Иван Тургенев «Бежин луг» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
горбоносое, вытянутое, подслеповатое, оно выражало какую-то тупую, болезненную
заботливость; сжатые губы его не шевелились, сдвинутые брови не расходились - он словно
все щурился от огня. Его желтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под
низенькой войлочной шапочки, которую он обеими руками то и дело надвигал себе на уши.
На нем были новые лапти и онучи; толстая веревка, три раза перевитая вокруг стана,
тщательно стягивала его опрятную черную свитку. И ему и Павлуше на вид было не более
двенадцати лет. Четвертый, Костя, мальчик лет десяти, возбуждал мое любопытство своим
задумчивым и печальным взором. Все лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу
заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление
производили его большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза: они, казалось, хотели
что-то высказать, для чего на языке, - на его языке по крайней мере, - не было слов. Он был
маленького роста, сложения тщедушного и одет довольно бедно. Последнего, Ваню, я сперва
было и не заметил: он лежал на земле, смирнехонько прикорнув под угловатую рогожу, и
только изредка выставлял из-под нее свою русую кудрявую голову. Этому мальчику было
всего лет семь.
Итак, я лежал под кустиком в стороне и поглядывал на мальчиков. Небольшой
котельчик висел над одним из огней; в нем варились "картошки", Павлуша наблюдал за ним
и, стоя на коленях, тыкал щепкой в закипавшую воду. Федя лежал, опершись на локоть и
раскинув полы своего армяка. Ильюша сидел рядом с Костей и все так же напряженно
щурился. Костя понурил немного голову и глядел куда-то вдаль. Ваня не шевелился под
своей рогожей. Я притворился спящим. Понемногу мальчики опять разговорились.
Сперва они покалякали о том и сем, о завтрашних работах, о лошадях; но вдруг Федя
обратился к Ильюше и, как бы возобновляя прерванный разговор, спросил его:
- Ну, и что ж ты, так и видел домового?
- Нет, я его не видал, да его и видеть нельзя, - отвечал Ильюша сиплым и слабым
голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, - а слышал...
Да и не я один.
- А он у вас где водится? - спросил Павлуша.
- В старой рольне*.
______________
* "Рольней" или "черпальней" на бумажных фабриках называется то строение, где в
чанах вычерпывают бумагу. Оно находится у самой плотины, под колесом. (Прим.
И.С.Тургенева.)
- А разве вы на фабрику ходите?
- Как же, ходим. Мы с братом, с Авдюшкой, в лисовщиках состоим*.
______________
* "Лисовщики" гладят, скоблят бумагу. (Прим. И.С.Тургенева.)
- Вишь ты - фабричные!..
- Ну, так как же ты его слышал? - спросил Федя.
- А вот как. Пришлось нам с братом Авдюшкой, да с Федором Михеевским, да с
Ивашкой Косым, да с другим Ивашкой, что с Красных Холмов, да еще с Ивашкой
Сухоруковым, да еще были там другие ребятишки; всех было нас ребяток человек десять -
как есть вся смена; но а пришлось нам в рольне заночевать, то есть не то чтобы этак
пришлось, а Назаров, надсмотрщик, запретил; говорит: "Что, мол, вам, ребяткам, домой
таскаться; завтра работы много, так вы, ребятки, домой не ходите". Вот мы остались и лежим
все вместе, и зачал Авдюшка говорить, что, мол, ребята, ну, как домовой придет?.. И не
успел он, Авдей-то, проговорить, как вдруг кто-то над головами у нас и заходил; но а
лежали-то мы внизу, а заходил он наверху, у колеса. Слышим мы: ходит, доски под ним так и
гнутся, так и трещат; вот прошел он через наши головы; вода вдруг по колесу как зашумит,
зашумит; застучит, застучит колесо, завертится; но а заставки у дворца-то* спущены.