Прагмалингвистические особенности менасивного речевого акта в политическом дискурсе

1. МРА признается самостоятельным речевым актом ввиду особой коммуникативно-прагматической структуры, лексико-семантического наполнения, грамматико-синтаксической и социально-лингвистической реализации. В качестве коммуникативно-семантических составляющих МРА выступают собственно угроза, устрашение, ультиматум, шантаж, категорическое требование и предостережение.

2. МРА является косвенным речевым актом, не обладающим перформативной формой реализации и имеющим возможность как глубинной, так и поверхностной манифестации собственного семантико-прагматического содержания посредством формы других речевых актов: промисивного, комиссивного, директивного и ассертивного. Одной из основных причин использования МРА формальной структуры других речевых актов является необходимость конформирования с нормами социального поведения.

3. В основе классификации МРА по типу манифестации прагматического значения угрозы лежит тип глагола, отвечающего за коммуникативную интенцию иллокутивного акта. Выделение эксплицитного и имплицитного уровней манифестации угрозы зависит от степени выраженности компонентов семантико-синтаксической модели МРА и от степени привлечения экстралингвистических факторов для воспроизведения прагматической структуры ситуации угрозы.

4. Использование менасивных конструкций с экспликацией или импликацией угрозы, т.е. тип манифестации угрозы в МРА, обусловлен сознательным социально-психологическим выбором адресанта, выбором, имеющим лингвистическое соответствие формальной структуре другого вида речевого акта.