ла скрытое в этих формах содержание. Но она ни разу даже
не поставила вопроса: почему это содержание принимает та-
кую форму, другими словами – почему труд выражается в
стоимости, а продолжительность труда, как его мера, – в ве-
личине стоимости продукта труда?
44
Формулы, на которых
лежит печать принадлежности к такой общественной фор-
мации, где процесс производства господствует над людьми,
а не человек над процессом производства, – эти формулы
представляются ее буржуазному сознанию чем-то само со-
бой разумеющимся, настолько же естественным и необходи-
мым, как сам производительный труд. Добуржуазные формы
общественного производственного организма третируются
ею поэтому приблизительно в таком же духе, как дохристи-
гатство, “представляют труд, которым создал их”, но, с другой стороны, он утвер-
ждает, что “две различные стоимости” их (потребительная и меновая) заимству-
ются от “стоимости труда”. Он тем самым повторяет плоскости вульгарной по-
литической экономии, которая предполагает стоимость одного товара (в данном
случае труда) для того, чтобы затем при ее помощи определить стоимость других
товаров. Рикардо же читает его так: и в потребительной и в меновой стоимости
представлен труд (а не стоимость труда). Но сам он настолько плохо различает
двойственный характер труда, который и представлен двойственно, что на про-
тяжении целой главы “Стоимость и богатство и их отличительные свойства” вы-
нужден возиться с пошлостями такого господина, как Ж. Б. Сэй. В конце кон-
цов он с изумлением замечает, что Дестют, хотя и признает вместе с ним труд
источником стоимости, тем не менее в своем определении понятия стоимости
оказывается в то же время согласным с Сэем
44
Один из основных недостатков классической политической экономии состо-
ит в том, что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в частности, товар-
ной стоимости вывести формулу стоимости, которая именно и делает её меновой
стоимостью