действовать в предполо-
жении, что будущее во многих отношениях будет подоб-
но прошлому и что хорошо проверенные законы будут
продолжать действовать (ибо у нас просто нет лучшего
предположения для действия). Вместе с тем столь же
разумно верить в то, что такие действия иногда будут
приводить к серьезным затруднениям, так как некото-
рые из тех законов, на которые мы теперь полагаемся,
вполне могут оказаться несостоятельными. (Вспомните
полночное солнце!) Если судить по нашему прошлому
276
опыту и опираться на имеющееся у нас научное знание,,
то можно даже сказать, что будущее будет
отличаться от прошлого в гораздо большей степени, чем думают
те, которые считают, что они будут похожими. Вода,
иногда не будет утолять жажду, а воздух будет душить
тех, кто им дышит. Кажется, мы можем сказать, что бу-
дущее будет подобно настоящему
в том смысле,- что за- коны природы останутся неизменными, но это тривиаль-
но. Мы говорим о «законе природы» только в том слу-
че, если считаем, что имеем дело с регулярностью, ко-
торая не изменяется, а если мы вдруг обнаруживаем,
что она изменяется, то больше не называем ее «законом
природы». Конечно, наши поиски законов природы ука-
зывают на то, что мы надеемся найти их и верим в их.
существование, но наша вера в любой отдельный закон
природы не может иметь более надежной основы, чем
наши безуспешные критические попытки опровергнуть
его.
Я думаю, что тот, кто формулирует проблему индук-
ции в терминах
разумности наших убеждений, совер-
шенно прав, когда не удовлетворяется юмовским или.
послеюмовским скепсисом относительно возможностей
нашего разума. В самом деле, м.ы должны отвергнуть,
мнение о
(
том, что вера в науку столь же иррациональ-
на, как и вера в первобытные магические обряды, что»
обе они обусловлены принятием некоторой «общей идео-
логии», конвенции или традиции, в основе которой ле-
жит слепое верование. В то же время мы должны быть
осторожны, если вместе с Юмом формулируем нашу
проблему как проблему разумности нашей
веры. Эту
проблему следует расщепить на три самостоятельные
проблемы: нашу прежнюю проблему демаркации, или
проблему того, как
провести различие между наукой и:
первобытной магией; проблему рациональности научных,
или критических,
процедур и роли наблюдения в них и,,
наконец, проблему рациональности
принятия нами тео-
рий для научных и практических целей. Здесь были
предложены решения всех этих трех проблем.
Следует позаботиться также о том, чтобы проблему
разумности научной деятельности и (предварительного)
признания результатов этой деятельности, то есть науч-
ных теорий, не смешивать с проблемой рациональности
веры в то, что эта деятельность будет успешной. В ре-
альном научном исследовании такая вера, безусловно,.
277
неизбежна и разухмна вследствие отсутствия лучшей
альтернативы. Однако, как я показал в разд. V, теоре-
тически эту веру оправдать нельзя. Более того, если бы,
опираясь на чисто логические основания, мы смогли бы
показать, что научный поиск, по всей вероятности, успе-
шен, то нельзя было бы понять, почему столь редки бы-
ли успехи в долгой истории человеческого познания ми-
ра. '
Еще одним способом выражения проблемы индукции
является формулировка ее в терминах вероятности.
Пусть
t — теория, а
е — свидетельство. Мы можем ста-
вить вопрос о
P (t, е ) , то есть о вероятности теории