ло мною пуще прежнего. В самом деле, она была красавица.
Граф представил меня; я хотел казаться развязным, но чем
больше старался взять на себя вид непринужденности, тем
более чувствовал себя неловким. Они, чтобы дать мне время
оправиться и привыкнуть к новому знакомству, стали гово-
рить между собою, обходясь со мною как с добрым соседом
и без церемонии. Между тем я стал ходить взад и вперед,
осматривая книги и картины. В картинах я не знаток, но од-
на привлекла мое внимание. Она изображала какой-то вид
из Швейцарии; но поразила меня в ней не живопись, а то,
что картина была прострелена двумя пулями, всаженными
одна на другую.
– Вот хороший выстрел, – сказал я, обращаясь к графу.
– Да, – отвечал он, – выстрел очень замечательный. А хо-
рошо вы стреляете? – продолжал он.
– Изрядно, – отвечал я, обрадовавшись, что разговор кос-
нулся наконец предмета, мне близкого. – В тридцати шагах
промаху в карту не дам, разумеется, из знакомых пистолетов.
– Право? – сказала графиня, с видом большой вниматель-
ности; – а ты, мой друг, попадешь ли в карту на тридцати
шагах?
– Когда-нибудь, – отвечал граф, – мы попробуем. В свое
время я стрелял не худо; но вот уже четыре года, как я не
брал в руки пистолета.
– О, – заметил я, – в таком случае бьюсь об заклад, что ва-
ше сиятельство не попадете в карту и в двадцати шагах: пи-
|