Часть VI issn 2072-0297
жүктеу/скачать 1,83 Mb. Pdf көрінісі
|
moluch 82 ch6
| 615
“Young Scientist” . #2 (82) . January 2015 Philology шедшее — проявление недоверия к нему, что было бы для писателя самым тяжёлым. Киршон предполагает, что причиной такого недоверия могли послужить его ошибки, на которые он просит ему указать, чтобы он мог их исправить. В ответном письме, датированном тем же 13 августа 1933 г. и подписанным не только самим вождём, но и Ка- гановичем [1, с. 300], Сталин спрашивает Киршона: «От- куда Вы взяли вопрос о доверии?» и поясняет: «Нельзя же всех членов Оргкомитета ввести в секретариат …». Вождь поясняет: «Вас не ввели потому, что надо Вам дать больше возможностей заниматься творческой работой, что для нас не менее (а более) важно» и заверяет, что «ЦК доволен Вашей работой и доверяет Вам…». 3 декабря 1933 г. Киршон пишет Сталину письмо [1, с. 302], в котором сообщает, что шлёт вождю новую пьесу. Согласно хронологии жизни и творчества Киршона [1, с. 302] речь шла, видимо, о пьесе «Чудесный сплав» (текст в прилагаемой к письму рукописи не озаглавлен), поставленной во МХАТе и других театрах страны в 1934 г. В пьесе рассказывается о «формировании морального облика советской молодёжи» [8, стб. 544]. В этой пьесе Киршон «ставил своей задачей дать весёлую, бодрую, оп- тимистическую комедию». Писатель просит вождя прочи- тать пьесу и дать ему указания. Не ранее 3 декабря 1933 г. Сталин отвечает Кир- шону [1, с. 302], что прочитал пьесу, и отозвался о ней так: «Хорошая вещица. Пустите её в ход». 2 февраля 1934 г. Киршон сообщает Сталину [1, с. 304], что его пьеса «пущена в ход» и репетируется во МХАте. Далее писатель сообщает, что хотел бы согласно указанию вождя приступить к работе над антияпонским военным фильмом, в связи с выбранной темой у Киршона возник ряд вопросов, ответы на которые он от самого Сталина. Поэтому писатель просит принять его. Резолюция Ста- лина на письме гласила: «Пока не могу принять, — занят. И. Ст».. Киршону эта резолюция была сообщена. 19 марта 1934 г. Киршон направляет Сталину письмо с просьбой о приёме [1, с. 312]. Необходимость приёма обусловлена тем, что у писателя, работающего «над во- енной фильмой» по поручению вождя, возник ряд во- просов, и Киршон хотел бы получить инструкции. Ве- роятно, речь идёт о сценарии по пьесе «Большой день». Отметим, что в письме от 28 марта 1935 г. писатель также упоминает свою работу, ведущуюся по поручению вождя, «над «фантастическими» произведениями (пьеса и сце- нарий) о будущей войне» (об этом письме см. далее). «Киршон входил в группу особо доверенных литераторов, которые допускались к работе над кинофильмами в соот- ветствии с постановлением Оргбюро ЦК от 7 мая 1932 г. (фактически принятому в развитие исторического апрель- ского постановления о перестройке литературно-худо- жественных организаций). Киршон возглавлял список по «международной теме»: 1. Киршон. 2. Афиногенов. 3. Бела Иллеш. 4. Бруно Ясенский. 5. Матэ Залка (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 114. Д. 296. Л. 5–6). В 1933 г. вместе с Вс. Пу- довкиным в качестве режиссёра Киршон был заявлен автором сценария безымянной «оборонной картины» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 114. Д. 364. Л. 47–49)» [1, с. 313]. «Яркий общественный темперамент, кипучая энергия, организаторские способности, стремление к «вождизму» выделили Киршона из среды молодых литераторов. Он ведёт большую организационно-творческую работу, за- являет о себе как критик-публицист, постоянно участвует в многочисленных дискуссиях по вопросам театра и дра- матургии. Ораторский талант, чувство юмора, талант по- лемиста, широкая начитанность помогли Киршону быстро завоевать популярность в кругах московской творческой интеллигенции. Однако суждения Киршона о роли про- летарской культуры становятся все более непререкае- мыми, получают тенденциозно-политическую окраску. Успех вскружил ему голову, породив самоуверенность, приказной тон, восприятие своих оценок в литературе как истин в последней инстанции. Нигилистическое отно- шение к искусству прошлого, к западной культуре типично для всех выступлений и директивных статей Киршона» [4, с. 340]: «Нам нечему учиться у западной буржуазной куль- туры, культуры распада и гниения» [6, с. 58]. «Классовые оценки Киршон ставит выше собственно художественных параметров, доходя в партийном фанатизме до крайно- стей. Симптоматичен следующий факт. В спектакле Вс. Мейерхольда «Последний решительный» по пьесе Вс. Вишневского в финальной сцене уцелевший после ги- бели полка матрос пишет на классной доске разрушенной школы символические цифры — из 162 миллионов жи- телей советской страны он вычитает 27 погибших, и оста- ются ещё миллионы, которые могут воевать с врагом. Вы- ступая на дискуссии после спектакля, Киршон сказал» [4, с. 340]: «Арифметическое упражнение ничего общего с большевизмом не имеет. Автор и режиссёр не понимают, что в 160 миллионах, кроме основных масс трудящихся, есть известное количество кулаков, которые сделают все возможное, чтобы в первый день объявления войны уда- рить нас с тылу» [4, с. 340]. 15 июня 1934 г. Киршон направил Сталину и Кагано- вичу письмо с жалобой на газетную критику [1, с. 318– 319]. Писатель в самом начале заявляет, что не любит жаловаться и именно поэтому в обстановке «скрытой и открытой травли» к вождю не обращался. Травлей Киршон считает критические статьи о своём творчестве в «Литературном Ленинграде», «Комсомольской Правде» и «Театре и Драматургии». Причиной написания письма послужила статья под названием «Чудесный сплав», опу- бликованная 15 июня 1934 г. в «Правде» (автор статьи — Д. Заславский) и посвящённая одноимённой пьесе Кир- шона. Киршон жалуется: «В этой статье даётся оценка спектакля в ТРАМе, и ни слова не упоминается о спек- такле во МХАТе, что само по себе ошибочно, — нельзя проходить мимо постановки коммунистических пьес в лучшем театре СССР» (подчёркнуто автором письма). Однако последняя фраза статьи несколько опровергает |