Т еоретическая ф изика Том 11, 2010

18
Н.Н. Боголюбов (мл.)
Ясность в эту сложную ситуацию удалось внести в сентябре 1956 г. на меж-
дународном съезде физиков-теоретиков в Сиэтле (США). В докладе, сделанном
Н.Н. Боголюбовым, был анонсирован строгий вывод дисперсионных соотношений
для рассеяния
π-мезонов на нуклонах. Важными элементами доказательства послу-
жили развитие метода аналитического продолжения обобщенных функций и новая
формулировка условия причинности. Стало ясно, что дисперсионные соотношения
являются прямым следствием общих принципов квантовой теории поля: причинно-
сти, унитарности (сохранения вероятности), релятивистской инвариантности. Таким
образом, проверка дисперсионных соотношений – одновременно и проверка этих об-
щих принципов. Метод дисперсионных соотношений получил твердую основу и ши-
рокое применение в работах В.С. Владимирова, А.А. Логунова О.С. Парасюка и их
сотрудников.
Оказалось, что использованная при выводе дисперсионных соотношений систе-
ма аксиом имеет более широкое значение и удобна для систематического построения
других важных разделов квантовой теории поля. Так, например, было введено поня-
тие об амплитуде рассеяния как о единой аналитической функции двух кинематиче-
ских комплексных переменных, различные граничные значения которой описывают
также и физически различные процессы. Это понятие сыграло решающую роль в
получении строгих ограничений на асимптотическое поведение амплитуд рассеяния
в области высоких энергий. В дальнейшем из этого направления выросла новая
ветвь физики – физика инклюзивных процессов.
Доказанные Н.Н. Боголюбовым в 1956 г. сугубо математические теоремы нашли
применение при изучении проблемы автомодельных асимптотик в глубоконеупру-
гом рассеянии при высоких энергиях, которая была решена в совместных работах
Н.Н. Боголюбова, А.Н. Тавхелидзе и В.С. Владимирова [23–26]. Процессы глубоконе-
упругого рассеяния, т. е. рассеяния, сопровождающегося рождением многих других
частиц, позволяют получить информацию о внутренней структуре элементарных
частиц – адронов. Эксперименты показали, что асимптотическое поведение сечений
рассеяния при больших энергиях таково, как если бы адроны состояли из точечно-
подобных объектов. Этот факт находится в полном согласии с кварковой моделью
адронов, согласно которой элементарные частицы на самом деле являются состав-
ными и состоят из еще более «элементарных», частиц – кварков.
Согласно кварковой модели, например, элементарная частица
Ω
−
-гиперон состо-
ит из трех кварков одного сорта с одинаковым направлением спинов. Чтобы обойти
принцип Паули, запрещающий существование подобных систем, Н.Н. Боголюбов
ввел новое квантовое число, названное впоследствии «цветом», которое принимает
три значения и делает различными три состояния кварков.
Гипотеза цветных кварков вместе с идеей калибровочных полей (т. е. полей,
уравнения для которых инвариантны относительно некоторой локальной группы
преобразований) привели к созданию новой теории – квантовой хромодинамики,
претендующей в последнее время на роль теории сильных взаимодействий. Цвет-
ность кварков обусловила существование новой группы преобразований, «перепуты-
вающей» их цвета. Согласно теории калибровочных полей, требование локальности
этой группы вынуждает ввести поля, кванты которых (глюоны, от англ. glue – клей)
«склеивают» кварки в адронах. Квантовое число «цвет», играет, таким образом,
роль заряда в сильных взаимодействиях. Теория цветных кварков, взаимодейству-
ющих посредством обмена глюонами, достигла в последнее время ряда серьезных
успехов и привела к существенному прогрессу в понимании законов микромира.

Проблемы квантовой теории в трудах академика Н.Н. Боголюбова и его последователей
19
5.Применение обобщенных функций в задачах
квантовой теории поля
Оказалось, что известная теория перенормировок, играющая столь важную роль
в теории поля и теории элементарных частиц, требует для своего обоснования при-
влечения методов функционального анализа, в частности теории обобщенных функ-
ций. Первоначально возникла задача регуляризации матриц рассеяния в квантовой
электродинамике в любом порядке теории возмущений. Н.Н. Боголюбов первым
заметил (1953 г.), что проблема сводится к правильному определению понятия про-
изведения специальных обобщенных функций – так называемых каузальных пропа-
гаторов, и предложил использовать для этой цели теорему Хана-Банаха о продол-
жении функционалов. Таким образом, он пришел к открытию новой формы вычи-
тательной процедуры, получившей название R - операции Боголюбова.
В 1955–1960 гг. в совместных работах Н.Н. Боголюбова и О.С. Парасюка были
изучены комбинаторные и аналитические свойства этой операции и доказана фун-
даментальная теорема о возможности регуляризации матрицы рассеяния в любом
порядке теории возмущений. Эти результаты приобрели особое значение в послед-
ние годы в связи с тем, что они нашли применение при построении единой теории
электромагнитных и слабых взаимодействий, а также при ренормализации калиб-
ровочных и суперсимметрических теорий.
6.Проблема полярона
В качестве еще одного примера развития идей Н.Н. Боголюбова вплоть до насто-
ящего времени остановимся подробнее на проблеме полярона – одной из простейших
и в то же время одной из важнейших проблем квантовой физики. Возникла она в
конце 40-х годов при попытке построения строгой квантовой теории частицы, взаи-
модействующей с элементарными возбуждениями в твердом теле. Подобная теория
стала крайне необходимой для объяснения эффектов проводимости и электросопро-
тивления ионных кристаллов, а также подвижности носителей тока в них, явившись
прообразом созданной позднее теории сверхпроводимости. Многие выдающиеся уче-
ные внесли свой вклад в решение проблемы полярона. Среди них – Л.Д. Ландау,
С.И. Пекар, Х. Фрелих, Р.П. Фейнман и многие другие. Н.Н. Боголюбов никогда не
оставлял проблему полярона, занимаясь ею с момента ее возникновения.
Привлекая исследователей простотой своей формулировки и важностью для фи-
зических приложений, проблема полярона оказалась весьма коварной, оставшись
нерешенной до наших дней. Она стала своеобразной лабораторией, в которой созда-
вались и опробовались новые методы квантовой физики перед тем, как они полу-
чали широкое применение в других ее областях. В качестве одного из наиболее яр-
ких примеров можно привести метод функционального интегрирования, созданный
Р.П. Фейнманом, испробованный на проблеме полярона и ставший впоследствии од-
ним из основных методов квантовой теории поля и статистической механики. Важ-
нейшим фундаментальным вкладом Н.Н. Боголюбова в построение теории полярона
стала созданная им в 1950 г. строгая адиабатическая теория возмущений, в которой
кинетическая энергия фононного поля рассматривалась как малое возмущение [27].
Будучи трансляционно-инвариантной, что само по себе является важным вкладом
в построение теории сильной связи, адиабатическая теория возмущений в нулевом
порядке воспроизводила существовавшие ранее результаты в области больших зна-
чений константы взаимодействия. Несмотря на то, что был предложен систематиче-

20
Н.Н. Боголюбов (мл.)
ский метод построения высших порядков теории возмущений, и несмотря на многие
усилия исследователей, высшие порядки не найдены до сих пор.
Н.Н. Боголюбов вернулся к проблеме полярона в 70-е годы, когда он создал и
применил известный метод, основанный на статистическом усреднении хронологи-
ческих, или T-произведений операторов [28–30]. Этот метод оказался необычайно
эффективным при построении теории промежуточной связи в проблеме полярона,
а также при нахождении высших членов рядов теории возмущений в пределе ма-
лых значений константы взаимодействия. Так же, как и метод функционального
интегрирования, метод хронологических произведений нашел широкое применение
во многих областях квантовой физики.
Не ослабевает интерес к проблеме полярона и в наши дни. Однако если ра-
нее интересы исследователей были связаны с построением теории пространственно-
однородных и, как следствие этого, трансляционно-инвариантных систем, то сейчас
первостепенную важность приобретает изучение взаимодействия заряженных ча-
стиц с элементарными возбуждениями в пространственно-неоднородных системах
пониженной размерности, таких, как, например, квантовые ямы, нити и коробки.
В подобных системах с размерами пространственной неоднородности, сопоставимы-
ми с длиной волны де Бройля носителей электрического тока, наступает квантовый
конфайнмент, ведущий к образованию связанных состояний и дискретного спектра
энергии. Экспериментальная техника создания подобных систем достигла поистине
впечатляющих результатов, сделав возможным получение искусственных полупро-
водниковых структур с хорошо контролируемыми параметрами, по своим размерам
сопоставимых с размерами атома. Перспектива ближайшего будущего – создание ис-
кусственных атомов и решеток подобных атомов с наперед заданными свойствами.
В последние годы существенные теоретические усилия были направлены на исследо-
вание мод коллективных возбуждений (фононов, плазмонов и т. д.), существующих
на свободной поверхности или интерфейсе, разделяющем две среды, или в более об-
щем случае – в произвольной пространственно-неоднородной системе с квантовым
конфайнментом. Не менее интересной является и проблема взаимодействия заря-
женной частицы с подобными возбуждениями. Прежде всего, это уже знакомое нам
по проблеме пространственно-однородного полярона электрон-фононное взаимодей-
ствие, играющее важнейшую роль также и в свойствах твердотельных систем малой
размерности: квантовых ям и сверхрешеток.
Например, влияние поверхностных мод на электрон или ион, приближающихся
к свободной поверхности, важно в исследованиях по спектроскопии и абсорбции по-
верхностей, в то время как понимание взаимодействия электронов проводимости с
поверхностными модами важно с точки зрения создания новых полупроводниковых
приборов. Поверхностные моды в квантовых системах пониженной размерности су-
щественно отличаются от обычных фононных мод однородного пространства. Так,
в случае квантовых ям существуют четыре типа ветвей оптических мод поверх-
ностного типа, так что функция электрон-фононного взаимодействия зависит не
только от волнового вектора фонона, но и от толщины квантовой ямы, координа-
ты электрона в направлении, перпендикулярном поверхности квантовой ямы, и от
параметров двух диэлектрических сред, разделенных поверхностями. При этом чем
тоньше квантовая яма, тем сильнее эффект взаимодействия электрона с поверхност-
ными модами. Теоретическое исследование электрон-фононного взаимодействия в
системах пониженной размерности с квантовым конфайнментом лишь начинается.
Остаются неясными ответы на многие волнующие вопросы, поставленные природой.
Каковы, например, оптические свойства и свойства проводимости квантовых систем

Проблемы квантовой теории в трудах академика Н.Н. Боголюбова и его последователей
21
пониженной размерности, где важны эффекты взаимодействия с поверхностными
фононными модами? Все эти и многие другие проблемы ждут ответа исследова-
телей. И первостепенную роль в создании плодотворных моделей и в их решении
играют мощные теоретические методы, созданные и развитые академиком Н.Н. Бо-
голюбовым.
Подводя итог, отметим, что все перечисленные выше идеи и методы легли в
основание современной физики и успешно используются при исследовании широ-
чайшего спектра проблем: от строгого математического решения задач статистиче-
ской механики и квантовой теории поля до важнейших прикладных работ по тео-
рии сверхтекучести и сверхпроводимости, квантовой оптики, теории упорядочения
в конденсированном состоянии.
Список литературы
[1] Боголюбов Н.Н. (мл.), Санкович Д.П. Н.Н. Боголюбов и статистическая меха-
ника // УФН. 1994. Т. 49. Вып. 5. C. 299.
[2] Боголюбов Н.Н. (мл.), Санкович Д.П. Очерк научной деятельности // ЭЧАЯ.
1993. Т. 24. Вып. 5. С. 1224–1293.
[3] Боголюбов Н.Н., Крылов Н.М. Исследование продольной устойчивости аэропла-
на. M., Л.: ГТТИ, 1932. С. 23.
[4] Bogolubov N.N., Кrylov N.М. Les phenomenes de demultiplication de frequence
en radiotechnique (явления демультипликации частоты в радиотехнике) //
C.R. Acad. Sci. Paris, 1932. Vol. 194. Р. 1119–1122 (see also the references therein).
[5] Боголюбов Н.Н., Крылов Н.М. Введение в нелинейную механику. Киев: Изд-во
АН УССР, 1937. 365 с.
[6] Боголюбов Н.Н. Избранные статьи: в 3 т. Киев: Наук. думка, 1969.
[7] Боголюбов Н.Н., Митропольский Ю.А. Асимптотические методы в теории нели-
нейных колебаний. M.: Наука. 1974. 503 с.
[8] Боголюбов Н.Н.Проблемы динамической теории в статистической физике. М.,
Л.: ГТТИ, 1946. 119 с.
[9] Боголюбов Н.Н. Кинетические уравнения // ЖЭТФ. 1946. Т. 16. № 8. С. 691.
[10] Bogolubov N.N. Microscopic Solutions оf the Boltzmanп-Enskog Equation in
the Кinetic Theory оf Hard Spheres (Микроскопические решения уравнения
Больцмана-Энскога в кинетической теории для упругих шаров) // Dubna: JINR.
El4-8789. 1975. 12 р.
[11] Bogolubov N.N. Оn the Stochastic Processes in the Dynamical Systems(О стоха-
стических процессах в динамических системах) // Dubna: JINR. E17-10541. 1977.
130 р.
[12] Боголюбов Н.Н. К теории сверхтекучести // Изв. АН СССР. Сер. физ. 1947.
Т. 11. № 1. С. 77–90.
[13] Боголюбов Н.Н. Энергетические уровни неидеального бозе-эйнштейновского га-
за // Вестн. МГУ. 1947. № 7. С. 43–56.

22
.. (.)
[14] Боголюбов Н.Н. О новом методе в теории сверхпроводимости // Дубна: ОИЯИ
(ЛТФ Р-99). 1957. 13 c.; то же: ЖЭТФ. 1958. Т. 34. № 1. С. 58–65; C. 73–79.
[15] Боголюбов Н.Н., Толмачев В.В., Ширков Д.В. Новый метод в теории сверхпро-
водимости. М.: Изд-во АН СССР. 1958. 128 c.
[16] Bogolubov N.N. Оn some problems of the theory of superconductivity (О некоторых
проблемах теории сверхпроводимости) // Physica. 1960. Vol. 26. Р. S1–S16.
[17] Боголюбов Н.Н. Квазисредние в задачах статистической механики // Дубна:
ОИЯИ (ЛТФ; Д-781). 1961. 123 с.
[18] Боголюбов Н.Н., Тябликов С.В. Запаздывающие и опережающие функции Гри-
на в статистической физике // Докл. АН СССР. 1959. Т. 126. № 1. С. 53.
[19] Боголюбов Н.Н. Асимптотически точное решение для модельного гамильтони-
ана теории сверхпроводимости // ЖЭТФ. 1960. Т. 39. № 1. С. 120–129.
[20] Goldstone J. Field theories with «superconductor», solutions // Nuovo Cimento.
1961. Vol. 19. P. 154–164.
[21] Нiggs P.W. Broken symmetries and the masses of gauge bosons // Phys. Rev. Lett.
1964. Vol. 13. P. 508–509.
[22] Weinberg S. Идейные основы единой теории слабых и электромагнитных воз-
действий // УФН. 1980. Т. 132. № 2. Р. 201–217.
[23] Боголюбов Н.Н., Струминский Б.В., Тавхелидзе А.Н. К вопросу о сотавных
моделях в теории элементарных частиц // Дубна: ОИЯИ (ЛТФ, Д-1968). 1965.
13 с.
[24] Боголюбов Н.Н. Лекции по симметрии элементарных частиц: в 2 ч. М.: Из-во
МГУ, 1966. 137 с.
[25] Боголюбов Н.Н., Владимиров В.С., Тавхелидзе А.Н. On automodel asymptotics
in quantum field theory (Об автомодельной асимптотике в квантовой теории по-
ля.) // Dubna: JINR (LTP, E2-6490). 1972. 50 р.
[26] Боголюбов Н.Н., Владимиров В.С., Тавхелидзе А.Н. Об автомодельной асимп-
тотике в квантовой теории поля. II // Теор. и мат. физика. 1972. T. 12. № 3.
С. 305–330.
[27] Боголюбов Н.Н. Об одной новой адиабатической теории возмущения в задаче о
взаимодействии частицы с квантовым полем // Украинск. мат. журн. 1950. T. 2.
№ 2. С. 3–24.
[28] Боголюбов Н. Н., Боголюбов Н.Н. (мл.) Кинетическое уравнение для динами-
ческой системы, взаимодействующей с фононным полем // ЭЧАЯ. 1981. T. 12.
№ 2. С. 245–300.
[29] Bogolubov N.N., Bogolubov N.N. (jr.) Polaron Theory. Model Problems //
Amsterdam: Gordon and Breach Science. 2000. 253 p.
[30] Боголюбов Н.Н., Боголюбов Н.Н. (мл.) Аспекты теории полярона. М.: Физмат-
лит, 2004. 176 с.

Проблемы квантовой теории в трудах академика Н.Н. Боголюбова и его последователей
23
PROBLEMS OF THE QUANTUM THEORY
IN WORKS OF ACADEMICIAN N.N. BOGOLYUBOV
AND HIS FOLLOWERS
c 2010 N.N. Bogolyubov (jr.)
1
Abstract
The name of the outstanding theoretician of the twentieth century – the aca-
demician N.N. Bogolyubov as well as his entire creative activity are non separable
from development of modern methods of investigations in nonlinear mechanics,
mathematical physics, theory of supeconductivity and BCS theory, theory of super-
fluidity, quantum field theory and electrodynamics, theory of dispersion relations in
high energy physics, physics of elementary particles and quark models, fundamen-
tal problems of statistical mechanics. Nowadays his followers and coworkers are
actively working in several well known scientific centers – N. Bogolubov Labora-
tory of Theoretical physics of JINR, Dubna of Moscow region, Russia, V.A. Steklov
Mathematical Institute of RAS, Moscow, Russia, N. Bogolubov Institute of the-
oretical physics of NAS, Kiev, Ukraine, Institute of Mathematics of NAS, Kiev,
Institute for Condenced matter physics of NAS, Lviv, Ukraine, Physics-Technical
Institute of NAS, Kharkiv, Ukraine, Institute of mechanics of NAS, Kyiv, Ukraine,
and in many other university scientific centers.
1
Bogolyubov Nikolay Nikolaevich (junior), doctor of phys.-math. sciences, corresponding member
of RAS, the main scientific employee of the Department of Mechanics of Steklov mathematical insti-
tute of Russian Academy of Sciences, Gubkina str. 8, 119991, Moscow, Russian Federation; e-mail:
bogolubv@mi.ras.ru.

24
Теоретическая Физика, 11, 2010 г.
ВОСПОМИНАНИЯ О НИКОЛАЕ НИКОЛАЕВИЧЕ
БОГОЛЮБОВЕ
c 2010 Д.В. Ширков
1
Аннотация
В статье представлены личные воспоминания академика Дмитрия Василье-
вича Ширкова о своем учителе академике Николае Николаевиче Боголюбове.
1. Личные впечатления
1.1. Конец сороковых
Первое впечатление относится к весне 1947-го, когда Н.Н. Боголюбов читал спец-
курс по динамическим уравнениям статфизики. Напомню, что Боголюбов стал про-
фессором МГУв 1943 году, после возвращения из Уфы, куда во время войны была
эвакуирована Академия Украины. В описываемый период он делил свое время меж-
ду Институтом математики в Киеве и московским физфаком. В конце 1947 г. НН
был удостоен Сталинской премии за две работы по теоретической физике, в том
числе за монографию «Динамические уравнения статистической физики».
Небольшого роста, в элегантном сером костюме и галстуке-бабочке, «в меру упи-
танный мужчина в самом расцвете лет», подвижный и жизнерадостный, с энтузиаз-
мом рассказывал материал, в общем следуя своей упомянутой книге, незадолго до
этого вышедшей из печати. Было видно, что и предмет изложения, и сам процесс
общения со студентами доставляет ему удовольствие. Это было несколько необычно,
не в принятой тогда на физфаке суховатой манере, что само по себе производило
впечатление и вызывало симпатию.
Сюжет не показался мне поначалу очень интересным (незадолго до этого был
опубликован на русском языке отчет Смита об испытании атомной бомбы, и во-
ображение было занято более «сокровенными» тайнами мироздания), однако лич-
ный шарм молодого (ему еще не было сорока) и уже известного профессора, члена-
корреспондента Академии наук, ясный и четкий стиль сделали свое дело, и я про-
слушал курс до конца.
В конце следующего года мой однокашник Валентин Николаевич Климов, с ко-
торым мы проработали бок о бок у НН около пяти лет, впоследствии трагически
погибший на Кавказе в снежной лавине, сообщил, что у НН появился небольшой
теоротдел в Институте химической физики АН СССР и нужны дипломники.
К этому времени, по совету моего старшего приятеля Юры Широкова, я уже с
полгода числился в таковых у Дмитрия Ивановича Блохинцева, однако успел разо-
чароваться в своем статусе. В те времена Дмитрий Иванович возглавлял секретный
тогда проект по строительству атомной электростанции в Обнинске и в Москву
наезжал спорадически. Увидеться с ним можно было лишь потратив время на те-
лефонные переговоры и проявив настойчивость. Никакой проблемы, кроме простой
«испытательной» задачки, за это время я не получил. Так что мое согласие стать ди-
пломником НН возникло без особых раздумий. Оказалось, что в Химфизике, наряду
с имевшимся издавна теоротделом во главе с проф. Александром Соломоновичем
1
Ширков Дмитрий Васильевич, академик РАН, почетный директор Лаборатории теорети-
ческой физики им. Н.Н. Боголюбова Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ),
141980, Московская обл., г. Дубна, ул. Жолио Кюри, 6, Российская Федерация; электронная поч-
та: shirkovd@theor.jinr.ru.

Воспоминания о Николае Николаевиче Боголюбове
25
Компанейцем, образован еще один по профилю Атомного проекта. После моего по-
явления он состоял из НН, Бориса Валентиновича Медведева и двух дипломников-
лаборантов – Вали Климова и меня.
Тут в памяти всплывает сценка в кабинете директора института, академика Се-
менова, впоследствии лауреата Нобелевской премии. НН отправился к директору
вместе с Климовым и мною для того, чтобы оформить наш статус в ИХФ. Предпо-
лагалось положить нам по полставки лаборанта по совместительству. Однако вы-
званный кадровик доложил, что оформление совместительства займет порядочно
времени: необходимо обращение в Президиум АН, оттуда в ВАК, которому подчи-
нялся тогда Московский университет, затем уже согласование с ректоратом и фа-
культетом МГУи т. д. и, наконец, в случае положительного решения – обратный ход
бумаг тем же долгим путем. Тогда, после всеобщего минутного замешательства, со
стороны НН последовал вопрос: «Ну, а если взять их на полную ставку?» Оказалось,
что такой вариант не представляет формальных затруднений для отдела кадров и
не вызывает возражений со стороны Семенова. И двух щурят приказом директора
тут же бросили в реку.
Теоротдел помещался в одной комнате средних размеров. Посреди нее, напpотив
друг друга, стояли два письменных стола. На двух диванах усаживались посети-
тели, а иногда случалось вздремнуть и хозяевам. Непременным атрибутом было
оборудование для приготовления и питья чая. В комнате имелись также шахматы
и шахматные часы. Для того чтобы сторонние наблюдатели всегда могли застать
нас за напряженным трудом, вход в комнату организационными усилиями Бориса
Валентиновича был снабжен двойной дверью с небольшим тамбуром между ними.
Обе двери «из соображений секретности» постоянно были заперты, и пока один из
нас открывал на стук, второй убирал шахматы и посуду со стола.
Режимные условия работы подразумевали также, что научное творчество долж-
но кончаться не позже 17.45, так как все расчеты, включая черновые, следовало ве-
сти только в прошнурованных и просургученных общих тетрадях, которые в конце
рабочего дня сдавались в спецотдел. Тем не менее, наиболее плодотворным оказы-
валось вечернее время, когда нас не тревожили ученые соседи, равно как и инспек-
ционные набеги пожарников, режимщиков и т. п. Зачастую мы сидели до последних
троллейбусов. НН совершенно спокойно относился к нашим шахматам (хотя сам не
играл) и вольному режиму. Он ценил деловые качества и полученные результаты.
Передо мной шеф поставил задачу упрощения кинетического уравнения перено-
са, т. е. диффузии и замедления нейтронов. Это довольно звероподобное интегро-
дифференциальное уравнение для функции распределения даже в сферически-сим-
метричной геометрии содержит три независимые переменные. В общем случае оно
поддавалось лишь громоздкому численному счету. Известные приближения (одно-
скоростное, диффузионное, возрастное) были слишком грубы для имевшихся в виду
реальных задач.
С моей теперешней точки зрения замечательным является тот факт, что НН
лишь сформулировал задачу студенту и даже не наметил пути решения. Задача
была интересна технически и очень важна по существу – любое серьезное продви-
жение позволяло надеяться на существенную экономию в численных расчетах, что
приводило к выигрышу во времени.
В те времена, когда еще не было ЭВМ, численные решения сложных уравне-
ний проводились на настольных электромеханических счетных машинах, этаких
громоздких усовершенствованных арифмометрах «Мерседесах» и «Рейнметаллах»,
получаемых по репарациям из побежденной Германии. На них обычно работали

26
Д.В. Ширков
девушки-расчетчицы, сведенные в вычислительные бюро, возглавлявшиеся профес-
сиональными математиками. Эти последние подготавливали разностные схемы, при-
годные для распараллеливания, анализировали их устойчивость, степень точности
и т. п. Подобные вычислительные бюро имелись далеко не в каждом институте –
расчеты сколько-нибудь сложных задач были дороги и занимали много времени.
А фактор времени сурово довлел над нашей деятельностью. Ведь первая советская
атомная бомба была испытана лишь в августе следующего, 1949, года.
В течение нескольких месяцев удалось серьезно продвинуться в решении постав-
ленной задачи. За основу нового приближения я взял упрощение ядра интеграль-
ного оператора, так называемой индикатрисы рассеяния. Помню, что главная идея
пришла мне в голову во время комсомольской конференции МГУ. Специально сев
на галерке, подальше от других физфаковских делегатов, под монотонный рокот
отчетного доклада, я погрузился в размышления. ...
Опуская детали, скажу, что в середине 50-х гг., когда с чисто теоретической ча-
сти моих исследований был снят гриф секретности, в журнале «Атомная энергия»
появились две статьи, посвященные методу так называемого синтетического ядра в
теории диффузии и замедления нейтронов. Первая отвечала дипломной работе, вы-
полненной в Химфизике в 1949 г., вторая, содержащая обобщение на более сложный
случай – перенос нейтронов в средах, содержащих ядра водорода, – кандидатской
диссертации, защищенной в мае 1953 г. в спецсовете Лаб-2 (тепершний «Курчат-
ник») под председательством самого Игоря Васильевича.
Спустя примерно 10 лет обе статьи были полностью изложены в американской
монографии Дэвисона. Прием приближенного преобразования индикатрисы рассе-
яния составил главу «Метод Ширкова». Этот факт был сообщен мне на теннис-
ном корте в Дубне Бруно Понтекорво, который, будучи учеником Ферми, следил за
вновь поступающей в библиотеку ОИЯИ литературой по профилю интересов свое-
го великого учителя. Стало ясно, что ничего равноценного американским коллегам
придумать не удалось. Доступность мощных вычислительных средств потворству-
ет философии “компьютер есть, ума не надо”. Эта коллизия русской смекалки с
избалованными американскими теоретиками повторилась в середине 70-х с участи-
ем моих учеников на материале вычисления трех-петлевых диаграмм Фейнмана в
глюодинамике.
Наряду с этой, так сказать, основной деятельностью, я стал посещать семинар
НН в Стекловке. МИАН помещался тогда в слегка выступающем на Ленинский про-
спект обильно застекленном здании как раз напротив теперь уже старого Президи-
ума АН. Заседания семинара происходили раз в неделю и в отсутствие НН велись
Сергеем Владимировичем Тябликовым. Тематика покрывала в основном статисти-
ческую физику, а также квантовую теорию поля. На семинаре изучался, например,
известный цикл статей Швингера.
Чрезвычайно полезной традицией семинара был обзор литературы. В конце каж-
дого заседания руководитель семинара, перелистывая свежий номер журнала –
ЖЭТФа или Physical Review, отмечал любопытные статьи и раздавал их молодым
коллегам. В свою очередь, основной доклад очередного заседания семинара предва-
рялся одним-двумя пятиминутными рефератами по розданным ранее сюжетам.
Эта система давала два результата: во первых, все участники регулярно получа-
ли краткую информацию по новостям; во-вторых, аудитория не делилась на актив-
ную и пассивную части. Начал ходить на семинар – изволь работать и своим рефе-
ратом показать, что ты знаешь и насколько критически можешь подойти к чужому
результату. Мой первый реферат касался публикации в Physical Review «сенсаци-

Воспоминания о Николае Николаевиче Боголюбове
27
онного» утверждения о наличии классически устойчивых орбит электронов вокруг
положительно заряженного ядра. Ошибка состояла в пренебрежении квадруполь-
ным и высшими излучениями. Мне удалось раскусить орешек без труда, поскольку
к этому времени за плечами уже была сдача экзамена по теории поля самому Льву
Давидовичу Ландау. Эпизод с рефератом сразу укрепил мой статус среди участни-
ков семинара.
Надо сказать, что в то время, в конце 40-х гг., НН как раз делал поворот от
статистики к теории частиц. (Такие повороты в тематике исследований были харак-
терны для Боголюбова, когда он, решив сложную задачу до конца, охладевал к ее
теме навсегда.) Его первые публикации по ковариантной формулировке уравнения
Шредингера появились в 1951 г.
Семинар заседал в конце рабочего дня, после чего НН вместе с участниками
выходил на улицу, и вся компания, пройдя с полкилометра в сторону центра, заво-
рачивала в торговое заведение в торце жилого академического дома номер 13, укра-
шенное вывеской «Арарат» (где позднее одно время располагалась булочная). Там
не только открывали бутылочку армянского коньяка, но, помимо рюмок, подавали
и нарезанный лимон. После этого аккорда семинар действительно заканчивался.
В то время, в 1948–1949 гг., НН семейно жил в Киеве, а в Москву регулярно
наезжал, останавливаясь в гостиницах «Москва» или «Якорь» на улице Горького.
Его приезды и отъезды были небольшими праздниками, отмечаемыми в ресторанах,
куда НН приглашал всех своих сотрудников, включая студентов. Впервые в жизни
я попал в ресторан именно по такому поводу. Вообще НН, и особенно в те, молодые
для него годы, был очень жизнелюбивым и активно дружелюбным человеком. Он
любил радоваться жизни и разделять эту радость с другими.
Два сильных впечатления от личности НН в то время (глазами студента): пре-
данность делу и высокая культура. Казалось, что научные занятия составляют глав-
ный смысл и основной источник радости его существования. Он не играл в шахматы
или карты, не занимался спортом. Хорошо провести время для него означало хо-
рошо поработать головой. Воспоминание по этому поводу из 60-х: на мой вопрос
НН, только что вернувшемуся из санатория на Кавказе: «Как отдохнули, Николай
Николаевич?» последовал ответ: «Отлично. Сделал две работы».
Общение с НН, рождавшее симпатию и невольное желание подражать, приво-
дило к изменению шкалы жизненных ценностей – умственная деятельность ста-
новилась не просто на первое место, она приобретала исключительный приоритет.
Огромная эрудиция НН в вопросах истории, лингвистики и литературы поражала
меня, начитанного мальчика из профессорской семьи. Эти впечатления возникали
постоянно, вкрапливались в серьезные научные обсуждения, усиливались сатири-
ческими аккордами. Его мудрое, спокойное и несколько ироническое отношение к
жизни основывалось, так сказать, на незыблемых инвариантах, сформированных в
молодости. Хотя НН никогда не говорил о религии, его моральные правила, подспуд-
но передававшиеся ученикам, находились в согласии с христианскими заповедями.
В то время как основным источником юмора у интеллигентной московской публики
были романы Ильфа и Петрова, НН наизусть цитировал Щедрина, римских авто-
ров, все еще малоизвестного у нас Жюля Ромена и т. п. Вечные мотивы и образы,
созданные классиками, в его устах вплетались как в довольно простые психологиче-
ские ситуации, так и в неожиданные повороты мировой политики. Исходя из опыта
общения с большим числом крупных ученых, накопленного более чем за полвека
моей академической жизни, теперь могу добавить, что со временем это впечатление
интеллектуальной и нравственной исключительности НН только усилилось.

28
Д.В. Ширков
Описываемый период окончился весной 1950 года, когда наша группа была пере-
ведена из Москвы туда, куда, по образному выражению, «телят гоняет Харитон»
2
.
1.2. На «Объекте»
В один прекрасный мартовский день я был вызван в спецотдел, где услышал, что
меня переводят из Химфизики и направляют в распоряжение отдела кадров Лабо-
ратории 2 АН СССР. Под таким лапидарным названием в те времена фигурировал
теперешний «Курчатник». В данном случае Лаб-2, однако, был лишь прикрытием
для ПГУ– Первого главного управления при СМ СССР, ведавшего атомными де-
лами и впоследствии превратившегося в Средмаш. ПГУрасполагалось в огромном
здании в северо-западной части Москвы. В отделе кадров этого учреждения меня
ошарашили сообщением, что в недельный срок я должен уехать к новому месту
работы. Его местоположение и даже расстояние от Москвы мне сообщено не было.
Отъезд на «Объект» (так в общем разговорном обиходе именовался наш горо-
док в те времена) происходил следующим образом. Отдел кадров Большого Дома
направлял впервые отъезжающего на одну из центральных площадей, где ему сле-
довало «войти под неосвещенную арку дома номер NN, свернуть в обшарпанную
дверь без вывески, пройти определенное количество метров по узкому коридору в
полной темноте, нащупать и открыть дверь налево». Выполнив указанные действия,
ты оказывался в освещенном помещении перед человеком, сидящим за столом, ко-
торый сразу обращался к вошедшему по имени-отчеству, как к знакомому ему че-
ловеку.
Он вручил мне проездной документ и предписал на следующий день «явиться
в аэропорт Внуково с вещами, где в такое-то время сидеть на такой-то скамейке в
зале ожидания». На все мои вопросы о каких-либо подробностях или разъяснениях
ответ был «этого я Вам сказать не могу, но ни о чем не беспокойтесь». Назавтра в
назначенное время во Внуково ко мне подошел незнакомец, назвал меня по имени
и сообщил, что посадка начнется через несколько минут и мне следует ориенти-
роваться на него. Спустя четверть часа без какого-либо объявления рейса группа
людей вслед за провожатым, минуя контроль, пересекла летное поле и погрузи-
лась в двухмоторный, кажется 12-местный, «Дуглас» транспортного исполнения с
алюминиевыми скамейками вдоль бортов, который не мешкая пошел на взлетную
полосу. Благодаря ясной погоде к моменту посадки я смог примерно определить
координаты места назначения. На выходе из самолета – контроль в форме МВД и...
встречающий меня Валя Климов.
Термин «Звонковое» принадлежит НН, который взял его из популярной дово-
енной оперетты. Расхожее выражение из нее: «Приезжайте к нам в Звонковое», –
звучало особенно уместно в применении к нашему сверхзакрытому городу, распо-
ложенному в огромном лесном массиве и опоясанному рядами колючей проволоки.
Группа НН в «Звонковом» первоначально состояла из В. Климова и меня. Довольно
скоро к ней примкнул Дмитрий Николаевич Зубарев, а в 1951-м – Юрий Алексан-
дрович Церковников (Юцек) и Василий Сергеевич Владимиров.
Наша группа в рабочем отношении тесно примыкала к группе Игоря Евгенье-
вича Тамма. Обе команды были одновременно переведены из Москвы на «Объект»
одним и тем же закрытым Постановлением Совета Министров весной 1950 года для
интенсификации работ по созданию водородной бомбы.
2
Полный текст куплета А.С. Компанейца:
Я буду прытким, как блоха, и скользким, как тритон,
Чтоб не попасть туда, куда телят гоняет Харитон.

Воспоминания о Николае Николаевиче Боголюбове
29
И в бытовом отношении наши команды составляли одно целое. С осени 50-го
нескольким бессемейным (включая тех, у кого семьи оставались в Москве) теорети-
кам отвели двухэтажный двухквартирный коттедж стандартной застройки атомно-
го ведомства конца 40-х гг. Подобные коттеджи еще сохранились на только в Сарове,
но и в Дубне на Черной речке. Наверху в двухкомнатных апартаментах каждой из
половин размещались члены-корреспонденты АН СССР Игорь Евгеньич Тамм (ИЕ)
и НН. По комнате внизу занимали поначалу одинокий Андрей Дмитриевич Сахаров,
которого по приезде жены Клавы с дочерьми сменил Юцек, и молодой теоретик из
ФИАНа Юра Романов – под ИЕ, а в другой половине Валя Климов и я – под НН.
Обитатели теоркоттеджа вместе с несколькими молодыми теоретиками из групп
ИЕ и НН, обитавшими в стоящей рядом гостинице, образовали неформальное бы-
товое объединение – Организацию объединенных теоретиков. Учленов ООТ был
общий пансион: приходящие кухарки – пожилая и веселая «баба Соня» и, помоло-
же, Валя – готовили и подавали завтрак и обед. Молодежь заготавливала провизию.
Для оптовых закупок использовалась служебная легковушка «Победа», которая бы-
ла прикреплена к теоротделу и обычно отвозила нас на работу утром к 9-ти за пару
километров и днем домой на обед.
Временами для оптового «фуражирства» мы отправлялись по выходным (в те
времена шестидневка заменяла неделю, а каждое число, кратное 6, было нерабочим)
в большое село Дивеево (в храм которого в постсоветское время были перенесены
мощи Серафима Саровского), лежащее вне Зоны. Выезд из Зоны требовал разре-
шения и оформления пропусков для КПП (контрольно-пропускного пункта). Зона
представляла собой территорию порядка нескольких сотен квадратных километ-
ров, огороженную по полной лагерной форме изгородями из колючей проволоки,
контрольной полосой, сторожевыми вышками, прожекторами и т. п.
Воскресные базары были обильными, приезжавшие из Зоны покупатели не ску-
пились, и в народе ходила молва о том, что «там, за колючей загородкой» в экспе-
риментальном порядке строят коммунизм.
Начальство, т. е. ИЕ и НН, утром любило поспать и обычно появлялось на ра-
боте часам к одиннадцати. НН, который проводил на объекте около половины вре-
мени, регулярно делал обзорные доклады по новостям “открытой” науки, главным
образом по квантовой теории поля. Примечательно, что сразу после обеда – тогда
40-летний! – НН обязательно отдыхал, «промывал мозги», по его выражению. При-
мерно после 4-х пополудни сверху раздавались звуки музыки из радиоприемника.
Это означало, что шеф встал, напился чаю и сел заниматься. В это время его уже
было можно потревожить.
Вообще реальный рабочий день теоретиков регламентировался спецотделом. Ра-
ботать по основной тематике, в том числе вести черновые записи и выкладки, можно
было лишь в специальных прошитых, пронумерованных постранично и скрепленных
сургучными печатями именных тетрадях формата чуть побольше А4. Укаждого из
нас был особый спецпортфельчик, в который эти тетради помещались, а также лич-
ная спецпечатка с номером. Портфельчик либо находился на руках у владельца,
либо в опечатанном им виде хранился в спецотделе. Получить или сдать портфель-
чик можно было лишь в рабочие часы. В отличие от Химфизики, находиться в
служебном помещении в нерабочее время запрещалось. Только иногда – перед оче-
редным испытанием на далеком полигоне – для каких то подразделений приказом
объявлялся аврал. Поэтому после 6-ти вечера и в выходные можно было обдумывать
и обсуждать служебные сюжеты лишь во время прогулок в лесу, предварительно
убедившись, что кроме птиц тебя никто не слышит. В таких условиях вполне есте-

30
Д.В. Ширков
ственно было заниматься по вечерам открытой наукой, особенно находясь в поле
влияния таких фигур, как Тамм и Боголюбов. Серьезно изучать квантовую теорию
поля я начал как раз в те годы в свободное от основной работы время.
Пара иллюстраций к психологическому портрету НН. Запомнился день нача-
ла корейской войны (25 июня 1950 г.). В утреннмх новостях сообщили, что войска
Южной Кореи, сателлита США, внезапно пересекли 37 параллель, по которой то-
гда проходила граница, вероломно вторглись в мирную демократическую Северную
Корею, взломали приграничную оборону и продвинулись на несколько десятков ки-
лометров. Однако доблестная северокорейская армия сумела перегруппироваться,
в тот же день опрокинула агрессора и перенесла боевые действия на вражескую
территорию.
В этот день НН прилетел из Москвы. Встречали его мы с Валей. И вот всю
эту официальную пропагандистскую белиберду, сидя с НН в автомобиле, я ему воз-
бужденно выкладываю. НН как бы не слышит и в ответ начинает рассказывать
московские новости. Приезжаем домой, помогаем с вещами. НН ставит чай и вклю-
чает радио. А там – очередная сводка побед северокорейской армии. И лицо шефа
вдруг искажается, как от боли... Становится ясно, что по дороге в машине он вос-
принял мои слова как попытку розыгрыша и, возможно, в душе подивился нашей
умственной неуклюжести. А тут оказалось, что это вовсе не белиберда, а реальность,
ответственность за которую лежит гораздо выше, на персонах, которые определяют
образ всей нашей жизни.
НН не любил лишних слов. К нему в полной мере применим парафраз выска-
зывания, вложенного Таммом в уста Дирака
3
: «Сначала подумай – потом говори».
Приведенный эпизод тому свидетельство. Другим человеком такого же типа был
научный руководитель «Объекта» и Главный Конструктор ядерного оружия Юлий
Борисович Харитон. Когда у НН возникала надобность в помощи или совете ЮБ,
он отправлялся к тому на прием и излагал суть вопроса. Как правило, ЮБ сразу
ничего не отвечал и после легкой паузы переводил разговор на другой сюжет. Через
несколько дней, при очередной встрече, он мог вернуться к вопросу и предложить
решение. А мог и не вернуться. Как японец, который избегает слова нет. Для про-
цедуры закладки информации в голову Харитона и постепенной кристаллизации
решения НН использовал глагол «захаритонизовать».
Наконец еще один эпизод, уже из 70-х
4
. Кабинет директора ОИЯИ. Секретарша
докладывает НН, что к нему внезапно пришел и просит приема академик Х., дирек-
тор одной из лабораторий Института. Академик входит и весьма экспансивно объяс-
няет, что крупное открытие, сделанное недавно у него в Лаборатории, не встречает
признания западных коллег. Он предлагает обсудить ситуацию на ближайшем за-
седании международного Ученого совета ОИЯИ и просить совет принять решение
об реальности открытия. НН невозмутимо выслушивает эмоционального собесед-
ника и... предлагает выпить чаю. За чаем он рассказывает о некоторых научных
новостях. Чай выпит, Х. возвращается к своему делу. Тогда НН говорит: «Я тут
попытался представить, что директор Математического Института академик Вино-
градов обращается к членам Ученого совета Стекловки: Колмогорову, Понтрягину,
Александрову – с предложением: считать такую то теорему доказанной...». Не до-
слушав до конца, Х. выскакивает из кабинета.
3
Полная реплика Дирака Нильсу Бору, которой ИЕ был свидетелем: «А меня мама в детстве
учила: сначала подумай – потом пиши».
4
Привожу его со слов свидетеля сцены, ученика Боголюбова.

Воспоминания о Николае Николаевиче Боголюбове
31
1.3. Боголюбов и Лаврентьев
Величайшим даром небес считаю свое весьма близкое, почти семейное знаком-
ство с двумя замечательными людьми – Боголюбовым и Лаврентьевым.
Николай Николаевич и Михаил Алексеевич внешне представляли довольно кон-
трастную пару. Полноватый, среднего роста НН и xудощавый, высоченный МА.
Красивое лицо НН, обрамленное слегка волнистой шевелюрой даже на склоне лет,
и сильно вытянутое у МА со скудной растительностью. «Внешне нескладный, по-
рой даже угловатый» (по выражению Бориса Евгеньевича Патона) Лаврентьев и
щеголевато-элегантный с артистической внешностью, часто при галстуке-бабочке,
Боголюбов. Внешность их сближали обширные лбы и глаз серьезных выраженья.
Они подружились в Киеве в 30-х гг., когда почти десятилетняя разница в воз-
расте была еще существенной. Михаил Алексеевич хорошо знавал боголюбовского
учителя Н.М. Крылова и за глаза обычно называл своего друга ласковым “Коля-
ша”. В околонаучных разговорах НН часто приводил примеры и эпизоды с участием
Михаила Алексеевича, которого он любил и почитал. В результате у меня заочно
сформировался миф о МА.
И вот настал час нашего знакомства. Дело было в Сарове, в мае 1953 года. Я толь-
ко что вернулся из Москвы, где защитил кандидатскую диссертацию в Ученом сове-
те Лаб-2, заседание коего вел сам Игорь Васильевич Курчатов. Как водится, защиту
отмечали небольшим праздничным ужином в нашем теор-коттедже. Уже выпили
пару тостов, когда припозднившийся шеф, усаживаясь за стол, сказал: «К нам на
Объект приехал Лаврентьев». На мою реплику «Вот было бы хорошо его пригла-
сить?» последовало «Это нетрудно; вон он отходит от нашего дома». Я тут же вы-
скочил на улицу, догнал Михаила Алексеевича и, представившись, с ходу пригласил.
Он, не раздумывая, согласился, и мы вернулись вместе.
Как уже было сказано, к этому времени я проработал в Сарове около трех лет.
Тот период был связан с созданием сахаровско-таммовской «слойки», за участие в
котором я был удостоен первой награды – Ордена Трудового Красного Знамени.
Невинное знакомство за праздничным столом имело серьезные последствия. По
окончании работы над слойкой, осенью 1953 года, НН (как и Тамм) вернулся в
Москву, а меня «уступил» Лаврентьеву, в команде которого я проработал следующие
три года над задачей создания ядерной начинки для артиллерийского снаряда.
Научно-техническая задача состояла в том, чтобы физическую сферически сим-
метричную конструкцию (первые американские бомбы, сброшенные на Хиросиму и
Нагасаки, как и первые советские), содержащую около 10 кг урана–235 или плуто-
ния и представляющую шар диаметром метр без малого, превратить в некое подобие
среднеазиатской дыни, с поперечником, позволяющим разместить ее внутри цилин-
дрического снаряда калибром не более 40 см.
Нарушение сферической симметрии значительно усложняло расчет несинхрон-
ного теперь подрыва детонаторов и гидродинамики схождения ударной волны к
центру изделия, а также процесса развития цепной ядерной реакции.
Совместная работа с Лаврентьевым, законченная успешным испытанием на се-
мипалатинском полигоне в марте 1956-го и увенчанная Ленинской премией, привела
к тесным связям с МА в течение второй половины 50-х. По возвращении в Москву
Михаил Алексеевич («Дед», как звали его близкие к семье Лаврентьевых) занялся
новым грандиозным патриотическим делом – организацией Сибирского отделения
Академии Наук СССР. Уже на объекте он начал искать помощников по предстояще-
му освоению Сибири. В конце 50-х, работая в Стекловке и в Дубне, я несколько раз
ездил в командировки в Новосибирск и на место будущего Академгородка. Формой

32
Д.В. Ширков
поддержки сибирского проекта со стороны Николая Николаевича было участие в
Комиссии Президиума Академии по организации Сибирского отделения.
В 1958 году МА свел меня с одним из своих основных сподвижников, Сергеем
Львовичем Соболевым, который начинал организацию Института Математики в Но-
восибирске, и предложил мне возглавить в нем Отдел теоретической физики. Я стал
подбирать будущих сотрудников. На первых академических выборах по Сибирскому
отделению в 1958 году меня баллотировали в члены-корреспонденты, но успех при-
шел лишь на вторых, два года спустя, когда выдвижение моей кандидатуры было
сделано совместно академиками Боголюбовым, Лаврентьевым и Соболевым.
Осенью 1960 г. я переехал в новосибирский Академгородок. Одним из первых
ярких впечатлений было празднование 60-летия Лаврентьева в неожиданно суровые
ноябрьские морозы. Николай Николаевич был среди приехавших гостей.
Но далеко не всегда мое положение между двумя великими людьми было подобно
позиции «ласкового теленка». Временами я становился объектом своеобразной рев-
ности со стороны Лаврентьева. Впервые так случилось в 1963-м, когда в Институте
Физики Высоких Энергий в Протвино под Серпуховым появился новый директор,
ученик Боголюбова и мой с ним соавтор, Анатолий Алексеевич Логунов. Он присту-
пил к ускорению строительства ускорителя протонов на рекордную тогда энергию в
70 ГэВ и, с целью формирования программы исследований на ускорителе образовал
Научный Консультативный Совет, состоящий из внешних ученых, куда я был при-
глашен. МА провел со мной жесткий разговор и назвал мое согласие войти в Совет
ИФВЭ (между прочим – с подачи НН) предательством по отношению в Сибирскому
отделению и к нему лично.
ИФВЭ входил в систему Средмаша. И примерно в это же время Будкер добыл
от Средмаша дополнительное (к бюджету Академии) финансирование для своего
Института ядерной Физики в Академгородке, что позволило ему не только быстро
развернуть работы по сооружению знаменитого электрон-позитронного ускорителя,
но и существенно поднять заработную плату своим сотрудникам. Несомненно Лав-
рентьев разгневался на меня под влиянием Будкера, который справедливо считал
мою группу теоретиков в Математическом Институте Соболева нарушающуей его
монополию в области фундаментальной физики в Академгородке. Помимо того, сам
МА рассматривал крупные подмосковные проекты, будь то Пущино или Протвино,
как оттягивающие государственное финансирование от Сибирского отделения.
Второй эпизод этой серии произошел в самой середине 60-х, когда я продвигал
проект создания Института теоретической физики в Академгородке. При поддерж-
ке Боголюбова этот проект, поначалу формально инициированный Президиумом
СО, был одобрен Бюро трех Отделений Академии, согласован в ЦК и поставлен в
повестку дня очередного заседания Президиума АН. Однако в последний момент
Лаврентьев снял его с большого Президиума.
Мой отъезд из Сибири в Дубну также явился итогом нашего очередного кон-
фликта. «Не хотите по-моему – возвращайтесь в Дубну к Боголюбову и делайте что
хотите». Лаврентьев умел влиять на людей и привлекать их к участию в своем деле.
Николай Николаевич говаривал, что МА – «мастер игры в шахматы, человеческие
шахматы». Для реализации своих замыслов, например при организации Сибирского
отделения, Михаил Алексеевич отыскивал единомышленников и помощников среди
профессионалов. Профессионалов в различных областях науки, искусстве органи-
зации, журналистике, строительстве... Среди них особенно ценил людей, подобных
себе в главном – служении делу. И одаривал их дружеским отношением. Однако
мог и резко изменить хорошее отношение на противоположное.

Воспоминания о Николае Николаевиче Боголюбове
33
МА был неплохим актером и режиссером. Эти способности он использовал не
только при организации развлечений и праздников, до которых был большой охот-
ник, но и для... выяснения некоторых душевных черт своих сотрудников.
Как организатор, в поисках необходимой ему в данный момент «шахматной фи-
гуры» Лаврентьев мог прибегнуть к сильному нажиму, аранжированному каким-
либо театрализованным жестом.
Наиболее сочный пример связан с моей короткой административной карьерой.
Ректор нового университета в Академгородке, известный математик, академик Илья
Несторович Векуа, пригласил меня на должность проректора, в которой я, по сов-
местительству, прослужил около полугода. Однако атмосфера «большого админи-
стрирования» оказалась мне не по нутру. Мне не удавалось преодолеть отвращения
к бюрократической работе; я буквально заболевал с утра, дважды в неделю, когда
мне нужно было идти в ректорат и исполнять свою должность.
Кульминацией явился разговор с Лаврентьевым в его кабинете в Институте гид-
родинамики, когда, в гневе на меня, МА швырнул прочь кий–указку, с которой
любил вышагивать вдоль доски, и разбил ею окно. Лишь много позже, будучи уже
свидетелем, а не участником других подобных сцен, я смог спокойно оценить ре-
жиссерский талант и актерские дарования великого человека.
В итоге я освободился от высокого поста. Взамен вынужден был согласиться за-
няться школьной олимпиадой и физматшколой
5
. Замечу, что эти две «организацион-
ные нагрузки», а также затем руководство Советом по образованию при Президиуме
СОАН я выполнял до конца 60-х со все возрастающим интересом и с удовольствием
вспоминаю теперь об этих делах.
2. Совместная работа
2.1. Квантовая теория поля
Проблемами КТП НН вплотную занялся в конце 40-х гг., несомненно, под вли-
янием известных работ основателей современной ковариантной теории поля. Эти
статьи докладывались на семинаре НН в Стекловке. Во всяком случае, первые кван-
товополевые публикации НН появились в 50-м и 51-м гг., причем три из них были
посвящены уравнениям в вариационных производных типа Томонага – Швингера
и основаны на аксиоматическом введении матрицы рассеяния как функционала от
боголюбовской функции области взаимодействия
g(x), обобщающей швингеровскую
функцию поверхности
σ(x).
В первой половине 50-х НН активно входил в быстро развивающуюся науку –
перенормируемую КТП. Причем «входил» со стороны математики, нелинейной ме-
ханики и статистической физики, имея за плечами результаты мирового уровня.
Шел дольше, врастал глубже других ученых, мигрирующих в КТП из математики
(Гельфанд) и иных, более классических, разделов теорфизики. Его, до некоторой
степени, можно сопоставить с англо-американцем Фрименом Дайсоном. Известно,
что НН создал свой метод перенормировок на основе теории обобщенных функций
Соболева – Шварца. Напомню, что боголюбовский метод перенормировок возникал
примерно во время написания нашей книги – в середине 50-х. Николаю Николаевичу
с сотрудниками (Остапом Степановичем Парасюком и затем В.С. Владимировым)
5
Оглядываясь назад, замечу, что об этом сюжете вспоминаю с сожалением. Из-за независимости
характера я не терпел прямого нажима, а в силу своей молодости – мне было около 33-х – не смог
понять сложности положения моих уважаемых руководителей и оказать им необходимую помощь.

34
Д.В. Ширков
пришлось существенно дорабатывать работы Соболева и Шварца применительно
к нуждам КТП, в частности ввести класс функций, позволяющих выполнять пре-
образование Фурье и определить операцию умножения сингулярных функций. Его
подход позволяет обойтись без введения «голых» полей и частиц и физически неудо-
влетворительной картины бесконечных перенормировок.
НН имел обыкновение время от времени делать доклады в саровском теоротде-
ле с обзором больших кусков КТП, таких как «перенормировки», «континуальный
интеграл» или «поверхностные расходимости». Слушатели последовательности об-
зоров находились под впечатлением того, что НН «видит» эти, внешне столь различ-
ные, фрагменты с одной точки зрения, воспринимает их как части единой картины.
Напомню, что речь идет о времени, когда учебниками по теории частиц были дово-
енное издание «Квантовой теории излучения» Гайтлера и вышедшая в начале 40-х
книга Вентцеля. «Квантовая электродинамика» Ахиезера и Берестецкого (1953), как
и первый том «Мезонов и полей» Бете, Хоффмана и Швебера (1955), еще ждали
своего появления на свет.
И вот как-то раз осенью 1953 года, находясь под впечатлением его очередной лек-
ции, я спросил: «НН, почему бы Вам не написать книгу – учебник по новой КТП?»
В ответ услышал: «Идея недурна. Быть может, осуществим ее вместе?» Поначалу
я не воспринял предложение всерьез. Взгляд на список трудов НН показывает, что
к своему 25-летию он был уже автором и соавтором нескольких монографий. В то
время мне это не было известно. Однако заразительны не только дурные приме-
ры, и спустя лет десять соавторами книги по дисперсионным соотношениям стали
в свою очередь мои сотрудники Мещеряков и Серебряков, еще не достигшие то-
гда 30-летнего возраста. Позднее подобная ситуация повторилась и с Белокуровым.
В оправдание своей первой реакции замечу, что лишь в мае того памятного года
один из соавторов будущей книги защитил кандидатскую диссертацию по теории
переноса нейтронов и не имел ни единой работы по квантовой теории поля, тогда
как в октябре другой уже стал полным академиком.
Однако через неделю разговор возобновился, и мы начали обсуждать детали про-
екта. Временные рамки этих событий определены достаточно надежно, во-первых,
тем обстоятельством, что приведенный диалог происходил в автомобиле при поездке
на квартиру НН на Щукинском проезде (район Курчатовского института), т. е. до
переезда НН в высотное здание МГУна Ленинских горах в конце 1953 г. Во-вторых,
к моменту подачи нашей заявки в Гостехиздат в начале 1954 г. книга Ахиезера и
Берестецкого только что вышла в свет. В то же время первый вариант последо-
вательного изложения боголюбовской аксиоматической S-матрицы рассеяния был
нами сдан для опубликования в УФН в конце 1954 года.
Первоначальный эскиз книги помимо вводной части, излагающей лагранжев
формализм релятивистских полей и швингеровскую схему квантования, включал
оригинальную аксиоматическую конструкцию матрицы рассеяния, существенно ос-
нованную на боголюбовском условии причинности, метод перенормировок, базиру-
ющийся на теории распределений, а также метод функционального интеграла и
обобщенное уравнение Томонага–Швингера.
Технически книга создавалась по схеме «бензин наш – идеи Ваши». Основная

жүктеу/скачать 3,26 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: