Образ древности в советской историографии: конструирование и трансформация
Теория «революции рабов» как конститутивный элемент образа
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Крих С. - Образ древности в советской историографии. Диссертация
| 2.3. Теория «революции рабов» как конститутивный элемент образа
древности в советской науке Сюжет «революции рабов» в отечественной историографии широко популярен, но недостаточно глубоко проработан. Его важность справедливо осознавалась всеми авторами, которые по той или иной причине касались его, особенно если оценивались перемены, произошедшие в исторической науке 30-х гг., но можно сказать, что скандальная сторона дела – мифичность (едва ли не гротесковость) образа (и даже словосочетания) рабской революции затмевала рассмотрение самой процедуры перемен, действительной роли названной теории в становлении советского марксизма. Искажение имеет две основных тенденции. Первая сформировалась в официальной советской науке и основывалась на том скрытом тезисе, что марксизм как готовая схема последовательной смены пяти общественно- экономических формаций существовал чуть ли не от «отцов-основателей». Конечно, в 20-е гг. он ещё не был открыт и осознан, и потому задачей ранних советских историков объявлялось раскрыть этот истинный вариант, постепенно отвергая все неверные пути. Поэтому характеристика научного этапа 20-40-х гг. нередко сводилась к описанию овладения советской наукой «теоретическим наследством марксизма» 218
. «Революция рабов»
представлялась неизбежной, но очень полезной ошибкой на этом пути постижения истинного смысла истории.
218
Кац А.Л. Проблема падения Римской империи в советской историографии // ВДИ. 1967. № 2. С. 212. См. тж.: Штаерман Е.М. Проблема падения Римской республики в советской историографии // ВИ. 1966. № 3. История развития науки в 20-30-х гг. XX в. более всего «смягчена» в труде М.М. Слонимского, где проблема «революции рабов» подана на уровне справки. См.: Слонимский М.М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970. С. 59, 287. То, насколько мало с тех пор изменились объяснения, показывают студенческие научные работы: Сизикова Л.С. Восстание Спартака в отечественной историографии XX в. // Диалог культур и цивилизаций. Тезисы VI Всероссийской научной конференции молодых историков. Тобольск, 2005. С. 67-69.
185
Вторая тенденция начала складываться ещё в неофициальном поле советской гуманитаристики, а в постсоветский период выразилась в представлении об историках, которые, попросту говоря, обслуживали власть (а то и прямо выполняли заказ Сталина), 219 что же касается «революции рабов», то она была как бы апогеем и одновременно символом этой сервильности. Крайности обеих тенденций можно преодолеть только в том случае, если предложить интегрированную формулу, включающую в себя и собственное развитие науки, и властное действие на неё. Мы уже могли видеть, что власть (при всей размытости этого понятия) почти всегда в той или иной мере присутствовала при всех существенных подвижках в советской исторической науке и никогда не церемонилась, если считала нужным вмешаться. Но мы также могли видеть, что в развитии этой науки, а в частности в становлении образа древности, была своя внутренняя логика, которая определяла течение процесса не меньше, чем вмешательство партийных структур или высших чиновников. Именно поэтому важно понять, почему теория «революции рабов» сыграла фактически завершающую роль в становлении образа древности в советской историографии. Как мы упоминали выше, интеллектуальная атмосфера начала 30-х гг. заметно отличалась от таковой в 20-е гг. Было понятно, что мода на разнобой во мнениях заканчивается, тем более что очень скоро независимость в мыслях стала приравниваться к политической неблагонадёжности. В известном смысле это было связано с тем, что заканчивался период сосуществования советской и «старой» научных традиций, а это налагало на советскую науку необходимость окончательно самоорганизоваться. К началу 30-х гг. советская историческая наука уже прошла известный путь в этом направлении: после 1928 г. было покончено с относительной самостоятельностью Академии Наук, фактически ещё дореволюционной по своему составу, и теперь ведущую роль играла Государственная Академия
219 См.: Подоль Р.Я. Теория исторического процесса… С. 217. 186
Истории Материальной Культуры (ГАИМК), роль которой в разработке общепринятых версий исторического процесса можно было увидеть уже и на материалах предыдущего параграфа. Правда, это ещё не было завершением процесса организации: ГАИМК вскоре покажет, что не в состоянии взять на себя роль всесоюзного центра, и уступит эту честь обновлённой Академии Наук СССР. Кроме того, назревали перемены и в плане научной теории. Всё большие обороты набирала критика теории «торгового капитализма» М.Н. Покровского, очевидно тупиковым становилось дальнейшее продолжение дискуссий об азиатском способе производства, наконец, пока ещё была популярной теория стадиальности языка Н.Я. Марра, но после 1934 г. обозначился спад на её применение в реальных исследованиях 220 .
после публикации текста лекции Ленина «О государстве» (прочитанной в 1919 г.), где процесс смены формаций был обрисован в русле жёсткой последовательности. 221
Всё это указывало на одну и ту же тенденцию: чёткое разделение общественно-экономических формаций и энергичное отрицание принципиальной возможности смешанных формаций; вскоре это выразится в фактическом табу на поиск капиталистических отношений в мире ранее XVI в. и или феодальных отношений в странах Древнего Востока. С другой стороны, как можно было увидеть на примере поисков удачной трактовки социальных отношений на Востоке, знание общей тенденции ещё не означало, что в конкретной работе с источниками всё будет гладко. Между марксистской методологией и обработкой исторических фактов должна была лежать новая методика работы советских историков, именно
220
Окончательный удар теории Марра нанёс сам Сталин в 1950 г., выступив со своими работами по языкознанию. Следует, тем не менее, согласиться с точкой зрения, что критика Марра была всё-таки не такой яростной, как критика Покровского. См.: Селиванов В.В. Вяч. И. Иванов и Н.Я. Марр в жизни и творческой судьбе К.М. Колобовой (Часть III) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. / Под ред. Э.Д. Фролова. Вып. 7. СПб., 2007. С. 526-527.
221
Ленин В.И. О государстве // Полное собрание сочинений. Т. 39. М., 1963. С. 70, 76 и сл.
187
она определяла удачу самой этой работы, возможность появления полнокровных и оригинальных исторических исследований – коих пока ещё попросту не было. Курсы лекций, публикация отдельных лекций, статьи популяризаторской направленности и дискуссионные статьи – всё это рельефно оттенялось необычайной скудостью конкретно-исторических исследований, до возвращения истории в школы в 1934 г. неинтересных «партии и народу». Но помимо фактора низкого спроса на собственно научную продукцию выработке непротиворечивой методики исторического исследования мешали и более существенные обстоятельства. Прежде всего, работа историка очень сильно зависела от политической моды в стране, которая всё ещё оказывалась переменчивой, и часто приходилось сегодня ругать то, что хвалилось буквально вчера. Большинство историков в ту пору были готовы следовать социальному заказу (насколько искренне или нет, это отдельный вопрос), но сам заказ был не слишком прозрачен. 222
Учитывая то, что неправильная позиция не только порицалась, но и могла привести как минимум к потере места работы, желание самих историков найти (или сконструировать) марксистский канон и их нервозность от того, что он до сих пор не найден, только возрастали. Теория «революции рабов» сыграла роль одного из ключевых моментов в этом обретении канона. Толчком к выдвижению теории послужила речь Сталина, произнесённая им в феврале 1933 г. на съезде колхозников- ударников. В начале речи Сталин заявил, что выступать он не собирался, и говорит только по настойчивым просьбам участников съезда, а вскоре, предваряя свои тезисы о колхозном будущем, кратко обрисовал мировую историю: в целом в марксистском духе, как путь через череду неудавшихся революций трудящихся к последней социалистической революции,
222 «К интеллигенции, к науке предъявлялось требование – «перейти на марксистские рельсы»; но часто было не ясно, какие именно рельсы являются марксистскими, а какие взгляды «льют воду на мельницу» врагов рабочего класса и коммунизма». Дьяконов И.М. Книга воспоминаний. С. 275.
188
завершившейся успехом. Он, в частности, мельком обронил и следующие слова: «Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся». 223
Можно считать, конечно, это проявлением того самого заказа, слова Сталина о неожиданной для него необходимости говорить – подстроенным спектаклем, а его высказывания о мировой истории – заранее продуманным планом, через столь странный канал (съезд колхозников) внедряемым в работу историков. Правда, в таком случае следовало бы объяснить, почему высшее руководство проявило столь уточённую изощрённость в высказывании своих пожеланий. 224 Можно, напротив (и мы склоняемся к этому мнению), считать, что Сталин не репетировал никакой речи заранее, а потому, будучи застигнут врасплох, воспользовался правилом, известным всякому опытному демагогу: если не знаешь, о чём говорить – говори об истории.
225
Наконец, нельзя утверждать и того, что Сталин высказал мысли, доселе совершенно неизвестные советским историкам. Прежде всего, сами сталинские слова, вероятно, восходили к «Происхождению семьи, частной собственности и государства» Энгельса, писавшего, что из тупика, в который античный мир завело рабство, могла вывести только коренная революция. 226
223 Сталин И. Речь на первом всесоюзном съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 г. // Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1953. С. 447. Эта цитата сыграла роль архетипа в трудах советских историков античности 30-х гг. XX в. Что касается других слов Сталина, сказанных несколько позже, о том, что варвары «с грохотом опрокинули Рим», то они, на наш взгляд, играли уже скорее роль дополнения, и рассматривать эти два «лозунга» Сталина в качестве равно повлиявших на советскую историографию, как это делает, например, Х.Ф. Убинья, не вполне обоснованно. См. Ubiña J.F. La crisis del siglo III y el fin del mundo antiguo. Madrid, 1982. P. 76.
224 А.М. Дубровский в своём исследовании подробно показывает, как власть формировала мнение историков в том случае, если она сама понимала это как заказ – и это не имеет ничего общего с практикой обронить одну или две фразы. Дубровский А.М. Указ. соч. С. 250-315.
225
Анализ речи Сталина см.: Крих С.Б. История одной цитаты: откуда есть пошла «революция рабов» // Родина. 2014. № 6. С. 16-20.
226
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1961. Т. 21. С. 149. Можно подобрать ещё ряд цитат из Маркса и Энгельса, в которых при желании получится увидеть отправную точку для сталинской аберрации, но ни один из этих вариантов не объяснит нам причин её возникновения.
189
Энгельс, как мы видим, ничего не говорит о том, что эту революцию должны были совершить рабы, но тут уже аналогия с пролетарской революцией, ведущей прочь из капиталистического общества, могла повлиять на осмысление Сталиным писаний старшего «классика». Кроме того, нельзя вовсе не учитывать и общую тенденцию тех лет. В современной историографии подробно освещён сюжет, связанный с «открытием» С.А. Жебелёвым первого рабского восстания на территории СССР.
227 Согласно Жебелёву, раб скифского происхождения Савмак в 107 г. до н.э. убил царя Боспора Перисада V, подняв восстание низших классов. Краткая надпись из Херсонеса (декрет в честь полководца Диофанта), на основании которой была построена эта версия, даёт очень небольшую вероятность истолковать характеризующие Савмака слова, что он был «вскормлен» (έκθρέψαντα αύτόν) Перисадом как свидетельство того, что он являлся доморощенным рабом Перисада, 228 поднявшим на восстание скифских же рабов. В оценке переворота Савмака Жебёлев противостоит другим учёным (правда, он не пишет «буржуазным») и пишет о перевороте следующее: «Он возник в результате давным-давно таившейся вражды между классом угнетателей и классом угнётенных, между классом господ и классом рабов. Эта классовая вражда вылилась, в конце концов, в открытую классовую борьбу в виде восстания скифских рабов в европейской части Боспорского государства». 229 Наконец, в завершении статьи, Жебелёв сравнивает восстание на Боспоре с другими восстаниями рабов (в том числе и с сицилийскими), отмечая, однако, в качестве отличительной черты
227
См. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. С. 168-173; Фролов Э.Д. Русская наука об античности. Историографические очерки. СПб., 1999. С. 403-404; Зайцев Д.В. Долгая жизнь скифов-рабов Савмака (к вопросу об устойчивости историографических мифов) // История мировых цивилизаций: мифы в общественном сознании. Всероссийская научная конференция с международным участием. Красноярск, 27 апреля 2013 г.: сб. статей. Красноярск, 2014. С. 105-115.
228
Жебелёв С.А. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре (ИГАИМК. Вып. 70). Л., 1933. С. 27-28.
229
Там же. С. 25.
190
этническую однородность в среде боспорских повстанцев и то, что это единственное из известных восстание рабов на периферии античного мира. 230
опубликована Жебелёвым ещё в 1932 г., 231
статья же закончена в январе 1933 г., за три недели до выступления Сталина. 232 Утверждать, что Сталин был знаком хотя бы с упомянутой заметкой, конечно, неосмотрительно, так что речь идёт не о взаимном воздействии, а об общей тенденции; 233 несколько позже восстание Савмака попало даже в школьные учебники. Конечно, у Жебелёва только в очень приблизительном смысле сказано о перспективе крушения Боспорского рабовладельческого государства в случае удачи восстания скифов-рабов 234 – собственно, в этом и будет заключаться сталинская новация.
230 Там же. С. 34-36. 231
Он же. Первое революционное восстание на территории СССР (историческая справка) // Сообщения ГАИМК. Вып. 9-10. 1932. С. 35-37. Полноценная статья выходит отдельной брошюрой (ИГАИМК. Вып. 70), предисловие к которой написано А.Г. Пригожиным 4 июня 1933 г. (в день доклада В.В. Струве о древневосточных обществах) уже с учётом сталинского высказывания. Пожалуй, нет необходимости доказывать, что статья написана, так скажем, ввиду веяний времени. Повлиял и грандиозный скандал, который разгорелся вокруг Жебелёва в 1928 г. – в научных изданиях и прессе учёного, среди прочего, порицали и за дружбу с эмигрировавшим М.И. Ростовцевым. В литературе об этом пишут много, говоря о вынужденном прислуживании престарелого академика власти (Лурье Я.С. История одной жизни. СПб., 2004. С. 105-106). Но не упоминается то, что не только в брошюре 1933 г., но и в переработанном издании её в виде статьи в 1938 г., когда продвижение «революции рабов» было в самом разгаре, Жебелёв ни разу не цитирует Сталина и с десяток раз ссылается на Ростовцева. См.: Он же. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре // ВДИ. 1938. С. 43-71. Следует также учитывать взвешенные замечания А.К. Гаврилова о степени искренности Жебелёва: Гаврилов А.К. Скифы Савмака — восстание или вторжение? (IPE I2 352-Syll.3 709) // Этюды по античной истории и культуре Северного Причерноморья. СПб., 1992. С. 57-58.
232 Утверждение Р.М. Нуреева, что Жебелёв прямо руководствовался словами Сталина – ошибка. См.: Всемирная история экономической мысли. Т. 4. Теории социализма и капитализма в межвоенный период. М., 1990. С. 283.
233 Например, в сборнике источников по античному способу производства, составленном коллективом авторов под редакцией Жебелёва и Ковалёва, первый же раздел посвящён рабскому труду. См. Античный способ производства в источниках.
234 Жебелёв С.А. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре. Л., 1933. С. 16. К.М. Колобова, напротив, полагает, что Жебелёв говорит о крушении рабовладения вполне осознанно. См.: Колобова К.М. Восстания рабов в античном обществе V-I вв. до н.э. (историографический очерк). С. 12-13.
191
Как бы то ни было, как писал несколько позже С.И. Ковалёв: «Значение выступления тов. Сталина было чрезвычайно велико и для древней истории, потому что оно заставило историков-античников пересмотреть старую концепцию гибели античного общества и отказаться от тех сильнейших пережитков каутскианства, которые лежали в основе этой концепции». 235
Каутский, конечно, добавлен из-за моды на наклеивание ярлыков на всё плохое, а вот само признание роли слов Сталина вполне точное. Также и А.В. Мишулин (1901-1948) неоднократно подчёркивал прямое влияние речи Сталина на появление его работы о Спартаке. 236
Таким образом, вне зависимости от того, следует ли нам признать непосредственное влияние власти на науку в этом вопросе, 237
нужно отметить изначальную обязанность советской науки признавать и хвалить такое влияние. Возможно, высказывание Сталина могло даже восприниматься как ещё один указатель, следование которому сделает путь изучения древней истории более безопасным – для самих же историков. Бесспорно, даже с точки зрения чистой марксистской теории высказывание Сталина стояло, мягко говоря, на грани абсурда, но в тех условиях оно воспринималось некритически как обязательная «установка сверху». Поэтому нет ничего удивительного в том, что на пленуме ГАИМК в мае 1933 г. вопрос о «революции рабов» стал центральным. С.И. Ковалёв, ранее упрекаемый в подражании буржуазным теориям и особенно теории
235 Ковалёв С.И. История античного общества. Эллинизм. Рим. Л., 1936. С. 164. 236
Мишулин А.В. Спартаковское восстание. Революция рабов Риме в I в. до н.э. М., 1936. С. 5. Книги А.В. Мишулина о Спартаке издавались большими тиражами и были рассчитаны на массового читателя. Позднее Мишулин обозначил влияние Сталина более широко: «Среди историков древности начинается оживление». Он же. Советская историография и задачи древней истории. С. 8.
237 Наблюдая, вслед за В.Л. Поповой, внутреннюю закономерность в развитии советской наукой тезиса о «революции рабов», мы не можем согласиться с тем, что внешнее воздействие играло лишь роль раздражителя, более аргументированной и взвешенной представляется точка зрения А.А. Формозова: хотя самого Сталина мало интересовала древняя история, общая партийная линия проводилась и здесь, причём совершенно сознательно. См.: Попова В.Л. Некоторые вопросы решения перехода от античности к средним векам в советской историографии 30-х – нач. 50-х гг. // Вопросы всеобщей истории и историографии. Томск, 1982. С. 113-114; Формозов А.А. Указ. соч. С. 181, 184.
192
социальной революции III в. в Римской империи М.И. Ростовцева, теперь заявил, что его «социальная революция» и есть «революция рабов» и что падение Римской империи произошло в два этапа – в результате рабских восстаний конца республики и кризиса III века. О.О. Крюгер поддержал идею, отметив, что революционерами можно считать также Катилину и Секста Помпея, который привлекал рабов на свою сторону; о восстании Спартака говорил А.В. Мишулин. Трудно согласиться с точкой зрения, что теорию «революции рабов» создали С.И. Ковалёв и А.В. Мишулин: происходившее имело очень мало сходства со свободным выдвижением новой теории. 238 Прямых указаний Сталин явно не давал (как почти наверняка он не прогнозировал столь громкой судьбы для своего случайного высказывания), но в тех условиях, когда уже сформировалась система трансляции властного мнения, в этом уже не было особенной необходимости. Идея была быстро подхвачена А.Г. Пригожиным, который в свойственной ему манере щедро раздавал рекомендации: «Недостаточно признавать социальную революцию на словах. Надо показать, что концепция античного общества в целом действительно вытекает из понимания этой социальной революции». 239 Это были не только благие пожелания, но и форма предостережения: ещё раз за курсы лекций, опубликованные в 20-е гг., были раскритикованы С.И. Ковалёв 240 и В.С. Сергеев. Дело в том, что сталинский тезис очень легко корректировался с учётом ряда тенденций мировой историографии того времени, вне которых не находилась и советская наука. Идея постепенного вырождения античной цивилизации, восходящая в первую очередь к Э. Мейеру, была дополнена
238
См. Неронова В.Д. Введение в историю древнего мира. Пермь, 1973. С. 134; Она же. Формы эксплуатации в древнем мире в зеркале советской историографии. Пермь, 1992. С. 78. В последней работе автор признаёт определяющую роль сталинского высказывания.
239 Пригожин А.Г. Карл Маркс и проблема социально-экономических формаций. Л., 1933. С. 99.
240
С.И. Ковалёв находился в особенно уязвимом положении: он сравнительно недавно рассуждал о невозможности революционной гибели античного общества в результате классовой борьбы между рабами и рабовладельцами, причём как с точки зрения фактов, так и с точки зрения марксистской теории. Ковалёв С.И. Учение Маркса и Энгельса об античном способе производства (Известия ГАИМК. Т. XII. Вып. 9-10). Л., 1932. С. 65.
193
подробной социально-экономической историей Римской империи М.И. Ростовцева, и это было влияние такой силы, от которого было нелегко избавиться. 241
Простая замена ростовцевского «крестьянского восстания» на сталинскую «революцию рабов» могла показаться вполне достаточной, чтобы придать работам нужный марксистский оттенок. Пригожин, тем самым, предупреждает историков, чтобы не забывали: быть похожим на буржуазных учёных – грех. В 1934 г. ГАИМК выпускает сборник статей, полностью посвящённый «революции рабов». Во вступительной статье всё того же А.Г. Пригожина в очередной раз презрительно трактовались «модернизаторы» (начиная с Т. Моммзена) и вся западная наука, а затем в крайне общих чертах рисовалась новая теория. Пригожин полагал, что на позднем этапе существования Римской империи вместе с рабами против рабовладельческого строя выступили крестьяне, колоны, ремесленники и солдаты, причём последние всё чаще рекрутируются из числа варваров. Революция характеризуется сочетанием рабской борьбы и варварских вторжений: «социальная революция в античности полностью реализовалась в результате варваризации Римской империи, основной предпосылкой которой были разрушения, нанесённые рабскими революциями строю античного общества». 242
Известно, что в рамках марксистской теории революции могут заканчиваться либо переустройством общества в результате победы одного класса, либо взаимным ослаблением и уничтожением антагонистических классов; в случае с революцией, отмечавшей конец рабовладельческого общества, Пригожин считает возможным говорить о «совместной гибели». 243
давали при написании собственно истории древности – а это очень скоро
241 Подробнее о влиянии концепции кризиса III в. М.И. Ростовцева на советскую историографию: Крих С.Б. Упадок древнего мира в творчестве М.И. Ростовцева. Омск, 2006. С. 185-198.
242
Пригожин А.Г. Гибель античного мира и проблема социальной революции в античности (вступительная статья) // ИГАИМК. Вып. 76. Л., 1934. С. 23.
243
Там же. С. 25.
194
станет не только актуальной задачей, но и способом улучшения своего положения в науке и преподавании. В 1934 г. начинается официальное возвращение исторической науки в систему средней и высшей школы, возрождаются исторические факультеты в университетах. Это означало, что необходимо было написание учебников по истории древнего мира, в которые неизбежно попадали два хорошо сочетавшихся друг с другом недавних «открытия» советской историографии: рабовладельческий характер древних обществ и революционные движения рабов. Но для этого нужно было понять, как именно использовать высказывание Сталина, ведь «революция рабов» – это, надо полагать, нечто другое, чем массовое бегство рабов или их неповиновение хозяевам, в революции должна быть организация и внутреннее течение процесса. Даже рабские войны, которые можно считать проявлением этой революции, должны были быть прежде всего объяснены не как изолированные события, а как единый сюжет. Поскольку источники освещали только отдельные эпизоды, между собой мало связанные, решение этой задачи теперь зависело от хорошо усвоенного (отрепетированного в ходе дискуссий об «азиатском способе производства») советскими историками умения обобщать при минимальном материале для обобщения. Поскольку Сталин очевидно увязывал новоявленную революцию с концом истории древнего мира, то в ранней древности можно было находить лишь отдельные элементы этого движения, 244 как и в истории классической Греции. 245
Акцент, тем самым, ставился на историю Рима, а здесь в глаза бросалось, в первую очередь, восстание Спартака (отдельно упомянутое в качестве образцового ещё Лениным) и предшествующие ему две великих
244 Авдиев В. Восстание рабов в Египте за 2000 лет до н.э. // БК. 1936. № 6. С. 89-98. 245
С. Сингалевич выразил это довольно просто: «Восстания рабов … в Греции не развились, не поднялись до уровня римских восстаний», «антагонизм между рабами и рабовладельцами ещё находился в процессе созревания…». Сингалевич С. Движение рабов в древней Греции // БК. 1936. № 1. С. 80, 81.
195
сицилийских «рабских войны». 246
В.С. Сергеев полагал, что восстания в Сицилии вообще являлись типичными (правда, выше называл восстание Спартака классическим). 247
Надо полагать, советские историки были бы рады, если бы подобное же образцовое восстание повлекло за собой гибель всего римского государства. Но поскольку после поражения Спартака и окончания гражданских войн наступила эпоха Римской империи, история которой не знала рабских восстаний, подобных по масштабу и организации, то здесь и требовалось найти такой ход, который мог бы объяснить, какая связь между восстанием Спартака в I в. до н.э. и падением Западной Римской империи в V в. н.э. Исходя из этого, легко понять, почему одна из тенденций в разработке теории «революции рабов» была направлена на то, чтобы вообще не искать путей объединения разных событий, а точнее, объединять их чисто на уровне деклараций. Так, В.С. Сергеев в упоминаемой выше статье говорит о многочисленных «революциях рабов», подразумевая под ними восстания рабов, и уклоняется от характеристики их как целостного явления. 248 В
завершающем абзаце он сообщает следующее: «После Спартака революции рабов продолжались, хотя и не достигали таких грандиозных размеров. … В центре движения по-прежнему стоят рабы, но всё большее и большее
246 Не следует, однако, отождествлять понимание восстаний II-I вв. до н.э. как социальной революции с проблемой «революции рабов» в целом: Малашкин Д.В. Как «отмирала» теория «революции рабов» // Власть, политика и идеология в истории Европы. Барнаул, 2005. С. 65-69. Интересно отметить, что в западной историографии даже историки, признающие базовое значение рабовладения для античности, далеки от переоценки роли этих восстаний: к ним привели «огромная концентрация рабов в Италии и Сицилии, многие из которых были совершенно без надзора и без охраны, многие другие были профессиональными бойцами (гладиаторами)», что являлось исключительным случаем во всей античной истории. Finley M.I. Was Greek Civilization Based on Slave Labour? // Historia. 1959. Bd. 8. S. 158. Самая современная работа: Urbainczyk T. Slave revolts in antiquity. Berkeley – Los Angeles, 2008.
247
Сергеев В. Революции рабов в Римской республике // БК. 1935. № 6. С. 90, 86. Как в сознании самого автора соотносились понятия «классический» и «типичный», выяснить, конечно, невозможно.
248 Тот же приём историк использовал и в своём учебнике. См. Сергеев В.С. История древней Греции. М., 1934. С. 185, 327-332. Революционные движения, по этой логике, начинались уже после окончания Пелопоннесской войны, сливаясь в «единый мощный поток» в эпоху эллинизма и переходили по наследству к Римской империи – по сути, эллинистическому государству.
196
значение начинают приобретать другие элементы: колоны, ремесленники и вольноотпущенники» 249 .
со сталинским высказыванием обращался П.Ф. Преображенский (1894-1941), говоря об «антирабовладельческой революции III-V вв.», когда движение рабов, само по себе бесперспективное, было дополнено вторжениями варваров, недовольством колонов и ремесленников. Сюжеты же
рабских восстаний периода поздней
республики Преображенский рассматривает скорее как некие предваряющие события, которые изменили идеологию и политику римского правящего класса, но не более того. 250 Эта версия, однако, была плоха тем, что изымала из рассказа о революции самые яркие моменты: вместо героической борьбы Спартака, уже тогда предельно мифологизированного в советском сознании, она предлагала обратиться к путаному набору событий поздней римской истории. И основное – из революции рабов изымались события, в которых главными героями были сами рабы. 251
С.И. Ковалёв предложил объединяющую версию. Уже в упомянутом выше сборнике ГАИМК им была намечена идея двух этапов революции: во II-I вв. до н.э. и в III-V вв. н.э. Обе смутные эпохи в римской истории предлагалось считать единым процессом, лишь временно приостановленным стабилизацией эпохи Флавиев и Антонинов; 252 позднее периоды ослабления и стабилизации были им даже детализированы. Более того, С.И. Ковалёв
249 Там же. С. 95. 250
Преображенский П. Падение древнего Рима // БК. 1934. № 5-6. С. 106-110. Ту же позицию профессор МГУ выразил более чётко в рецензии на книгу А.В. Мишулина. Он же. Рец.: А.В. Мишулин. Спартаковское восстание. Соцэкгиз. 1936. 292 стр. // ИМ. 1936. № 6. С. 208. Впрочем, и ему пришлось написать однажды, что спартаковское восстание послужило одной из основных причин перехода от Республики к Империи. Он же. В мире античных идей и образов. М., 1965. С. 58.
251
Всё вышесказанное, очевидно, не даёт возможности согласиться с утверждением В.З. Рубинзона о том, что П.Ф. Преображенский был «немарксистский историк». Rubinsohn W.Z. Spartacus’ Uprising and Soviet Historical Writing. Oxford, 1987. P. 4.
252 Ковалёв С.И. Проблема социальной революции в античном обществе // ИГАИМК. Вып. 76. С. 58. Ср.: Он же. Экономика античного общества // Краткое введение в историю докапиталистических формаций. М.-Л., 1934. С. 97: «Военная власть императоров на два столетия задержала развитие классовой борьбы и приостановила распад античного общества».
197
попытался изменить принцип периодизации римской истории: так, переход от Республики к Империи он объяснял необходимостью со стороны рабовладельцев подавить революцию рабов, а поэтому 36 г. до н.э., когда было разрушено «государство рабов и пиратов» Секста Помпея, должен считаться окончанием первой фазы социальной революции и фактической гранью периода, – борьбу же Октавиана и Антония Ковалев полагал «только несущественным заключительным эпизодом». 253
Можно заметить, как отдельные восстания начинают сплетаться в один клубок: тот факт, что Секст Помпей, жестоко нуждаясь в людской силе, принимал в свою армию всех подряд, не исключая и беглых рабов, а также и то, что он базировал свой флот на Сицилии, становится основанием для того, чтобы поставить его в один ряд с истинно рабскими восстаниями. Подобным же методом, но реализованным исключительно через язык метафор, В.С. Сергеев увязывает спартаковское восстание с сицилийскими: «Восстание началось в 74-73 г. на юге, в Кампании, в тех областях, которые находились близко от Сицилии, где ещё не погасли огни революции». 254 Более четверти века, отделяющие второе сицилийское восстание от начала движения Спартака и триста километров, отделяющих Кампанию от Сицилии, меркнут перед образом непогашенных огней. Несколько позже была выдвинута и третья версия «революции рабов», акцент в которой переносился на великие рабские восстания и прежде всего на восстание Спартака, подготовленные чередой рабских выступлений чуть ли не от VI в. до н.э., – у истоков этой версии стояли А.В. Мишулин и, возможно, первоначально Н.А. Машкин (1900-1950). Первый из них исходил из тезиса, что рабы были единственным подлинно революционным классом античного общества, и поэтому только они были зачинщиками всех антирабовладельческих выступлений. Восстание Спартака было максимально широко им датировано, предполагался также и ранний этап 253
Он же. История античного общества. Эллинизм. Рим. С. 165.
254 В той же работе говорится об «общей ненависти к рабовладельческому строю». Сергеев В. Революции рабов в Римской республике. С. 91, 87-86.
198
«собирания сил» (лето 74 – весна 73 гг. до н.э.), что должно было свидетельствовать о степени зрелости выступления рабов. 255 Позиции А.В. Мишулина и Н.А. Машкина, преподававших в Москве, заметно усилились после 1935 г., когда начались аресты тогдашних руководителей ГАИМК – в основном, ленинградцев. На этом фоне их критика работ В.В. Струве, С.И. Ковалёва, О.О. Крюгера, Л.Б. Богаевского приобрела зловещий оттенок, тем более что эта критика выходила за рамки исключительно учёного диспута. Так, если Мишулин объяснял раскол в лагере Спартака классовыми разногласиями между революционными рабами и их временными попутчиками – мелкими крестьянами, 256 то С.И. Ковалёв занимал более осторожную позицию, говоря об этнической подоплеке раскола. 257
В целом у Ковалёва наблюдается желание нарисовать сложную картину социальной революции, коснувшись не только противоречий между рабами и рабовладельцами, но богатыми и бедными, гражданами и негражданами в период кризиса римской республики, хотя, конечно, он тоже вынужден признавать главной борьбу классов. 258 Мишулин, однако, резко критиковал Ковалёва за непонимание классовой подоплёки движения Спартака и за то, что тот «чересчур выпячивает моменты этнической и племенной розни в лагере восставших рабов». 259
Идея Ковалёва о сменяющих друг друга этапах кризиса и стабилизации в ходе «революции рабов» и вовсе была объявлена вариацией буржуазной теории циклизма. 260
255 Мишулин А.В. Спартаковское восстание. С. 122-123. Подробный разбор и критику см.: Коржева К.П. Восстание Спартака в советской историографии // ВИ. 1974. № 10. С. 126 и сл. Как добавлял А.С. Коцевалов, второй приём, который широко использовал Мишулин: преувеличение роли Спартака за счёт спекуляций по созданию его героического образа. См.: Коцевалов А. Античное рабство и революция рабов в советской исторической литературе. Мюнхен, 1956. С. 29.
256 См.: Мишулин А. Революции рабов и падение римской республики. М., 1936. С. 93 и сл.; Он же. Спартаковское восстание. С. 134-141.
257
Ковалёв С.И. История античного общества… С. 201.
258 Там же. С. 166-167.
259 Мишулин А. О бдительности на фронте древней истории // ИЖ. 1937. № 3-4. С. 238, 239.
260
Там же. С. 238; Машкин Н. Рец.: С.И. Ковалёв. История античного общества. Т. I. Греция. 2-е изд. 1937. 332 стр. 5 руб. Т. II. Эллинизм. Рим. Соцэкгиз. 1936. 318 стр. 4 р. 50 коп. // ИЖ. 1937. № 5. С. 141.
199
Но версия Мишулина имела слишком очевидные недостатки: чем более убедительно он обрисовывал высокий уровень организации и классовой сознательности в стане Спартака, тем более дальнейший ход событий римской истории противоречил словам Сталина о том, что революция рабов отменила рабовладельческую форму эксплуатации. Максимум, что мог сказать Мишулин: восстания рабов привели к установлению империи и изменению формы эксплуатации рабов и источников их пополнения, 261
но это был слабый довод. Не случайно в 1939 г. Н.А. Машкин говорит о «революции рабов» применительно к событиям даже не III в., а IV-V вв., 262
по сути возвращаясь к точке зрения П.Ф. Преображенского (тогда уже находившегося в лагерях). Тем самым, без обращения к проблемам поздней античности удовлетворительное решение
вопроса было
невозможно, теория
настоятельно требовала найти ожесточённую классовую борьбу в III-V вв. н.э. Это подталкивало к тому, чтобы считать проявлениями классовой борьбы любые зафиксированные источниками беспорядки в Римской империи – будь то действия дезертиров в Галлии в период Маркоманнских войн, разбойничьей шайки Буллы в правление Септимия Севера или восстание работников монетного двора при Аврелиане. Бунт монетариев в Риме, собственно, был вызван узкогрупповыми интересами: принятое Аврелианом решение децентрализовать чеканку монеты лишало их отчасти работы, отчасти возможности злоупотреблять своим положением (SHA. Aurel., 38, 2-4). У В.С. Сергеева это событие приобретает черты осознанного выступления против невыгодной низам населения денежной политики. 263
Менее других стеснявший себя в перетолковании фактов Н.И. Недельский постарался даже показать каждое восстание и выступление как определённый важный шаг
в развитии революции. Крайне
261
Мишулин А.В. Спартак. Научно-популярный очерк. М., 1947. С. 114-115.
262 Машкин Н. Спорные вопросы истории древнего мира // ИМ. 1939. № 4. С. 81-82.
263 Сергеев В.С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938. Ч. II. С. 636-637. Тут же употреблён термин «стачка».
200
неудовлетворительно освещённое в источниках восстание Матерна (186-187) он характеризовал как первую в истории римских восстаний попытку осуществить захват государственной власти. 264
Особенное внимание советских историков привлекало правление императора Максимина (235-238), понимаемое как революционная диктатура представителя низов общества, свергнутого рабовладельцами (эта оценка в своем первоначальном виде принадлежала, опять же, М.И. Ростовцеву) 265
. Поскольку упоминаний о рабских восстаниях катастрофически не хватало, говорилось о «войне рабов» на Сицилии в правление Галлиена, несмотря на то, что единственное упоминание об этом событии в «Scriptores Historiae Augustae» ясно сформулировано как quasi servile bellum (Gall., 4, 9). 266
Апогеем революционных событий III в. считалось восстание багаудов в Галлии, после которого наступила последняя стабилизация империи при Диоклетиане и Константине, закончившаяся вторжением варваров и падением рабовладельческого строя. Но даже такое сознательное преувеличение революционности событий и нагнетание общей убедительности теории за счёт сомнительных сопоставлений недостаточно скрывало более чем скромную роль самих рабов в революционном процессе: было хорошо видно, что если последние даже и участвовали в указанных событиях, то лишь наряду со свободными работниками и часто не на первом плане. Тогда был использован тезис о
264 Недельский В.И. Революция рабов и происхождение христианства. М.-Л., 1936. С. 45. 265
«Правление Максимина имело уже, по-видимому, определённую социальную направленность. Его правление можно рассматривать как реакцию низов на попытку власти в царствование Александра Севера сблизиться с сенатом». Тюменев А.И. История античных рабовладельческих обществ. М.–Л., 1935. С. 269; «Хотя античные историки и пытаются представить правление Максимина рядом бессмысленных жестокостей, однако в том терроре, который действительно проводился им, заметна определённая классовая линия». Недельский В.И. Указ. соч. С. 46. Эта трактовка очень скоро вызвала отрицательную реакцию. См. Мишина З. Выступление Максимина и позиция сената // ВДИ. 1938. 3 (4). С. 133-146. Несколько ранее С.И. Ковалев скорректировал свою позицию, согласно которой Максимин, конечно, не являлся революционером, но его правление объективно ослабляло правящие верхи.
266 Ср. критику А.В. Мишулиным этого тезиса. Мишулин А. О бдительности на фронте древней истории С. 238.
201
нерентабельности рабского труда, объясняемой незаинтересованностью рабов в результатах собственной деятельности, что заставляло хозяев переводить их на положение колонов, и соответственно, сближало рабов и жестоко эксплуатируемых представителей свободного населения. Ненависть всех этих слоев населения к угнетавшему их государству, опасения бедняков самим попасть в рабство заставляли их выступать единым фронтом, поддерживая несших им свободу варваров, и образовывать целые «проварварские партии» из крестьян и ремесленников 267 ; как отмечал С.И. Ковалёв, появление у рабов союзников в лице колонов и бедняков являлось отличительной чертой второй фазы революции рабов и причиной её победы. 268
Повторяет этот тезис и А.И. Тюменев: «революционное движение низов, с одной стороны, и германская иммиграция, – с другой, и выступают прежде всего во время кризиса III в., в дальнейшем всё более сливаясь между собою в один революционный поток, смывающий шаткое здание империи». 269
И всё-таки, даже в этом виде (примерно после 1937 г.) теория не могла закрепиться – поскольку итогом кризиса III в. было успокоение империи при Диоклетиане и Константине, нужно было либо принимать идею Ковалёва о «стабилизации», либо сужать революцию исключительно до IV-V вв. Как было сказано выше, Н.А. Машкин в итоге остановился на последнем варианте 270
, но тогда ему пришлось фактически признать, что в таком случае ещё мало что сделано: «Должен быть исследован вопрос о поддержке рабов
267
Пригожин А.Г. Гибель античного мира… С. 21. Напомним, что именно А.Г. Пригожин обрушивался с самыми яростными нападками на «модернизаторов и сторонников цикличности исторического процесса».
268 Ковалёв С.И. Экономика античного общества. С. 97. Ср. Мишулин А. Революции рабов и падение римской республики. С. 12.
269
Тюменев А.И. История античных рабовладельческих обществ. С. 265-266. Обратим внимание, как метафора то там, то здесь загорающихся огней сменяется метафорой всепоглощающего водного потока. Ассоциация с потопом как нельзя лучше подходит для иллюстрации мысли о гибели мира (античного).
270
В итоге этот же самый осторожный подход победит и в первом общем школьном учебнике по древней истории, несмотря на редактуру А.В. Мишулина: История древнего мира. Учебник для 5-6 классов средней школы / Под ред. А.В. Мишулина. М., 1940. С. 204-205.
202
другими демократическими элементами (колонами, ремесленниками) и о связи революции рабов с варварскими завоеваниями. Мало обращено внимания на длительный характер революции, на методы сопротивления ей правительственного аппарата и крупных рабовладельцев. Наконец, следует подчеркнуть, что субъективные цели участников социальных движений не совпадали с объективным результатами; другими словами, большее внимание должно быть обращено на стихийный характер массовых выступлений времён поздней империи». 271 Учитывая ограниченный характер источников по социальным движениям в период поздней античности 272
, эта задача оказывалась практически неразрешимой. Именно поэтому учёные, сознавая слабость своих построений, старались, особенно в монографиях и учебниках, сосредоточиться на других моментах, которые, на самом деле, и сохраняли целостность повествования. Так, А.И. Тюменев всё равно признаёт, что рабы не играли решающей роли в движениях низов в поздний период римской истории, 273
пытается сгладить утверждение о союзе низов населения и варваров, делая акцент на внутренней (иными словами, скорее абстрактной, нежели действительной) связи между двумя движениями и на прогрессивной роли германской общины 274
. В.С. Сергеев пытается корректировать тезис перенесением акцента на колонатные отношения. 275 Симптоматично, что во введении к 271
Машкин Н. Спорные вопросы истории древнего мира. С. 82.
272 Как отмечали авторы одной из хрестоматий (в современном контексте высказывание звучит уже иронично): «Материалы, касающиеся революции рабов и колонов, которая привела к разложению рабовладельческого способа производства, очень скудны». Хрестоматия по истории средних веков. Пособие для преподавателей средней школы / Под ред. Н.П. Грацианского и С.Д. Сказкина. Т. I. М., 1939. С. 33.
273 Тюменев А.И. Указ. соч. С. 267.
274 Там же. С. 265, 279.
275 Сергеев В.С. Разложение рабовладельческой системы и начало колоната в Римской империи // ВДИ. 1938. 3(4). С. 131. Также см. интересный с точки зрения стремления хотя бы к относительной сложности, притом совершенно бессильный логически пассаж в «Очерках по истории древнего Рима»: «Взятый в целом, колонат по сравнению с рабством, тоже взятым в целом, являлся прогрессивной социально-экономической формой…». Он же. Очерки по истории древнего Рима. Ч. II. С. 604. Возможно, эта фраза представляет собой аллюзию на известное предисловие «К критике политической экономии»: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, 203
вышедшей в 1937 г. «Истории древнего мира» содержалось упоминание о революции рабов, но объяснение падения рабовладельческого строя никак не было связано с этой теорией. 276
Тем самым, если идея о рабовладельческом характере древних обществ делала в тот период повествование целостным, вносила в него единую сюжетную линию, теория «революции рабов» в любой из своих версий рождала совершенную путаницу (на уровне теории, логики повествования, уровне языковых метафор); единственным выходом было упоминать её в тех местах, где иначе нельзя, и не касаться в остальных случаях. 277
Во второй половине 40-ых гг., когда постепенно стало ясно, что власти нисколько не интересуются воплощением теории в жизнь, она начала постепенно уходить на периферию. 278 Историки обратились к другим вариантам марксистских объяснений упадка древнего мира, С.И. Ковалёв и
буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации». Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 7. «В общих чертах» и «взятый в целом» – это любимые характеристики прогресса в советской историографии.
276
История древнего мира. Т. 1. Древний Восток / Под ред. С.И. Ковалёва. М., 1937. С. 18- 19.
277
Например, в статье В.С. Сергеева об античном христианстве, написанной в самый разгар обсуждения упоминаемой теории, о «революции рабов» не говорится ни слова. Сергеев В. Христианство в древнем Риме // БК. 1936. № 5. С. 81-93.
278 Решительно невозможно согласиться с А.Л. Кац (Указ. соч. С. 218), считающей переломным моментом в отказе от концепции «революции рабов» «Очерки по истории древнего Рима» В.С. Сергеева, который якобы не использовал самого термина и ссылался на то, что эта проблема ещё недостаточно изучена. Во-первых, в упоминаемом Кац отрывке (Сергеев В.С. Очерки по истории древнего Рима. Ч. II. С. 761) ясно сказано о «революции рабов и колонов» как причине распада Западной Римской империи, а слова о недостаточной изученности относятся не к «революции рабов», а к проблеме перехода к феодализму. Во-вторых, при описании сицилийских восстаний Сергеев говорит о «революции рабов» более чем определённо, цитируя Сталина (Там же. Ч. I. С. 161). Даже в период начинавшейся непопулярности теории видоизменённое понятие «революции рабов» встречается у Н.А. Машкина. См.: Машкин Н.А. История древнего Рима. М., 1949. С. 587, 632-634, 636; применительно к Византии VI-VII вв. его использует Н.В. Пигулевская. См. Пигулевская Н. К вопросу о разложении рабовладельческой формации на Ближнем Востоке // ВИ. 1950. № 4. С. 54. Когда И.Л. Маяк пишет о том, что понятие «революции рабов» фактически дезавуировалось Машкиным и что в процессе преподавания он на нём акцента не делал, следует подчеркнуть, что это, в общем, играло роль только для тех читателей учебника, кто был лично знаком с автором. Маяк И.Л. Николай Александрович Машкин (1900-1950) // Портреты историков. Время и судьбы. Т. 2. Всеобщая история. С. 76.
204
Е.М. Штаерман разработали принципиально иную концепцию кризиса III в. в Римской империи, всех сопутствующих и последующих событий. 279 О
некогда обязательной теории теперь уже сообщают, что в последнее время термин «революция рабов и колонов» по отношению к восстаниям багаудов, агонистиков и т.д. не применяется 280
, или даже признают, что её рождению способствовали «пережитки вульгарного социологизаторства и догматическое восприятие некоторых отдельных высказываний И.В. Сталина» 281
. Дискуссия о характере перехода от античности к средним векам шаг за шагом избавила советскую историографию от многих стереотипов, сложившихся в период создания теории «революции рабов». 282
Открытую критику её даст много позже С.Л. Утченко. 283
советской историографии было отвержение. Несмотря на понимание противоречий в самой теории и на ясно данное объяснение её происхождения влиянием со стороны властных структур, 284
советская историография в своих последующих оценках не могла не учитывать факта продолжающегося существования всё тех же структур – иными словами, ругая Сталина, нельзя
279 См.: Штаерман Е.М. Проблема падения рабовладельческого строя // ВДИ. 1953. № 2. С. 51-79; Она же. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С.И. Ковалёв, предлагая новую периодизацию римской истории, предпочитает говорить об «антагонизме между рабами и рабовладельцами» как движущей силе кризиса республики. См. Ковалёв С.И. Опыт периодизации римской истории // ВДИ. 1955. № 4. С. 111.
280 Корсунский А.Р. Движение багаудов // ВДИ. 1957. 4. С. 72.
281 Ковалёв С.И. Сорок лет советской историографии по Древнему Риму // ВДИ. 1957. 3. С. 45-46.
282
Замечание В.Д. Нероновой, что миф о «революции рабов» был отброшен после XX съезда КПСС, вряд ли следует понимать слишком буквально. Хотя Н.В. Пигулевская в 1956 г. считала, что понятие «революция рабов» «следует признать бессодержательным», а редакционная статья в «Вестнике древней истории» за 1957 г. дала критику теории как «не подкреплённой фактами», сам термин употреблялся даже в 60-е гг. См. Неронова В.Д. Формы эксплуатации в древнем мире в зеркале советской историографии. С. 92; Струве В.В., Пигулевская Н.В. Историческая наука в СССР. Проблема кризиса рабовладельческого строя и генезиса феодализма // ВИ. 1956. № 9. С. 192; За глубокое овладение теоретическим наследием Ленина // ВДИ. 1957. № 1. С. 12.
283 Утченко С.Л. Кризис и падение Римской республики. М., 1965. С. 30, 142 и сл.
284 См. Кац А.Л. Указ. соч. С. 218: «Так факты подгонялись под заранее заданную концепцию».
205
было при этом бросить тень на советскую власть. Тем самым, в советской исторической науке снова повторилась ситуация, когда концепции быстро навязывались, но медленно изживались, обрастая вариациями и трактовками – что, в итоге, только затрудняло приход новых идей. 285 Мы можем отметить, что именно «революция рабов» осложнила изучение кризиса III в. и истории поздней Римской империи, что, вероятно, предопределило слабый интерес к этой проблеме в советской науке об античности. 286
Кроме того, она утвердила два элемента в образе древности, которые при этом часто осознавались советскими учёными как внутренне противоречивые. Первый элемент заключался в устаревшем, восходящем ещё к А. Валлону, представлении о разлагающей роли рабского труда и о нетрудовой психологии свободного населения в Римской империи. 287 Второй – тезис о решающей трансформирующей роли варварского завоевания, переродившего, вольно или невольно, Римскую империю. 288
методологии советской историографии: оказывалось, во-первых, что
285 Даже такой частный вопрос, как отвержение предложенной А.В. Мишулиным новой даты начала восстания (74 г. до н.э. вместо 73 г. до н.э., заимствована из книги О. Шамбаха 1872 г.), растянулся на 20 лет. Сомнение в обоснованности даты было высказано очень рано: см. Преображенский П. Рец.: А.В. Мишулин. Спартаковское восстание… С. 207; Окончательное опровержение: Ковалёв С.И. К вопросу о датировке начала восстания Спартака // ВДИ. 1956. № 2. С. 12-17; Мотус А.А. О датировке начала восстания Спартака // ВДИ. 1957. № 3. С. 158-166. Гипотеза о восстании Савмака и вовсе продержалась до середины 60-х. См. Колобова К.М. Указ. соч. С. 11-26; Казакевич Э.Л. К полемике о восстании Савмака // ВДИ. 1963. № 1. С. 57-70.
286
Таким образом, особенное внимание советских медиевистов к поздней античности можно отчасти объяснить действием своеобразного компенсаторного механизма в науке. Но и это внимание часто было схоластического свойства. См., например: Сюзюмов М.Я. Закономерный переход к феодализму и синтез // Античная древность и средние века. Сб. 12. Свердловск, 1975. С. 33-53.
287 Этот тезис был оспорен очень поздно и только отчасти. См. Кузищин В.И. Античное классическое рабство как экономическая система. М., 1990. С. 57-58.
288
См. Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. М., 1964. С. 215, 218. Интересная работа С.Э. Крапивенского, в которой отказ от ряда устаревших положений сочетался со стремлением сохранить понимание революции в марксистском смысле, осталась незамеченной, в том числе из-за откровенной казуистики. См. Крапивенский С.Э. Переход к феодализму как социальная революция // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 5. Томск, 1967. С. 52-75.
206
«правильное» понимание истории не только возможно, но уже достигнуто, 289
во-вторых, что историка можно сравнительно быстро и безболезненно жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|