А в то же время многие специалисты по исследова-
нию поведения и многие философы не заметили высших
функций, по-видимому, именно потому, что низшие функ-
ции присутствуют всегда, независимо от того, присут-
ствуют ли при этом высшие
функции или нет.
XV
Кроме тех новых
функций языка, которые появились
вместе с человеком и развились в процессе эволюции
его рационального мышления, нам нужно обратить вни-
мание еще на одно различие, по своей важности мало
уступающее первому, — между эволюцией
органов
n
эволюцией
орудий труда или машин,
различие, честь
обнаружения которого по праву принадлежит одному
из величайших английских философов Самюэлю Бат
леру, автору произведения «Едгин» (1872 г.).
Эволюция животных
происходит в основном, хотя и
не только, в результате видоизменения их органов (или
их поведения) или появления новых органов (или но-
вых форм поведения). В отличие от этого
эволюция че-
ловека
происходит главным образом благодаря разви-
тию новых органов, находящихся
вне нашего тела или
нашей личности:
«экзосоматически», как это определя-
ют биологи, или «внеличностно». Этими новыми орга-
нами являются наши орудия труда, оружие, машины.,
дома.
Рудиментарные зачатки такого экзосоматического
развития можно найти, конечно, и у животных. Строи-
тельство нор, берлог или гнезд можно отнести к числу
первых достижений на этом пути. Здесь уместно напом-
нить, что бобры устраивают весьма хитроумные плоти-
ны. Но человек вместо того, чтобы развивать у себя бо-
лее остры« глаз или более чуткое ухо, обрастает очка-
ми, микроскопами, телескопами, телефонами и аппара-
тами для глухих. И вместо того, чтобы развивать спо-
собности бегать все быстрее и быстрее, он создает все
более скоростные автомобили.
Но меня больше всего во внеличностной или экзосо-
матической эволюции интересует следующее. Вместо
того чтобы все больше и больше развивать свою память
и мозг, мы обрастаем бумагой, ручками, карандашами,
пишущими машинками, диктофонами, печатными стан-
ками и библиотеками.
534
Все это придает нашему языку, особенно его дес-
криптивной и аргументативной функциям, нечто, имею-
щее совершенно новые измерения. И самое последнее
достижение на этом пути (используемое главным обра-
зом для усиления наших
способностей в аргументации)
связано с развитием вычислительной техники. .
XVI
Но каким же образом высшие
функции и измерения
языка связаны с низшими? Как мы видели, они не под-
меняют низших, а устанавливают лишь своего рода
гибкое управление
над ними — управление с обратной
-связью.
Рассмотрим, например, дискуссию на научной конфе-
ренции. Она может быть увлекательной, занятной и со-
держать все симптомы и проявления этого, а эти про-
явления могут в свою очередь стимулировать аналогич-
ные симптомы у других участников конференции. Тем
не менее, без всяких сомнений, в определенной мере эти
симптомы и стимулирующие сигналы будут вызваны и
будут управляться научным
содержанием
дискуссии, а
так как это содержание будет иметь
дескриптивный или
аргументативный характер,
низшие
функции окажутся
под контролем высших. Более того, хотя удачная шутка
«ли приятная улыбка и могут позволить низшим функ-
циям взять верх на короткое время, в конце концов
^побеждает хорошая, обоснованная аргументация и то,
что она доказывает или опровергает. Другими словами,
наша дискуссия управляется, хотя и гибким образом,
регулятивными идеями истины и обоснованности.
Эта ситуация стала еще более ярко выраженной в
результате открытия и совершенствования новой прак-
тики книгопечатания и публикаций, особенно когда
речь идет о печатании и публикации научных теорий и
гипотез, а также статей, в которых эти теории и гипоте-
зы подвергаются критическому обсуждению.
Я не могу здесь останавливаться на важности кри-
тического рассуждения, так как на эту тему я писал
•очень много (см. прим. 31\ и [[49; гл. 24 и прилож. к т. II
(1962)], а также [54, предисловие и введение]), и не
стану ее затрагивать здесь. Я хотел бы лишь подчерк-
нуть, что критическая аргументация представляет собой
Достарыңызбен бөлісу: