ния ошибок, средством отбора. Мы
решаем стоящие пе-
ред нами задачи,
выдвигая предположительно различ-
ные конкурирующие теории и гипотезы, своего рода
пробные шары, и подвергая их критическому обсужде-
нию и эмпирическим проверкам с целью устранения
ошибок.
Таким образом, эволюцию высших
функций языка,
которую я пытался обрисовать, можно охарактеризовать
как эволюцию новых средств решения
проблем с по-
мощью нового типа проб и нового
метода устранения
ошибок, то есть новых методов
управления
пробами.
XVII
Теперь я готов привести мое решение нашей первой
основной задачи, то есть комптоновской проблемы о
влиянии смысла на поведение. Оно состоит в следую-
щем.
Высшие
функции языка эволюционировали под дав-
лением потребности в лучшем управлении двух вещей;
более низких уровней нашего языка и нашей адаптиру-
емости к внешней среде с помощью развития не только
новых орудий труда, но и, скажем, новых научных тео-
рий и новых стандартов отбора.
Но, развивая свои высшие функции, наш язык по-
путно усилил абстрактные значения и абстрактное со-
держание, то есть мы научились абстрагироваться от
различия в
способе формулирования и выражения тео-
рий и обращать внимание лишь на их
инвариантное
содержание или смысл
(от которых зависит их истин-
ность). И это справедливо не только относительно тео-
рий и других дескриптивных высказываний, но также
относительно предлагаемых вещей, целей и всего ос-
тального, что можно подвергнуть критическому обсуж-
дению.
Проблема, которую я назвал комптоновской, пред-
ставляет собой
проблему объяснения и понимания все-
побеждающей силы СМ.ЫСЛОБ, например содержания на-
ших теорий, наших целей, наших намерений; намерений
и целей, которые в некоторых случаях, должно быть,
усваиваются в результате размышлений и обсуждений.
Но теперь больше нет такой проблемы. Ибо возмож-
ность воздействовать на нас представляет собой неотъ-
емлемую часть содержания и смыслов теорий, целей,
аза
намерений, ведь роль
функции содержания и смысла
как раз и состоит в том, чтобы управлять.
Такое решение комптоновской
проблемы соответст-
вует комптоновскому ограничивающему постулату. Ибо
управление нами и нашими действиями со стороны на-
ших теорий и намерений является, безусловно,
^гибким.
Ничто не
заставляет
нас следовать управлению со сто-
роны наших теорий: ведь мы можем подвергнуть их
критическому обсуждению и беспрепятственно отвер-
гнуть их, если нам покажется, что они не удовлетво-
ряют нашим регулятивным нормам. Так что это управ-
ление далеко не одностороннее. Научные теории не
только управляют нами, они и управляются нами (так
же как и наши регулятивные нормы), и это образует
своеобразную
обратную связь.
Если же мы решаемся
следовать нашим теориям, то мы делаем это по доброй
воле, после необходимых размышлений, то есть после
критического рассмотрения альтернатив и в результате
свободного выбора между конкурирующими теориями,
выбора, основанного на критическом обсуждении.
Именно это я и считаю своим решением комптонов-
ской проблемы, и, прежде чем перейти к решению де-
картовской проблемы, я вкратце обрисую более общую
теорию эволюции, которой я в
неявном виде восполь-
зовался для решения комптоновской проблемы.
XVIII
Прежде чем излагать мою общую теорию, я хотел
бы принести многочисленные извинения. Мне понадоби-
лось много времени, чтобы всесторонне ее обдумать и
самому уяснить, в чем ее суть. Тем не менее она все еще
не удовлетворяет меня полностью. Частично это объяс-
няется тем, что эта теория является
Достарыңызбен бөлісу: