Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
Не успел еще Бернард ответить, как лифт остановился.
— Крыша! — объявил скрипучий голосок.
Лифт обслуживало обезьяноподобное существо, одетое в черную форменную куртку минус-
эпсилон-полукретина.
— Крыша!
Лифтер распахнул дверцы. В глаза ему ударило сиянье погожего летнего дня, он встрепенулся,
заморгал.
— О-о, крыша! — повторил он восхищенно. Он как бы очнулся внезапно и радостно от глухой,
мертвящей спячки. — Крыша!
Подняв свое личико к лицам пассажиров, он заулыбался им с каким то собачьим обожаньем и
надеждой. Те вышли из лифта, переговариваясь, пересмеиваясь. Лифтер глядел им вслед.
— Крыша? — произнес он вопросительно.
Тут послышался звонок, и с потолка кабины, из динамика, зазвучала команда, очень тихая и
очень повелительная:
— Спускайся вниз, спускайся вниз. На девятнадцатый этаж. Спускайся вниз. На девятнадцатый
этаж. Спускайся…
Лифтер захлопнул дверцы, нажал кнопку и в тот же миг канул в гудящий сумрак шахты, в су-
мрак обычной своей спячки.
Тепло и солнечно было на крыше. Успокоительно жужжали пролетающие вертопланы; рокота-
ли ласково и густо ракетопланы, невидимо несущиеся в ярком небе, километрах в десяти над голо-
вой. Бернард набрал полную грудь воздуха. Устремил взгляд в небо, затем на голубые горизонты,
затем на Ленайну.
— Красота какая! — голос его слегка дрожал.
Она улыбнулась ему задушевно, понимающе.
— Погода просто идеальная для гольфа, — упоенно молвила она. — А теперь, Бернард, мне
надо лететь. Генри сердится, когда я заставляю его ждать. Значит, сообщишь мне заранее о дате по-
ездки. — И, приветно махнув рукой, она побежала по широкой плоской крыше к ангарам.
Бернард стоял и глядел, как мелькают, удаляясь, белые чулочки, как проворно разгибаются и
сгибаются — раз-два, раз-два — загорелые коленки и плавней, колебательней движутся под темно-
зеленым жакетом плисоные, в обтяжку шорты. На лице Бернарда выражалось страданье.
— Ничего не скажешь, хороша, — раздался за спиной у него громкий и жизнерадостный голос.
Бернард вздрогнул, оглянулся. Над ним сияло красное щекастое лицо Бенито Гувера — бук-
вально лучичось дружелюбием и сердечностью. Бенито славился своим добродушием. О нем говори-
ли, что он мог бы хогь всю жизнь прожить без сомы. Ему не приходилось, как другим, глушить при-
ступы дурного или злого настроения. Для Бенито действительность всегда была солнечна.
— И пневматична жутко! Но послушай, — продолжал Бенито, посерьезнев, — у тебя вид такой
хмурый! Таблетка сомы, вот что тебе нужно. — Из правого кармана брюк он извлек флакончик. —
Сомы грамм — и нету др… Куда ж ты?
Но Бернард, отстранившись, торопливо шагал уже прочь.
Бенито поглядел вслед, подумал озадаченно: «Что это с парнем творится?» — покачал головой
и решил, что Бернарду и впрямь, пожалуй, влили спирту в кровезаменитель. «Видно, повредили мозг
бедняге».
Он спрятал сому, достал пачку жевательной сексгормональной резинки, сунул брикетик за ще-
ку и неторопливо двинулся к ангарам, жуя на ходу.
Фостеру выкатили уже из ангара вертоплан, и, когда Ленайна подбежала, он сидел в кабине,
ожидая. Она села рядом.
— На четыре минуты опоздала, — кратко констатировал Генри. Запустил моторы, включил
верхние винты. Машина взмыла вертикально. Генри нажал на акселератор; гуденье винтов из густого
шмелиного стало осиным, затем истончилось в комариный писк; тахометр показывал, что скорость
подъема равна почти двум километрам в минуту. Лондон шел вниз, уменьшаясь. Еще несколько се-
кунд, и огромные плосковерхие здания обратились в кубистические подобья грибов, торчащих из са-