Н. Ю. Зуева (жауапты хатшы), О. Б. Алтынбекова, Г. Б. Мәдиева

185
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 1(147). 2014 
приятие, менталитет и содержания языкового 
сознания. Понятие языковое сознание вошло в 
лингвистику недавно и исследуется очень ак-
тивно. Термин «языковое сознание» постоянно 
встречается в названиях как отдельных автор-
ских работ, так и в названиях сборников. Ак-
туальность исследования языкового сознания 
обусловлена рядом факторов:
− вниманием ученых к проблеме взаи-
мосвязи языка и мышления (А.Н. Леонтьев,
Л.С. Выготский, У. Кинч, В.А. Пищальни-
кова, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, А.Г. Со-
нин и др.);
− интересом современной психолингвистики
к вопросу определения содержания сознания и 
языкового сознания (А.А. Залевская, В.А. Пищ-
альникова, Е.В. Лукашевич, Н.В. Уфимцева, 
Ю.А. Сорокин и др.);
− актуализацией проблемы соотношения 
профессионального языкового и общеязыко-
вого сознания (Е.А. Климов, В.В. Шкатова,
Е.В. Харченко и др.);
− изменением взгляда на терминоориенти-
рованный языковой знак в духе современ- 
ного психолингвистического подхода к слову
(А.А. Залевская, В.А. Пищальникова, Е.С. Куб-
рякова и др.);
− важностью установления специфики язы-
кового сознания билингвов (А.А. Залевская, 
И.Н. Горелов, Л. Леше, А.Р. Лурия и др.);
− актуализацией проблемы соотношения
компонентов определенного концепта в созна-
нии билингва (Т.А. Фесенко, Т.Ю. Сазонова, 
Е.А. Пименов, М.В. Пименова, Н.О. Золотова и 
др.);
− эффективностью применения методик ас-
социативных экспериментов при исследовании 
компонентов языкового сознания (А.А. Леонтьев, 
А.Н. Леонтьев, А.А. Залевская, Е.Ф. Тарасов 
Э.Е. Каминская, Н.В. Рафикова, Н.В. Уфим-
цева и др.). 
Анализ основных парадигм решения данной 
проблемы разными учеными позволяет сделать 
вывод о сложности понятия «языковое созна-
ние» Способы анализа языкового сознания 
сводятся к анализу форм его овнешенения, 
одной из которых является язык. Сущность 
языка выявляется в его двуединой функции: 
выступать как средством общения и орудием 
мышления. Сознание и язык неразрывны и 
едины в своем существовании. Язык есть не-
посредственная действительность мысли, соз-
нания. Сознание не только выявляется, но и 
формируется с помощью языка. В Московской
школе принято определение, предложенное
Е.Ф. Тарасовым, согласно которому языковое
сознание – это опосредованный языком образ 
мира той или иной культуры, т. е. «совокуп-
ность перцептивных, концептуальных и про-
цедурных знаний носителя культуры об объек-
тах реального мира» [1, 4]. Н.В. Уфимцева ука-
зывает, что «знания о языке как системе со-
циальных ориентиров являются также частью 
языкового сознания» [2, 112].
Границы языкового сознания в таком слу-
чае определяются возможностью вербализации 
результатов актов восприятия и переработки
информации. Таким образом, согласно Е.Ф. Та-
расову, принадлежностью языкового сознания
является все «овнешненное» содержание созна-
ния [3]. В работах Т.В. Ушаковой можно об-
наружить подробное рассмотрение определе-
ний языкового сознания и принципов его ис-
следования: «Мы знаем, что в принципе лю-
бое состояние нашего сознания с той или
иной степенью совершенства подлежит вер-
бальному выражению. Об этом с несомнен-
ностью свидетельствует как наша бытовая 
речь, так в еще большей мере произведения 
писателей, поэтов, литераторов, ученых, фило-
софов. Работа профессионалов слова в боль-
шой мере состоит именно в том, чтобы вы-
разить в слове свое понимание, мысль, чув-
ство, т.е. состояние сознания. Верно также и 
другое: сознание людей постоянно и на каж-
дом шагу подвергается словесным воздейст-
виям. Это происходит в каждодневном быту,
учебном и воспитательном процессе, на уче-
ных форумах, в политических дискуссиях и
обсуждениях» [4]. Указывая на принципиаль-
ную равнозначность терминов «языковое соз-
нание» и «речевое сознание», Т.В. Ушакова 
выводит содержание языкового сознания за
рамки лексикона как совокупности номина-
тивных единиц, поскольку в речи может быть
обозначен любой феномен, не имеющий спе-
циальной однословной или идиоматичной но-
минации.
В своих работах между тем Н.В. Уфим-
цева обращает внимание, прежде всего, на 
лексикализованное, т.е. обозначенное едини-
цей лексикона, содержание сознания и изу-
чает языковое сознание русских на мате-
риале лексических ассоциаций [5]. Разрабо-
танные Н.В. Уфимцевой принципы анализа 
языкового сознания дает возможность модели-
ровать актуальное состояние языкового соз-
нания этноса и на основе данных текстов
Разработка языкового сознания в лингвистике 

186
ISSN 1563-0223 Bulletin KazNU. Filology series. 
№ 1(147). 2014 
восстанавливать предшествующее состояние
языкового сознания. В работах Ю.Н. Карау-
лова, предложившего модель языковой лич-
ности, включающую лексикон, семантикон и
прагматикон обнаруживаем основы такого под-
хода к феномену языкового сознания [6].
Активируемые единицами лексикона нацио-
нального языка, семантикон языковой личности
отражает индивидуальные смыслы. Языковое 
сознание, насколько мы можем судить, охва-
тывает семантикон в его отношении к лекси-
кону: взаимосвязи лексических единиц нацио-
нального языка, обусловленные личным когни-
тивным и коммуникативным опытом, за счет 
чего осуществляется «перевод» общеязыкового 
значения в личностный смысл. Совпадения в
когнитивном и коммуникативном опыте членов 
языкового коллектива, определяющие сходство 
семантикона, обусловливают возможность ре-
конструкции языкового сознания этноса, ис-
пользующего национальный язык. В мировой
научной традиции наиболее последовательно 
подобный, в целом лексикоцентрический под-
ход описывает А. Вежбицка, рассматриваю-
щая национальную культуру и этнокультур-
ную специфику сознания сквозь призму клю-
чевых слов, именующих некоторые концепты 
и семантические примитивы [7].
Общераспространенным является положе-
ние о этноцентризме сознания как следствии
взаимодействия национального языка и куль-
туры, взаимообусловленности языка и мыш-
ления [8, 34]. В теоретико-экспериментальном
исследовании этнокультурной маркирован-
ности языкового сознания И.В. Привалова
стремится доказать: «Культурно-обусловлен-
ное сознание интегрирует знание о культур-
ных предметах, а также правилах и нормах 
коммуникативного поведения. Этноязыковое 
сознание – это ансамбль когнитивно-эмотив-
ных и аксеологических структур, националь-
ная маркированность которых обеспечивает их 
вариабельность от одной культуры к другой»
[8, 7]. Кроме того, «образ этноязыкового соз-
нания конституируют функциональные / опе-
рациональные единицы трех пространств: лин-
гвистического, когнитивного, культурного. Эти 
пространства особым образом структуриро-
ваны и состоят из функциональных единиц, 
каждая из которых несет отдельный квант 
информации» [8]. Культурное пространство
неоднородно и отнюдь не равно простран-
ству национальной культуры. Этноязыковое 
сознание приравнивается к языковому созна-
нию, описываемому в этническом аспекте как 
модель языкового сознания определенного язы-
кового коллектива, обусловленная националь-
ной культурой. Национальный язык выступает 
и как средство трансляции культуры [3], и как 
способ вербального воплощения культурной 
традиции.
Между тем, национальная культура неод-
нородна, как неоднороден национальный язык
в индустриальном и постиндустриальном об-
ществе. Этноязыковое сознание также ока-
зывается многомерным, отражает различия суб-
культур и вариантов национального языка.
Соответственно, этноязыковое сознание инте-
грирует различные аксиологические системы, 
представленные в традиционной массовой и
элитарной субкультурах, Если допустить воз-
можность интеграции весьма различных и
зачастую противоречивых систем ценностей
(в частности, ценностей традиционной и го-
родской или массовой культуры). Напомним,
что не обусловленное какой-либо из нацио-
нальных культур сознание являет собой фе-
номен более высокой степени абстракции,
имеющий право на существование благодаря 
принадлежности каждой из культур челове-
ческой цивилизации. Помимо языкового соз-
нания выделяют сознание коммуникативное
и когнитивное [9]. Когнитивное сознание объе-
диняет всю мыслительную деятельность чело-
века, т.е. когнитивное сознание равно когни-
тивной, или интеллектуальной сфере. Связь 
языкового и когнитивного сознаний прояв-
ляется в том, что сознание (социальный опыт, 
ментальное явление) объективируется при 
помощи языка, имеет языковое оформление, 
хотя не всегда ментальные структуры могут 
быть вербализованы. Д.Б. Гудков различает 
языковое и когнитивное сознание в зависи-
мости от степени восприятия, категоризации и 
оценке явлений действительности. У предста-
вителей разных сообществ языковое сознание 
оказывается таким уровнем сознания, в ко-
тором образы, представления, мыслительные 
структуры обретают языковое оформление [10, 
97]. Языковое сознание не тождественно когни-
тивному, так как когнитивное сознание имеет 
дело с когнитивными единицами и струк-
турами, относящимися к уровню неосозна-
ваемого, оно имплицитно. Эксплицитную фор-
му когнитивные структуры приобретают тогда, 
когда когнитивные структуры входят в светлую 
зону сознания, т. е. кодируются на языковом 
уровне. Сознание в своей эксплицитной, эксте-
М. С. Мухатова 

187
Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 1(147). 2014 
риоризированной форме выступает как со-
циальный опыт, как форма выражения чело-
веческой культуры. Но это значение не обя-
зательно совпадает с языковым значением. 
А.А. Леонтьев утверждает, что если язык 
понимается как единство общения и обобще-
ния, как система значений, выступающая как в 
предметной, так и в вербальной форме сущест-
вования, то «языковое сознание», как сознание, 
опосредованное значениями оказывается близ-
ким к понятию «языковая картина мира».
Л.С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев 
акцентировали всегда внимание на языковой и 
речевой природе сознания. Так, А.А. Леонтьев 
подчеркивал: «иметь сознание — владеть язы-
ком». Владеть языком — владеть значениями. 
Значение есть единица сознания (имеется в 
виду языковое вербальное значение). Сознание 
при всём этом понимании является языковым 
[11]. Коммуникативное сознание – «это сово-
купность коммуникативных знаний и комму-
никативных механизмов, которые обеспечи-
вают весь комплекс коммуникативной дея-
тельности человека. Это коммуникативные
установки сознания, совокупность менталь-
ных коммуникативных категорий, а также
набор принятых в обществе норм и правил 
коммуникации» [9]. Поскольку коммуникация 
предполагает знание и использование нацио-
нального языка, постольку языковое созна-
ние оказывается частью сознания комму-
никативного. Разграничение коммуникатив-
ного и языкового сознания, по существу,
совпадает с разграничением коммуникатив-
ной и языковой компетенции. В коммуника-
тивное сознание, в отличие от коммуникатив-
ной компетенции, включены коммуникатив-
ные механизмы. Коммуникативные механизмы 
не определены, не оговаривается их отношение 
к механизмам речи, описанным в класси-
ческой работе Н.И. Жинкина [12]. Преумно-
жение объектов, обозначаемых термином «соз-
нание», не способствует пониманию меха-
низмов речи и характеристике коммуникации
как формы социального взаимодействия по-
средством национального языка. Собственно 
лингвистами языковое сознание понимается по-
разному: во-первых, как «совокупность знаний, 
представлений, суждений о языке, элементах 
его структуры, их функциональных особен-
ностях о нормах произношения, словоупотреб-
ления и т. д.» [13]; во-вторых, как особенности 
культуры и общественной жизни данного чело-
веческого коллектива, определившие его пси-
хическое своеобразие и отразившиеся в специ-
фических чертах данного языка ; в-третьих, как 
механизм адаптации этноса к окружающему ми 
ру и образ мира, детерминированный опреде-
ленными социальными связями «существенная 

жүктеу/скачать 4,5 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: