подносил чашку кофе ко рту. Семилетний Поль Дженсен кушал горячую кашу,
которую пришлось щедро сдобрить сахаром, чтобы он согласился к ней
притронуться.
Дочь Уолтера, пятилетняя Мирна Дженсен левой рукой чесала
свою белокурую головку, а правой ела. Мирна тоже была мастерицей своего
дела/У Мирны тоже имелась кое в чем сноровка: засунув ложку в рот, она
умудрялась сделать так, что каша соскальзывала с нее по языку прямо внутрь,
после чего вынимала ложку вверх ногами.
Жена Уолтера, Элси Дженсен, на
мгновение перестала жевать, чтобы пощупать
языком коренной зуб, которому явно требовалось внимание дантиста.
Ь) Пока Анна готовилась к встрече с
сорока шестью живыми,
любознательными детьми,
своим классом, ее квартирная хозяйка стряпала
ужин для мужа и новой жилички.
Она уже прикрутила старую мясорубку к краю кухонного стола и теперь
запихивала в нее кусочки довольно-таки жесткой говядины, остатки того
большого куска, который купила в мясной лавке еще в воскресенье. Мяса было
явно маловато, но сей вызов нисколько не смутил миссис Флинн: напротив, ее
прижимистый дух взыграл, и она тут же решила, что хорошей добавкой к
начинке деревенского пирога, который она
собиралась испечь, стадут
горбушка черного хлеба, крупная луковица и помидор.
—
Если открыть банку запеченных бобов, — сказала миссис Флинн вслух,
— не придется готовить подливку и зазря тратить газ.
С
удовлетворением вспомнив, что бобы она купила по сниженной цене на
рекламной распродаже в местной бакалейной лавке, она довольно поджала
свои и без того тонкие губы и принялась с еще
большим рвением крутить
ручку мясорубки.
«А вчерашний яблочный крем, — подумала она деловито, — можно подать
на трех тарелках, добавив в каждую капельку/чуть-чуть сгущенного молока.
Пожалуй, можно было бы придать им праздничный/веселенький вид, положив
сверху по вишенке», — подумала было миссис Флинн, поддавшись внезапному
порыву расточительности. Отпустив ручку мясорубки, она открыла буфет, в
котором хранились консервы в банках и бутылках. В
первом ряду
поблескивала стеклянная баночка с аппетитными темно-розовыми вишнями.
На протяжении долгой, томительной минуты миссис Флинн созерцала ее, и
душа ее разрывалась между тягой к прекрасному и бережливостью.
Бережливость победила, причем без особых усилий.
—
Было бы жаль их открывать, — вслух произнесла миссис Флинн и снова
принялась вертеть ручку мясорубки.