Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

показывает банковский билет. Чекалинский кладет его на карту, отложенную (но не
объявленную вслух) Германном, и начинает метать. Вправо ложится девятка, влево тройка,
загаданная Германном. Германн говорит «выиграла», показывает свою тройку и уходит с
огромным выигрышем.
На другой день Германн приходит снова, ставит другую подсказанную графиней карту —
семерку, кладет на нее свои 47 тысяч и вчерашний выигрыш (то есть играет на пе —
удвоенную ставку). Чекалинский мечет. Вправо ложится валет, влево — поставленная
Германном семерка. Германн выигрывает 94 тысячи и удаляется.
На третий день Германн снова у Чекалинского. «Прочие игроки не поставили своих карт, с
нетерпением ожидая, чем он кончит». Итак, Германн, как и прошлые разы, понтирует против
Чекалинского один. «Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял
и поставил свою карту, покрыв ее кипой банковых билетов. Это похоже было на поединок.
Глубокое молчание царствовало кругом.
Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.
— Туз выиграл! — сказал Германн и открыл свою карту.
— Дама ваша убита, — сказал Чекалинский.
Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил
своим глазам, не понимая, как мог он «обдернуться» (то есть вынуть из своей колоды не ту
карту, на которую рассчитывал). Германн проигрался в прах — графиня словно отомстила ему,
обернувшись в карточную пиковую даму.
Не правда ли, только теперь, вникнув в правила и в ход игры, мы ощущаем весь драматизм
событий? Зная карточные термины, используемые классиками как метафоры, мы яснее
представляем происходящее:
И перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон.
(Пушкин. Евгений Онегин).
Мелькание раскидываемых банкометом вправо и влево карт при игре в фараон сравнивается с
картинами, возникающими в сознании влюбленного Онегина.
В «Домике в Коломне» Пушкина есть совершенно загадочная для нашего современника фраза:
Немного отдохнем на этой точке.
Что? перестать или пустить на пе?..
Как только что мы узнали, играть на пе означает удвоить ставку. До того в поэме речь идет о
трудном опыте поэта писать ее необычной для русского стихосложения строфой — октавой.
Вторую строку приведенной цитаты следует понимать так: отступиться, не доведя дело до
конца, или продолжать, приложив удвоенные усилия?
В «Дворянском гнезде» Тургенева встречаются друзья — Лаврецкий и Михалевич. И что же?
«С оника, после многолетней разлуки… заспорили они о предметах самых отвлеченных».
Соника (Тургенев пишет этот термин раздельно) означает выигрыш с первой же ставки, а
здесь, переносно, — сразу же, без долгих вступлений.

Некоторые карточные термины укоренились в нашем языке в переносном смысле; зная их, мы
часто даже не помышляем об их карточном происхождении: ИДТИ ВА-БАНК, то есть ставить
на весь банк — действовать с крайним риском; Я ПАС — отказываюсь от хода, переносно — не в
силах, вынужден отказаться; ПРИМАЗАТЬСЯ — присоединять свою ставку к ставке другого
игрока, то есть примкнуть к кому-либо из корысти. Выражение «ВТЕРЕТЬ ОЧКИ» многие
понимают как замазать чужие очки, чтобы исказить видимое. На самом деле это шулерский
термин; специальным порошком втирали на карту лишнее очко (знак), превращая тем самым,
например, шестерку в выигрышную семерку. ПЕРЕДЕРНУТЬ — незаметно заменить карту
другой, нужной.
А теперь о забытых или почти забытых невинных играх и развлечениях, упоминаемых в
классической литературе. Популярной была игра в СВАЙКУ; на землю клали железное кольцо
и метали в него, стараясь попасть в самую середину, толстый гвоздь — свайку. В свайку играют
не только купеческие приказчики в рассказе Гоголя «Коляска», но даже офицеры в «Войне и
мире» Л. Толстого.
Любимой игрой деревенских ребят были БАБКИ (другие названия — КОЗНЫ, ЛОДЫЖКИ).
Бабки — надкопытные кости коров — расставлялись в ряд; игроки поочередно метали в них
тяжелой, обычно залитой свинцом битой («СВИНЧАТКОЙ», или «БИТКОМ»). Задачей было
поразить возможно большее число бабок, которые доставались победителю. Игра в бабки
описана в повести Горького «В людях».
Эту примитивную игру впоследствии вытеснили известные ныне городки, которые в
литературе встречаются и под старыми названиями РЮХИ и ЧУШКИ. У Л. Толстого читаем:
«На расчищенной площадке была устроена нами игра в городки, или чушки».
Нередко у классиков можно прочитать о том, как ребята гоняют по улице КУБАРЬ. Это
примерно то же самое, что современный волчок. Соревновались в том, у кого кубарь
прокрутится дольше. Отсюда и выражение «кубарем скатиться».
Увлеченно играли в ГОРЕЛКИ; их еще хорошо помнит старшее поколение. «Горящий»,
выделенный по считалке, обязан был водить. Играющие становились в ряд по двое, парень с
девушкой. После стишка «Гори, гори, ясно, чтобы не погасло…» и т.д. задняя пара разбегалась
до определенной черты и уже вдвоем возвращалась обратно, «горящий» должен был поймать
одного из них до соединения в пару. Если не удавалось, продолжал «гореть», удавалось — его
заменял пойманный. В горелки играет Алексей Берестов в «Барышне-крестьянке» с
крепостными девушками, Лопухов в «Что делать?» Чернышевского со швеями, молодежь в
«Жизни Матвея Кожемякина» Горького. Но особенно подробно, поэтично и проникновенно
описаны горелки в «Воскресении» Л. Толстого, где во время этой игры пробуждается чувство
между Нехлюдовым и Катюшей.

жүктеу/скачать 1,47 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: