт высказал предположение, что куны – это половцы, которые под этим именем и стали известны в Европе. Венгерские источники часто называют половцев кунами [19, с. 9]. Половцами считает кунов русский ученый И.Г. Добродомов [20, с. 9], Б.Е. Кумеков и С.М. Ахинжанов не склонны считать кунов отдельным народом и полагают, что кипчаками был только народ сары» [21, с. 9]. На наш взгляд, есть достаточно оснований полагать, что куны – никто иные как восточная ветвь половцев, западной же ветвью были половцы-сары. В пользу этого мнения говорят следующие факты: то, что половцы получили в Западной Европе известность под именем кунов, едва ли может быть случайным совпадением; в древнетюркском языке слово «кун» имеет такое же значение, как и «сары» – светлый, желтый [22, с. 9]. Следовательно, это могли быть названия двух ветвей одного народа; в «Слове о полку Игореве» половцы фигурируют и под именем «хинов». Лингвистический анализ, проведенный И.Г. Добродомовым, показал тождественность наименований кун-хын-хин
[23, с. 9]; в русских летописях половцы порой именуются «саракине», «сорочины». Эти названия могли произойти от слияния слов «сары» и «кун», поскольку русские рассматривали половцев как один народ.
Как единую страну Половецкую землю, образовавшуюся в южнорусских степях во второй половине ХI в., описал знаменитый арабский географ ал- Идриси в своем сочинении, созданном после 1138 г., когда он обосновался в Палермо при дворе норманнского короля Сицилии Рожера II (1130 – 1154 гг.). Трактат носил название «Отрада страстно желающего пересечь мир» [24, с. 9].
По сведениям Идриси, Кумания находилась в степях в пространстве между Днепром и Волгой, прилегая на юге к Черному морю [25, с. 9].
В то же время Идриси упоминает о городах, носящих названия Черная и Белая Кумания [26, с. 9],
а также о некоей «Внешней Кумании». Точность последнего упоминания в новейшей арабистике подвергается сомнению, трактовка же понятий Черная и Белая Кумания остается дискуссионной [27, с. 9].
Белая Кумания с точки зрения прибытия половцев в южнорусские степи двумя волнами, особенностей географии Половецкой земли, а также с точки зрения возможных трактовок терминов Кара (Черный) и Ак (Белый) с позиций специфики их семантики в тюркских языках. Напомним, что и самоназвание «половцы» имело цветовое значение – «светлый», «желтый». Многие историки (Д.А. Расовский, М.И. Артамонов, Л.Н. Гумилев и др.), исходя из того, что самоназвание половцев означало «светлые», «желтые», предполагали, что половцы-кипчаки были светловолосым народом. Мнение это, однако, данными письменных источников не подтверждается. Ни русские, ни венгерские, ни византийские источники ничего не говорят о подобных внешних особенностях половцев. Также и путешественники Петахья, Плано Карпини, детально описавшие быт половцев, ничем не выделяют их среди прочих тюркских народов, которым «белокурость» вовсе не была свойственна. Скорее это самоназвание может быть связано с тюркскими географическими представлениями, согласно которым термин «желтый» мог означать «центральный», «срединный». Действительно, на своей прародине половцы проживали в самом центре кочевого мира Евразии. К западу от них кочевали карлуки, торки, печенеги, к востоку – киргизы, монгольские племена. Приход в южнорусские степи двух волн половцев отмечен в русских летописях. Первое появление половцев датируется 1055 годом. «То же лета приходи Блуш с Половци и сотвори Всеволод мир с ними и возвратишася восвояси» [28, с. 9]. По другим сведениям, «возвратишася Половци вспять откуда же пришли» [29, с. 9]. Уход половцев вспять скорее всего следует понимать как отход от рубежей Руси в степи. Едва ли это мог быть уход кочевников в земли, откуда они пришли в Северное Причерноморье. Через несколько лет (в 1061 г.) последовал второй приход половцев на Русь: «В лето 6568 придоша Половци первое на Руськую землю воевать. Всеволод же изыиде противу им... и бившимся им. Победиша Всеволода и воеваша отидоша. Се быс первое зло на Руськую землю от поганых безбожных враг. Быс же князь их Сокал» [30, с.10]. Возможно, что не столь многочисленные половцы-сары, появившись у рубежей Руси, не рискнули вступать в конфликт с русскими и предпочли отойти в степь. Когда же через несколько лет в южнорусских степях появилось более сильное объединение половцев-кунов, то их предводитель Сокал (по другим данным – Искал) и совершил первый успешный поход половцев на Русскую землю. Поскольку народ сары шел впереди кунов, то скорее всего именно он образовал западную ветвь половецкого народа, кочевавшую в степях Белой Кумании. Этим можно объяснить ее название. Название Белая Кумания относится к землям западных половцев. Цветообозначения «белый» (ак, сары) в тюркских языках использовались для обозначения запада, западной стороны света [31, с.10]. Оправданным поэтому будет предположение, что именно западная часть половецкого поля и получила название Белой Кумании. Возможно, однако, и другое предположение. Прилагательное «белая» может быть калькой с прилагательного «сары» – бледный, светлый. Следовательно, не исключено, что название Белая Кумания связано с появлением в степях между Днепром и Днестром народа сары, чье имя и могло дать название этой части Половецкой земли. Тот факт, что первой волной половцев в южнорусских степях были половцы-сары, возможно, отразился в библейской версии происхождения половцев в русской летописи. О происхождении сарацын (половцев) летописец сообщает: «а Срацини от Измаила и творяться Сарины и прозваша имя собе Саракине, рекше Сарины есмы» [32, с. 10]. Название появившегося в 1055 году у рубежей Руси народа сары и могло вызвать у русского летописца, стремившегося найти библейское обоснование происхождения половцев, ассоциацию с «Сариными детьми». Как потомки Измаила, половцы еще дважды фигурируют в летописи. В первом случае – как «безбожнии сынове Измаилевы, лущении на казнь християном» [33, с.10]. Во втором случае воздается хвала победителю половцев великому князю киевскому Владимиру Мономаху, «погубившему поганыя Измальтяни, рекомыя Половци» [34, с.10]. Населенная потомками кунов восточная часть Половецкой земли получила название Черная Кумания. В этом названии могла отразиться калька соответствующего тюркского термина «кара» (чёрный). Этот термин в тюркских языках может употребляться в значении «чистый, несмешанный, единственный». В пользу этого предположения говорит факт наличия у восточных половцев обычая, который выделял их, по сравнению с западными соплеменниками и другими тюркскими народами южнорусских степей. Речь идет о половецких каменных изваяниях. С.А. Плетнева, посвятившая этим изваяниям специальное исследование, сумела определить их ареал, соответствующий в основном и ареалу расселения народа, в обычае которого было ставить на курганах подобные статуи. Ареал распространения половецких каменных статуй и, соответственно, ареал расселения половцев, которым они принадлежали, совпадают с границами Черной Кумании. Согласно исследованиям С.А.Плетневой, к западу от Днепровской Луки половецкие каменные изваяния распространены не были [35, с. 10], ареал распространения половецких «каменных баб» простирался до Волги. Кипчаки заволжских и зауральских степей оставили иной тип каменных изваяний [36, с. 10].
Половцы же Белой Кумании, кочевавшие с середины XI в. в степях между Днепром и Днестром, а во второй половине XII в. занявшие и степи Нижнедунайской низменности, каменных статуй в этих местах не оставили. Следовательно, половцам, потомкам народа сары, обычай ставить на курганах каменные изваяния не был свойствен. Это может говорить о том, что половцы-куны, оставившие на курганах в степях восточной части Половецкой земли каменные изваяния, были особой, «чистой», «единственной» ветвью кипчаков, что, вероятно, и объясняет происхождение названия Черная Кумания. Иногда термин «кара» в тюркских языках мог означать «великий» [37, с. 10]. Именно это его значение и дало имя династии среднеазиатских правителей XI в. илек-ханов Караханидов. Собственно, это означало «великие ханы». Кубанские степи, населенные «черными болгарами», носили название «Великая Болгария», земли монгольского племени «черных татар» назывались «Великой Монголией». Большая часть Половецкой земли лежала в пределах Черной Кумании, где проживало основное ядро половецкого населения. Возможно, поэтому восточная Кумания противопоставлялась западной как «великая». Противопоставление Черной
Кумании Белой
как «чистой», «несмешанной» могло вызываться и этнической пестротой западной части Половецкой земли. Помимо пришедших в степи между Днепром и Днестром во второй половине XI в. половцев-сары там, в Поросье, проживали печенеги, торки и берендеи, составившие с середины 40-х годов XII в. у рубежей Киевской Руси Черноклобуцкий Союз [38, с. 10]. В Северо-Западном Причерноморье по соседству с половцами проживали также в небольшом количестве ираноязычные племена алан [39, с. 10]. Венгерские документы сообщают о сопредельной Венгрии и Кумании стране бродников. Для кочевников, составивших в степях Поднестровья и Побужья объединение так называемых «диких половцев», было свойственно такое же смешение обычаев и обрядов, как и для Черных Клобуков [40, с. 10]. Это дает возможность предполагать этническую неоднородность кочевого объединения «диких половцев». Этническую неоднородность населения Белой Кумани подтверждают и данные археологических исследований. Изучение курганных памятников в степях Северного Причерноморья позволило выявить особенности половецкого погребального обряда. Он
отличается следующими особенностями: 1) курганные насыпи сооружены с применением камня; 2) погребения человека совершались в неглубокой яме. Головой тело покойного было ориентировано на восток; 3) рядом с человеком погребался полный остов коня, ориентированный головой на восток, реже на запад. Что же касается погребений кочевников печенежско-торческого периода, то для них характерна ориентировка тела покойного головой на запад, отсутствие захоронений цельных остовов коней, наличие лишь отдельных конских костей. Торческие погребения отличаются от печенежских наличием перекрытий из деревянных плах над могилами и усложненными формами самой могильной ямы – наличие приступок, «плечиков», присыпок. Раскопки Каменского половецкого могильника в западном Поднепровье показали, что около трети погребений в нем относится к смешанному типу [41, с. 10]. Помимо половецких, в этих погребениях прослеживаются печенежские и торческие черты. Археологические исследования кочевнических памятников XI-XIII вв. в Северо-Западном Причерноморье также свидетельствуют в пользу мнения о смешанном характере тюркоязычного населения этих территорий в интересующий нас период. «Хронологические и этнические определения находятся в противоречии друг с другом»: печенежские и торческие погребальные обычаи сохраняются и в период господства половцев. Характерно изменение печенежского обряда половецким влиянием [42, с. 10]. Возможно, что передовая волна половцев (половцы-сары) первоначально потеснила на запад печенегов, торков и берендеев, а затем смешалась с ними, результатом чего явилось образование в степях между Днепром и Днестром конгломерата тюркоязычных народов, возглавляемого половцами. Такой конгломерат, судя по всему, являло и объединение «диких половцев», кочевавших в междуречье Днестра и Южного Буга, а также объединение подунайских половцев, образовавшееся в степях Нижнего Подунавья и частью в Северо-Западном Причерноморье во второй половине XII в. Следует отметить, что образование подобных конгломератов было характерно для тюркоязычных народов южнорусских степей. Торки (гузы), пришедшие в Северное Причерноморье незадолго до половцев, «представляли собой конгломерат племен различного происхождения» [43, с. 10]. Д.А.Расовский отмечал, что часто название кочевого народа зависит от того, какая из групп данного народа является в нем господствующей. Половцы были ведущей силой в степях Белой Кумании, куда были оттеснены покоренные ими печенеги, торки и берендеи. В таких случаях закономерным представляется явление, когда кочевая орда, покорившая иные кочевые народы, «быстро растворяется среди покоренного ею племени, не внося в его основную массу серьезных этнических и языковых изменений, но зато давая свое имя покоренному народу. Классическим примером подобного рода может служить история половцев» [44, с. 10].
Образование в степях Белой Кумании конгломерата кочевых народов во главе с половцами облегчалось и их этнической и языковой близостью к печенегам, торкам и берендеям. Византийская писательница Анна Комнина отмечала, что половцы и печенеги говорили на одном языке [45, с. 10]. Указанные особенности истории тюркских народов и создаваемых ими объединений, а также данные археологические исследований делают обоснованным предположение, что основу населения Белой Кумании составлял конгломерат тюркоязычных народов во главе с западной ветвью половцев. В донецких же степях, бывших центром Черной Кумании, кочевало, в основном, однородное половецкое население. Торки и печенеги, обитавшие там до появления половцев, в начале XII в. были вынуждены откочевать к рубежам Руси. Как свидетельствует летопись, «в се же лето (1116г.) бишася Половци и с Торкы и с Печенегы оу Дона и секошася два дни и две нощи и придоша в Русь к Володимиру Торци и Печенези» [46, с. 10].
Вскоре, в 1117г., переселились на Русь и жители Белой Вежи, «В се же лето придоша Беловежьци на Русь» [47, с. 10]. Основу населения Белой Вежи в то время составляли русские, смешанные с остатками прежнего населения Саркела, состоявшего из двух этнических групп торческопеченежской и салтовской [48, с. 10]. Единственными «инородцами» в донецких степях близ городов Сугрова, Шарукани, Балина оставались аланы (ясы), возглавляемые своими «яськими князьями». В летописи говорится: «в сеже лето (1116г.) посла Володимир сына своего Ярополка, а Давид сына своего Всеволода на Дон [49, с. 10] и взяша три грады Сугров, Шарукань, Балин. Тогда же Ярополк приведе собе жену красну велми, яського князя дщерь полонив» [50, с. 10].
Результатом присутствия алан в донецких степях явилось наличие там особого погребального обряда в домонгольский период, в котором соединены черты салтовского и кочевнического (половецкого) обрядов [51, с. 10]. Таким образом, проведенный анализ особенностей сложения Белой и Черной Куманий позволяет высказать предположение, что название западной части Половецкой земли Белая Кумания может происходить от кальки с названия народа сары или же от тюркского географического обозначения «сары» (западный). Название Черная Кумания возможно объясняется противопоставлением более многочисленных восточных половцев, потомков народа кун, населявших пределы «Великой Куманий» и оставивших на курганах в южнорусских степях половецкие каменные изваяния, половцам Белой Кумании, смешавшимся с другими тюркскими народами (печенегами, торками и берендеями), как «чистых, несмешанных, единственных». Общая картина миграции тюркоязычных кочевников в XII в., приведшая половцев в степи Северного Причерноморья, представляется теперь следующим образом: к 30-м годам XI в., разъедаемая изнутри удельно- племенными раздорами и социальными противоречиями, ослабляется держава кимаков, в результате чего племена каи выходят из подчинения хакану кимаков и начинают движение в западном направлении [52, с. 10]. Каи теснят кипчакское племя кунов, которые незадолго до этого из-за тесноты пастбищ обосновались на новых свободных землях, где в результате начавшегося в XI в. процесса увлажнения степей образовались обширные свободные пастбищные угодья. Поскольку за век до этого кочевое население территории современного Казахстана из-за миграции печенегов, торков и карлуков, вызванной происшедшим в то время частичным усыханием степей, значительно сократилось [53, с. 10], то появление новых богатых пастбищ на малозаселенных землях,
несомненно, стимулировало передвижение кочевников на эти территории в первой половине XI в. Куны, двигаясь под давлением каи на юг и юго-запад от Прииртышья в северо-восточное Семиречье, вынуждают покинуть свои кочевья обитавших там кипчаков-сары. Кипчаки-сары под давлением кунов теснят в присырдарьинских степях карлуков (туркмен по Марвази), которые, заняв восточные земли гузов (торков русских летописей), заставляют их двигаться в
западном направлении. В 1030 г. персидский историк Байхаки отмечает кипчаков как соседей Хорезма. С этого времени «степь гузов», как она именовалась в мусульманских источниках, начинает превращаться в Дешт-и- Кипчак - Кипчакскую степь. С этим движением гузов и кипчаков связано окончательное падение Хазарского каганата, так как 1030 годом датируется последнее упоминание в письменных источниках о хазарах (Ибн ал-Асир) [54, с. 10]. В XII в. на месте бывшей хазарской столицы Итиля был город Саксин, населенный гузами, смешанными с остатками хазар [55, с. 10].
К XIII в. в Нижнем Поволжье образуется локальный вариант половецкой культуры, лежащей на границе двух групп кипчакского населения: половцев южнорусских степей и кипчаков заволжских и зауральских степей [56, с. 10]. Продолжая движение на запад, кипчаки сары и куны теснят торков, которые, в свою очередь, вытесняют из южнорусских степей основную массу печенегов. Поэтому в 1048 г. печенеги, теснимые торками, переходят Дунай, вторгаясь в пределы Византии. Вслед за торками в Северное Причерноморье двумя волнами приходят кипчаки. В 1055 году сары, одним из предводителей которых был хан Блуш, в 1061 г. куны, совершившие первое успешное нападение на Русь под предводительством хана Сокала (Искала). Потерпев ряд поражений от русских и половцев, торки, вслед за печенегами, переходят Дунай, в результате чего в 1064 г. в византийских пределах появляется торческая орда. Через некоторое время, в 1078 г., вторжение во владения ромеев осуществляют половцы, обосновавшиеся в южнорусских степях. Результатом прибытия двух ветвей половцев, сары и кунов, в Северное Причерноморье явилось образование там двух Куманий: Белой западной и Черной «Великой», которые и составили в южнорусских степях собственно Половецкую землю. В XII в. в Половецкой земле сформировались основные союзы половцев: Приднепровский, Донской, Лукоморский, Северокавказский. В степном пространстве между Бугом и Днестром кочевали так называемые «дикие половцы», в степях Нижнего Подунавья сложилось объединение подунайских половцев. Эти союзы, однако, не носили формы государственных образований. Своей государственности половцам создать не удалось. Помимо Черной и Белой Куманий, у ал-Идриси упомянута Внешняя Кумания. Б.А. Рыбаков и С.А. Плетнева отождествляли Внешнюю Куманию с одной из орд «диких половцев», которые кочевали близ Рязанской земли к северу от Половецкой земли. Орда эта, однако, едва ли была столь многочисленна и занимала столь обширную территорию, чтобы ее можно было рассматривать наравне с Черной и Белой Куманиями, в состав которых входило по несколько половецких объединений. Скорее, под Внешней Куманией можно понимать кипчаков заволжских и зауральских степей. Подведем итоги развития половецкого общества в степях Северного Причерноморья в середине XI в. и до нашествия монголов. Половецкие союзы в южнорусских степях с середины XI в. и до монгольского нашествия прошли значительную эволюцию от племенных объединений, затем временных военнополитических союзов во главе с тем
или иным ханом, до сравнительно устойчивых территориальных объединений, носящих предгосударственный характер. Историю половецких союзов необходимо прослеживать со времени миграции половцев из Центральной Азии в южнорусские степи, поскольку движение половцев двумя волнами (первая племенной союз половцев сары, вторая – половцы-куны) определило и особенности исторической географии, сложившейся в Северном Причерноморье Половецкой земли. Первоначально Половецкая земля подразделялась на два больших племенных союза: Белая (Западная) Кумания и Черная (Великая) Кумания. Для половцев в конце XI – первой половине XII вв. характерно образование временных военно-политических союзов во главе с тем или иным ханом. В этот период половецкое общество находится в стадии военной демократии. Половецкие кочевки носят «таборный», «куренной» характер. В середине XII в. половцы переходят от куренного (таборного) способа кочевания к аильному (наличию постоянных веж). Это означает, что в половецком обществе происходит переход от родоплеменных отношений к раннефеодальным. В это время при переходе от куренного способа кочевания к аильному и образуется «степная аристократия» и зарождается своеобразная кочевническая «земельная собственность», выражающаяся в появлении определенных рубежей кочевий и в регулировании кочевок вновь образующейся «степной аристократией». С зарождением и развитием в половецком обществе определенных отношений и связан процесс образования относительно устойчивых территориальных половецких союзов. Ко времени монгольского нашествия в южнорусских степях существуют следующие половецкие союзы: в Приднепровье и на правобережье Днепра объединение половцев во главе с ханом Котяном; на левобережье Днепра, в донецких и донских степях крупнейший половецкий союз во главе с ханом Юрием Кончаковичем; в степях Нижнего Подунавья союз «подунайских половцев»; союз половцев в степях Северного Кавказа; в низовьях Волги союз так называемых «половцев- саксинов». Процесс
перерастания половецких союзов в
жүктеу/скачать 4,03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|