6
собирались в одну большую, мрачную тучу. Изредка погромыхивал дальний гром. Это
последнее обстоятельство более всего усиливало моё нетерпение
скорее приехать на
постоялый двор. Гроза наводила на меня невыразимо тяжёлое чувство тоски и страха.
До ближайшей деревни оставалось ещё вёрст девять, а большая тёмно-лиловая туча,
взявшаяся бог знает откуда, без малейшего ветра, но быстро подвигалась к нам. Солнце, ещё
не скрытое облаками, ярко освещает её мрачную фигуру и серые полосы, которые от неё
идут до самого горизонта. Изредка вдалеке вспыхивает молния и слышится слабый гул,
постоянно усиливающийся, приближающийся и переходящий в прерывистые раскаты, обни-
мающие весь небосклон. Василий приподнимается с козел и поднимает верх брички; кучера
надевают армяки и при каждом ударе грома снимают шапки и крестятся; лошади
настораживают уши, раздувают ноздри, как будто
принюхиваясь к свежему воздуху,
которым пахнет от приближающейся тучи, и бричка скорее катит по пыльной дороге. Мне
становится жутко, и я чувствую, как кровь быстрее обращается в моих жилах. Но вот
передовые облака уже начинают закрывать солнце; вот оно выглянуло в последний раз,
осветило страшно-мрачную сторону горизонта и скрылось. Вся окрестность вдруг
изменяется и принимает мрачный характер.
Вот задрожала осиновая роща; листья становятся
какого-то беломутного цвета, ярко выдающегося на лиловом фоне тучи, шумят и вертятся;
макушки больших берёз начинают раскачиваться, и пучки сухой травы летят через дорогу.
Стрижи и белогрудые ласточки, как будто с намерением остановить нас, реют вокруг брички
и пролетают под самой грудью лошадей; галки с растрёпанными крыльями как-то боком
летают по ветру; края кожаного фартука, которым мы застегнулись, начинают подниматься,
пропускать к нам порывы влажного ветра и, размахиваясь, биться о кузов брички.
Молния
вспыхивает как будто в самой бричке, ослепляет зрение и на одно мгновение освещает серое
сукно, басон и прижавшуюся к углу фигуру Володи. В ту же секунду над самой головой
раздаётся величественный гул, который, как будто поднимаясь всё выше и выше, шире и
шире, по огромной спиральной линии, постепенно усиливается и переходит в оглуши-
тельный треск, невольно заставляющий трепетать и сдерживать дыхание. Гнев божий! Как
много поэзии в этой простонародной мысли! (Л. Н. Толстой)
Достарыңызбен бөлісу: